е этого, я  во
всем готов вам помочь.
   - Без хитростей, мистер Бронсон?
   - Без.
   - Отлично. Где вы родились?
   Бронсон покачал головой.
   -  Я  сказал,  что  готов помогать вам, а не  удовлетворять  ваше
+n!./kbab"..
   -  Вы  же  признали,  что я могу проследить  ваше  прошлое,  если
постараюсь.
   - Тогда постарайтесь.
   -  Ладно,  задам  еще более прямой вопрос. Вы когда-нибудь  имели
дело со скотом?
   Бронсон пристально посмотрел на него, затем коротко рассмеялся  и
сказал:
   -  Бог  мой, неужели мне придется взять назад свои слова  о  том,
что вы не дурак? Вы хотите впутать меня в убийство?
   - Вы когда-нибудь имели дело со скотом?
   -  Никогда не имел к скоту ни малейшего отношения. Откуда берутся
мясо и молоко, знаю только из книг.
   -  Где дубинка, которая была у вас вчера вечером, когда вы шли  с
Клайдом Осгудом на ферму к Пратту?
   - Дубинка?
   - Да. Дубинка, обломок молодого деревца.
   -  Ну...  я  не помню... Ах, да. Вспомнил, конечно.  Она  была  у
сарая, мимо которого мы проходили, и я просто...
   - Где она?
   - Вы хотите сказать, где она сейчас? В конце концов...
   - Где вы ее оставили?
   -  Ну...  я  не... Ах! Конечно. Когда мы дошли до  ограды,  Клайд
пошел дальше, а я повернул назад. Он взял дубинку с собой.
   - Зачем?
   Бронсон пожал плечами. Он снова взял себя в руки.
   - Просто так, наверное. Вот вы ходите с тяжелой тростью. Зачем?
   -  Не  за  тем,  чтобы  бить себя до потери сознания.  Клайд  сам
попросил дубинку? Вы ему ее предложили?
   -  Не  помню.  Это произошло мимоходом. А что, разве его  ударили
этой дубинкой? Я думал, его убили киркой, согласно вашей...
   -  Вы  собирались  помогать мне, сударь, а не болтать  чушь.  Мне
нужна правда об этой дубинке.
   - Вы ее услышали.
   -  Ерунда.  Вы явно пришли в замешательство, когда  я  спросил  о
дубинке. - Вульф погрозил ему пальцем. - Берегитесь, если не  хотите
сделать  меня  своим  врагом.  Сейчас для  вас  самая  благоприятная
возможность  рассказать  правду - здесь,  в  сравнительно  дружеском
частном разговоре. Вы сами отнесли дубинку на ферму к Пратту?
   - Нет. Я не ходил туда.
   - Вы так утверждаете?
   - Это правда.
   -  Я  снова  предупреждаю вас, берегитесь. Но если мы предположим
на мгновенье, что это правда, ответьте мне: зачем Клайд отправился к
Пратту? Что он собирался там делать?
   - Не знаю.
   - Что он говорил о своих намерениях?
   - Ничего.
   Вульф  закрыл  глаза.  Я  заметил,  что  его  указательный  палец
выводит  кружки на ручке кресла, и понял, что от ярости он не  может
произнести ни слова.
   - Я могу... - прервал паузу Бронсон.
   -  Молчите!  - Веки Вульфа вздрогнули, и он открыл  глаза.  -  Вы
делаете   ошибку.  Очень  серьезную  ошибку.  Послушайте  меня.   Вы
требовали немедленного возвращения денег. Будучи не в силах  собрать
нужную  сумму в Нью-Йорке, Клайд приехал просить деньги у  отца.  Вы
так  спешили или же так не доверяли ему - или то и другое вместе,  -
что поехали вместе с ним. Вы не хотели отпускать его от себя. Осгуд-
старший  отказался  дать  сыну  деньги,  поскольку  Клайд  не  хотел
говорить,  зачем  они ему, и вы были готовы рассказать  отцу  все  и
получить свой долг у него. Тогда Клайд в отчаянии заключил  пари.  В
случае выигрыша он все равно не мог бы рассчитаться с вами, пока  не
кончится  неделя, а какие гарантии он мог предоставить, что выиграет
пари?  Заставить  вас  ждать могло только одно -  удовлетворительное
объяснение того, как он собирается выиграть пари. И он объяснил вам.
Mе пытайтесь утверждать, что он этого не сделал, я не такой простак.
Вот и расскажите мне об этом.
   Бронсон покачал головой.
   - Я могу сказать только, что вы ошибаетесь. Он не говорил...
   -  Фу!  Я  не ошибаюсь, я знаю, когда я прав. Берегитесь, молодой
человек!
   - Я не могу рассказать о том, чего не знаю.
   - Говорил ли вам Клайд Осгуд, как он думает выиграть пари?
   - Нет.
   -  Или  что  он намеревается делать на ферме Пратта? С кем  хотел
там встретиться?
   - Нет.
   -  Не  делал  ли  он каких-нибудь замечаний или намеков,  которые
позволили бы вам догадаться об этом?
   - Нет.
   - Вы допускаете очень большой промах.
   -  Нет. Может быть, это поссорит меня с вами, но я ничего не могу
поделать. Бога ради...
   -  Молчите! Вы все-таки оказались дураком. - Вульф повернулся  ко
мне и приказал:
   - Арчи, забери у него расписку.
   Он  мог  бы  предупреждать  меня хотя  бы  взглядом,  прежде  чем
отдавать  подобные распоряжения, но когда я жалуюсь ему на  это,  он
отвечает,  что  у  меня прекрасная реакция, и при моей  находчивости
никаких  предупреждений не требуется. В ответ я обычно  говорю,  что
мне нужна не лесть, а простое уважение.
   В  данном  случае  это,  однако,  не  играло  роли.  Бронсон  был
приблизительно моего роста, но в его силе я сомневался.  Я  протянул
руку.
   - Прошу!
   Он  покачал головой и не спеша поднялся, отпихнув стул ногой и не
спуская с меня глаз.
   -  Это  глупо, - сказал он. - Чертовски глупо. Не берите меня  на
пушку.
   -  Вам  нужна расписка, мистер Вульф? - спросил я, не поворачивая
головы.
   -Да.
   - Отлично... Что ж, приятель, мне придется взять ее.
   -  Нет,  -  улыбнулся он. - Драться я не стану, хотя я  не  трус.
Просто  закричу,  появится Осгуд и наверняка захочет  узнать,  из-за
чего загорелся весь сыр-бор.
   - Закричите?
   - Закричу.
   -  Посмотрим.  Если  вы  закричите, я  сделаю  из  вас  отбивную.
Предупреждаю - только раскроете рот, и я не остановлюсь до тех  пор,
пока не приедет "скорая помощь". А когда Осгуд прочтет расписку,  он
попросит меня начать все сначала, да еще заплатит мне за это. Стойте
спокойно.
   Я  протянул  руку,  и,  черт побери, он  попытался  ударить  меня
коленом.  Я  мгновенно  уклонился. Портить ему  физиономию  не  было
необходимости, но проучить стоило, и я хорошим хуком уложил  его  на
пол.
   Когда Бронсон начал открывать глаза, я нагнулся над ним.
   -  Не  двигаться, - предупредил я. - Я не знаю, в  каком  кармане
расписка. Отдайте ее по-хорошему.
   Он потянулся к нагрудному карману, но я сунул туда руку раньше  и
вытащил   кожаный  бумажник  с  платиновой,  а  может,  и  оловянной
монограммой. Он попытался выхватить его. Я оттолкнул его руку, велел
ему подняться и сесть, а сам отошел на шаг изучить свой трофей.
   -  Ого! - присвистнул я. - Сколько тут денег! Тысячи две, а то  и
больше. Можешь не дергаться, я у мерзавцев не ворую. Но я не вижу...
Ага,  вот.  Потайной  карманчик. -Я развернул  бумагу,  пробежал  ее
глазами и передал Вульфу. - Остальное возвратить?
   Он  кивнул, читая расписку. Я протянул бумажник Бронсону, который
уже  поднялся на ноги. Он выглядел слегка растрепанным, но  спокойно
"ab`%b(+ мой взгляд. Я вынужден был признать, что в Бронсоне  что-то
есть:  обычно  тому, кто только что сбил тебя  с  ног,  в  глаза  не
смотрят.
   -  Спрячь, Арчи, - сказал Вульф и протянул мне расписку. Я достал
свой  коричневый с золотым тиснением бумажник, который Вульф подарил
мне на день рождения, и спрятал туда сложенную бумажку.
   -  Мистер  Бронсон, - начал Вульф, - я намеревался задать  вам  и
другие вопросы, в частности, о причине вашего похода на ферму Пратта
сегодня  утром,  но  это бесполезно. Я начинаю подозревать,  что  вы
готовитесь  совершить  еще  более тяжкую  ошибку,  чем  та,  которую
сделали  сейчас.  Что касается расписки, которую у вас  взял  мистер
Гудвин,  то я гарантирую - через десять дней вы получите назад  либо
ее, либо ваши деньги. Не пытайтесь хитрить. Я уже достаточно зол  на
вас. Спокойной ночи.
   - Я повторяю... Я же говорил...
   - Я не желаю вас слушать. Вы глупец. Спокойной ночи.
   Бронсон вышел.
   Вульф  глубоко  вздохнул. Я налил стакан молока и принялся  пить,
когда  заметил,  что Вульф присматривается ко мне. Через  минуту  он
пробормотал:
   - Арчи, где ты взял молоко?
   - В холодильнике.
   - На кухне?
   - Да. Там пять или шесть бутылок. Принести?
   -  Мог  бы  сделать это сразу и сэкономить время. -  Он  залез  в
карман,  вытащил  горсть  пробок от пивных бутылок,  пересчитал  их,
нахмурился и сказал:
   - Принеси две.
14
   На  следующее утро, в десять часов, мы погрузились в  осгудовский
"седан"  и  поехали  в  Кроуфилд. За исключением  Ниро  Вульфа,  все
выглядели  измотанными.  О себе ничего сказать  не  могу,  но  Осгуд
хмурился и огрызался. Бронсон надел франтовской костюм, который  был
на  нем  в  понедельник. Челюсть у него распухла,  он  был  угрюм  и
молчалив.  Нэнси сидела за рулем бледная, с заплаканными глазами,  и
машину вела рывками. Ей уже пришлось съездить в Кроуфилд, на вокзал,
за  двумя  приехавшими родственниками. Похороны  были  назначены  на
четверг,  и  большинство родных должны были  приехать  лишь  завтра.
Видимо,  Вульф не спешил успокоить так восхитившую его  девушку,  по
скольку не велел мне сообщать ей о том, что расписка брата находится
у нас.
   За  время  поездки  никто не проронил ни  слова,  за  исключением
Осгуда  и  Нэнси, которые договаривались о встрече днем, после  всех
дел. Сначала мы высадили Осгуда на главной улице перед заведением  с
пальмовыми и папоротниковыми ветками в витрине и маленькой  вывеской
"Похоронные  принадлежности". Затем Нэнси остановилась у  гостиницы.
Бронсон  покинул  нас  в атмосфере гнетущего  молчания  и  всеобщего
недружелюбия, которые всегда осложняют жизнь мошенника.
   -  Теперь в гараж Томпсона? - тихо спросила у меня Нэнси и  через
три минуты высадила меня у гаража, а сама повезла Вульфа на ярмарку.
   Счет  составил  шестьдесят шесть долларов  двадцать  центов,  что
было  совсем немало, даже включая буксировку. Торговаться,  конечно,
не  имело  смысла, поэтому я тщательно осмотрел машину, заправил  ее
бензином и маслом, расплатился и отправился по делам.
   Я  должен был отыскать Лу Беннета, секретаря Гернсейской лиги.  Я
заехал в гостиницу, затем потерял двадцать минут, безуспешно пытаясь
дозвониться ему, но все-таки выяснил, что он, вероятно, на  ярмарке.
Я  отправился  туда и, оставив машину на стоянке, устремился  сквозь
толпу,  решив  попробовать  счастья в дирекции.  Там  я  узнал,  что
сегодня  какой-то особенный скотоводческий день, у Беннета по  горло
забот,  и  он  должен  находиться в павильонах племенного  скота  на
другом  конце  территории.  Я снова стал пробираться  к  своей  цели
сквозь  толпы  мужчин, женщин, детей, сквозь воздушные шары,  дудки,
пищалки, кукурузные хлопья и всеобщее помешательство.
   Эту  часть  ярмарки я еще не видел. Здесь рядами стояли  огромные
павильоны,  каждый  длиной ярдов пятьдесят или больше.  Людей  здесь
было  немного.  Я  заглянул в первый павильон. Пахло  коровами,  что
неудивительно, поскольку там было полно скота. Посередине  павильона
во  всю  длину шла пятифутовая перегородка, к которой с обеих сторон
были  привязаны  быки, коровы и телята. Ни один из них  не  походил,
однако,  на  породу,  которая  после  знакомства  с  Гикори  Цезарем
Гринденом  была  мне ближе всего. Вдоль длинного  прохода  слонялись
несколько посетителей, и я пробрался туда, где невысокий парнишка  в
комбинезоне расчесывал гребнем спутавшийся кончик коровьего  хвоста.
Я сказал ему, что ищу Лу Беннета из Гернсейской лиги.
   -  Гернсейской? - На его лице выразилось презрение.  -  Не  знаю.
Тут только джерсейцы.
   -  О!  Прошу прощения. Но лично я предпочитаю гернсейскую породу.
Здесь есть павильон, куда допускают и их?
   -  Конечно.  За выводным кругом. Может быть, ваш человек  там.  С
утра там смотрят айрширскую и швицкую породы, а с гернсеями начнут в
час дня.
   Я   поблагодарил  и  пошел  в  указанном  направлении.  Вскоре  я
оказался  на  большой площадке, разделенной натянутыми  канатами  на
несколько  прямоугольников.  С  внешней  стороны  канатов  толпились
несколько  сот  человек. Внутри мужчины и юноши держали  за  веревки
черных  с  белыми  поясами  коров. Зрители  пристально  разглядывали
скотину   со   всех   сторон.  Их  сопровождали  люди,   вооруженные
авторучками и картонными карточками. Один тип стоял на коленях  и  с
таким интересом разглядывал вымя, словно на нем было написано,  кому
достанется главный приз. Беннета нигде не было видно.
   Я  нашел  его  во  втором  от  площадки  павильоне,  который  был
предоставлен  гернсейской породе. Там царили бурная  деятельность  и
нервное  возбуждение: коровам чистили шкуры, мыли  копыта  и  морды,
расчесывали хвосты. Беннет как метеор носился по всему павильону. Он
не  узнал  меня, и мне пришлось остановить его чуть ли не  силой.  Я
напомнил  ему  о нашем знакомстве и сообщил, что Ниро  Вульф  желает
видеть его, где ему будет угодно, в главном павильоне цветов  или  в
любом другом месте, как можно скорее. Срочно.
   -  Это  отпадает, - свирепо объявил Беннет. - Я даже позавтракать
не успел. Жюри начинает обсуждение в час.
   -  Мистер  Вульф пытается раскрыть убийство сына мистера  Осгуда.
Ему нужна от вас важная информация.
   - Я такой не располагаю.
   - Он хочет расспросить вас.
   -  Я не могу сейчас с ним встретиться. Просто не могу. После часа
дня,  когда  жюри  приступит  к работе...  вы  говорите,  в  главном
павильоне? Я забегу к нему или дам ему знать.
   -  После  часа  он будет в закусочной у методистов.  Постарайтесь
поскорее его найти.
   Он пообещал постараться.
   Пока   я   добрался  до  нашего  стенда  в  главном   выставочном
павильоне,   наступил  полдень.  В  этот  день  призы  должны   были
присуждать не только скоту гернсейской породы, но и орхидеям.  Вульф
был  там,  опрыскивая  и  прихорашивая свои цветы.  Опрыскиватель  у
Вульфа был просто великолепный, сделанный по специальному заказу. Он
вмещал   два  галлона  жидкости,  был  снабжен  камерой   сжатия   и
электрическим моторчиком и при всем том весил всего лишь одиннадцать
фунтов.  Когда  я  подошел к Вульфу, он вместе  со  своим  врагом  и
соперником Шанксом как раз восхищался этим опрыскивателем. Я сказал,
что  с  машиной  все в порядке, сообщил стоимость ремонта  и  описал
разговор с Беннетом.
   -  Тогда  мне  придется стоять здесь до часу дня, -  скривил  рот
Вульф.
   - Вам полезно постоять.
   -  И  ждать,  а уже среда. Я звонил Уодделлу. Дубинку  так  и  не
нашли.  Быка полиция не фотографировала. Фу! Далеко им до инспектора
Кремера с его педантизмом. Мисс Осгуд сообщила, что никто из слуг не
видел возвращения Бронсона. Наш следующий шаг зависит от Беннета.
   - Он сказал, что у него нет никакой информации.
   -  Есть.  Только он сам этого не знает. Если бы ты рассказал  ему
побольше и объяснил...
   -  Только  с  помощью  силы. Он не успел даже позавтракать.  Это,
конечно,  заставило  Вульфа умолкнуть.  Он  хрюкнул  и  обернулся  к
Шанксу.
   Я  прислонился  к  краешку  стола с  георгинами  и  зевнул.  Меня
переполняло чувство неудовлетворенности. Я не смог выполнить то,  за
чем меня посылали, что случалось редко и всегда меня раздражало. Мне
пришлось  заплатить  больше шестидесяти долларов  из  денег  Вульфа.
Ужинать и ночевать в этот день нам предстояло в доме, где готовились
к  похоронам.  Вульф  только что заявил, что  в  деле  об  убийстве,
которое  мы  должны раскрыть, мы держим в руках только  разрозненные
концы. Все это вместе выглядело совсем неутешительно. Вульф и  Шанкс
без конца пережевывали взаимные старые обиды, не обращая внимания на
посетителей, расхаживавших вдоль прохода, а я стоял, прислонившись к
столу  и не делая никаких попыток преодолеть уныние. Должно быть,  я
задремал  и очнулся от того, что почувствовал, как меня потянули  за
рукав.
   - Проснитесь, Эскамильо, и покажите мне орхидеи. Я открыл глаза.
   - Добрый день, мисс Роуэн. Проваливайте. Я ушел в себя.
   - Поцелуйте меня.
   Я наклонился и поцеловал ее в лоб.
   - Ну и неотесанный же вы человек!
   - Но я вас сюда не приглашал.
   -  Это  ярмарка, - улыбнулась она. - Я заплатила за вход.  Вы  же
экспонент. Так что давайте, экспонируйте. Покажите мне все.
   - Вот именно, что экспонент. И вообще я только подчиненный.
   Я взял ее за локоть и перевел через проход.
   -  Мистер  Вульф,  мисс  Роуэн просит  показать  ей  орхидеи.  Он
поклонился.
   -  Перед таким желанием я всегда капитулирую. Она посмотрела  ему
прямо в глаза.
   -  Я  хочу вам понравиться, мистер Вульф. Или хотя бы не вызывать
у  вас  неприязни. Мистер Гудвин и я, вероятно, станем друзьями.  Вы
мне подарите орхидею?
   -  Я редко испытываю неприязнь к женщинам, но они мне никогда  не
нравятся,  мисс  Роуэн. Здесь у меня только альбиносы.  Вы  получите
орхидею в пять часов, после присуждения призов. Куда мне ее послать?
   - Я сама приеду.
   Все это кончилось тем, что она вместе с нами пошла в закусочную.
   У  методистов  народу  было  больше, чем  вчера.  Миссис  Миллер,
очевидно,  работала  без  выходных,  поскольку  фрикасе  с  клецками
оказалось  таким  же  вкусным, как и в прошлый  раз.  Подумав,  что,
наверное,  я  в последний раз попал в это богоугодное  заведение,  я
позволил  себе, по примеру Вульфа, заказать две порции.  Вульф,  как
всегда  за  хорошим  столом, был настроен общительно  и  пребывал  в
приподнятом  состоянии духа. Узнав, что Лили  бывала  в  Египте,  он
рассказал  ей о своей жизни в Каире, и они увлеклись болтовней,  как
пара   верблюдов,  наслаждающихся  обществом  друг   друга   посреди
аравийской  пустыни.  Больше говорил он,  но  и  она  заставила  его
несколько раз рассмеяться, и я нашел, что она вовсе не банальная,  а
даже очень приятная собеседница.
   Когда я допил кофе и отставил чашку, Вульф заметил:
   -  Беннета  все еще нет. Уже половина второго. Далеко  отсюда  до
животноводческих павильонов?
   Я ответил, что не очень.
   -  Тогда  выясни, пожалуйста, где же он. Черт побери, я должен  с
ним  увидеться. Если он не может прийти сейчас же, скажи ему, что  я
пробуду здесь до трех, а потом пойду к своим орхидеям.
   - Хорошо.
   Я  поднялся.  Лили  тоже, заявив, что она пришла  на  выставку  с
Праттом  и  Каролиной, и они уже, наверное, ищут  ее.  Мы  вышли  из
закусочной, и я сообщил Лили, что сейчас нахожусь на работе  и  буду
слишком  энергично  пробиваться  сквозь  толпу,  чтобы  наслаждаться
/`(ob-.) компанией. Она объявила, что до сих пор в моем характере ей
не  удалось обнаружить никаких приятных черт и что в пять  часов  мы
снова  увидимся. Лили отбыла в направлении трибун, мне же надо  было
идти в другую сторону.
   На  выводном кругу представление было в полном разгаре. Мне  было
приятно  узнать,  что  гернсеи пользовались  гораздо  более  широкой
популярностью, чем швицы или айрширы, поскольку народу кругом стояло
не  в  пример  больше,  чем  два часа  назад.  Беннет  находился  за
загородкой  вместе  с  судьями,  секретарями,  быками,  коровами   и
сопровождавшими их лицами. Мое сердце на секунду остановилось, когда
я  увидел быка, который - я мог бы поклясться! - был не кто иной как
Гикори Цезарь Гринден, но потом я заметил, что он немного светлее, и
белое  пятно  на  его  морде гораздо меньше. Я пробрался  на  другую
сторону,  как  вдруг  меня  потянули за рукав.  Я  решил,  что  меня
выследила  Лили Роуэн, но это оказался Дейв, приодетый, в рубашке  с
галстуком, костюме и блестящей соломенной шляпе.
   -  Я  же  говорил,  что вы всегда там, где происходит  что-нибудь
важное!  Вы  видели, как эти идиоты, чтоб им пусто было,  ради  этой
Силвервилл  отобрали первое место у Беллы Грасли? А ведь  у  нее  же
стать как у лани!
   -   Не  может  быть!  -  посочувствовал  я.  -  Ужасающая  неспра
ведливость. А вон и наш друг Монт Макмиллан.
   -  Ага,  я  привез  его утром. - Дейв покачал головой.  -  Бедный
старина  Монт,  ему  приходится начинать все сначала.  Хочет  купить
здесь  несколько коров, если цены будут подходящие.  Нужно  заводить
новое стадо. Год назад никто бы и не подумал: Остальное я прослушал,
поскольку полез под канат и бросился к