ня сняли только костюм. Костюм, который  так
понравился этой противной  Порции... И ничего больше не взяли.  -  А ведь на
мне  были... И  вот  они остались...  драгоценности, которые  стоят  гораздо
больше, чем костюм. Это не просто подозрительно... Это... возмутительно!
     Волна рыданий только коснулась ее, но она быстро справилась  с собой, и
голосом  жестким  и  резким,   не  допускающим  никаких  компромиссов,  Джин
обратилась к хозяйке, все еще безмолвно стоящей рядом:
     - Я требую, чтобы вызвали полицию! Да... и немедленно!
     - О, дорогая, -  обрела наконец дар речи  хозяйка. По-видимому,  боязнь
скандала оказалась для  нее тем единственным  потрясением, способным вывести
ее из состояния безмолвия, в которое поверг ее вид  совершенно раздетой Джин
(да, такое встречается не на каждом балу!), - но к чему так спешить... и что
скажут люди... Это все так ужасно... Может быть, мы дождемся  утра... А пока
я пойду и найду вам что-нибудь надеть... и сейчас же принесу сюда.
     - Нет, только полицию... и  немедленно, -  требовала  закусившая  удила
Джин.
     Хозяйка, больше всего боявшаяся публичного скандала, особенно с  учетом
такого количества  приглашенных именитых гостей, которых  она собрала, всеми
силами  пыталась  успокоить  разбушевавшуюся   Джин.   Но  та  и  не  думала
поддаваться. Уговоры только подливали масла в огонь.
     Назревала ссора. Но и это не могло остановить Джин.
     - Я требую,  чтобы еще до прибытия полиции всех  гостей задержали  и от
каждого потребовали написать... и очень подробно... где он был с 20 часов 30
минут  до  21 часа, что  при  этом  делал, а также кто  это  видел и мог  бы
подтвердить!..
     - Но... - взмолилась хозяйка, - у меня нет слов... ведь у нас собрались
такие  известные и  почтенные  люди...  И  требовать от  них  такого...  Это
неслыханно!..
     Но  Джин   была   неумолима,  и  в  конце  концов  ее  требование  было
удовлетворено. После того как гости написали свои "анкеты", хозяйка передала
их Джин.



        Глава 5

     После этого трагического  вечера  Джин  плохо спала. Ее мучили кошмары.
Несколько раз среди ночи она пробуждалась в холодном поту.
     Особенно  неприятным  было последнее  пробуждение: ей  послышался  крик
козодоя, а потом чьи-то пальцы стиснули ее горло...
     Проснувшись,  она  в ужасе схватилась за шею. Ей казалось, что  там еще
остались  следы  чьих-то  липких, скользких и холодных пальцев. Остаток ночи
Джин  лежала  без сна, прокручивая в уме,  словно  кинопленку,  события того
вечера.
     И это не прошло даром. Ей вдруг пришла в голову очень интересная мысль.
     -  Ну, что ж, я обязательно проверю,  - сказала она и встала с кровати,
потеряв всякую надежду еще хоть немного поспать.
     ...Утром Джин пришла на работу с головной болью.
     Ее  измученный вид  не  укрылся  от  наблюдательных  глаз мисс  Делани,
которая встретила ее словами:
     -  Джин,  вы  больны?  Может  быть, вам  лучше  сегодня не  работать, а
отлежаться дома?.. Но перед тем, как уйти, поднимитесь наверх, - мисс Делани
недовольно поджала губы, - там вас уже давно ждет мистер Гай Керью.
     - Я не знаю...
     - Но раз уж он так давно ждет... А впрочем, может быть, если вы хотите,
я сама ему скажу, что вы заболели?..
     - Да нет уж. Я сама переговорю с... Спасибо вам, Эйлен, вы, как всегда,
очень внимательны. - И Джин быстро поднялась наверх.
     У входа в ее кабинет сидел Гай Керью.
     При ее приближении он смущенно поднялся и тревожно заглянул ей в глаза.
     - Вы еще нездоровы. Джин?.. Может быть, я не вовремя?
     - Ну... раз уж вы пришли...
     - Но,  Джин, - горячо продолжал Гай, -  почему же вы не  вызвали врача?
Вам совсем бы не следовало сегодня приходить на работу.
     -  И это все,  что вы хотели  мне сказать? - нетерпеливо  перебила  его
Джин.
     - Я очень  волновался за вас. Я всю ночь о вас думал, а утром несколько
раз звонил вам  по телефону, ко мне отвечали, что вы спите.  Конечно же я не
велел вас  будить.  Мне так  жаль, что  все  так получилось.  А  тут еще эта
Порция...
     - Давно ли она стала "эта Порция"? - ревниво перебила его Джин.
     - Ах, нет, Джин, вы напрасно думаете, что у меня к Порции есть какие-то
чувства... Единственное, что меня интересовало, так это  ее отношения с моим
отцом... Вы знаете, что они хотели пожениться?
     - Я слышала об этом. А это соответствует действительности?
     -  Да... Но теперь... после смерти отца... вряд  ли стоит  говорить  об
этом. - Мне хотелось бы поговорить совсем о другом... О вас! Ведь это о вас,
а совсем не о Порции я думаю все время...
     - И  во  что это вылилось? -  резко прервала его Джин. -  В то,  что вы
стукнули и раздели меня...
     - Но Джин, - теперь уже он перебил ее, - но это же абсурд! Я, который к
вам так относится...
     - Но  ведь вам  не терпелось  услужить ВАШЕЙ Порции, а ей так  хотелось
иметь этот костюм...
     - Ну, знаете, Джин... С вами невозможно  разговаривать... А впрочем,  я
не  могу  сегодня  на вас  сердиться:  после всего,  что  вы  пережили вчера
вечером... Да и вообще, я не в силах сердиться на вас. Я слишком...
     - Ах, оставьте, - недовольно прервала его Джин, - как я могу вам верить
после всего этого? Ведь  вы  сами две недели назад подарили мне свою красную
кофту. Я сама распустила ее и вновь связала себе костюм.  И что же дальше? Я
вчера была там, и все гости единодушно восхищались моим костюмом... и  мной.
А  на Порцию  никто не обратил  внимания. На Порцию,  которая, между прочим,
пришла именно с вами. И все время около вас крутилась...
     - Но Джин, ради бога...
     - Да, да! И что же вы  сделали тогда?  Потребовали  у меня обратно  эту
чертову  ткань!  И это говорит о вашем хорошем ко мне отношении?  Ну, знаете
ли...
     - Джин, последний раз прошу вас...
     - Не трогайте меня больше!  Я так обижена на вас, что хотела сегодня по
почте отправить вам этот злосчастный костюм. Но, увы! Его теперь уже нет...
     - Ради всего святого, Джин, выслушайте меня. Я все расскажу вам, только
умоляю, не прерывайте меня больше. Да, я действительно виноват перед вами...
Но совсем не так, как вы думаете...
     Это  было  восемь  лет назад, в  Париже.  Я встретил там Порцию, и, как
мальчишка, опьяневший от этого "города любви", был очарован ею. Но наш роман
длился всего неделю. Только одну неделю,  клянусь вам! И после этого у нас с
ней больше ни разу ничего не было. И меня интересовали только ее отношения с
моим  отцом... А сейчас меня  интересует только смерть отца: я сам  хочу все
расследовать и найти убийцу. И я найду его! Вот поэтому, и только поэтому, я
был вчера весь день с Порцией. Она что-то знает об этом убийстве, но  упорно
скрывает. Она была в гробнице, но зачем? Она не говорит. Но я все же узнаю.
     Еще меня  тревожит  то, что  отец был  оскальпирован... А ведь  это мог
сделать  только  индеец.  Но кто  же из  индейцев мог затаить на  него такую
злобу? И за что?.. Здесь все неясно. Да, вот еще.  В  полиции сказали, что в
руке  убитого  отца  были зажаты красные нити... И я подозреваю, что  кто-то
надевал мою красную кофту... ну, ту, которую я потом подарил вам... Когда-то
давно эту красную кофту сделала мне из одеяла одна старая индианка, она была
няней еще моей матери и, наверно, поэтому  так любила меня. Я вспоминаю, что
накануне убийства  надевал эту кофту, когда  играл в теннис, а потом оставил
где-то  на  корте.  После  убийства  кофта исчезла. Ее не  было две  недели.
Полиция ее не  видела и  ничего  не знала о ней. А  через  две недели кто-то
вновь положил эту кофту на стул в моей комнате...
     Джин, вы помните,  как тогда  вы впервые приехали ко  мне?..  Я был так
рад... Я просто не знал, как мне выразить  эту радость... И тут  как раз мне
на глаза попалась эта кофта. Я был счастлив от  возможности подарить ее вам.
Ведь, кажется, она вам сразу же  понравилась?.. Кто еще знал об этой роковой
кофте?  Мне  кажется, что  это мистер и миссис Бард. Возможно, именно  они и
сказали о ней репортерам, а те все раструбили в газетах...
     - Ну, и что  же вы  теперь собираетесь делать? - спросила  Джин, еще не
окончательно сдавшись, но уже несколько потеплевшим голосом.
     - Я  хотел  бы,  чтобы вы, Джин, помогли мне  в моем  расследовании.  А
конкретно  вот  что: во-первых, есть  ли  у  вас  остатки  этой  ткани,  она
называется...
     -  Да,  я  знаю. Она называется  "байетта". У  меня  осталось несколько
кусочков... Раз вы так просите, я дам вам. Но зачем вам это?
     - Я объясню позднее. Спасибо большое! Теперь второе. Я вас  очень прошу
никому не говорить,  что эту красную ткань - байетту  - дал вам я. Никому не
рассказывайте, даже полиции... по крайней мере до тех пор, пока я не объясню
вам все и не разрешу говорить. Вы обещаете мне это, Джин?
     - Ну... я не знаю, я подумаю... Если вы так настаиваете...
     - И третье, последнее.  Миссис  Бард сказала, что  по вашей просьбе все
бумажки, которые заполнили в  тот вечер гости, она  потом  передала вам. Это
правда?
     - Да,  эти бумажки  у меня, но в них не оказалось ничего интересного. В
них нет ничего, что могло бы служить ключом или хотя бы ниточкой...
     - Дайте их мне, Джин. Очень прошу. Я потом верну их вам.
     - Но зачем? Ведь я уже сказала, что в них нет ничего интересного.
     - И все же, прошу вас, дайте мне их. Я попытаюсь еще раз... Может быть,
мне повезет больше... К тому же у меня есть кое-какие подозрения и идеи...
     Получив бумажки, а главное,  убедившись, что Джин больше не относится к
нему враждебно. Гай Керью ушел.



        Глава 6

     Мистер Бард, как обычно, работал в своей конторе, когда в кабинет вошла
его  секретарша - миловидная  блондинка, но несколько развязная  и вызывающе
накрашенная.  Она   остановилась  в  дверях   и,  как  бы   дав  возможность
налюбоваться  собой,  после  некоторой паузы,  пожалуй, излишне театральной,
сказала:
     - К вам мистер Кремер... По-моему, он из полиции... Держится более  чем
решительно!
     - Ну, что ж... - не очень обрадовано ответил Бард, - просите его.
     -  Здравствуйте, - сказал,  входя, Кремер. Он  огляделся,  выбрал  себе
наиболее удобное кресло, достал неизменную сигару, вставил в рот, но закурил
не  сразу.  Он  устраивался,  всем  своим  видом показывая,  что  беседа  им
предстоит  не  короткая. - Итак,  мистер Бард,  я хотел бы  задать  вам  ряд
вопросов,  так или  иначе  связанных  с  делом об  убийстве Вэла Керью.  Как
видите, я не вызвал вас в полицию, а сам пришел  к вам.  Надеюсь, вы оцените
это?
     -  О да,  конечно, - поспешил заверить его Бард,  - я  весь внимание. И
если смогу, то, конечно, буду рад помочь вам.
     -  Мистер  Бард,  я  слышал,  что  у  вас были  определенные финансовые
трудности? Это правда? И как обстоят ваши дела сейчас?
     - Да, вы информированы правильно. В последнее время я участвовал в ряде
финансовых  операций, которые,  увы, не улучшили  моего  положения, а скорее
наоборот.  Это  все  настолько  подорвало  мое  финансовое  положение, что я
вынужден был искать поддержку...
     - И вы ее нашли? У кого?
     - Я обратился к нескольким бизнесменам, но, получив отказ, вынужден был
встретиться с мистером Вэлом Керью. Надо  сказать, что это очень  порядочный
человек. Он встретил меня любезно и с пониманием,
     - И до чего же вы с ним договорились?
     -  Должен  признаться,  что  переговоры шли очень успешно. Мы  достигли
почти  полного согласия. Окончательное  оформление  нашего соглашения должно
было состояться на следующий день после...  после того, как  Вэл  Керью  был
убит...   Так  что,  как  видите,  я  вдвойне  скорблю  об  этом:  и  просто
по-человечески,  и  как  бизнесмен,  у  которого  в  самый последний  момент
сорвалось очень  выгодное дело...  Вот если  бы  Вэла  убили хоть  на  сутки
позднее... Извините меня.
     -  Не хотите ли вы сказать, - Кремер  был так зол от  того,  что мистер
Бард буквально у него  на глазах сорвался с крючка, что  сжевал  свою первую
сигару, так  и не закурив, выплюнул ее и взял себе вторую, - что эта  смерть
сильно повредила вам?
     - Да,  да, именно так. - Бард улыбнулся, очень довольный, что так ловко
выкрутился. - Ведь теперь мне придется начинать все сначала, уговаривать его
сына. А мистер  Гай Керью... я знаю его  гораздо меньше, да и говорят...  он
далеко не так  любезен  и отзывчив, как его отец. Так что меня  еще  ожидают
серьезные проблемы. И боюсь, что это займет немало времени и труда...
     - Не знаете ли вы чего-нибудь еще, связанного с убийством?
     - Нет... - нерешительно начал Бард, - пожалуй, нет. Все это уже описано
в газетах. И очень подробно. Вряд ли я смогу добавить что-нибудь новое...
     -  Н-да, - процедил Кремер и  начал  жевать вторую сигару.  Взглянув на
нее,  он  чертыхнулся,  выплюнул  и  взял  третью.  -  Ну, а что  вы  можете
рассказать о вечере, который был у вас вчера?
     -  О,  здесь я  совсем  не  могу быть  вам полезен,  особенно, если  вы
говорили с моей женой. Здесь я знаю гораздо меньше, чем она...
     - Ну, что ж, - сказал Кремер, вставая, - я бы не сказал,  что вы сильно
помогли следствию, мистер Бард. - И начал снова жевать сигару.
     Инспектор встал  и, не прощаясь, пошел к  выходу, выбросив  у порога  в
урну очередную незакуренную сигару.
     "Да, - подумал  Кремер, уходя, - пожалуй, единственный  результат  этой
беседы - это три разжеванные сигары. И только..."
     После  ухода инспектора  вновь впорхнула  белокурая секретарша, в былое
время   красавица,  но  теперь  несколько   перезревшая.   Она   подошла   и
вопросительно посмотрела на своего начальника.
     - Вы знаете,  Рэчел, - ответил Бард  на ее  безмолвный вопрос, - вы уже
около десяти  лет даете мне добрые советы... и  не только... Но в этот раз я
не последовал вашему совету. Я так и не сказал инспектору, что я видел Гая в
имении  "Счастливые холмы"  на  теннисном  корте  в красной  кофте  накануне
убийства. И знаете почему?..
     - Да, действительно?.. Так почему же?..
     - А потому, что я подумал... Уж если я потерял одного клиента, будущего
компаньона... я имею в  виду Вэла... то еще потерять и Гая... О, это было бы
уже слишком!
     -  Ну, что  же, это серьезная причина.  - Эти  слова были  сопровождены
величественным взмахом ресниц и весьма многообещающим взглядом.
     На следующий день Кремер приехал в имение "Счастливые холмы", чтобы еще
раз внимательно обследовать место преступления.
     У гробницы его ждал заранее вызванный индеец Вудро Вильсон.
     -  Ты хорошо помнишь,  - бесцеремонно  обратился  к  нему Кремер, - как
нашел труп мистера Вэла Керью? Расскажи мне об этом.
     - Я думаю... Мистер Вэл... Он хотел  поговорить с женой, - путано начал
Вудро,  далеко не в совершенстве владеющий английским языком. - Он, наверно,
пришел в гробницу,  чтобы спросить у жены... Он хотел снова жениться... и он
не знал...  а что скажет жена... И он смотрел, будет ли солнце на ее лице...
И солнце было, значит, жена сказала ему: "Нет... не женись"... Это хорошо, а
то было бы плохо... когда он хотел  снова жениться...  и на белой женщине...
Это совсем худо.
     - Ну, хватит,  - не выдержал Кремер,  затянувшись  очередной сигарой, и
выпустил дым прямо в лицо Вудро, - ближе к делу. Как ты увидел мертвого?
     - Я вошел... вижу, мистер Вэл Керью... Он  лежит... мертвый... а  глаза
открыты...  это  нехорошо... я закрыл  ему  глаза. -  Потом я вышел... хотел
позвать... а меня кто-то стукнул... и все... Ничего не видел больше...
     - А кто тебя стукнул, ты успел заметить?
     - Нет, мистер...
     - А когда пришел в себя?
     - Меня связали, но я развязался... это долго... Потом побежал... позвал
людей...
     - Да... Толку от тебя...  Катись...  - Кремер  резко встал  и,  прогнав
Вудро, разозлившего его своим косноязычием, отправился в институт индейского
искусства.
     Там  его  уже  ожидал предупрежденный заранее директор института  Амори
Байс.
     -  Где  вы  были  в  день убийства,  мистер Байс? -  начал  свой допрос
инспектор Кремер.
     - Я ночевал  в  доме  мистера Вэла Керью. В  его  поместье  "Счастливые
холмы".
     - А вы бывали там раньше?
     -  Да, я  там бывал много раз. Я давно знаю Вэла Керью. Мы неоднократно
беседовали с ним.
     - О чем?
     - Мы были друзьями. Часто говорили о жизни и обычаях индейцев вообще, а
особенно о племени чероки, из которого он взял себе жену.
     - Что вы заметили в тот день необычного?
     - Да ничего, пожалуй... Все было как всегда.
     - О чем вы говорили именно в тот день?
     - Мистер Вэл  Керью  сказал  мне,  что он  в  растерянности.  Он  хотел
вторично жениться, на Порции Тридт, но не был уверен, правильно ли поступает
и понравится ли это его умершей жене.
     - А говорили ли вы с Гаем?
     - Да. В том  числе  и  на  эту  тему. Только мистер Гай выразился более
определенно. Он сказал, что  отец  напрасно все это  затевает. Такой брак не
может быть удачным. Он уверен.
     - Что еще говорил Гай?
     - Он сказал, что через неделю будут именины Цианины. И если в этот день
будет  солнце,  то оно  обязательно  осветит  лицо  Цианины.  И  тогда  отец
окончательно откажется от мысли о повторном браке.
     -  А  как  вы считаете,  как специалист,  мог  бы  не индеец,  а  белый
оскальпировать человека?
     - Я полагаю,  что  это мог  бы сделать любой, это совсем не так трудно,
как кажется.

     Через  некоторое   время  Кремер,   развив   бурную  деятельность,  уже
допрашивал Гая Керью.
     - Мистер Керью, кто сообщил вам об убийстве вашего отца?
     - Мой слуга, Вудро Вильсон.
     - А кто еще, кроме вас, бывал в этой гробнице?
     -  Насколько  мне  известно, там бывали  мистер  Байс,  конечно,  Вудро
Вильсон,  а  также торговец  тканями Лео Кранц, который был приятелем  моего
отца...
     - Бывала ли там мисс Порция Тридт?
     - Точно не могу сказать...  Не помню... Возможно, что отец показывал ей
гробницу...
     -  А как  вы  считаете, мистер Керью,  мог ли  не индеец оскальпировать
человека?
     - Я думаю, что нет...
     - Тогда почему же мистер Амори Байс утверждает, что любой белый, или по
крайней мере многие из них, мог бы оскальпировать  человека. И физически это
не очень сложно... Так почему?
     - Ну, право же, я не знаю... Я высказал только свое мнение.
     - А вы могли бы это сделать?
     -  Нет.  Конечно,  нет!..  Да  еще  своего  отца?  Мистер  Кремер,  это
кощунство! Мне хотелось бы на этом закончить нашу беседу... если вы не очень
настаиваете.
     В ответ Кремер только злобно пыхнул сигарой...

     Следующим собеседником Кремера был адвокат семьи Керью - мистер Орлик.
     Он ворвался в  кабинет Кремера  и начал разговор  в весьма  агрессивном
тоне.
     -  Мистер  Кремер,  я  одновременно  являюсь  адвокатом  и  жертвы,   и
подозреваемого. Это дает мне право...
     - Право  врываться  ко  мне без  приглашения? -  резко оборвал адвоката
Кремер.
     -  Дает мне  право, - продолжал  адвокат, нисколько  не  обескураженный
холодным  приемом,  который  оказал  ему  Кремер,  -  требовать,  чтобы  для
проведения экспертизы вы дали мне те красные нити, которые были обнаружены в
руке убитого.
     - Да? - язвительно спросил Кремер, - а больше  вам ничего не надо? - Он
выпустил  облако  дыма и,  немного  успокоившись, добавил, теперь  уже более
спокойно: - Во-первых, я беседовал с мистером Байсом, и он утверждает, что в
руку  убитого  можно было бы  вложить,  причем в любое время, любые  красные
нити, например, из любого среди десяти сделанных из  байетты одеял,  которые
есть у него в музее. А во-вторых, экспертиза  уже произведена. Она показала,
что эти нити - действительно из ткани байетта...
     - Извините, - вновь прервал  Кремера адвокат Орлик, - у меня  тоже есть
образец  таких  нитей,  и я  хотел  бы  их сравнить  с  вашими.  Дайте  мне,
пожалуйста, хотя бы одн