над свиной
головой,  сооружая нечто, называемое  им формак-де-кошок.  Я  выпил молока и
сообщил Фрицу, что собираюсь наверх для небольшой беседы.
     -- Он так счастлив там, наверху,-- остановил меня Фриц, но в его глазах
промелькнула  живая искорка. Он слишком хорошо знал, что если  я откажусь от
этих бесед, то может наступить такой день, когда в банке не окажется денег и
обрушится безработица, в том числе и на него.
     Я  поднялся  на третий этаж,  а оттуда на крышу, где  10000  квадратных
футов в оправе из  стекла и алюминия создавали дом  для  10  тысяч  орхидей.
Буйство  красок в размещенных там ящиках уже  не заставляло меня замирать от
восхищения,  но  это,  вне сомнения, было достойное  зрелище, и  я  старался
смотреть в потолок, чтобы не  поддаться очарованию и сохранить  настрой  для
предстоящего  разговора. Тем не менее, мне это не вполне удалось.  В среднем
помещении с юным побегом в  руках стоял Вульф, уставившись  на него:  полная
бешенства  ледяная  глыба --  это Вульф,  а  рядом сутулый  Теодор Хорстман,
орхидеева няня, сжав губы в тоненькую  ниточку. Когда я вошел, Вульф перевел
взгляд на меня и рявкнул диким голосом:
     -- Паразиты!
     Я  произвел  в  голове  быстрое вычисление.  Все намекало  на то, чтобы
сказать, и все намекало на то, чтобы не говорить. Однако я решился.
     -- Что ты хочешь?-- спросил он противным голосом.
     -- Я понимаю,--  ответил я вежливо,  но твердо,-- что сейчас  совсем не
подходящее  время, но  я обещал  мистеру  Хеллеру  побеседовать  с  вами. Он
звонил.
     -- Расскажешь позже! Если вообще расскажешь!
     --  Я  должен  позвонить  ему.  Это  кандидат  в колдуны.  Он  усиленно
утверждает, что вычисления, проделанные им,  заставляют его подозревать, что
один  из его  клиентов  мог совершить серьезное преступление. Он  не  желает
обращаться в полицию до  того, как дело будет  расследовано, а  это он хочет
поручить нам. Я интересовался деталями,  но он  не желает  говорить о них по
телефону. Думаю, что мог бы вполне подъехать туда сейчас. Это в районе 37-ой
Восточной улицы И проверить, действительно ли там стоящая работа. Он не стал
бы...
     -- Нет!
     -- Мои барабанные перепонки не застрахованы. Что "нет"?
     --  К  черту!--  он  ткнул  в  мою  сторону  покрытым  какой-то  дрянью
ростком.-- Я не хочу! Этот человек не наймет меня ни yа какую работу,  ни на
каких условиях. К черту!
     Я  повернулся  и  быстро,  но  с  достоинством  вышел.  Раз  уж  он так
отреагировал и ткнул в  мою сторону ростком, то следовало ретироваться, а то
тяжелый горшок мог бы врезаться в цветущий куст "Каланесса", а что бы сделал
Вульф потом -- одному богу известно.
     Когда я возвратился  в кабинет, на моих устах блуждала усмешка. Не будь
даже "больного" ростка, реакция Вульфа на мое сообщение осталась бы той  же,
потому-то я  и готовился к беседе. Росток лишь подогрел его.  Лео Хеллер был
притчей во  языцех. О  нем  трубили журналы и  воскресные газеты. В бытность
свою  профессором  математики в Андерхилл-колледже,  он начал, ради  забавы,
заниматься  проблемами  вероятности  путем   выведения   необычайно  сложной
математической формулы происхождения  различных событий,  начиная с  побед в
спорте  и кончая неурожаями и  выборами. Изучая  пару  лет  результаты своих
исследований, он пришел  к выводу, что его  формула дает правильные ответы с
вероятностью 86,3%, и написал об этом статью в журнале.
     После  этого,  естественно,  посыпались  просьбы  разного  рода людей о
вычислениях,  и  он  согласился некоторые  выполнить. Но после того, как  он
подсказал одной женщине из Йоркеса, где искать 31 тысячу долларов в денежных
билетах, которые она потеряла, и она, последовав его инструкциям, нашла их и
настояла на  том, чтобы он взял  из них две  тысячи, колдун пришел к выводу,
что  законы вероятности  настолько  занимают человечество, что  вполне могут
стать его профессией.
     Все  это произошло три года назад,  и теперь его дела шли  превосходно.
Говорили. что годовой доход колдуна обозначается шестизначной цифрой, что он
возвращает  назад все полученные  им письма и  соглашается  помочь лишь тем,
которые  являются к  нему сами, и  нет  в  мире ничего,  что  бы  он не  мог
предсказать  с  помощью  формулы,  правда,  при  условии,  что  его  снабдят
достаточным  количеством  сведений во избежание ошибки.  Кто-то полагал, что
его следовало  бы  привлечь к  ответственности за шарлатанство, но фараоны и
прокуратура оставили все как есть, поскольку у него имелась ученая  степень,
а в  Нью-Йорке орудуют  не  менее  тысячи гадалок, не  окончивших  и средней
школы.
     Не  было  известно,  придерживается  ли Хеллер  по-прежнему своих 86,3%
вероятности,  но  мне  представился случай выяснить,  не газетная ли все это
утка.  Несколько  месяцев назад  президент  одной  из  корпораций нанял Ниро
Вульфа  для  того, чтобы  тот  определил, кто  из  членов  правления  выдает
производственные секреты конкуренту. Я в это время был занят другим делом, и
Вульф  поручил собрать улики  Орри  Кэтеру.  Орри проделал огромную  работу,
когда  президент кампании объявил нам о  том, что устал  ждать и обратился к
Лео  Хеллеру, а тот состряпал формулу  и прислал  ответ, где  значилось  имя
одного из младших вице-президентов, и этот вице-президент сознался!
     Наш  клиент, правда,  весьма  дружелюбно заверял нас,  что  большинство
фактов, данных Хеллеру,  собраны  благодаря усилиям Орри Кэтера, и предлагал
даже  оплатить  счет, но самолюбие  Вульфа было  настолько  уязвлено, что он
самым  серьезным образом запретил мне посылать  счет.  Приказание  это я  не
выполнил,  поскольку  прекрасно знал, что он  пожалеет  о  нем,  как  только
остынет. Тем не менее, насколько я мог  судить по его отдельным репликам, он
сохранил  к  Лео Хеллеру прежние чувства,  и  выполнение для него какой-либо
работы не входило в его программу ни сегодня, ни в любой другой день, даже в
том  случае,  если бы  в окружности  мили от 35-й  Западной улицы не было ни
одного орхидейного паразита.
     Спустившись в кабинет, я позвонил Хеллеру и объяснил ему, что ничего не
вышло.
     -- Он  чрезвычайно чувствителен, а это было для него оскорблением.  Как
вам  известно, он величайший детектив, когда-либо живший на земле, и...  вам
известно об этом ?
     -- Я согласен это допустить,- ответил  Хеллер таким тонким голосом, что
он переходил в писк. --Почему, собственно, оскорбление?
     --  Потому  что  вы хотите нанять  Ниро Вульфа, хотя на самом деле речь
идет   обо  мне  --  подтвердить  фактами  обоснованность  ваших  подозрений
относительно  одного  из  ваших  клиентов.  С  таким  же успехом  вы  можете
попытаться нанять  Стена Мьючела для игры в крокет. Мистер Вульф  не продает
сырье для ответов. Он продает ответы.
     -- Я полон  желания  заплатить ему  любую сумму наличными.  У меня есть
серьезные  подозрения относительно одного из моих клиентов,  но  моих данных
недостаточно. Я был бы очень рад, если бы к моим данным прибавились данные и
ответ мистера Вульфа, и...
     -- И, --  продолжил  я,--  если он  ответит,  что  ваш  клиент совершил
серьезное преступление, как вы подозреваете, то  звать ищеек или  нет решает
он, а не вы. Так?
     Несомненно!-- Хеллер  горел желанием угодить.  -- У меня  нет намерения
или желания покрывать преступника. Напротив!
     -- 0'кей! Это уже лучше. Совершенно  бесполезно обсуждать этот вопрос с
мистером Вульфом сегодня,  поскольку его чувства ущемлены. Но завтра утром я
должен  быть в нашем банке  на Лесингтон-авеню, неподалеку от вашего дома. Я
могу забежать повидать вас и разведать обстановку. Подозреваю, что делаю это
главным образом для того, чтобы  посмотреть, как вы выглядите,  и послушать,
как вы говорите, но  я не располагаю достаточным количеством сведений, чтобы
вывести свой закон вероятности. Откровенно говоря,  я  сомневаюсь, возьмется
ли мистер Вульф за это дело. но мы  всегда можем пустить  в ход  деньги, и я
постараюсь подкупить его. Так я зайду?
     -- В какое время?
     -- Скажем, в четверть одиннадцатого.
     -- О'кей! Мой рабочий  день начинается в одиннадцать часов. Подниметесь
на лифте  на  пятый  этаж. Указатель  приглашает направо,  в  комнату 11 для
ожидающих,  но вы идите налево,  в  комнату  в  конце  коридора,  нажмете на
кнопку, и я вас впущу.  Если вы  располагаете временем,  у нас  будет больше
получаса.
     -- Я всегда располагаю временем.
     В это утро  я пришел  рано. Было без девяти  десять,  когда  я  вошел в
гостиную дома на 37-й улице и сообщил сторожевому псу свое имя.

Глава 2

     Я пообещал  сторожевому псу, стоящему на посту, что постараюсь  достать
для него  автограф Ниро Вульфа и  записал  в  блокнот его  имя: Нильс  Ламм.
Девушка между тем продолжала стоять и смотреть на нас,  слегка нахмурившись.
Ей было года 23--24, ростом -- мне до подбородка, и если бы не хмурилась, ее
личико, вероятно, заслуживало бы моего внимания. Поскольку она не выказывала
никаких признаков смущения и смотрела на меня пристально, как на незнакомца,
я не видел причин, по которым должен был играть его роль: надо было что-то у
нее спросить, и я спросил:
     -- Вы тоже хотите?
     Она подняла голову:
     -- Чего хочу?
     -- Автограф мистера Вульфа или мой. Какой из них?
     -- О!  Вы ведь Арчи Гудвин, не так ли? Я тоже видела  вашу фотографию в
газете.
     -- Сознаюсь, это я.
     --  Я...  --она  заколебалась,  но  затем  все-таки решилась:--  Я хочу
попросить вас кое о чем.
     -- Валяйте!
     Кто-то  влетел с улицы, это была проворная женщина в норке, особа  явно
решительная и бесцеремонная,  мужеподобная -- на мой вкус, между двадцатью и
шестидесятью, и мы с девушкой ретировались в сторону, чтобы  очистить путь к
лифту.  Новоприбывшая сказала  Нильсу  Ламму, что  она уже  виделась  с  Лео
Хеллером,  и отказалась  назвать свое  имя,  но  когда  пес стал настаивать,
сердито выдавила из себя-- "Агата Эбби" и направилась к лифту.
     Девушка пожаловалась мне, что работала всю ночь и устала, и мы отошли к
скамейке  у  камина. Теперь  я хорошенько разглядел  ее,  да, ей  не  больше
двадцати трех -- двадцати четырех и что-то тревожит ее. Я это почувствовал.
     Естественно, у  меня  возник вопрос, что это за такая ночная работа,  и
она ответила, опередив мой следующий вопрос:
     -- Меня зовут Сьюзен Матуро. Я дипломированная медсестра.
     -- Благодарю вас. Меня вы  уже знаете, я дипломированный  детектив. Она
кивнула.
     --  Потому-то  я и  хочу проконсультироваться у вас  кос  о чем. Если я
найму  Ниро  Вульфа  расследовать  одно дело, то сколько примерно это  будет
стоить? Я приподнял плечи на полдюйма и снова опустил их.
     -- Тут много нюансов: что за  работа,  сколько  она потребует  времени,
степень  затрат  и  умственных  усилий, ваши  финансовые  возможности.  -- Я
осекся,  не окончив фразы, чтобы разглядеть  новичка;  он только что вошел и
тут  же  грубо  уставился  на нас:  высокий костлявый  субъект в  коричневом
костюме,  который нуждался  в  срочном  глажении,  а  под  мышкой  распухший
портфель. Когда наши  взгляды  встретились, он  отвернулся и быстро нырнул в
лифт, не обменявшись с Нильсом Ламмом ни единой фразой.
     Я возобновил разговор с Сьюзен.
     -- У вас есть конкретное дело? Или вы в стадии поиска?
     -- О, вполне конкретное,-- она прикусила губку. Очень милые зубки, да и
губки не подкачали. Некоторое время  она  помолчала, глядя в задумчивости на
меня, потом продолжила:
     -- Это больной вопрос, и он  все больше и больше мучает  меня.  Я стала
опасаться, что  кончу сумасшедшим домом,  потому  решила  пойти  к этому Лео
Хеллеру и посмотреть, что он может сделать. И  вот я здесь. Но когда я вошла
в  его приемную, там уже сидели  двое,  мужчина  и женщина.  Меня неожиданно
пронзила мысль, что я просто  злое  и  мстительное существо, а ведь на самом
деле это не гак... Я уверена, что никогда такой не была...
     Сьюзен явно нуждалась в поддержке, поэтому я поспешил ее заверить:
     -- Вы вовсе не выглядите мстительной.
     В знак благодарности она коснулась кончиками пальцев  моего  пиджачного
рукава:
     -- Поэтому я  ушла  оттуда, а  когда выходила из лифта,  услышала,  как
назвали  ваше имя, и  я тут же решила поговорить  с вами.  Я  спросила  вас,
сколько  будут стоить услуги Ниро Вульфа,  но мне  не совсем это  нужно.  На
самом деле мне хотелось бы получить его совет.
     Она была очень серьезна,  настолько, что  я придал лицу соответствующее
выражение.
     -- Дело  обстоит  так,--  сказал я  ей. --  Для  подобных  разговоров с
мистером  Вульфом,  когда крупного вознаграждения не предвидится, необходима
кое-какая предварительная экспертиза, а я единственный реальный эксперт. --Я
взглянул на  часы и  увидел цифру:  10.19.  --  У  меня свидание, но я  могу
уделить вам пять минут, если вы кратко изложите суть дела, а потом я выскажу
вам свое мнение. Так что же вас тревожит?
     Сьюзен взглянула на меня, потом быстро на Нильса Ламма, который вряд ли
мог незаметно подслушивать, и снова перевела взгляд на меня.  У нее задрожал
подбородок, и  она стиснула зубы, чтобы унять  дрожь, потом, кое-как поборов
волнение, заговорила:
     -- Когда я начинаю  говорить об этом, что-то сжимает мне горло и душит,
поэтому  пяти минут мне  не хватит.  И потом  мне необходим кто-то старше  и
опытнее, чем вы. Вроде Ниро Вульфа. Неужели вы не позволите мне повидаться с
ним?
     Я  обещал постараться,  сказав ей,  что  во  всей стране  трудно  найти
мужчину более чем  я желающего помочь в беде привлекательной девушке,  и все
же  я не  могу потратить кучу времени на  то, чтобы пробить  броню Вульфа, и
хотя  я  не слишком стар и опытен, ей  следовало бы все же обрисовать дело в
общих  чертах, поскольку  в  противном  случае  невозможно ни составить свое
мнение, ни настроиться на помощь. Она согласилась, что это разумно, дала мне
свой адрес и телефон, и мы договорились связаться попозже, в течение дня.
     На  пятом этаже, на пластинке, прикрепленной на  стене напротив  лифта,
было  написано: "ЛЕО  ХЕЛЛЕР,  комната ожидания"  со  стрелкой,  указывающей
направо,  а в конце узкого коридора,  скучная дверь с надписью  "Входите". Я
свернул налево, в  другой конец,  где  нажал на кнопку,  находившуюся  возле
двери, заметив при этом,  что дверь чуть-чуть  приоткрыта. Когда мой  звонок
остался  без ответа, так же,  как  и второй, более продолжительный, я открыл
дверь, переступил порог и позвал Хеллера. Никакого ответа  не последовало. И
никого  не  было  видно.  Решив,  что он,  возможно,  куда-то  вышел,  скоро
вернется, я  огляделся -- интересно посмотреть, как выглядит логово колдуна,
и, признаюсь, кое-что меня удивило. Дверь была металлической, в  добрых  три
дюйма  толщиной, то ли ради безопасности, то ли для звуконепроницаемости,  а
может быть, и по обеим причинам. Если в комнате существовали какие-то  окна,
то они были  скрыты тяжелыми  драпировками, искусственное освещение исходило
из  углублений в стене,  под потолком. Стояла здесь кое-какая мебель. Где-то
тревожно гудел кондиционер. Каждое  отделение большого металлического шкафа,
занимающего  всю заднюю стену, было закрыто па  замок.  Пол,  без каких-либо
ковров, покрыт  каким-то  бархатистым  материалом,  совершенно  приглушающим
шаги.  Толстая дверь была явно  непроницаемой. Войдя,  я почти закрыл  ее, и
теперь  тишина была  полной. Не доносилось  никакого шума с улицы,  хотя  по
соседству проходили гремящие и звенящие Ленсингтон авеню и Третья авеню.
     Я  посмотрел  на  письменный  стол,  однако  на  нем  не   было  ничего
примечательного,  если не  считать  его размеров,  в  два  раза  превышающих
обычные.  На  нем  лежало   несколько  книг  с  отнюдь  не  соблазнительными
названиями, счеты  из  слоновой  кости  или очень удачная  подделка,  стопка
удобных  для работы  блокнотов. Тут  же  разбросаны одиночные листы бумаги и
блокнот, на верхней страничке  которого были  сделаны  какие-то  вычисления,
напоминающие премудрости Эйнштейна. Имелся также стакан с  тонко отточенными
карандашами. А  некоторые из  них  образовали  что-то  вроде рисунка на краю
стола.
     Я пробыл там  минут десять,  но  никаких следов Хеллера  не  обнаружил.
Когда  же в одиннадцать часов Вульф  спустится  в кабинет после  свидания  с
орхидеями, мне желательно было присутствовать там.  Поэтому я вышел, оставив
дверь  приоткрытой,  каковой я ее и  нашел, затем направился в другой  конец
коридора к комнате ожидания и вошел.
     Эта  комната  не имела ни кондиционера,  ни звуконепроницаемых  дверей.
Кто-то  приоткрыл окно на пару дюймов, и уличный шум ворвался  в него резким
гамом. На стульях сидели пять человек. Троих из них я видел раньше: высокого
парня в темно-синем пальто и берете, проворную женщину в  норке, назвавшуюся
Агатой  Эбби,  и  длинного  тощего  субъекта с  портфелем.  Никто  из  двоих
оставшихся не был Лео Хеллером.  Там сидел маленький смуглый  типчик, на вид
ловкий и хитрый. Рядом с ним --  раскормленная, похожая на пузырь,  матрона,
подбородок которой свисал складками жира.
     --  Мистер  Хеллер  был здесь?--  обратился я к ним. Двое  отрицательно
покачали головами, а смуглый типчик произнес хриплым голосом:
     -- Его и не будет до одиннадцати, а вы, сэр, займите очередь!
     Я поблагодарил его за совет и вернулся  в первую комнату. Хеллера так и
не было. Ожидать его или звать было уже бессмысленно, потому  что даже  если
бы он  и откликнулся, мне  все равно пришлось бы  немедленно  уйти. Внизу, в
прихожей, я  вновь  напомнил  Ламму,  что постараюсь  устроить  ему автограф
Вульфа.
     Оказавшись на  улице,  я решил, что  пешком  не успею, и схватил такси.
Возвратившись домой, я сразу прошел  в кабинет  и не пробыл там  и  двадцати
секунд, как послышался звук лифта, на котором спускался из оранжереи Вульф.
     Забавно... Предчувствия обычно меня  никогда не обманывали,  и в этом я
имел возможность убедиться за годы, проведенные с  Вульфом. Но в тот день во
мне  не шевельнулось даже тени  надвигающейся бури.  Вы, возможно, считаете,
что для этого нужны очень веские основания, я же был абсолютно безмятежен. Я
весело  расспрашивал  Вульфа,  как   продвигается   кампания  по  борьбе   с
паразитами, а после  ленча набрал  номер  телефона, который дала мне  Сьюзен
Матуро, и был несколько разочарован, не получив  ответа, поскольку  надеялся
все же взглянуть, как она выглядит, когда не хмурится.
     Позже, немногим после шести, выйдя на звонок в прихожую, я увидел через
стеклянную дверь  инспектора Кремера из отдела по расследованию  убийств. На
миг  тревога кольнула  меня, но я отогнал это чувство  и проводил  Кремера в
кабинет, где Вульф хмуро  пил пиво и разглядывал  на  экране телевизора трех
сенаторов США.

Глава 3

     Кремер,  большой  и  грузный,   с  широким  красным  лицом  и   острым,
недоверчивым взглядом серых глаз, уселся в красное кожаное кресло неподалеку
от края стола Ниро Вульфа. От пива отказался. Телевизор был выключен, а свет
включен.
     Наконец, Кремер заговорил.
     --  Я  зашел к вам  но пути в районную  прокуратуру,  поэтому долго  не
задержусь,--  он  был сердит, что являлось его обычным  состоянием.  -- Буду
краток. Что вы делаете для Лео Хеллера?
     -- Ничего!-- Вульф был резок, что так же было в порядке вещей.
     -- Вы на него работаете?
     -- Нет.
     -- Почему же тогда Гудвин утром приходил на встречу с ним?
     -- Он не приходил.
     -- Подождите,-- вмешался я.-- Я заходил туда по собственной инициативе,
просто разведать обстановку. Вульф не  знал о  моих  намерениях,  он впервые
слышит об этом.
     После этих  слов последовали два недовольных взгляда: Кремера на Вульфа
и Вульфа -- на меня. Кремер подкрепил свой взгляд словами:
     --  Боже  мой! Это один  из самых  неприличных  анекдотов,  который  вы
когда-либо пытались рассказать! Вы что, весь