щее  ни  малейшего,  ну,  совершенно  ни
малейшего отлагательства. Поскольку вторую трубку я не снимал, я  слышал
только реплики Вулфа.
   - Доброе утро, мистер Эбботт... Да, я тоже очень  занят,  но  это  не
займет много времени. В понедельник вечером вы сказали,  что  глубоко  и
искренне сочувствуете миссис Оделл и хотели бы ей  помочь;  эта  просьба
исходит от нее через меня. Только что я  посвятил  троих  людей  во  все
известные мне подробности этого трагического случая.  Зовут  этих  людей
Сол Пензер, Фред Даркин и Орри Кэтер. Они - весьма искушенные  и  умелые
сыщики.
   Я прошу вас дать им разрешение побеседовать с людьми, которые  служат
в вашей компании, - чтобы им позволили свободно передвигаться по  зданию
и разговаривать со всеми, кто согласится. Только с  теми,  которые  сами
пожелают. Полицейские могут это делать без  всякого  разрешения,  а  вот
моим людям такого не позволят. Им нужно ваше письменное разрешение, и  я
готов отправить их к вам, чтобы получить его. Они очень  обходительны  и
навязываться никому не станут. И они не попросят разрешения на беседу  с
кем-либо из тех, кто был здесь  в  понедельник  вечером.  Если  хоть  на
одного из них вам пожалуются, я тут же отстраняю его от дела. Они  могут
прийти  за  разрешением  прямо  сейчас?..  Нет,  конечно  нет.   Никаких
обязательств... Нет, никаких осложнений у вас не будет. Инспектор Кремер
сидит здесь и слышит  каждое  мое  слово...  Да,  тот  самый  Кремер  из
уголовной полиции Манхэттена. Он сидит у меня в кабинете... Нет, просьба
совсем неофициальная. Мистер Кремер пришел поговорить со мной и  прервал
мою беседу с этими людьми. Он не  одобряет  мою  просьбу,  но  и  против
ничего не имеет...
   Вулф отпустил еше несколько колкостей по поводу того,  как  некоторые
позволяют себе прерывать  работу  занятых  людей,  и  на  этом  разговор
закончился. Когда он положил трубку, я уже сидел в красном кресле.  Вулф
устроился поудобнее и обвел глазами троицу сыщиков. Потом сказал:
   - Итак, можете отправляться  на  охоту.  Сначала  зайдете  к  мистеру
Эбботту,  который  снабдит   вас   рекомендательными   письмами,   потом
разделитесь.
   Как всегда, собирайте по крупицам все сведения, независимо  от  того,
насколько значимыми они вам кажутся. В первую  очередь  нас  интересует,
знал ли кто-нибудь о том, что мистер Оделл собирается пойти в ту комнату
и полезть в ящик. Если вам не удастся получить ответа на этот вопрос, то
постарайтесь, по возможности, набрести на след.  Как  всегда,  ежедневно
докладывайте  Арчи  о  результатах.  Сомневаюсь,  что  вам   понадобится
кого-либо подкупать, но средства у вас неограниченные. -  Он  повернулся
ко мне:
   - Сотен по пять?
   Я сказал, что для начала этого хватит, и полез в сейф. Из  коробки  с
наличностью - мы держим только подержанные купюры  -  я  вынул  тридцать
двадцаток, шестьдесят десяток и шестьдесят пятерок и разделил их на  три
части.
   Вулф тем временем разглагольствовал:
   - Вы слышали, как я сказал, что вы не будете говорить с теми, кто был
здесь в понедельник вечером. Сол, вы возьмете на себя Денниса Коупса.
   Вопрос, на который вам нужно получить ответ, знал ли  он  или  думал,
что знал о том, что Кеннет Мир имеет привычку проверять содержимое  того
ящика,  вы,  разумеется,  задавать  не  будете.   Орри,   вы   займетесь
секретаршей Денниса Коупса, если она у него есть. Фред,  вы  полагайтесь
на свое чутье. Почаще улыбайтесь. Ваша улыбка  восхитительно  обманчива.
Ни на кого не давите и не навязывайтесь. Срочности никакой нет... Мистер
Кремер, у вас есть к ним какие-нибудь вопросы или они могут идти?
   - Нет, - сказал Кремер громче,  чем  следовало  бы.  Я  раздал  нашим
бравым  парням  использованные  купюры,   которые   они   рассовали   по
бумажникам, прежде чем уйти. Затем я одарил Кремера обманчивой  улыбкой,
надеясь, что похожу на Фреда, и сказал:
   - Давайте поменяемся.
   Инспектор, ни слова не говоря, встал, прошагал  к  красному  кожаному
креслу и уселся, а я занял свое место. Вулф повернул голову и  посмотрел
на Кремера.
   - Судя по всему, сегодня вы пожаловали с мирными  намерениями.  Может
быть, ответите на один вопрос? Кто рассказал вам о  том,  что  за  гости
были у меня в понедельник?
   - Кеннет Мир. Он позвонил вчера утром лейтенанту Роуклиффу.
   - Вот как.
   - Да. - Кремер достал из кармана сигару, засунул в рот и впился в нее
зубами. - Попробую  рассказать  дословно,  как  Гудвин.  Когда  Роуклифф
говорил мне про этот  звонок,  он  закончил  так:  "Конечно,  когда  все
разошлись, этот жирный сукин сын  откинулся  назад  в  своем  пижонском,
специально изготовленном для него кресле, закрыл свои дурацкие  глаза  и
почмокал сальными  губами,  а  потом  выпрямился,  назвал  этому  умнику
Гудвину имя убийцы и велел ему пригласить его к шести  часам,  когда  он
спустится из своей  дурацкой  оранжереи.  Поэтому  нам  остается  только
поставить там человека, засечь пришедшего, а после этого  уже  раздобыть
необходимые улики и вычислить мотив". Мы и в самом деле  отправили  сюда
своего человека, который сообщил, что в половине седьмого к  вам  пришел
Теодор Фолк. Вот я и решил, что можно сэкономить время и  попросить  вас
дать нам хотя бы мотив, а уж улики мы как-нибудь сами раскопаем.
   Вулф потряс головой.
   - Не похоже это на вас. Тратить столько времени и  сил  на  неуклюжие
насмешки. И сидели здесь, слушая, как я раздаю распоряжения этим  людям,
но даже не сказали, что мы пытаемся помешать официальному расследованию.
   Сколько  раз  вы  угрожали  отобрать  у  меня  лицензию?  Неужели  вы
окончательно зашли в тупик?
   - Да.
   - Вот как? - Глаза  Вулфа  широко  открылись.  Потом  он  на  секунду
зажмурился и снова открыл глаза. - Хотите пива?
   - Да.
   Вулф потянулся к кнопке звонка и подал Фрицу условный сигнал.  Кремер
вынул изо рта сигару, изучил оставленные зубами отпечатки,  поднес  было
сигару ко рту, но в последний миг передумал и положил ее рядом с  собой,
на маленький столик. Вошел Фриц, который принес на подносе бутылку  пива
и стакан, и Вулф велел ему подать второй поднос Кремеру.
   Кремер окинул меня хмурым взглядом и переключился на Вулфа.
   - Я пришел к вам вовсе не за помощью, - пояснил он. - Так низко я еще
не пал. Хотя это дело представляется мне почти невозможным. Конечно, нам
не впервой закрывать дело и отправлять его в архив, но с такой  жертвой,
как Питер Оделл, этот номер не пройдет. Но судите  сами:  как  мы  можем
схватить  убийцу,  когда  мы  даже  не  знаем,  кого  он  хотел   убить?
Представляете - три недели прошло, а нам  даже  это  неизвестно.  Даркин
считает, что нужно выяснить, где взяли  эту  бомбу.  Ерунда.  Семнадцать
человек добывали сведения для этой программы; они назвали  девятерых,  к
которым обращались за информацией, - а скольких еще не назвали и никогда
не назовут? Некоторые из них узнали достаточно, чтобы и самим  научиться
изготавливать нехитрые бомбы, - они тоже расскажут об этом? Ха! Конечно,
мы продолжаем копать в этом направлении, но надежд на успех питаем  даже
меньше, чем неделю назад.
   Он перевернул руки ладонями вверх, растопырив пальцы.
   - Вы сказали им, что главный вопрос состоит в  том,  чтобы  выяснить,
кто знал о том, что Оделл собирается пойти в ту комнату и выдвинуть  тот
ящик.
   Да? Ну, разумеется. И что, вы думаете, они принесут вам список  имен?
Как бы не так. Или вы уже сами знаете ответ на свой вопрос? И  поставили
его лишь потому, что здесь был я?
   - Вздор! Знай я правильный ответ, я не стал  бы  прибегать  к  помощи
этих людей.
   Фриц принес  второй  поднос  с  пивом,  Вулф  вынул  из  ящика  стола
открывалку, откупорил обе бутылки, а я встал и  обслужил  Кремера.  Вулф
налил себе пива, дождался, пока пена осядет до  необходимого  уровня,  и
сказал Кремеру:
   - Разумеется, вам известно, почему Оделл пошел в ту комнату и залез в
тот ящик.
   - Вы так думаете?
   - Безусловно. Имея при себе сильнодействующий  наркотик,  залезать  в
ящик, где хранится виски... Вы же не идиот.
   - Вы, конечно, узнали об этом от миссис Оделл.
   - Она сказала мне только то, что вы показали ей ЛСД. Не думаю,  чтобы
это была мука или сахарная пудра, подложенная вашими сотрудниками. Зачем
бы вам такое потребовалось? Или я не прав?
   - Вы правы. - Кремер отпил пива, потом осушил весь  стакан,  поставил
на столик и налил еще. Затем взял сигару, засунул в рот, но снова вынул.
И дождался, пока Вулф допьет пиво и посмотрит на него.
   - А пришел я вот зачем, - сказал он. - Не за  помощью,  нет,  хотя  и
подумал, что обсуждение этого дела было бы полезно  для  нас  обоих.  Мы
собрали целую кучу фактов, тысячи - как установленных, так и нет. Миссис
Оделл наверняка сообщила вам нечто такое, о чем умолчала, разговаривая с
нами; возможно, другие тоже рассказали вам  что-нибудь  этакое.  Давайте
обменяемся.
   Я понимаю: вам это непросто. Ведь вы обманете своего клиента, да и  я
приоткрою вам официальные сведения, которые  обязан,  по  долгу  службы,
держать в тайне. Предлагаю вам честный обмен. Без дураков. Надеюсь,  наш
разговор не записывается?
   - Нет.
   - Хорошо. - Кремер снова взял стакан. - Вот почему я к вам пришел.
   Вулф  повернул  голову  и  посмотрел  на   меня.   Взгляд   его   был
красноречивее любых слов. "Надеюсь, ты получил удовольствие?" -  спросил
он глазами. "Еще как!"  -  так  же  взглядом  отозвался  я.  Вулф  снова
взглянул на Кремера и произнес, просто констатируя факт:
   - Так не пойдет, мистер Кремер.
   - Вот как?
   -  Да.  Взаимоуважение  между  нами  существует,  это  верно,  а  вот
взаимного доверия нет. Даже  если  я  поделюсь  с  вами  каждым  словом,
услышанным от миссис Оделл и остальных, вы наверняка  подумаете,  что  я
что-либо от вас утаил. По вашим словам, вы располагаете тысячами фактов.
Но даже если вы приоткроете мне десять тысяч фактов,  я  также  подумаю,
что вы скрыли от меня по  меньшей  мере  один.  Самый  важный.  Вы  сами
знаете, так же, как и я, что за всю мировую историю не удалось придумать
более  глупой  и  бессмысленной  формулировки,  чем  старинная  судебная
клятва: "клянусь говорить правду, всю правду и  ничего,  кроме  правды".
Пф!
   - Значит, вы и впрямь бы что-нибудь утаили?
   - Не исключено. Могу добавить, что, поделившись с вами всем, что  мне
известно, я не помог бы вам ровным счетом ничем, но вы мне все равно  не
поверите.
   - Еще бы, черт побери!  -  Кремер  метнул  свирепый  взгляд  на  свой
стакан, словно увидев его впервые. - Спасибо  за  пиво.  -  Он  отставил
недопитый стакан на столик и взял сигару. Я подумал, что он швырнет ее в
мою мусорную корзинку и, как всегда, промахнется, но Кремер засунул ее в
стакан с пивом, жеваным концом вниз. Потом встал.
   - У меня был вопрос, - процедил он сквозь зубы, - один только вопрос,
но теперь я его не задам. Черт побери, и у вас еще  хватило  наглости!..
Эти ваши люди... прямо при мне...
   Он круто повернулся и затопал к двери.
   Провожать я его не стал, но, услышав, как открылась, а потом хлопнула
входная  дверь,  я  протрусил  в  прихожую,  чтобы  удостовериться,  что
инспектор и в самом деле ушел, а не затаился под вешалкой. Вернувшись  в
кабинет, я занес в расходную книгу  сведения  о  выданных  наличных.  Не
люблю откладывать дела на потом. Вулф произнес:
   - Ты его знаешь. Зачем он приходил?
   - Он же сказал, что следствие зашло в тупик.
   - Вздор! Такая  самоуверенная  личность  не  способна  признать  свое
поражение.
   Я сел за свой стол.
   - Значит, ему просто хотелось полюбоваться  вами.  Ясное  дело  -  он
знал, что вы не клюнете на его идиотское предложение. Возможно, он хотел
прощупать, насколько сильные карты у вас на руках.
   - Думаешь, такое может у него выгореть? А у тебя?
   - Я предпочел бы сейчас не отвечать на такой вопрос.  У  нас  дел  по
горло. Или я должен сидеть как приклеенный у телефона и тупо отвечать на
звонки?
   - Нет. Ты должен соблазнить мисс  Лугос  или  мисс  Веннер.  Кого  ты
выберешь?
   Я изогнул одну бровь.  Вулф  так  не  умеет  и  страшно  из-за  этого
бесится.
   - А почему не обеих сразу? Мы обсудили это.
 
Глава 10 
 
   Как только у меня выдалась свободная минутка после обеда, я  полез  в
словарь и посмотрел в нем глагол "соблазнять". Вот что я вычитал. "1.
   Уговаривать (склонять)  кого-либо  к  неповиновению,  неверности.  2.
Искушать,  увлекать,  кружить  голову.  3.  Совращать,  сбивать  с  пути
истинного,   склонять   к   сожительству,   принуждать   расстаться    с
целомудрием".
   Увы, даже последнее значение не позволило бы мне в подходящую  минуту
обвинить Вулфа, что он вынуждает меня зайти слишком далеко - вряд  ли  у
кого-либо из них осталось достаточно целомудрия, с которым их можно было
бы убедить расстаться.
   Лучшее место в четыре часа дня в июньскую  субботу  во  всем  Большом
Нью-Йорке - это стадион "Шеа", но мне, несмотря на субботу, не  довелось
там побывать. Я сидел в  кокпите  тридцатифутовой  яхты  и  стаскивал  с
крючка удочки Сильвии Веннер камбалу размером  с  мою  ладонь.  Лично  я
предпочитаю снимать с крючков шестнадцатидюймовую  радужную  форель  или
головореза - форель с красной полоской на шее, но, увы, в  заливе  Саунд
форели не водятся.
   Называлась яхта "Счастливый везунчик". Я одолжил  ее  у  человека  по
фамилии Сопко, который в свое время  уплатил  Вулфу  семь  тысяч  триста
семьдесят два доллара и сорок центов, включая расходы, за то,  что  Вулф
вытащил его из крупной передряги, в которой он очутился.
   Сильвия Веннер сама лично поведала мне по телефону,  что  терпеть  не
может бейсбол, на дух не выносит танцы,  пересмотрела  все  нью-йоркские
шоу, а на ужин в "Рустерман" не пойдет, потому что сидит на диете. А вот
на яхте покататься не отказалась бы. Она обожала удить рыбу, хотя ни  за
какие коврижки не согласилась бы потрогать пойманную добычу  руками,  но
даже на рыбалку могла поехать со мной не раньше субботы.
   За пятьдесят шесть часов Сол, Фред и Орри  не  добыли  ровным  счетом
ничего, что могло бы расстроить мои планы на уик-энд. В пятницу  вечером
я подбил итоги за прошедшие два с половиной дня - получилось вот что.
   Количество работников КВС, которые думали, догадывались или намекали:
   - что Оделл подложил бомбу в ящик, чтобы устранить Браунинга, - 4;
   - что Браунинг подложил бомбу, чтобы избавиться от Оделла, и каким-то
образом убедил Оделла пойти и самому залезть в этот ящик, - 1;
   - что Деннис Коупс подложил бомбу,  чтобы  свести  счеты  с  Кеннетом
Миром, - 2;
   - что никто вообще бомбу не подкладывал; она осталась после программы
и считалась обезвреженной, - 2;
   - что подложила бомбу Сильвия Веннер, чтобы отомстить Браунингу, - 1;
   - что бомбу оставила Хелен Лугос, чтобы разделаться с Кеннетом Миром,
- 2;
   - что бомбу оставил Кеннет Мир, чтобы разделаться с Хелен Лугос, - 1;
   -  что  неведомый  террорист  подсунул  ее,  чтобы  хоть  кого-нибудь
разорвало в клочья, - 3;
   - что никогда не удастся выяснить, кто  подложил  бомбу,  и  с  какой
целью, - 8.
   Если вы пробежали глазами эту белиберду, не став  читать,  я  вас  не
виню; я привел эту сводку только потому, что мне обидно было выбрасывать
материал, на  который  я  потратил  столько  времени.  Всего  получилось
двадцать четыре человека, хотя  опросили  наши  ребята  добрую  сотню  -
следовательно, человек семьдесят  -  восемьдесят  оставили  свои  мысли,
догадки и намеки при себе. В пятницу вечером мы с Вулфом  порешили,  что
самую популярную версию отвергаем.
   Гипотеза о том, что Оделл подложил бомбу сам, была для нас совершенно
неприемлема. Его жена, конечно, знала бы об этом и не стала бы  отдавать
Вулфу сотню тысяч, чтобы он начал расследование.  Да  и  зачем  в  таком
случае Оделл взял бы с собой ЛСД? Потому что был  наркоманом  и  боялся,
что в решающий миг не совладает с нервами? Кремер с прокурором наверняка
расследовали эту версию. Значит, нет. Исключается. Правда, одним  из  ее
сторонников был Деннис Коупс, но  это  еще  ничего  не  доказывает.  Сол
описал Коупса так: "Пять футов девять  дюймов,  сто  шестьдесят  фунтов,
длинные каштановые волосы, ниспадающие на плечи, бакенбарды, которые  не
мешало бы подровнять, рубашка и галстук кричащих тонов, аккуратный серый
костюм, тихий приятный голос, дергающиеся руки".  Сол  беседовал  с  ним
дважды, но ничего полезного не узнал. Разумеется, он не спросил  Коупса,
знал ли тот, что Кеннет Мир имел привычку  лазить  в  стол  Браунинга  и
проверять, сколько там осталось виски, - хотя  Сол  не  хуже  Вулфа  мог
извлекать ответ на незаданный вопрос, с Коупсом он потерпел неудачу.
   Собственно, именно так можно назвать итоги и всех остальных  общений.
В субботу, в четыре часа дня, мне уже начало казаться, что и от  Сильвии
Веннер я ничего не добьюсь. На нее стоило  засмотреться:  гладкая  кожа,
ровный загар, прелестная мордашка, которая при  дневном  свете  казалась
даже лучше, чем при  искусственном  освещении,  голубые  шорты  и  белая
безрукавка с  синими  пластиковыми  пуговицами.  Мы  сидели  и  уплетали
цыплят, поджаренных Фрицем, йогурт с сухим  печеньем,  которое  взяла  с
собой Сильвия, огурчики и морковь с  сельдереем.  Сильвия  пила  овощной
сок, а я потягивал молоко, когда она вдруг спросила:
   - Вы, конечно, знаете, что такое этимология?
   - Ха! - сказал я. - Я работаю на Ниро Вулфа.
   - А при чем тут это?
   - Как при чем? Он знает больше слов, чем Шекспир.
   - Вот как? Я о нем почти ничего не знаю. Однажды мы пытались затащить
его в мою программу, но он отказался, и мне не  удалось  побеседовать  с
ним. А вы тоже увлекаетесь словами?
   - Не совсем. Только в силу необходимости.
   - А меня слова очень занимают.  Вот  я  смотрела  на  вас,  когда  вы
вытаскивали якорь, и думала. Взять, например, такие слова  как  "половой
член" и "писька". Они начинаются на букву "п".
   - Очень верное наблюдение, - заметил я, не моргнув и глазом.
   - Так вот, они  начинаются  на  "п",  потому  что  с  этой  же  буквы
начинается слово "пенис".
   - Черт возьми! Вы правы! - с восхищением произнес я.
   - А такие глаголы, как "писать", "переспать"  или  "перепихнуться"  -
все начинаются с буквы "п". Что это - мужской шовинизм?
   - Извините, не понял.
   Сильвия отпила глоток сока.
   - Неужели вам не ясно?  Ведь  женщины  тоже  отправляют  естественные
надобности, тоже мочатся. Но они вынуждены говорить, что писают,  только
из-за того, что на эту букву начинается "пенис". А если бы они говорили,
что "висают"? Как бы вам это понравилось?
   - "Висать", - задумчиво произнес я. - А, понял -  от  слова  "вагина"
или "влагалище". Да?
   -  Ну  конечно.  И  еще  "венерин  холм",  хотя,  возможно,  что  это
совпадение.
   - Ну что ж, вы, пожалуй, правы. Точнее  -  "вожалуй,  вравы".  Вы  не
поверите, но лично я возражать  не  стал  бы.  Мне  это  даже  нравится.
"Простите, мне хочется "повисать". Очаровательно!
   - Я вам не верю. Это точно мужской шовинизм. Вот, кстати, еще пример.
   Палка. Или выражение "кинуть палку". Опять на букву "п".  Причем  это
потому, что палка большая, а мужчинам наверняка  хочется,  чтобы  пенисы
были длиной с палку. Фута в три.
   - Нет, это слишком много. Давайте помиримся на двух футах.  Или  хотя
бы на тридцати дюймах.
   - Не торгуйтесь. Даже два фута... - Она развела руки  на  расстояние,
соответствовавшее, по ее представлениям, двум футам, хотя на самом  деле
там было двадцать  восемь  дюймов.  Сильвия  отправила  в  рот  печенье.
"Веченье".
   Потом сказала:
   -  Или  возьмите  слово  "евнух".  Какое  еще  излюбленное  мужчинами
ругательное слово начинается на букву "е"?
   Я мысленно охнул.
   - С ходу не соображу. Нужно подумать.
   - Хорошо, подумайте.
   Вот так меня мучала современная суфражистка, любительница этимологии,
на борту взятой напрокат яхты неподалеку от берега Лонг-Айленда. Если вы
заподозрили, что, п