денциальная  информация.  Мы  уважаем конфиденциальность, в  том
числе и вашу. Где же...
     - Вы знали об этом в пятницу? Когда мы были здесь?
     - Нет. Мы получили эти сведения  вчера  вечером.  Куда же она ездила на
машине?
     - Мне не следовало приходить к  вам. -  Он поднялся, не  слишком твердо
держась на ногах - Вы уже и так все знаете.
     Он повернулся и направился к выходу.
     Я преградил ему путь.
     - Вы действительно болван, -  сказал  я. - Вопрос  заключается только в
том, кому вы все расскажете - мне или полиции.
     Он снова заморгал.
     - Вы же сказали, что уважаете конфиденциальность...
     - Чушь!  Вы прекрасно помните, что я говорил. Мы бы предпочли ничего не
сообщать полиции,  относительно  вас или кого другого, до тех  пор, пока  не
сможем  назвать убийцу. Но вы  не уйдете  отсюда,  пока не  ответите на  мои
вопросы, или я вызову сюда полицию,  и вам придется отвечать на  их вопросы.
Выбирайте.
     Он  стоял и тупо глядел  на  меня,  беспрестанно  моргая.  Он обдумывал
ситуацию. Я дал ему время  на  размышление. Наконец он вернулся,  не слишком
уверенно держась  на  ногах, и опустился  на  стул. Сев на место, я повторил
свой вопрос:
     - Куда она ездила?
     - Если я скажу это, - ответил он, - то я должен буду рассказать все.
     - Отлично. Приступайте.
     Он медлил, не зная, с чего начать.
     -  Вам известно, что я собирался вступить в брак с Сюзанной?  - наконец
приступил он к делу.
     - Если вы желаете изложить это такими словами, то да.
     - Именно так я хотел  изложить. Мы знали относительно той квартиры. Все
знали - ее мать, Кеннет, Долли  и  я. Мы знали также,  что она всем  сердцем
отдалась движению за гражданские права. Ее мать и Долли знали также, что она
увлечена  этим  человеком,  Данбаром  Уипплом,  но  я этому  не  верил.  Мне
казалось, что я понимаю Сюзанну. И до сих пор придерживаюсь этого мнения. Вы
не согласны со мною?
     Незачем было втирать соль в рану.
     - Я  не в счет. Я  не был с ней знаком.  Единственно, чего я  хочу, это
найти убийцу.
     - Но я-то  знал ее. Я понимал ее. Ее мать и Долли  продолжали твердить,
что  я обязан  что-нибудь предпринять, но я считал,  что самое  правильное -
предоставить  все течению времени. Они  мне все уши  прожужжали относительно
этой квартиры и о бесчестье и скандальной славе, которые Сюзанна навлечет на
себя и на всю их семью. Затем, около месяца назад, Долли сказала, что если я
ничего  не предпринимаю, то  она  сама  примется за дело.  Она  ни слова  не
сказала  Кеннету,  зная,  что  он  отнесется  к   этому  неодобрительно,  но
рассказала мне: вечером, когда Кеннет задержится в  лаборатории, она вызовет
свою мать,  чтобы приглядеть за мальчиком, а сама отправится посмотреть, что
там  происходит. Я  тоже в некоторой степени не  одобрял этого  шага,  но, с
другой  стороны,  надеялся, что  ничего  дурного  она там  не обнаружит.  Вы
улавливаете ситуацию?
     Я  только кивнул. Что за  ситуация для  взрослого человека  с нормально
работающими  мозгами?  Я  не думал о  цвете кожи; это не  представлялось мне
важным.
     - Итак,  -  продолжал он, - вот как  это было.  В понедельник, когда  я
ужинал в  клубе,  меня позвали к телефону. Звонила Долли. Ее мать заболела и
не могла  прийти, поэтому  Долли  попросила меня  посидеть  с ребенком.  Мне
следовало бы отказаться, но я поехал. Я приехал к ним чуть позже восьми. Она
немедленно ушла, и...
     - Подождите.  У нас есть сведения, что она взяла  машину  в  гараже без
четверти восемь.
     -  У  вас  неправильные  сведения...  Она  покинула  дом  минут  десять
девятого,  а  гараж  находится в  четырех  кварталах.  Бог  мой,  неужели вы
думаете, что я мог спутать? Я же сотни, тысячи раз перебирал все это в своей
памяти!
     - Ладно, ладно, продолжайте.
     - Еще бы мне не знать! Положите ей десять  минут, чтобы дойти до гаража
и взять  машину, и еще десять, чтобы  доехать до Сто двадцать восьмой улицы,
и...
     - Может быть, мало? Пятнадцать...
     -  Нет. По Парк-авеню, затем  прямо, это  не может занять больше десяти
минут  в такое время суток. Вчера я проделал этот путь с часами в руках. Оба
раза дорога  заняла девять минут, а  я ехал не торопясь. Итак, она  приехала
туда в половине девятого, вышла из машины и направилась в дом. Она поднялась
на третий этаж и несколько минут стояла у двери, прислушиваясь, но ничего не
услышала,  постучала  в дверь  и еще  постояла  некоторое время, затем снова
постучала,  и снова без результата.  Я рассказываю все это  с ее слов. Затем
она спустилась  вниз,  перешла через улицу, остановилась  и принялась ждать.
Вскоре появился Данбар Уиппл и вошел в дом. Она хотела...
     - Разве она знала Уиппла?
     - Она встречалась  с ним. Сюзанна  несколько раз  брала  ее с  собой на
собрания КЗГП.  Она хотела снова  подняться на  третий  этаж,  но  почему-то
испугалась. Тогда она села в машину,  которую оставила за углом, отвела ее в
гараж и  вернулась  домой.  Если  положить на это  двадцать  пять  минут, то
следовательно,  Уиппл вошел  в квартиру без пяти минут  девять.  Было  ровно
половина десятого, когда она вернулась домой.
     - И рассказала вам, что произошло?
     - Да.
     - Каково было ее... отношение ко всему этому?
     - Она была возбуждена. Она думала, что ей удалось что-то доказать, но я
с ней не  согласился.  Ясно,  что  Сюзанны не  было  дома, ведь Долли дважды
тщетно стучала  в  дверь. Девушка, работающая в  КЗГП, живет в том  же доме,
Сюзанна рассказывала мне  о  ней, и я подумал, что Уиппл  приходил навестить
ее. Мы начали спорить. Я не мог переубедить ее и отправился обратно а клуб.
     Я взглянул на него. Он и впрямь являл собой жалкое зрелище.
     -  Пустое любопытство.  Скажите,  пожалуйста, зачем вы  так  настойчиво
добивались, почему мы считаем Уиппла невиновным, в то время как сами отлично
знали, что это так?
     - Я не знал этого.
     - Нет, знали.  У нас  только две версии.  Или Сюзанна была  уже мертва,
когда приехала  Долли  (так как она не отвечала на  стук в  дверь),  или она
открыла дверь, впустив Долли, которая и убила ее. Так или иначе, но в восемь
пятьдесят пять ее уже не  было в живых. Не пытайтесь убедить меня, что вы не
думали об этом.
     - Конечно, думал. Но утверждать это определенно нельзя. Люди  иногда не
отзываются на стук.
     - Глупости. Неудивительно, что у  вас потревожена совесть. Вы считаете,
что Сюзанну убила Долли, пока вы нянчились с ее ребенком.
     - Я этого не говорил и не скажу. - Он вновь заморгал. Будь  его ресницы
крыльями, он бы за это время облетел вокруг земного шара.
     - Что вы собираетесь предпринять в связи с этим? - спросил он.
     Я взглянул на часы: десять сорок три.
     - В ближайшие семнадцать минут  ничего. Мистер Вулф выйдет из оранжереи
в одиннадцать часов. Я хочу  вам посоветовать... О, один вопрос. Вы сообщили
миссис Брук о вашем намерении рассказать нам все это?
     - Нет. Это было бы... тяжело. Она пыталась бы отговорить меня.
     - А вы скажете ей о нашем свидании?
     - Нет.
     - И хорошо. Не надо этого делать. Советую вам выспаться. Теперь,  когда
тяжесть снята с вашей души,  вы можете проспать хоть двенадцать часов. У нас
есть комната  с хорошей постелью.  В вашем состоянии вы  можете  попасть  на
улице под машину.
     Он покачал головой.
     -  Я поеду домой. Бог мой, один звук этого слова - домой! - Он поднялся
и ухватился  за спинку стула, чтобы удержаться на ногах. -  Я не хочу, чтобы
Вулф видел  меня. Я  не вынесу разговора с  ним. Скажите, что вы собираетесь
предпринять?
     - У  меня нет никаких  идей. Поваром является  мистер  Вулф,  я  только
прислуживаю у  стола. Что касается вашей лжи в полиции, то забудьте об этом.
Полиция к этому приучена. Если бы им никто не врал, большинство из них давно
бы уже были без работы. - Я поднялся с места. - Если вам случится что-нибудь
услышать  от них, то вы  услышите  это сначала от меня.  - Я  тронул  его за
рукав. - Пойдемте. Постарайтесь добраться до дому в целости.
     Воун встал. В прихожей я помог ему надеть пальто, шляпу и открыл дверь,
желая помочь спуститься с крыльца, но потом решил, что если он сам не сможет
спуститься с крыльца, то  и до дому никогда  не  сможет добраться. Поэтому я
остановился  в дверях на  пронизывающем  мартовском ветру,  наблюдая, как он
направился к Десятой авеню, чтобы там поймать такси. Конечно,  состояние его
улучшилось после того, как с его плеч свалился десятитонный груз.
     Он скрылся за углом, а я  все еще продолжал  стоять на  крыльце, вдыхая
свежий воздух, и спрашивал себя, не должен ли я был задержать его еще, чтобы
расспросить поподробнее.  Спросить  его,  например,  что  если  Долли  убила
Сюзанну, то было  ли  это  преднамеренным  убийством  или нет? И  еще  я мог
спросить, хорошо  ли Долли умеет  подражать чужим голосам и не слышал ли он,
чтобы она когда-нибудь подражала голосу  Сюзанны, разговаривая, к примеру, с
ним по  телефону? Вулф  обязательно задал бы  этот  вопрос.  Я мог  бы также
спросить,  что  сказала  Долли,  вернувшись домой, заставить  его  вспомнить
точные  слова. Если она только  что  совершила убийство  дубинкой  раздробив
череп  своей  золовке,  почти   наверняка  ее  язык   совершил  какую-нибудь
оплошность,  и  возможно даже,  не  один  раз Я  насчитал  четыре  или  пять
возможных вопросов, когда из прихожей послышалось низкое мычание.
     - Что ты там делаешь?
     Я огрызнулся в  ответ "Дышу!", - затем  вошел  в дом,  закрыл  за собой
дверь и проследовал за Ниро Вулфом в кабинет. Было бесполезно начинать с ним
разговор до тех  пор, пока он не водрузит орхидею Фаланопсис афродиты в вазу
и не пробежит глазами сегодняшнюю корреспонденцию. Такая уж у него привычка.
Я  подозреваю,  что  он  вечно  ожидает  получить  письмо  от  какого-нибудь
коллекционера из Гондураса или откуда-нибудь еще, который бы сообщал  о том,
что ему удалось отыскать орхидею чисто-голубого цвета, которую он посылает в
подарок Вулфу в знак признательности.
     Сегодня  утром  такого письма не  было. Он отложил почту в  сторонку  и
обернулся ко мне.
     - Что мистер Магнус?
     - Он  сегодня придет.  Мисс Кольман организовала все это и сообщила  по
телефону, когда я завтракал.  Очень рьяно принялась она  за дело. Это  может
кое-что значить, а возможно, и  нет. Но есть нечто более интересное. Я знаю,
куда ездила на своей машине в тот вечер Долли Брук.
     - Да.
     - Да, сэр. Приходил Питер Воун, и мы проговорили с ним почти целый час.
Он только  что ушел. Не думаю, что нужно рассказать вам нашу беседу слово  в
слово, поэтому изложу лишь самое существенное.
     Так я и сделал. Во всяком случае, я  передал ему по пунктам все важное.
После первых же моих слов он откинулся в кресле, опустил подбородок и закрыл
глаза, как делал  всегда,  когда  ему  надо было  только  слушать.  Когда  я
закончил, объяснив, что отпустил Питера Воуна из  гуманных соображений, Ниро
Вулф еще с минуту просидел в том же положении и лишь затем открыл глаза.
     - Ты не более  гуманен, чем я, - заметил он. - Просто-напросто ты более
чувствителен, общителен и доверчив.
     - Слова, слова! Давайте выясним это.
     - Нет. У нас есть кое-что более срочное для  выяснения. Возможно ли что
рассказ мистера Воуна - очередной вздор?
     - Ни в коем случае. Он весь нараспашку.
     - Может ли эта женщина быть убийцей?
     - Тут уж я пас. Ничего не могу сказать.  Я понимаю  женщин  лучше,  чем
Воун,  уверен в  этом,  но  при  создавшейся ситуации я  пасую.  Единственно
видимый мотив для убийства хромает на обе ноги. Если уж  она  хотела уберечь
семью  от  возможного  скандала то  что говорить о скандале, который вызовет
убийство?! Я пас.
     Он выпрямился в кресле.
     - Она ли убила или не  она,  но мы можем освободить  мистера Уиппла  из
заключения сегодня же. Самое позднее завтра.
     - Конечно. Если только она подтвердит слова Воуна, что для нее, кстати,
лучше всего  сделать. В конце концов, ей все равно этого не избежать. Как  я
уже  говорил Воуну, совершенно очевидно,  что Сюзанны уже не  было в  живых,
когда  пришел  Уиппл. Может  быть,  связаться с Кремером?  Ведь  я ничего не
обещал Воуну.
     - Мне это не нравится. - Вулф скривил лицо.
     - Пожалуй, вы правы.  Единственный способ оправдать Уиппла - это  найти
настоящего  убийцу,  а  она может  им  не  быть.  Мы  освободим  Уиппла,  но
уверенности в том, что  он  останется на свободе, у нас  нет. Ведь она может
изменить свои показания и сказать, что даже не входила в дом, а как доказать
обратное? Да, мне это тоже не нравится.
     - Ты только что сказал, что  она  будет вынуждена  придерживаться того,
что она сказала Воуну.
     - Я более уязвим, чем вы. Я говорю  слишком поспешно. Как только  я это
произнес, то тут же понял, что это неверно.
     - Забудь об этом! - буркнул Вулф. Он сжал кулаки и опустил  их на  край
письменного стола. Затем взглянул на левый кулак, но  ничего обнадеживающего
не увидел и перевел взгляд на правый. Задумался и посмотрел на меня. - Когда
ты можешь привезти ее сюда?
     - О, это займет от тридцати минут до тридцати часов. А когда вы хотите?
     - Не знаю.
     -  Скажите,  когда решите. Конечно, я  привезу ее. Но  по дороге у  нее
будет много времени, чтобы решить, какой версии придерживаться.
     Нахмурившись,  он  взглянул  на меня.  Я  ответил ему  не  менее хмурым
взглядом, но его лицо дает ему все преимущества. Поняв, что это ни к чему не
приведет, он откинулся назад, закрыл глаза и принялся шевелить губами. Он то
вытягивал их вперед трубочкой, то  втягивал обратно. Человек за работой или,
может быть, гений за работой. Я никогда не прерываю этот губной ритуал, хотя
бы просто потому, что не в состоянии это сделать. В  такие моменты Ниро Вулф
отсутствует. Это может  продолжаться  от  одной минуты до получаса. Я всегда
точно засекаю время, так как мне  все равно  при этом нечего делать. На этот
раз прошло четыре минуты. Он открыл глаза и спросил:
     - Может ли Сол быть здесь в два часа?
     - Да. Я звонил ему перед завтраком. Утром он будет занят, но как только
освободится, что-нибудь около полудня, тут же позвонит.
     - Вели ему прийти в два. Разыщи также мистера Уиппла.
     Все, что имело отношение  к  текущей операции, содержалось  в  запертом
ящике,  и мне  пришлось  достать  ключ,  чтобы найти  университетский  номер
телефона Уиппла-старшего. Мне пришлось подождать, потому что  он находился в
другой  комнате.  Когда  он подошел  к  телефону,  трубку  взял  Ниро  Вулф.
Естественно,  что  у  Уиппла  была  куча  вопросов  относительно  вчерашнего
сборища, но Вулф прервал  его, сказав, что звонит  не для того, чтобы  перед
ним отчитываться.
     - Я даю отчет в своих действиях, только когда дело продвинулось вперед.
А звоню я вам потому, что требуется ваша помощь. Мне нужны  два негра, а мне
думается,  что у вас есть друзья-негры. Двое людей,  не слишком молодых и не
слишком старых,  предпочтительно  в возрасте от  тридцати до пятидесяти.  Не
слишком светлокожих: чем темнее, тем лучше. Не слишком изысканно одетых; это
необходимое  условие.  Пусть  они  будут  даже  плохо  одеты.  Люди  средней
интеллигентности.   Сообразительность   или  находчивость  не   нужны.   Они
понадобятся мне в два  часа; ну, скажем, в половине третьего, самое позднее,
пусть они  будут здесь. Не знаю, сколько времени им придется задержаться, но
думаю, что не больше  двух  часов,  а  может  быть,  и  того  меньше. Ничего
предосудительного или рискованного им делать не придется. Никакого  риска им
также не придется испытать. Можете ли вы обеспечить меня такими людьми?
     Секунд пять молчание, затем:
     - Это связано с моим сыном?
     - Естественно, если я обращаюсь за содействием к вам. Возможно, что это
поможет нам продвинуться вперед и даст нам надежду.
     - Помоги господь!
     - На его помощь рассчитывать не стоит. Вы можете обеспечить меня  двумя
людьми?
     - Обязательно. Повторите, пожалуйста, ваши требования.
     Вулф принялся  повторять, но  я  больше не слушал. Я был  целиком занят
попытками угадать, какие роли  должны разыграть эти два  плохо одетых  негра
средних лет и в каком представлении. Они плюс, очевидно, Сол Пензер.
     Вулф повесил трубку и обернулся ко мне.
     - Возьми свой блокнот. Напечатаешь на моем блокноте один документ. Дата
-  сегодня.  Две копии.  Через  два  интервала. "Настоящим  подтверждаю, что
приблизительно в двадцать  часов двадцать минут в  понедельник второго марта
девятьсот  шестьдесят  четвертого  года  я  взяла  свою машину из  гаража...
название  гаража  и адрес  и,  поехала  на  Сто  двадцать  восьмую  улицу  в
Манхэттен. Я оставила машину,  запятая, прошла к подъезду дома, номер  дома,
вошла в дом и поднялась по лестнице. Точка. На третьем этаже я..."


Глава Х

     По крайней  мере, половина  привратников в  жилых  домах Нью-Йорка  или
плохо слышат или ничем не  интересуются. Я умею произносить свое имя четко и
не  запинаясь,  но слышал, как  привратники  докладывают обо мне: то  как  о
Годвине,  то  как  о  Гудине, Гордоне,  Гудмэне и  всякие  прочие  вариации.
Поручить привратнику устно передать пять  слов, не больше, - дело совершенно
безнадежное.   Поэтому   во   вторник  днем,   когда  я  вошел   в   подъезд
шестнадцатиэтажного  дворца на  Парк-авеню и  прошагал  по  ковру  навстречу
привратнику, я был готов ко всему. В руках у меня была заготовленная заранее
записка. Приблизившись  к  привратнику, я выразительно ткнул пальцем  в свой
рот,  затряс  головой  и протянул  ему бумажку, на которой  было напечатано:
"Пожалуйста, передайте миссис Кеннет Брук, что пришел мистер Гудвин  и хочет
подняться к ней наверх, ответить на вопрос, на который мистер Вулф отказался
ответить  в  прошлую  пятницу  вечером".  Он  подозрительно  оглядел  меня и
спросил:
     - Глухонемой?
     Я закивал.
     - Стало быть, вы слышите?
     Я снова кивнул.
     Он перечел записку, отошел к телефону, позвонил и вернулся.
     - Четырнадцатый этаж, - сказал он, и я  прошел  по ковру к лифту. Таким
образом, я сэкономил три минуты и много здоровья.
     В квартире на четырнадцатом этаже, в просторном холле, большем, чем моя
спальня,  меня  встретила  хозяйка  дома,  пышная  блондинка.   Теперь   она
заслуживала большего, нежели простое любопытство. Положив пальто  и шляпу на
стул и проследовав за ней  в  гостиную, в которой  большой  концертный рояль
казался всего лишь пятнышком в углу, я пытался найти в ней признаки  убийцы.
После  многих  лет работы я должен  был бы знать, что это бесполезно, да я и
знаю это, но всякий раз это  происходит со мной  автоматически,  и я не могу
совладать с собой.
     Она подошла к дивану, стоявшему наискосок от камина, и села. Присел и я
на ближайший стул. Миссис Брук взглянула на меня  голубыми круглыми глазами,
как  и  подобает хозяйке  дома смотреть  на  такую  штуковину,  как  частный
детектив, и сказала'
     - Итак?
     - Это была простая уловка, - ответил я. - Чтобы вы приняли меня.
     - Уловка?
     - Да. Мистер Вулф хочет повидаться с вами. Вас бы  удивила  причина, по
которой  он  решил, что Данбар  Уиппл невиновен,  так как это причина  чисто
личного  характера. То же самое  относится и ко мне. В прошлый вторник Уиппл
пробыл у нас  более часа, и из того, что он рассказал, и по тому, как он это
рассказал, мы пришли к убеждению, что Сюзанну Брук убил не он.
     - Только на основании его слов?! - Она удивленно уставилась на меня.
     - Совершенно верно. Но  теперь у нас имеется лучший довод - может быть,
не  многим лучший, но несколько иного характера.  Теперь  мы  это знаем.  На
основании того, что вы некоторое время стояли у двери, прислушиваясь, ничего
не услышав, снова постучали  и снова прислушались, и опять постучали и вновь
не  получили ответа, а выйдя из дома, наблюдали за подъездом; Сюзанна вс