удвин отвезет мистера Вульфа домой и вернется через полчаса.
     - Пошли, Арчи! - скомандовал Вульф.
     Мы  подождали  в дверях,  пока  не появился Льюис  Хьюитт с орхидеями в
вытянутых руках. Передача их обошлась без особых церемоний, и мы ушли.


        5

     Мы добрались до  места, где я припарковал наш  "седан" Вульф водворился
на заднее сиденье  - это,  между прочим, довольно серьезная операция,  - и я
установил ящик с горшками у него в ногах. Через десять минут мы остановились
у  нашего  серого  особняка на Тридцать  пятой улице,  вблизи  реки.  Вздох,
который испустил  Вульф, когда  поместил  свои габариты в  изготовленное  по
специальному  заказу   кресло,  мог   бы  составить  рекорд  по  глубине   и
продолжительности.
     -  Тебе лучше сейчас же вернуться, - сказал  он. - Мне очень жаль, но я
дал обещание мистеру Кремеру. Теодор  позаботится о растениях. Если сможешь,
приезжай к  обеду. У нас  будут фаршированные  колбаски. - Он просто источал
мед.
     - Я не давал Кремеру никакого обещания, - возразил я.
     - Ну!  -  Он  ткнул  в мою  сторону  пальцем.  - Арчи!  Пожалуйста, без
выкрутасов.
     - Посмотрим. Мне нужно освежиться.
     Я спустился  в кухню  и  умял две пачки крекеров  с  молоком,  болтая с
Фрицем и вдыхая запах колбасок, которые тот  начинял  фаршем. Есть крекеры и
нюхать  Фрицевы колбаски - все равно  что обнимать за  талию  провинциальную
девчонку, глядя, как  на  экране  нагнетает  страсти кинозвезда.  Я попросил
Фрица оставить мне немножко, если задержусь, и уехал.
     Когда  я входил в  контору выставки, было семь  пятнадцать.  Пришло еще
человек  десять, в  основном  мне  не  знакомых. В. Дж. Дилл и Льюис  Хьюитт
сидели на прежних местах. Апдерграфа и Энн не было видно. Исчезла и  девица,
которой я назначил  свидание. Тут  как раз из внутренней  комнаты вышел  Пит
Аранго, и Перли сделал мне знак  заходить. Кремер сидел там в обществе Мерфи
и  еще  какого-то незнакомого  сыщика.  Мерфи  стенографировал. Его потухшая
сигара была изжевана до половины, и вид у него был отнюдь не праздничный.
     -  Ну а теперь, - сказал я,  усаживаясь, с широкой  улыбкой, - чем могу
вам помочь?
     - Идите служить в цирк, - предложил мне Кремер. - О господи, вы станете
паясничать и на собственных похоронах. Какого черта вы  рыскали здесь  целую
неделю?
     Получив  полную  порцию  "что?"  "почему?"  и  "когда?",  я  дал  Мерфи
возможность заполнить моими ответами четыре  страницы блокнота.  Я мечтал об
одном:  поскорее освободиться  и  бежать  на  свидание,  но мы все топтались
вокруг да  около. Вдруг  отворилась дверь, и на  пороге  появился  низенький
сыщик с приплюснутым носом.
     Кремер заорал на него:
     - Какого черта ты вернулся?!
     Рот недомерка открылся и захлопнулся.  Ему явно не хотелось выкладывать
то, из-за чего он явился. Со второй попытки, однако, ему это удалось.
     - Я потерял ее.
     Кремер, казалось, утратил дар речи.
     -  Я  тут не  виноват,  -  начал недомерок.  -  Клянусь, что  это  так,
инспектор.  Проклятое метро. Остановился радиальный поезд, она  отошла,  как
будто ждет экспресса, а в последнюю минуту как вскочит в вагон...
     - Ладно, - сказал Кремер, - придержи  язык. Меня интересует вот что: ее
имя и адрес.
     Мерфи полистал блокнот:
     - Руби Лоусон. Сэлливан-стрит, 114.
     Сыщик недомерок вынул свою записную книжку и сделал пометки.
     - Не думаю, что она это нарочно,  - сказал он.  - По-моему,  она просто
передумала в последнюю минуту.
     - Ты думаешь? Ты сказал, что ты - думаешь?
     - Да, инспектор, я...
     - Убирайся! Возьми себе напарником Дорси, отправляйтесь по этому адресу
и  разыщите  ее.  Задерживать  не надо.  Просто  следите.  И,  ради бога, не
думайте. Сама мысль, что вы думаете, мне отвратительна.
     Мыслитель убрался.  Мне,  понятно, тоже  не терпелось уйти,  а потому я
уселся поудобнее, положил ногу на ногу и начал:
     - Знаете, когда я слежу за кем-то и он спускается в метро, я обычно...
     -  Можете идти, - отрезал  Кремер. -  Ступайте. Если  вы,  избави боже,
понадобитесь, я знаю, где вас искать.
     - Но я думал...
     - Сказано, идите!
     Я лениво  поднялся, неторопливо  двинулся  к  выходу  и,  проходя через
другую комнату,  по-дружески  перекинулся парой слов с Перли. Но, оказавшись
на лестнице, прибавил шагу. Было сто  против одного, что она меня надует, но
я все равно помчался к кинотеатру, опустил  монету и вошел. В последнем ряду
ее  не было,  и  я не стал  тратить  время, осматривая  другие ряды. Раз она
назвала Кремеру вымышленные адрес и имя, да еще так ловко, что оно совпадало
с монограммой "РЛ" у нее на сумке,  можно  было  предположить,  что  она  не
станет дожидаться, пока  трава вырастет у нее  под  ногами.  В  коридоре под
лампой я  быстро проглядел свою  записную книжку, взвесил возможности метро,
но,  так и  не сумев пересилить отвращение  к нему,  помчался к Сорок шестой
улице, где оставил машину.
     Недоверие к метро чуть не сыграло со мной  злую шутку, потому что центр
в  этот  час  совершенно  забит.  Но  ближе к окраинам  я мог ехать  в  свое
удовольствие.
     Фасад дома  номер 326  по Морроу-стрит  в южном конце Гринич-Виллидж не
красили, судя по всему, уже много лет. Над входом в подъезд висели две лампы
в черной  металлической оправе.  Горела  только  одна.  Я  остановил  машину
напротив и взбежал по ступенькам.  В вестибюле - привычная  шеренга почтовых
ящиков  и  звонков.  Под  одним висела карточка  с  надписью:  "Лэшер".  Все
сошлось. Но вот что  было занятно: на той же карточке, повыше  "Лэшер", была
напечатана еще  одна фамилия  - Гулд. Я,  наклонившись, разглядывал ее,  как
вдруг отворилась внутренняя дверь. На пороге стояла она.
     Стало ясно, что моя неприязнь  к метро  действительно могла меня крупно
подвести.  В руках  у  девицы была  дорожная  сумка. Чемодан, чтобы не мешал
открывать дверь, она поставила на пол.
     - Разрешите  мне,  - сказал  я, потянувшись  к  чемодану,  - на  вид он
тяжелый.
     Она бросила на  меня  взгляд,  полный ненависти, пнула чемодан ногой и,
усевшись на него, разревелась. Она рыдала, не закрывая лицо руками.
     Я немного подождал.
     -  Послушайте, -  сказал я  наконец, -  вы загораживаете дорогу - может
быть, кто захочет войти или выйти. Давайте возьмем эти вещи.
     - Вы негодяй, - с плачем вырвалось у нее, - мерзавец!
     - Нет,  - мягко возразил  я  - Нет, сестричка.  Вы  надули меня, Я  был
уязвлен. - Я поднял сумку, которую она уронила. - Пошли.
     -  Он мертв, - сказала она, не заботясь о таких пустяках, как слезы,  -
он мертв, не так ли? Есть у кого-нибудь сердце?  Я  еще  должна сидеть тут и
изображать... - Она остановилась, закусив губу, потом вскочила и набросилась
на меня.
     - Кто вы такой, собственно говоря? Откуда вы меня знаете? Как вы попали
сюда так быстро? Вы ищейка, вот вы кто, грязная ищейка!
     - Нет. - Я взял ее за руку. - Если вы имеете в виду официальную службу,
то  нет.  Меня  зовут Арчи Гудвин,  я  работаю у  Ниро Вульфа. Моя машина  у
дверей, и сейчас я отвезу вас к Вульфу для небольшого разговора.  Его сердце
- одно из самых больших в мире, оно помещается в тонне жира.
     Она не  удержалась и улыбнулась. Потом снова начала плакать, и во время
этого  потопа я взял чемодан и сумку, вывел ее на  улицу и усадил в  машину.
Она проплакала  всю дорогу до Тридцать пятой улицы, и  мне пришлось одолжить
ей носовой платок.
     Сгибаясь  под  тяжестью багажа, я вынужден был  позвонить,  чтобы  Фриц
открыл нам. Он  помог ей  снять  пальто так же  почтительно,  как  фамильный
швейцар помогает герцогине Виндзорской. Это одна из привычек Фрица,  ибо для
него каждое создание в юбке - истинная леди.
     - Мистер Вульф обедает, - объявил он.
     - Еще бы ему не обедать. Проводи мисс Лэшер в контору.
     Я отнес багаж в столовую,  поставил его у стены и подошел к столу Вульф
сидел там, и  воздух вокруг него был напоен блаженством. Он перевел взгляд с
меня на чемодан:
     - В чем дело? Это не твой чемодан.
     - Нет, сэр, - согласился я - Он принадлежит особе по имени  Роз  Лэшер,
которую я привез и которая  может  помочь вам не  упустить  эти  орхидеи.  Я
подожду с ней в конторе?
     - Ты голоден? Приведи ее сюда. У нас хватит.
     Я сходил за Роз. Она перестала плакать, но вид у нее был пренесчастный.
     - Мисс  Лэшер, -  обратился я к ней,  - это  Ниро Вульф.  Он никогда не
говорит о делах за столом, поэтому мы сначала поедим, а потом все обсудим, -
и предложил ей стул.
     -  Я не хочу есть, - сказала она  слабым  голосом. - Я  просто  не могу
есть.
     Она за милую  душу съела  семь колбасок, и  они ничуть  не  помешали ее
горю. Колбаски Фрица могли бы сделать гурманом даже Махатму Ганди.


        6

     - А  теперь,  - задал вопрос Вульф,  - объясни  мне, зачем  здесь  мисс
Лэшер?
     Покончив с обедом, мы расположились в конторе. Вульф восседал у себя за
столом, скрестив  пальцы  на усыпальнице  колбасок, которую в данный  момент
представляло собой  его брюхо. Глаза его  были полузакрыты. Я сидел за своим
столом, а Роз - в красном  кожаном кресле напротив Вульфа. Судя по выражению
ее лица, обед нас не сблизил.
     Я быстро и полно изложил подробности.
     - Так-так, -  Вульф приподнял  голову  на  одну шестнадцатую  дюйма,  -
удовлетворительно,  Арчи. - Голова  его  снова повернулась. - Мисс  Лэшер, у
вас, вероятно много чего накопилось. Говорите, прошу вас.
     - О чем говорить? - спросила она угрюмо.
     -  Начните  с конца.  Где  вы  там  прятались  в  коридоре  с  половины
четвертого до половины пятого, кого и что видели?
     - Я не пряталась. Я вышла и вошла снова, и тогда  уже увидела, как этот
тип открыл дверь. Потом я ушла...
     -  Нет. Так дело не пойдет.  Вы хотели перехватить мистера Гулда, когда
он выйдет. И вы спрятались. Полиции наверняка не  понравится, что вы солгали
им  да еще продиктовали фальшивое имя и фальшивый адрес, а затем  сбежали. Я
могу не ставить их в известность, но при условии, что вы скажете мне правду.
     - Я вовсе не сбежала. Просто я собиралась навестить подругу.
     Выкурить ее из  норы - вот  это была  работа! Она  выворачивалась целых
десять  минут, не  обращая ровно  никакого  внимания на то, что  говорил  ей
Вульф. В  результате  мне пришлось перетащить багаж в контору и вскрыть его,
выудив ключи у нее из сумочки. На мгновение мне  показалось,  что сейчас она
кинется на  меня  с  кулаками, но она передумала и сидела неподвижно, только
буравила меня глазами.
     Я  перебирал вещи  вдумчиво  и методично.  Когда я кончил,  в  чемодане
остались дамские принадлежности, в основном интимного  свойства,  а на столе
Вульфа  высилась  куча отнюдь не дамских.  Рубашки, галстуки, три фотографии
Гарри Гулда,  пачка  писем, перевязанная  бечевкой, верхнее  из которых было
адресовано  самой Роз, и большой  заклеенный конверт. Я  вскрыл его  и вынул
содержимое.  Там было  всего  два предмета, но  ни один из  них не  заставил
радостно подпрыгнуть мое сердце. Первый оказался счетом из "Гаража Нельсона,
Саламанка,  штат  Нью-Йорк". Судя по характеру ремонта, машина имела крупный
разговор с  телеграфным столбом. Кроме того,  там лежали вырезки из "Журнала
садовода", которые я опознал по бумаге и набору. Сверху лежала статья Льюиса
Хьюитта "Пожелтение Курума в Америке". Я поднял  брови и передал  ее Вульфу.
Тут  я  заметил,  что  поначалу  пропустил  кое-что написанное карандашом на
обороте счета.  Всмотревшись,  я прочел имя: "Пит Аранго".  Красивый  мелкий
почерк был совсем не похож на тот, каким заполняли лицевую сторону. Еще один
образчик той же каллиграфии красовался на конверте, адресованном Роз  Лэшер.
Не колеблясь, я  развязал  бечевку  и обнаружил, что письмо  было  подписано
Гарри.
     Я передал его Вульфу. Тот внимательно просмотрел письмо.
     - Вот это заинтересует полицию!  -  Он удовлетворенно хмыкнул и перевел
взгляд на Роз. - Это заинтересует их даже больше, чем ваш рассказ.
     - Нет! - закричала она. Ее голос звенел. - Вы не станете, ради бога, вы
не должны!..
     - Где вы прятались в коридоре?
     Вот тут  ее и прорвало. Да, она там пряталась  с того  самого  момента,
когда я ее увидел, до того, как, приоткрыв  дверь, она заглянула в павильон.
Она  пряталась за упаковочными ящиками у задней  стены. Поднявшаяся суматоха
ее встревожила,  и  она выскользнула из коридора в  главный зал,  где  стала
протискиваться через толпу.  Тут я и вернул ей сумочку, которую  она  как-то
обронила.
     Что или  кого  она  видела,  пока пряталась? Ничего. Несколько  человек
проходили мимо. Она никого не запомнила, кроме Фреда Апдерграфа.
     Это была явная ложь. Она  никак  не могла не  видеть меня с  Вульфом  и
Хьюиттом, когда  мы шли и подняли трость. Трость  лежала как раз под дверью,
за которой она следила. Не могла она не видеть и  того, кто  оставил трость.
Он ведь  остановился,  чтобы  привязать  веревку, к тому же  еще  надо  было
приоткрыть дверь.
     На  мой взгляд,  Вульф оказался  в  дурацком положении, Он и  не  думал
упомянуть о  трости. Неужели он ждал, что она сама о ней невзначай сболтнет,
а заодно и о том, кто ее оставил?
     Ясно,  он ждал. Но она этого не сделала и снова замолчала. Никогда еще,
по-моему,  Вульф не тратил столько  сил,  чтобы остаться на  том же месте. В
конце концов он  сделал  вид, будто набирает номер Кремера, но даже это ни к
чему не привело. Тогда он позвонил Фрицу и попросил пива.
     В эту минуту зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышал знакомый голос:
     - Арчи? Это Сол Пензер. Могу я поговорить с мистером Вульфом?
     Вульф взял трубку у себя на столе, и  я узнал, что, пока меня не  было,
он связался с Солом  и послал его на выставку. Выслушав  отчет, Вульф  велел
Солу все бросить и приехать сюда.  Повесив трубку,  он откинулся на  стуле и
принялся бесцеремонно разглядывать Роз.
     -  Это  звонил человек, -  сказал  он, -  которого  я посылал  собирать
информацию о мистере Гулде. Я бы предпочел, однако, получить ее от вас. Могу
позволить  вам  до  завтра  покопаться в  памяти  относительно  виденного  в
коридоре, но о  нем  вы расскажете  мне теперь.  Впереди у нас вся ночь. Как
давно вы его знали?
     - Около двух лет, - угрюмо сказала она.
     - Вы его жена... то есть его вдова?
     Она вспыхнула, и губы ее дрогнули.
     - Нет. Он говорил, что он не из тех, кто женится. Так он говорил.
     - Но он жил на Морроу-стрит вместе с вами?
     -  Нет. Он только приходил туда. У него была комната в одном  из желтых
домов Дилла  на  Лонг-Айленде.  Никто никогда не знал о Морроу-стрит. -  Она
подалась  вперед,  сверкая глазами,  чем  немало  удивила меня. - И никто не
должен знать, слышите?! Никто, пока я жива!
     - У  вас есть родственники на Лонг-Айленде?  Кто-нибудь из  ваших живет
там?
     - Не ваше дело!
     -  Возможно,  что и не мое, - согласился Вульф. -  Не  хотелось бы мне,
чтобы оно было моим. Когда и где вы познакомились с мистером Гулдом?
     Она плотно закрыла рот.
     - Ну,  давайте, - жестко сказал Вульф. - Не раздражайте меня без нужды.
В   следующий  раз,  когда  я  попрошу  мистера  Гудвина  соединить  меня  с
инспектором, это будет взаправду.
     Она сглотнула.
     -  Я  работала в магазине в Ричдейле, и он...  в общем мы познакомились
там. Это было почти два года назад, он работал тогда у Хьюитта.
     - Вы имеете в виду Льюиса Хьюитта?
     - Да.
     - Ясно. Чем он там занимался?
     - Он был  садовником.  Иногда выполнял обязанности  шофера.  Потом  его
уволили. Он всегда говорил, что ушел сам, но его уволили.
     - Когда это случилось?
     -  Уже больше года.  Позапрошлой  зимой,  вот когда. Он был  прекрасный
садовник и скоро получил место у Дилла.  Это примерно в двух милях по другую
сторону от Ричдейла. Переехал туда жить.
     - И вы жили там вместе с ним?
     - Я? - Она смотрела с изумлением и обидой. - Конечно, нет. Я жила дома!
     - Прошу прощения. Сколько времени вы живете в квартире на Морроу-стрит?
     Она снова замолчала.
     - Ну же, мисс Лэшер. Я ведь могу узнать и у консьержки.
     - Послушайте, -  сказала она, - в  Гарри Гулде не было ничего хорошего.
Никогда. Я всегда знала это. Но беда в том, что  если раз начнешь, то уже не
можешь остановиться, даже если знаешь, что он не подарок. Что-то в нем было.
Он всегда говорил, что он не из тех, кто женится, но, когда он как-то привез
меня  на Морроу-стрит  -  это  было  в  прошлом июне -  и сказал,  что  снял
квартиру,  было  похоже,  что  ему  захотелось  иметь  дом  и,  может  быть,
пожениться когда-нибудь  потом.  Поэтому я уволилась и переселилась  туда. С
тех пор я там и живу. Около девяти месяцев. Сначала что-то меня тревожило, а
потом это прошло. Денег  было не  слишком много, но хватало.  Позже  я снова
начала волноваться из-за денег. Не знаю, откуда он брал их.
     Она выпустила пары, и машина понеслась. Вульф сидел и слушал.
     - Он приехал как-то вечером  -  обычно бывал четыре или пять  вечеров в
неделю - это было  в декабре, незадолго  до  рождества. И у него было больше
тысячи долларов.  Он не  позволил мне пересчитать их - может,  там было даже
две или  три тысячи.  Купил  мне часы, и  все  было прекрасно, но эти деньги
беспокоили меня. Потом он изменился и  стал  приходить реже. А с месяц назад
сказал, что собирается жениться...
     - Не на вас? - спросил Вульф.
     -  О! Нет,  -  быстро отозвалась  она. - На  мне?  Нет, как вы могли бы
догадаться. Но  он  не  сказал, кто она.  И  у  него по-прежнему  появлялись
деньги. Он  мне их больше не показывал, но я несколько раз заглядывала ночью
в  его  карманы.  У него  была  чековая  книжка больше чем на  три тысячи  и
множество счетов. Вчера я увидела в газете его фотографию с той девушкой. Он
мне  ничего не  говорил  об этом,  буквально  ни слова.  И  не  приходил  на
Морроу-стрит уже целую неделю. Вот почему я сегодня пошла посмотреть на них.
Когда я увидела их вместе, мне захотелось его убить. Я просто говорю вам мне
захотелось его убить.
     - Но вы этого не сделали, - пробормотал Вульф.
     Все мускулы на ее лице задвигались:
     - Я хотела!
     - Но ведь не сделали?
     - Нет, - призналась она.
     - Ну  а кто-то сделал, - сказал Вульф  шелковым голосом. - Его убили. И
вы,  естественно, должны сочувствовать  нашим  стараниям найти  убийцу.  Вы,
естественно, собираетесь помочь нам.
     - Не собираюсь!
     - Но, моя дорогая мисс Лэшер...
     -  Я  совсем не "ваша  дорогая  мисс  Лэшер".  - Она перегнулась  через
подлокотник.  -  Я знаю,  кто  я. Я  идиотка,  вот  кто.  Но  не  совсем  уж
недоразвитая  -  ясно?   Кто  убил,  не  знаю.  Может,  вы,  а  может,  этот
десятицентовый  Кларк Гейбл, что сидит тут и воображает себя страшно ловким.
Кто бы это ни был, я не знаю и не собираюсь узнавать. Меня интересует только
одно: мои родные ничего не должны знать обо  всем этом. Если они  узнают, им
останется только похоронить меня.
     Она выпрямилась.
     - Это дело моей чести, - сказала она. - Семейная честь.
     Она так и заявила, прямо  как в  кино. Я был почти  уверен, что  это из
какого-то фильма, учитывая ее дешевую реплику насчет десятицентового  Кларка
Гейбла. Вряд ли кто может  сказать,  что я похож на  киноактера, но уж  если
так, то скорее на Гарри Купера, чем на Кларка Гейбла.
     Да, так она  и  заявила, и, похоже, искренне, потому что, сколько Вульф
ни бился, ему ничего больше не удалось из нее вытянуть.  Она не  знала ни за
что Гарри  уволили от Хьюитта, ни откуда взялось его внезапное богатство, ни
зачем он так  аккуратно  сохранил  счет из гаража, ни  почему  интересовался
пожелтением Курума (о таком  она вообще  никогда не  слышала). В  довершение
всего она так и не пожелала вспомнить, кого еще видела в коридоре. Вульф все
нажимал, вид у нее был усталый.
     Около  одиннадцати  пришлось  с