-то парень  и  стал
стрелять, потом уехал. Она мертва. Скажите Фрицу.
     - Ты пострадал?
     -  Только  морально.  Этот  подонок  Перрит  решил  убрать  ее,  а  нас
использовать как прикрытие. Скажите Фрицу.
     Позади меня раздался начальственный голос:
     - Положите трубку! Немедленно!..
     Существование    лейтенанта   Роуклиффа   из    отдела,   занимающегося
расследованием  убийств,   является  одной  из  причин,   заставляющих  меня
сомневаться, что мир когда-нибудь достигнет стадии всеобщего братства.
     Без десяти  три ночи в камере пыток девятнадцатого полицейского участка
на   Западной   Шестьдесят  седьмой  улице,  где  была   размещена  походная
штаб-квартира, Роуклифф сказал мне:
     -  Прекрасно. -  Он  никогда не пользовался  вульгарными выражениями  и
выражениями тина "о'кей". - Прекрасно, я прикажу посадить вас в тюрьму.
     Я зевнул и сказал:
     -  Вы говорите это  уже в четвертый раз. Меня это не устраивает, так же
как мистера Вулфа и его юриста. Но я скорее соглашусь  на это, чем на что-то
другое. Приступайте.
     Роуклифф продолжал сидеть и хмуро смотреть на меня.
     -  Разрешите мне подвести  итог  пашей беседе,  - предложил я.  - Дейзи
Перрит приезжал, чтобы  посоветоваться о чем-то  с  Ниро Вулфом. Спросите  о
теме беседы самого Вулфа.
     - Я уже дважды посылал к нему своих людей, - холодно сказал Роуклифф, -
но  их даже  не  пустили  в дом. Дверь, как  обычно, закрыта  на засов. Фриц
Бреннер  поговорил  с ними  через  щель,  сказав, что  Вулф  спит,  а  он не
собирается будить его. Наглое и высокомерное заявление.
     - Попробуйте прийти туда после завтрака, - предложил я. - Скажем, часов
в одиннадцать.
     Я  был рад,  что  Фриц принял  необходимые меры обороны, хотя я сам  не
успел предупредить его.
     - Конечно, если  я буду сидеть в  камере, то не смогу  оказаться  там и
впустить вас. Итак,  в  одиннадцать  сорок  вечера  приехала  дочь  Перрита,
очевидно, тоже  посоветоваться с  Вулфом.  Об этом разговоре вам  тоже лучше
спросить у него.  Когда  они закончили, я проводил мисс Перрит домой, причем
она  сама  вела машину. Около  ее  дома  мы были  в двенадцать тридцать.  Мы
стояли...
     - Это ясно.
     -  Так оно  и произошло. У человека в машине лицо было завязано носовым
платком.
     - Откуда вам известно, что это был носовой платок?
     - О Боже мой! Допустим, это был кусок ткани  размером с носовой платок,
оторванный  от  низа  рубашки. Он завязал им  лицо,  чтобы  его  нельзя было
узнать. Не знаю, хотел ли он убить только девушку или нас обоих,  думаю, что
все-таки только ее.  На  машине  был номер, но  я  не успел разглядеть  его.
Впрочем, это неважно, раз вы нашли машину  брошенной около метро. Интересно,
есть ли там следы от моих пуль?
     - Где сейчас Дейзи Перрит?
     - Понятия не имею.
     - Он прячется в доме Вулфа?
     - Боже, конечно, нет. Мне страшно даже подумать об этом.
     - А вчера вам не было страшно, когда он устраивал с Вулфом свои дела?
     - Послушайте, лейтенант, -  недовольно сказал я. - Скоро уже рассветет.
Я несколько раз рассказывал вам все, что мне известно.  Больше вы из  меня и
слова  не вытянете. Вы чертовски хорошо знаете, что говорить о Дейзи Перрите
и его дочери  вам нужно  с Вулфом. Вы хорошо  знаете, что  я  не  имею права
ничего рассказывать  вам. Вам также известно, что если вы меня задержите, то
Вулф будет недоволен. Чего вы, в конце концов, хотите - нажить себе кровного
врага  или  расследовать   убийство?  Я   предупреждаю  вас,  что  собираюсь
вздремнуть, все равно где - на стуле, на тюремной койке или в своей  постели
дома.
     - Ладно, выметайтесь отсюда, - скомандовал Роуклифф. - Да поживей.
     Он нажал кнопку, сделал  распоряжение, и, спустя минуту, я  очутился на
тротуаре. Я хорошо отдавал себе отчет в том, что причиной моего освобождения
была надежда Роуклиффа на помощь Ниро Вулфа.
     Я безуспешно пытался поймать такси  и решил отправиться домой на метро.
По  дороге  домой  мои мысли  были  заняты  только  Дейзи  Перритом.  Я  еле
удерживался от  того, чтобы  рассказать  в  полиции о его  деле и тем  самым
помочь  им. Я понимал, что без  разрешения Вулфа не имею права делать этого.
Кроме того, по дороге домой мне пришло в голову одно предположение. Что если
всю работу по устранению Вайолет проделал мой тезка Арчи?
     Сколько  я ни  думал  над этим, ничего здравого  мне в голову  так и не
пришло.
     Исходная позиция была такова: Перрит решил не откладывать дела в долгий
ящик, - отделаться от Вайолет.  Это,  конечно,  совершенно  ясно.  Но  зачем
понадобилось втягивать в это дело Вулфа, не говоря уж обо мне!
     Используя Вулфа как прикрытие, он неминуемо  должен был выдать  тайну о
том, что Вайолет  является  подставным лицом.  А  ведь именно  это он  всеми
силами хотел скрыть. Мне необходимо было получить ответы на эти вопросы, так
как у меня  появилась одна идея. Я решил убить Дейзи Перрита. Это решение не
было  связано со  смертью  Вайолет  и  с  неприятными минутами,  которые мне
пришлось пережить  три  часа тому  назад у ее машины.  Оно было продиктовано
ясным  пониманием того, куда  Перрит затянул нас  с Вулфом. Мы понимаем, что
работа  частного  детектива  связана  с  риском, и  идем  на  это.  Но  быть
замешанными в частные дела Перрита и Микера - это уже сверх разумного риска.
Остается  только  назначить дату своих похорон.  Пересаживаясь  на поезд  на
Гранд-Сентрал, я решил  убить Перрита при первой же возможности. Когда через
четыре  минуты  я  пересаживался  на  Таймс-сквер,  эта идея  показалась мне
совершенно сумасшедшей. Еще четыре минуты спустя, когда я подымался к выходу
из метро  на Тридцать четвертой улице,  у меня  в голове не было  вообще  ни
одной здравой мысли. Кого  мне действительно хотелось теперь  убить, так это
Вулфа, который  в своем безумном вожделении мяса открыл окно и заставил меня
пригласить Перрита в дом.
     Свернув с Девятой авеню  на Тридцать пятую улицу, я решил  дать  своему
мозгу отдохнуть. Меня ждали  постель  и отдых после  двухчасовой  беседы  со
служителем закона.
     Подойдя к крыльцу  дома,  я решил  не заходить к  Вулфу перед сном. Наш
разговор вполне мог подождать до утра. Ступив на первую ступеньку крыльца, я
почувствовал некоторое  успокоение,  но оно  тотчас  исчезло при  виде  двух
мужчин, вышедших из тени и приблизившихся ко мне.
     Один  из них был мой тезка  Арчи, а другой - Дейзи  Перрит. Арчи держал
револьвер в руке, Перрит прятал руки в карманах. Мое оружие было при мне, но
из того револьвера, что лежал в кармане пиджака, я расстрелял все патроны, а
моя кобура  под  мышкой  не  могла выручить меня,  так  как плащ на мне  был
застегнут на все пуговицы.
     - Мне нужно расспросить вас  о сегодняшнем вечере, - сказал  Перрит.  -
Моя машина стоит за углом на Одиннадцатой авеню. Идите. Мы пойдем сзади.
     Если  бы  Перрит  собирался  убить  меня,  то  он не  стал  бы начинать
разговора,  а сразу  взялся бы  за дело. Так  что я вполне мог  не  обращать
внимания на его приказание и  открыть дверь своим  ключом. Правда, тут  было
одно "но": дверь была закрыта изнутри на засов. Значит, для того чтобы войти
в дом,  мне нужно  было поднять с постели Фрица, не  говоря уже о том,  что,
увидев открытую  дверь, Перрит и  его оруженосец  могли решить  нанести  нам
визит.
     -  Я  предпочел бы  поговорить  здесь... -  начал я и  замолчал,  когда
услышал шум приближающейся машины.
     Я  повернулся,  чтобы  посмотреть  на  нее,  так  как   после  недавних
переживаний  этот  шум  действовал мне на нервы. Это  было  такси.  За углом
находился их парк, и в это время они часто проезжали здесь.
     Я опять повернулся к Перриту.
     - Я  предпочитаю говорить  здесь. Можете успокоиться, мой  револьвер не
заряжен. Я истратил все патроны, когда...
     В этот момент из  такси раздались выстрелы. Я не стал никуда нырять,  а
просто  упал  у крыльца,  распластавшись  на  тротуаре. Потом  я  постарался
перекатиться  и укрыться  за  крыльцом.  На этот раз  мне вообще  не удалось
разглядеть человека в такси.  Насколько я помню,  я даже  не пытался достать
свой  револьвер. Я и понятия не имел, что делали  Перрит  и Арчи,  но  позже
выяснилось, что они пустили в ход свой арсенал.
     Наконец  выстрелы  смолкли  и вдалеке затих шум  удаляющейся  машины. Я
осторожно поднял голову и  огляделся.  Неподалеку от меня лежало неподвижное
тело, а рядом с ним еще одно.
     Я встал и подошел к ним. С первого взгляда было  ясно, что отныне Дейзи
Перрита и  Арчи  уже нечего было бояться. Убедившись в этом,  я  поднялся на
крыльцо, чтобы позвонить в дверь  и разбудить Фрица, но звонить не пришлось.
Дверь приоткрылась, и голос Фрица спросил:
     - Арчи?
     - Это я, Фриц. Открой.
     - Тебе не нужна помощь?
     - Впусти меня.
     Он открыл засов, и я пошел.
     - Ты кого-нибудь убил? - осведомился он.
     Сверху раздался рев Ниро Вулфа.
     - Арчи! Что там происходит?
     Его тон явно  подразумевал, что я должен, кроме всего прочего, принести
ему извинения в том, что потревожил его сон.
     - На тротуаре перед домом  лежат два трупа, и  рядим  с ними вполне мог
оказаться и третий  - мой!  - с горечью воскликнул я и направился в контору,
чтобы набрать номер телефона девятнадцатого полицейского участка.

        8

     Итак, в конце  концов, Роуклиффу не понадобилось ждать встречи с Вулфом
до одиннадцати часов. Мой патрон принял его с сержантом в четыре часа ночи в
своей спальне. Я  не присутствовал при этом разговоре,  так  как меня в  это
время  допрашивали в  другой комнате. Как  выяснилось  позже, Вулф рассказал
Роуклиффу,  что  Перрит  жаловался  на  шантажировавшую  его дочь  и  просил
оградить его  от  этого. Вульф  признался,  что  он  взялся  за эту работу и
переговорил с дочерью, приезжавшей к нему в контору.  Он умолчал  о том, что
Вайолет была  подставной дочерью,  то есть  подставным лицом. Таким образом,
Бьюла была совершенно исключена из дела.
     Тем временем  я отказался на допросе от всего,  кроме очевидных фактов,
что  не увеличило моей  популярности среди полицейских,  но  и не  повредило
моему здоровью.
     По достигнутому с Вулфом соглашению полицейские могли входить в дом для
беседы с нами, но временная штаб-квартира у нас не устраивалась. Меня  брали
в работу дважды. Один раз выводили на улицу на место происшествия,  а второй
- пытались поймать на противоречивых показаниях, хотя каждому было известно,
что  на  мне не прокатишься. По тому, как они вели  себя,  было ясно, что им
меня жаль. Тогда не было времени, чтобы проанализировать ситуацию и  понять,
насколько они были правы в этом.
     Все это  продолжалось  до  тех  пор,  пока  не  рассвело  и  солнце  не
показалось в окне позади стола Вулфа.
     Как  только  полицейские  ушли,  включая  Роуклиффа  и  сержанта,  Фриц
спустился  в кухню и занялся приготовлением завтрака.  Я  поднялся на второй
этаж,  постучался в дверь спальни Вулфа и, получив разрешение, вошел. В  это
время хозяин комнаты в желтой шелковой пижаме и желтых шлепанцах с загнутыми
вверх носами выходил из ванной комнаты.
     - Ну что ж, - начал я, - слава Богу...
     Зазвонил телефон. Уходя из конторы, я всегда переключаю звонок аппарата
на комнату Вулфа. Я снял трубку и сказал:
     - Контора Ниро Вулфа.
     - Арчи? Говорит Сол. Позови мне босса.
     Я сказал Вулфу:
     - Вас просит Сол Пензер.
     Он одобрительно кивнул.
     - Хорошо. Поднимись к себе в комнату и посмотри на себя в зеркало. Тебе
нужно умыться.
     - Интересно, как выглядели бы  вы на моем  месте,  если бы вам пришлось
всю ночь кататься по  тротуарам. Вы хотите наедине поговорить с Солом? Разве
вы поручали ему какую-нибудь работу?
     - Конечно. В связи с делом мистера Перрита.
     - Когда вы это успели?
     - Я позвонил ему  вчера вечером, когда ты провожал мисс Пейдж. Пойди  и
умойся.
     Я вышел. Обычно я  обижался, если Вулф отстранял меня от дела и поручал
его кому-то другому. Но на этот раз у меня просто не было  сил обижаться, и,
кроме того, Сол Пензер - это совсем  другое дело. На такого малого, как  он,
трудно обижаться.  Посмотрев на себя в зеркало  в своей ванной,  я убедился,
что дело было не в  моей внешности,  как я и  предполагал, и решил  отложить
бритье. Потом я вернулся в спальню Вулфа. Он надевал носки.
     - О чем вы хотите со мной поговорить? - спросил я его.
     - Ни о чем.
     Я негодующе посмотрел на него.
     - Ну что ж, дай Бог.
     - В данный момент обсуждать нечего, - проворчал он. -  Тебя это дело не
касается. Я  сказал  Роуклиффу,  что обещал Перриту прекратить шантаж и  что
угрожал  его  дочери  разоблачением в  полиции. Этот  лейтенант - совершенно
слабоумный  тип. Он заявил, что мне  следовало бы подать на девушку в суд за
шантаж. -  Вулф  выпрямился. - Кстати,  наверное  бесполезно  звонить  после
смерти Перрита по номеру Линкольн 63232?
     -  Меня  это не касается, - процедил я  сквозь зубы и спустился в кухню
завтракать.
     Меня это не касается! И он еще назвал Роуклиффа слабоумным!
     Я успел проглотить три оладьи, даже не распробовав их.
     Мой завтрак четыре раза прерывался телефонными звонками.
     Один раз пришлось потревожить мистера Вулфа, который к тому времени уже
закончил завтрак и поднялся в оранжерею.
     -  Звонил человек  по имени Л. А. Шварц, -  сказал я  ему. - Он адвокат
Дейзи  Перрита.  Ему нужно  немедленно повидаться с  вами.  Я  назначил вашу
встречу с  ним на одиннадцать часов. У меня есть номер его телефона. Если вы
считаете,  что это дело  его тоже не касается, то я  могу  позвонить  ему  и
отложить встречу.
     -  Она  состоится  в  одиннадцать  часов,  -  сказал Вулф. -  А  ты  не
попробуешь позвонить по тому номеру?  Мистер Перрит  сказал: между  семью  и
десятью часами?
     - Нет, - отрезал я и повесил трубку.
     В  течение  следующих  двух часов я  в основном старался  не заснуть  в
промежутках между телефонными  звонками.  Звонили главным образом газетчики,
но  я  умел их укрощать. Один звонок был  иного  характера. Говорил парень с
хриплым голосом, таким  хриплым,  что  мне  все время  хотелось  помочь  ему
откашляться.  Парень  представился  как друг Дейзи  Перрита. Он  сказал, что
хочет задать мне пару вопросов и предлагает встретиться для этого в клубе. Я
ответил ему, что занят  в конторе,  но если он даст мне свою фамилию и номер
телефона, то я позвоню ему и  сообщу, когда буду свободен. Он сказал, что не
знает, где он будет,  и что  постарается позвонить еще раз. В  заключение он
сказал: "Очень жаль, что вы этой ночью не были заняты в конторе" - и повесил
трубку.
     Незадолго до  одиннадцати  часов  второй  раз  позвонил  Сол Пензер.  Я
перевел  звонок  к  Вулфу   и  получил  распоряжение   отключиться.  В  этом
распоряжении я не нуждался, так как дело меня не касалось.
     Не  успели они закончить разговор, как  в дверь позвонили, наверное,  в
десятый  раз   после  ухода  полиции.   На  этот   раз   это  был  клиент  с
зарезервированным  временем. Я  проводил Л.  А.  Шварца в контору, усадил  в
кресло и предупредил, что Вулф скоро придет.
     Я  никогда не  принял  бы  Шварца  за адвоката Дейзи  Перрита. Это  был
худощавый и молчаливый человек  лет шестидесяти.  Я решил  поговорить с ним,
чтобы не заснуть, но добился от него не больше десятка слов. Он сидел, держа
на коленях портфель,  и через каждые тридцать секунд потягивал мочку правого
мха. К  тому  моменту, когда  послышался шум лифта Вулфа, Шварц совсем забыл
обо мне.
     По пути к своему креслу  Вулф  и  Шварц обменялись приветствиями, затем
Вулф сел, откинулся назад и взглянул на посетителя из-под полуприкрытых век.
     - Итак, сэр? - сказал он.
     - Вы должны извинить  меня  за поспешность, - сказал Шварц, -  но этого
требуют дела. Насколько я понял вчера мистера Перрита, вы не сразу дали ваше
согласие, и, следовательно...
     - Это совершенная нелепость, - ответил Вулф.
     -  Этого  я  и  боялся,  - с сожалением  сказал  адвокат. - Это  сильно
затруднит  дело.  Боюсь,  что частично  я виноват  в  этой ошибке,  так  как
составлял  документ  в  спешке.  Остается  неясным,  должен ли душеприказчик
вернуть оставленные  ему  по  завещанию  пятьдесят  тысяч долларов,  если им
будете не вы, а кто-то, назначенный по суду.
     - Расскажите мне обо всем, - проворчал Вулф.

        9

     Шварц открыл портфель, потом закрыл его и положил на колени.
     - В прошлом я несколько раз выполнял для мистера Перрита небольшие дела
чисто юридического характера. Я неплохо знаю дело, но из-за своего характера
никогда не преуспевал. Вчера  вечером  он пришел  ко  мне домой, в  скромную
квартирку на Перри-стрит (он никогда не бывал у меня  в конторе), и попросил
меня сейчас же в его присутствии составить кое-какие бумаги. К счастью, дома
у  меня  есть машинка,  правда,  не  слишком  хорошая, что  вы  заметите  но
некоторым  опечаткам  в  тексте. Составление  документов было  долгим делом,
потому что я медленно  печатаю,  а также  потому, что  требовалось  соблюсти
особые  условия. Чрезвычайно  трудно  составить завещание для клиента на его
дочь, не упоминая при этом ее имени.
     Адвокат мигнул.
     - В отношении управления наследством не будет никаких  сложностей.  Оно
заключается только в облигациях  займа  и в наличных общей суммой  несколько
больше  миллиона  долларов.  Вся остальная  собственность  мистера  Перрита,
включая его интересы в  различных предприятиях, отходит к  его  компаньонам.
Это  освещено  в другом документе. Ваши же функции ограничиваются состоянием
его  дочери. В  завещании  есть  только  два пункта,  касающиеся других лиц:
пятьдесят тысяч долларов оставлены вам как душеприказчику, и  такая же сумма
-  мне. Свидетелями  были  владелец  магазина деликатесов и  библиотекарша -
люди, которых я  хорошо знаю. -  Оригинал завещания находится у меня. Мистер
Перрит взял себе копию.
     Вулф протянул руку.
     - Дайте взглянуть на него.
     Шварц снова мигнул.
     - Сейчас, сэр. Я должен объяснить, что сумма в пятьдесят тысяч долларов
оставлена мне не за то, что я составил  эти документы. Таким способом мистер
Перрит хотел обеспечить исполнение мною действия, нигде не зафиксированного,
а только оговоренного. Я составил еще один документ, который не имеет копии.
Он  был вложен  в  конверт  вместе  с  письмом,  написанным  собственноручно
мистером Перритом, и запечатан сургучом. Содержание письма мне неизвестно. Я
обязался в случае  смерти  мистера Перрита  как можно скорее доставить  этот
конверт вам и сообщить информацию о завещании, что я уже  сделал. Я объясняю
дело  таким  образом:  сто  долларов  мне   было  оставлено  за  составление
документов,  еще  сто (вполне разумная  сумма) за то,  что я передал их вам,
остаток же от пятидесяти  тысяч  долларов я  получу  за  то,  что не  вскрыл
конверт и  не  поинтересовался его содержанием. Мистер Перрит неверно оценил
меня.   Вполне  достаточно  было  одной  десятой   этой  суммы,  даже  одной
пятидесятой.
     Шварц  открыл  портфель,  достал  оттуда сложенные бумаги  и положил их
Вулфу на стол.
     - Вот завещание, которое мне нужно будет послать на утверждение.
     Он  достал  темный конверт  с красными печатями и положил его  рядом  с
бумагами.
     - А вот конверт.
     Он откинулся на спинку кресла и потянул себя за ухо.
     Вулф взял конверт и бумаги. Первым он прочел завещание, передал его мне
и затем вскрыл конверт ножом для разрезания бумаг. По мере прочтения листков
из конверта он  передавал их мне, так  что я кончил читать их сразу вслед за
ним.
     Завещание, конечно, было  сложным. Я не юрист и  поэтому  допускаю, что
все  состояние Перрит  оставил  дочери. Документ, извлеченный  из конверта с
сургучными  печатями,  носил чисто  технический характер.  Это  был  длинный
перечень облигаций и  счетов