вой. - Я ничем не могу помочь вам, - произнесла  она, нахмурив брови,  -
но, во  всяком  случае, желаю вам успеха. Я бы с  удовольствием помогла вам,
будь это в моих силах.
     - Вы уже помогли мне, - заверил я, - и, возможно, поможете еще. Если вы
ничего не  имеете против,  я хотел  бы задать еще  несколько вопросов...  Вы
читали  газеты  и  знаете,  кто  присутствовал на ужине.  Я имею в виду Элен
Ярмис, Этель Варр  и  Розу  Тэттл. Они ведь находились  здесь одновременно с
Фэйт Ашер?
     - Да. Не все время, конечно. Элен  и Этель ушли на месяц раньше Фэйт. А
Роза появилась за шесть недель до ее ухода.
     - Кто-нибудь из них был знаком с ней до "Приюта"?
     -  Нет. Правда, я  не  спрашивала их,  - я стараюсь  как  можно  меньше
расспрашивать  девочек об  их прошлом, но  никаких признаков,  что они  были
прежде знакомы, я не замечала, а я замечаю все.
     - Не случались ли ссоры между ними и Фэйт?
     Она улыбнулась.
     -  Послушайте, мистер Гудвин, я сказала, что с удовольствием помогла бы
вам, будь это в моих силах... Конечно,  у девочек бывают свои ссоры и споры,
но уверяю вас, ничто не могло поселить в сердцах Элен, Этель и Розы мысли об
убийстве. Иначе я бы знала и сумела все уладить.
     - О'кей.  Если все трое вне подозрений, нужно поискать других. Перейдем
к присутствовавшим там  мужчинам  - к Эдвину Лэдлоу,  Полю Шустеру и Биверли
Кенту. Вы кого-нибудь из них знаете?
     - Нет. Никогда не слышала о них.
     - Ничего?
     - Абсолютно ничего.
     - А что вы скажете о Сесиле Грантэме?
     -  Я не  видела его уже несколько лет. Его  отец дважды, нет, три раза,
привозил его сюда на наши летние пикники, когда Сесиль  был  еще подростком.
После смерти отца  он  в течение года являлся членом  правления "Приюта", но
затем отказался от этого поста.
     - Не было ли каких-либо связей между ним и Фэйт?
     - Нет.
     - А что вы скажете о Роберте Робильотти?
     -  Я  видела  его  всего  один  раз,  больше двух  лет  назад,  в  День
благодарения*, когда он приехал на обед вместе с миссис Робильотти. Он играл
для  девочек  на рояле и  пел  вместе с  ними,  а  когда  миссис  Робильотти
собралась  уезжать,  девочки не хотели его  отпускать. У меня было смешанное
чувство.

     *  Официальный  праздник  в   память   первых  колонистов  Массачусетса
(последний четверг ноября).

     - Уверен в этом. А Фэйт Ашер была тогда?
     - Нет.
     - Итак, с мужчинами покончено. Цецилия Грантэм?
     - Одно  время я довольно хорошо знала ее. После окончания колледжа  она
часто приезжала сюда, раза  три или четыре в  месяц, беседовала с девочками,
вела  разные  кружки, затем  вдруг  перестала  приезжать. Она оказывала  мне
большую  помощь,  и  девочки  любили  ее.  У  нее  много достоинств, но  она
своенравна.  Я не  видела  ее уже  года  четыре.  Меня  так и  тянет кое-что
добавить...
     - Приступайте...
     -  Я  бы  не сказала  ни  слова, если бы сомневалась, что вы  правильно
поймете  меня. Вы  ищете  убийцу,  и Цецилия  способна на убийство, если  бы
сочла,  что того требуют обстоятельства.  Она признает только то, что угодно
ей. Но я не могу даже вообразить таких обстоятельств, которые понудили бы ее
к убийству Фэйт. Правда, я не видела ее четыре года.
     - Следовательно,  если она была связана с Фэйт Ашер, вы можете не знать
об этом. И последняя, но самая важная персона - миссис Робильотти.
     - Вот именно, - улыбнулась она. - Миссис Робильотти.
     Я улыбнулся в ответ.
     - Да. Вы, конечно, знаете  ее. Бывшая миссис Грантэм. Меня так  и тянет
кое-что добавить...
     - Я вас слушаю.
     - Я бы не сказал ни слова,  если бы  сомневался,  что вы меня правильно
поймете. Я  чувствую, что если бы  вы знали хоть что-нибудь, могущее указать
на то, что убийцей Фэйт Ашер может быть миссис Робильотти, вы бы сочли своим
долгом рассказать мне. Поэтому я просто спрашиваю - знаете ли вы что-нибудь?
     -  Это довольно щекотливый  вопрос, мистер Гудвин. Я отвечу кратко - не
знаю. После смерти мистера Грантэма она приезжала сюда не чаще раза в месяц,
конечно, когда не отправлялась путешествовать, но  миссис Робильотти никогда
не искала общего языка с девочками, и они ее недолюбливали. Она бывала здесь
при  Фэйт, но,  насколько мне  известно, никогда  не общалась  с  ней, разве
только когда беседовала со всеми девочками вместе.  Поэтому мой ответ на ваш
вопрос будет - нет.
     -  Кто отбирает  гостей  на  ежегодные приемы  по случаю  дня  рождения
мистера Грантэма?
     -  При  жизни мистера Грантэма  - я.  После  его смерти этим занималась
миссис Грантэм,  основываясь на моей рекомендации.  Последние  два  года она
препоручила это мистеру Бэйну, а он советуется со мной.
     - Вот как? Красавчик не говорил мне этого.
     - Красавчик?
     -  Я  имею в  виду  мистера  Бэйна. Так  его  зовут друзья. Если вас не
затруднит  -  расскажите,  как  он  это  делает?  Предлагает  кандидатуры  и
спрашивает ваше мнение?
     -  Нет. Я составляю  список, сопровождаю его необходимой информацией  и
своими замечаниями, и он  выбирает  из  этого  списка.  Я очень  внимательно
составляю список. Некоторые из девочек чувствовали бы себя  неловко на таком
приеме. На какой основе мистер Бэйн отбирает кандидатуры, я не знаю.
     -  Я  расспрошу его об  этом -  Я положил руки  на  стол. -  И  теперь,
главное, на  что я  больше всего рассчитываю, если  вы желаете  мне  помочь.
Похоже, что объяснение смерти Фэйт Ашер нужно искать  в ее прошлом, до того,
как она попала сюда. А может быть,  и  после того, как она покинула "Приют",
тогда  вы не  можете этого знать. Она пробыла  здесь  около пяти месяцев. Вы
сказали,  что   стараетесь  задавать  девочкам  как  можно  меньше  вопросов
относительно их прошлого, но, по-видимому, они откровенничают с вами, не так
ли?
     - Не все, но некоторые бывают откровенны.
     - Естественно. И, конечно,  вы держите их  откровения в тайне.  Но Фэйт
умерла, и вы сказали, что готовы помочь мне. Может быть, она вам  что-нибудь
рассказывала? Назвала имя человека, из-за которого оказалась здесь...
     Я   обязан  был  задать  этот  вопрос.  Миссис  Ирвин  была  достаточно
проницательна, чтобы  понимать, что  это был самый важный вопрос, на который
детектив хотел бы получить  ответ, - относительно прошлого Фэйт Ашер, и если
бы я его не  задал, она могла бы удивиться  и, поразмыслив, прийти к выводу,
что я  не задал  этого вопроса потому, что знал ответ. Шансов на то, что она
знает имя соблазнителя Фэйт, было очень  мало, если судить по ее поведению и
по тому, как она сказала, что никогда не слышала об Эдвине Лэдлоу.
     - Нет, -  отозвалась она.  - Об этом Фэйт не обмолвилась ни  словом,  и
сомневаюсь, чтобы поделилась с кем-нибудь из девочек.
     - Но ведь она вам что-нибудь рассказывала?
     - Очень немногое. Если вы имеете  в виду фамилии  людей, с которыми она
была знакома,  и о своих отношениях с ними, - то ровно ничего. Мы беседовали
часто  и подолгу,  и я сделала из этих  бесед два  вывода.  Нет,  даже  три.
Первый,  что у нее  были интимные отношения,  причем весьма кратковременные,
только с одним человеком. Второй, что она никогда не видела своего отца и не
знала,  кто он. Третий, что ее мать жива  и Фэйт ненавидит ее. Нет, пожалуй,
это слишком сильное слово. Фэйт не такая девушка, которая может  ненавидеть.
Лучше  сказать  -  испытывала  к  ней  неприязнь.  Я   пришла  к  этим  трем
заключениям, хотя  прямо она никогда не говорила об этом. Больше ничего о ее
прошлом я не знаю.
     - Как зовут ее мать?
     - Не знаю. Я уже сказала, у меня нет никаких фактов.
     - Как она попала в "Приют"?
     -  Она  пришла  сюда  в  марте,  год  назад,  на  седьмом  месяце.  Без
какого-либо сопроводительного письма или звонка  по телефону, пришла, и все.
Сказала, что знает про наше заведение из газет и журналов. Ребенок родился у
нее 18 мая. - Миссис Ирвин улыбнулась. - Я, конечно, не помню на память даты
рождения  всех детей,  но эту  знаю, потому что  специально проверяла ее для
полиции.
     - Не  может ли быть, что тут замешан ребенок? Я имею в виду - замешан в
ее смерти? Кто-нибудь или что-нибудь, связанное с ним или его усыновлением?
     - Ни в  малейшей степени. Совершенно исключено. Я сама занималась этим.
Можете поверить мне на слово.
     - Кто-нибудь посещал ее?
     - Нет.
     -  Вы  сказали,  что она  провела здесь  пять  месяцев,  следовательно,
покинула "Приют" в августе. Кто приехал за ней?
     -  Девушки  обычно не остаются  здесь  после родов  так долго,  но Фэйт
чувствовала себя  плохо,  и ей  нужно было набраться сил.  За  ней  приехала
миссис Джеймс Роббинс,  член  нашего правления, и  отвезла  ее  в  Нью-Йорк.
Миссис Роббинс устроила Фэйт на работу в мебельный магазин Барвика и помогла
ей  поселиться вместе с другой нашей девушкой,  Элен  Ярмис.  Той самой, что
была на приеме во  вторник. Может  быть, Элен что-нибудь  знает...  Что  вам
угодно, Дора?
     Я повернул  голову. Женщина средних лет  и  чуть  полноватая  для своей
голубой формы стояла в дверях.
     -  Простите,  доктор,  -  заговорила  она.  - Но  у  Катерины, кажется,
начинается...
     Миссис Ирвин поднялась с кресла и направилась к двери. Я  тоже встал  и
пожал протянутую мне руку.
     - Возможно, что это только прелюдия, - сказала она, - но все  равно мне
нужно  идти. Повторяю, мистер Гудвин, я желаю  вам успеха,  хотя  не завидую
вашей работе... Извините, что я должна спешить.
     Я  поклонился  и хотел  сказать, что  не поменялся бы местами с ней или
Катериной.  Надевая  пальто,  я  подсчитал,  что  если  она  работает  здесь
пятнадцать лет и еженедельно имеет одну Катерину, то всего их  будет семьсот
восемьдесят. По дороге к машине я тревожился,  что снова  встречу девушек на
узкой аллее. Но, к  счастью, они появились на площадке,  как только я сел за
руль. Лица у  них порозовели еще больше, и они тяжело  дышали.  Одна  из них
пропела: "О, вы уже уезжаете?" А другая крикнула: "Почему бы вам не остаться
к обеду?"  Я  ответил,  что  заеду в  другой  раз. У меня было поползновение
сказать  им, что Катерина принялась исполнять  свою главную роль  в жизни, и
посмотреть, как они на это прореагируют, но решил,  что это будет бестактно,
и, когда они ушли с дороги, нажал на газ. Они хором пожелали мне счастливого
пути.


8

     Обычно,  когда у нас предстоит собраться обществу,  я предпочитаю  быть
дома к  прибытию посетителей даже в  том случае, если вопрос,  который будет
обсуждаться, не является очень важным или обещающим солидный гонорар,  но на
этот  раз я  опоздал на  пять  минут.  Появившись в кабинете  в  пять  минут
седьмого, я увидел, что Ниро  Вулф уже сидит  за  своим  столом,  Орри Кэтер
расположился на моем месте, а  Элен Ярмис, Этель Варр и Роза Тэттл  занимали
три желтых кресла перед Вулфом. Как только я вошел, Орри пересел на кушетку.
Он все еще не отказался от надежды когда-нибудь  навсегда занять мой стул, и
ему нравится в мое отсутствие для практики на нем посидеть.
     Дело, конечно, не  в том,  что мне потребовалось шесть часов  для того,
чтобы  вернуться  из  "Приюта  Грантэма".  После  возвращения  я  успел  еще
управиться с обедом, подогретым для  меня Фрицем, а  также подробно доложить
Вулфу  о  моем разговоре  с  миссис Ирвин. Он  скептически  отнесся  к моему
мнению, что  она в здравом уме и у нее чистое сердце, поскольку убежден, что
у каждой женщины  не хватает того или иного  винтика, но все же вынужден был
согласиться, что разговаривала она по-деловому, сообщила некоторые данные об
интересующих нас  персонах,  которые в будущем  могут оказаться полезными, а
кроме того, указала, что Остин Бэйн, возможно, не так уж невиновен. Из этого
бесспорно вытекала необходимость еще  раз побеседовать с Красавчиком Бэйном.
Я  позвонил ему, но,  не получив  ответа,  решил  воспользоваться  солнечной
погодой и отправился пешком сперва  в банк, чтобы депонировать чек Лэдлоу, а
затем в дом э 87 по Боудойн-стрит.
     На  мой  звонок в обиталище Бэйна никто не  ответил. Я еще ранее просил
Вулфа разрешить мне взять с собою набор ключей с таким расчетом, чтобы, если
Бэйна  не  окажется дома,  я  мог войти  туда  без него и  провести  время с
пользой, ориентируясь в  обстановке. Однако Вулф  запретил  мне это  под тем
предлогом,  что подобного повышенного интереса у нас Бэйн еще не возбудил, и
мне  пришлось проторчать скучнейших полтора  часа в подъезде дома  на другой
стороне  улицы.  Вообще-то  говоря,  ждать  кого-то, не  зная,  сколько  это
продлится и  будет  ли такой  человек располагать чем-то полезным, - одна из
скучнейших обязанностей в профессии детектива.
     Было уже  двенадцать  минут  шестого,  когда к подъезду  дома номер  87
подкатила  машина,  из  которой  вышел  Бэйн.  Как  только  он расплатился с
таксистом и направился к подъезду, я оказался перед ним.
     - Мы, наверное, связаны с вами узами  телепатии!  - радостно воскликнул
я. - Как только у меня появилось желание повидать вас, вы тут как тут!
     По всей  вероятности, с  всемирным  братством  людей  произошло  что-то
неладное, Бэйн весьма холодно взглянул на меня.
     - Что  еще  за  дьявольщина... - резко  заговорил  было он,  но вовремя
спохватился. - А впрочем - не здесь. Заходите.
     У него даже испортились манеры -  он вошел впереди меня в лифт и так же
шел по  коридору,  хотя пропустил  перед  собою  в  квартиру,  не  помог мне
повесить пальто и шляпу, а едва я успел  прикоснуться задом к стулу, как тут
же грубо спросил:
     - Что за чушь вы распространяете про какое-то убийство?
     -  Мне не  нравится слово  "чушь",  - заметил  я.  - Вы знаете, я  ведь
заглядываю в толковый словарь и...
     - Перестаньте молоть  вздор! - Бэйн сел. - По словам  моей  тетушки, вы
утверждаете, что Фэйт Ашер была убита, и из-за вас полиция не  верит теперь,
что  она   покончила  с  собой.  Вы  же  прекрасно  знаете,   что  это  было
самоубийство. В чем же дело? Чего вы добиваетесь?
     - Ничего мы  не добиваемся. - Я заложил руки  за голову,  давая  понять
этим, что мы приятели, непринужденно  болтающие, или должны быть таковыми. -
Послушайте, Красавчик, вы ведь не полицейский и  не окружной прокурор. Я уже
дал  вам  показания о всем том, что видел  и слышал  на том званом  ужине во
вторник, и если вам хочется знать, почему полиция не спешит с  квалификацией
происшедшего,  вам придется  спросить  об этом у полицейских. Если я солгал,
полицейские, конечно, поймают меня на лжи и прижмут.  Спорить  с  вами  я не
собираюсь.
     - Что вы сообщили в своих показаниях?
     -  Спросите  об  этом  у  полицейских.  Я  ничего  вам  не  скажу. Если
полицейские воздерживаются  называть  это самоубийством только на  основании
моих  показаний,  в таком  случае мне предстоит оказаться  козлом отпущения.
Меня  призовут  к  ответу,  и  хотя  я  никакого  удовольствия от  этого  не
испытываю, но поступить иначе не имею права. Именно поэтому я провожу сейчас
небольшое  расследование  независимо  от полиции,  и именно поэтому я  хотел
повидать  миссис  Ирвин  в "Приюте Грантэма".  Я  уже говорил  вам, что  мне
предлагали пятьсот долларов за  статью о Фэйт Ашер, и снова подтверждаю это.
Меня  интересует, был ли  у кого-нибудь  из гостей мотив  для ее убийства, а
если  кто-то намеревался убить ее, он должен был  заблаговременно знать, что
она  будет  там.  Вот  и  у миссис Ирвин  я хотел  спросить, как  Фэйт  Ашер
оказалась в числе гостей и кто именно пригласил ее.
     Дружески улыбнувшись Бэйну, я продолжал.
     - Так вот, я  беседовал  с миссис  Ирвин,  но она не смогла мне помочь,
потому что выбирали и приглашали гостей вы, а сами даже не присутствовали на
ужине. Вы  даже симулировали простуду, чтобы  уклониться  от него...  Кстати
говоря, я обещал  не болтать  об этом  и свое обещание  сдержал. Как вы сами
понимаете,  я сказал  об  этом,  желая  напомнить,  что  между нами  все еще
существует база для хороших отношений.
     - Я так и думал, что вы найдете нужным напомнить мне об этом, - заметил
Бэйн. - Но миссис Ирвин, наверное, рассказала  вам, как в числе приглашенных
мною  гостей оказалась  Фэйт Ашер. Она  просто  дала мне  список  фамилий со
своими замечаниями,  и  я выбрал  четырех  из  них. В  окружной прокуратуре,
откуда  я  только что  вернулся, я объяснил, что  никого из этих девушек  не
знал.  Ознакомившись с пояснениями  миссис  Ирвин, я выбрал четырех, которые
показались мне наиболее подходящими.
     - Вы сохранили этот список? Он у вас?
     - Был,  но помощник  прокурора забрал его.  Несомненно, он  покажет его
вам, если вы попросите.
     - Но  даже если бы  замечания миссис  Ирвин и не  давали вам достаточно
оснований для приглашения Фэйт Ашер, все  равно мне это ничего не даст; ведь
вы  не  присутствовали на  ужине,  -  сказал  я, делая вид, что  не  заметил
насмешки. - Когда вы выбирали гостей, кто-нибудь был с вами. Может быть, при
этом присутствовал кто-нибудь и сказал, например: "Вот  девушка с красивым и
необычным именем Фэйт Ашер. Почему бы вам не пригласить ее?"
     - Никого со мною не было. Я сидел один за этим самым столом.
     - В таком случае исключается и это,  - разочарованно согласился я.  - А
вы знаете, когда я возвращался  из "Приюта  Грантэма", мне  в голову кое-что
пришло, и сейчас я хочу задать вам один вопрос, если вы не возражаете. Вы не
поленились потратить  время на приглашение девушек,  но  сами  уклонились от
посещения дома миссис  Робильотти и  приложили  для  этого много усилий. Вы,
наверное, можете объяснить, в чем дело?
     - Объяснить вам? Почему я должен объяснить вам что-то?
     - Тогда объясните это самому себе, а я послушаю.
     - Да тут  и объяснять нечего. Я выбрал девушек, потому что об этом меня
попросила тетушка... Так же, как сделал это по ее  просьбе и в прошлом году.
Вчера вечером  я объяснил вам, почему  я не пошел  на  ужин. - Бэйн наклонил
голову набок, отчего кожа на его правой  щеке натянулась  еще больше. - Черт
возьми, вы что, собственно говоря, имеете в виду? Вы знаете, что я думаю?
     - Нет, но хотел бы знать. Выпаливайте.
     -  Точнее  говоря, не  то, что  я  думаю,  -  несколько  поколебавшись,
продолжал Бэйн, - а то, что думает  моя тетя... или, во всяком случае, какая
мысль у нее  появилась. По-моему,  она  не  забыла сделанною вами замечания,
которое ей очень не понравилось. Она  уверена также,  что Вулф  содрал с нее
слишком  большой гонорар за  проделанную работу.  Вот она  и  думает, что вы
убедили полицию и  прокуратуру в  правильности вашей гипотезы об убийстве, а
раз так, власти  начнут причинять  неприятности ей и ее гостям, и Вулф может
счесть,  что она  согласится заплатить крупную сумму,  чтобы замять всю  эту
историю.  Как  предполагается, это  будет такая сумма, которая заставит  вас
"вспомнить" нечто  такое, что понудит полицейских  изменить свое мнение.  Ну
что вы скажете?
     -  Да,  конечно,  мысль интересная,  -  согласился  я,  -  но  с  одним
недостатком. Если я припомню сейчас "нечто такое", о чем не упомянул в своих
показаниях, никакая сумма, предложенная вашей  тетушкой, не компенсирует мне
моей собственной шкуры, которую сдерут с меня за  это полиция и прокуратура.
Передайте  тетушке, что я  ценю ее  столь лестное мнение обо мне и ее щедрое
предложение, но не могу...
     - Я вовсе не говорил, что она делает вам какое-то предложение... Вот вы
все твердите о каких-то своих предложениях...
     Это,  естественно, беспокоило его больше  всего,  так  же,  как Цецилию
Грантэм,  Эдвина Лэдлоу и,  вероятно, всех  остальных. Бэйн  бубнил об  этом
минут десять и, хотя прямо мне денег не  предлагал ни сам, ни от имени своей
тетушки, использовал все,  что можно, начиная  от обращений к моему стадному
инстинкту  до  призывов   к  моей  добропорядочности.  Конечно,   я  мог  бы
предоставить  ему  возможность  изливаться  хоть  до  второго  пришествия  в
над