домам.
     Письмо, которое досталось  Фреду, было  от женщины,  которая  в  тысяча
девятьсот  сорок четвертом  году работала  в  "Олтмане". Она  также опознала
Карлотту  Воэн  по  фотографии,  заработав свои полтыщи,  но  даже не смогла
вспомнить, приходила ли Карлотта одна или с кем-нибудь.
     Наконец, третий отклик, пришедший в "Газетт", был от Салваторе Манцони,
который в течение  последних пятнадцати лет работал официантом в "Сарди".  В
сорок  четвертом году он был официантом в "Туфитти", ресторане на  Восточной
Сорок шестой улице, который закрылся в сорок девятом году. Как выяснилось, в
сорок четвертом году  в течение нескольких месяцев Карлотта два или три раза
в неделю ужинала за  одним  из  столиков, которые он  обслуживал.  Он  мигом
выбрал ее  фотографию из  десятка предложенных  ему на выбор, и он знал, что
девушку звали Карлотта Воэн,  поскольку  она часто бронировала себе  столик.
Самое же  главное заключалось  в том, что Сальваторе Манцони, судя по всему,
видел  воочию  отца Эми, и не  один,  а много  раз, поскольку Карлотта  Воэн
всегда ужинала с одним и тем же мужчиной. Когда я впервые об этом услышал, у
меня похолодела спина - я даже представил, что в следующую секунду узнаю его
имя. Но увы. Не то чтобы Сальваторе Манцони забыл имя спутника Карлотты,  но
он даже не знал,  как его зовут.  Карлотта  всегда  звонила  сама.  Впрочем,
Сальваторе не  исключал,  что  мне  может  помочь  кто-то другой,  например,
Джузеппе Туфитти,  бывший владелец и управляющий ресторана. Если он еще жив,
конечно.
     От  описания спутника Карлотты толку было немного,  и не только потому,
что прошло  уже  двадцать три года. Вот что я узнал. Возраст лет тридцать  с
небольшим.  Рост:  около шести  футов. Вес:  примерно сто  семьдесят фунтов.
Плечи:  довольно широкие, возможно, чуть  сутуловатые.  Голова чуть  крупнее
обычного.  Лицо:  не  круглое, возможно,  немного  удлиненное:  не  бледное,
немного смуглое. Волосы: темно-русые.  Глаза: карие (предположительно). Нос,
рот, уши и подбородок: да, они у него были.
     Если вам удалось предоставить его себе, то с воображением у вас обстоит
получше,  чем  у меня. Конечно, ни Джарретам,  ни Макгрею такое описание  не
подошло бы, но мы уже и так списали их со счета.
     Следующие сорок восемь часов мы посвятили поискам ресторанного спутника
Карлотты  Воэн. Найди мы  его  -  и двадцать  против  одного, что  отец  Эми
оказался бы в наших руках. Сол, Фред, Орри и я буквально сбились с  ног,  но
безрезультатно.
     Итак, в  четверг  в  три часа пополудни  мы  с Вулфом в  самом  мрачном
настроении сидели в кабинете. Сол, Фред и Орри продолжали розыски, но мы уже
потеряли  всякую  надежду. Вулф откупорил уже вторую  бутылочку  пива  после
обеда, что  превышало его норму, а я налил себе стакан  ирландского виски на
кухне, словно последний забулдыга, пытающийся утопить горе в вине.
     Посмотрев на Вулфа, который сидел  с закрытыми глазами и поджав губы, я
произнес;
     - Если вы пытаетесь подсчитать наши расходы, то мы потратили уже больше
трех тысяч, не считая моего жалованья.
     Вулф потряс головой, но глаза открывать не стал.
     - Я строю предположения. Я исхожу из того, что отец мисс Деново убил ее
мать  и  что  проще разыскать  его  как  убийцу,  чем  как пропавшего  отца,
поскольку отцом он стал двадцать два года назад, а убийцей сделался лишь три
месяца  назад.  Еще  одно  допущение: мотивом  для  убийства  явилось  некое
недавнее событие, в курсе которого вполне может быть Реймонд Торн или кто-то
из  его  подчиненных,  который  общался  с  Элинор  Деново.  -  Глаза  Вулфа
открылись. - Я начну с мистера Торна.
     Я отставил стакан с остатками ирландского виски в сторону.
     -  Боже  Всемогущий!  Это,  пожалуй, самое сумасбродное предприятие  из
всех, что вы до сих пор затевали.
     -  Возможно.  Но  сидеть   сиднем  день  за  днем,  получая  совершенно
бесполезные донесения от  тебя, Сола,  Фреда  и  Орри, мне тоже надоело. Это
нарушает  мой аппетит и  мешает  наслаждаться  пищей. А сегодня утром я даже
дважды перечитал одну  и ту же страницу.  Это  невыносимо. Ты можешь вызвать
сюда мистера Торна к шести часам?
     -  Могу  попытаться. Это  у вас колика,  или вы и  в самом  деле хотите
потрудиться?
     - У меня не бывает колик.
     - Это мы  обсудим в другое  время.  У меня есть предложение. Помните, я
говорил  вам  в  понедельник, что  Кремер не  стал бы тратить  время на дело
трехмесячной давности, если в этом деле не скрывается какая-то изюминка. Так
вот,  нам не помешало бы знать правду.  Я прошу вашего  разрешения  посетить
Кремера и спросить его.
     - А с какой стати он тебе расскажет?
     - Положимся на мой собственный  опыт и  интеллект,  если  я  верно  вас
процитировал.
     - Но ты не можешь назвать ему имя нашего клиента.
     - Нет,  конечно. Хотя мне кажется, что Кремер  уже его знает,  прочитав
наше объявление.
     - Хорошо, я согласен. Но сначала договорись с мистером Торном.
     Мне понадобился почти час, чтобы разыскать Реймонда Торна, поскольку он
был где-то на съемках. Торн сказал, что к  шести  он приехать не сможет,  но
согласился на девять. С Кремером никаких хлопот у меня не было - он сидел на
месте и согласился меня  принять. Вулф поднялся в оранжерею, а  я отправился
на кухню известить Фрица о своем уходе.
     Кабинет у Кремера был, конечно, тесноват, стол слишком мал, да и стулья
для посетителей  не отличались особым удобством. Впрочем,  Кремер вообще был
консерватор.  Например, его заношенная фетровая шляпа  в  те  минуты,  когда
покидала  голову инспектора, всегда лежала в углу  стола, хотя  вешалка была
прибита буквально в шаге  оттуда. Я присел  на стул  и  смиренно ждал,  пока
Кремер закончит изучать бумаги в раскрытой папке. Когда он захлопнул папку и
поднял на меня глаза, я сказал:
     - Я принес свежие новости. Мы начали работать над этим  делом о наезде.
Мистер Вулф велел, чтобы я вам это сказал, поскольку раньше мы этим делом не
занимались. Кремер решил пустить мне пыль в глаза.
     - Какой еще наезд? - с невинным видом поинтересовался он.
     -  Двадцать  шестого  мая  тысяча  девятьсот  шестьдесят  седьмого года
женщина по имени Элинор Деново переходила  через  Восемьдесят  вторую  улицу
возле...
     -  А, вспомнил.  Стало  быть,  вы решили  взяться  за это  дело.  Вулфу
понадобилось что-то  узнать,  и  он  подослал  тебя.  Пусть катится ко  всем
чертям.
     Я кивнул.
     - Тем не менее, будучи так заняты, вы согласились меня принять, так что
вам  тоже любопытно узнать,  что известно  Вулфу. Я буду краток и отвечу  на
ваши вопросы - в пределах разумного, конечно. Мы говорили вам правду  и одну
только  правду,  единственный  наш  клиент -  женщина,  которая  просит  нас
разыскать  ее  отца,  которого она никогда не видела,  но  очень  хочет  это
выяснить.  Мы  напали  на три  следа,  вышли на подозреваемых, но все  следы
оказались ложными. Две недели ушли коту под  хвост. Поэтому час назад мистер
Вулф  решил, что  ему  легче найти убийцу, чем  отца - следовательно, отец и
есть убийца. Сами понимаете,  обычно его мозг функционирует по-другому, но в
данном случае сработал не мозг, а пищеварительный тракт. Думаю, у  него  был
просто колик, хотя Вулф утверждает, что колик у  него не  бывает.  Просто  у
него нарушился  аппетит.  Словом, он  хватается  за  последнюю  соломинку  и
поручил мне  купить у вас  улику.  Если в этом деле  имеется хоть одна самая
завалящая улика, о которой  не пронюхали газетчики, то мистер Вулф дает  вам
свое честное  слово, что первый же заслуживающий  внимания  факт, который мы
раскопаем, мы передадим вам,  прежде чем воспользуемся им  сами.  По крайней
мере, за  две минуты. Я тоже готов дать вам мое честное слово, хотя вы мне и
не поверите. Вопросы.
     Кремер  поднял трубку  интерфона,  буркнул  в нее: "Кофе!", положил  на
место и развернулся на вращающемся стуле ко мне, чтобы не вертеть шеей.
     - Мы не  стали вызывать Эми Деново, -  заявил он.  - Ясное  дело, после
вулфовского объявления мы  сразу поняли,  что  именно она - ваш клиент, но в
июне мы буквально вывернули ее наизнанку, так  что  больше нас спрашивать ее
не о чем. А вам, стало быть, так и не удалось разыскать ее папашу?
     -  Нет,  он как  в  воду канул.  А зачем вы приходили ко мне и  звонили
Вулфу?
     - Ты  же сам звонил  Стеббинсу,  а я, насколько  тебе известно,  всегда
подозреваю, что дело нечисто, как только  в игру  вмешивается  Вулф, Потом я
надеялся,  что  он  сможет  назвать   мне  человека,  который  курит  сигары
определенного сорта.
     - Я  знаю одного парня, который курит  "Монте-Кристо". Ему  их привозит
знакомый шкипер.
     - Да, ты  и в  морге будешь паясничать. Так вот, у  нас и в  самом деле
есть интересующая  тебя улика,  только  проку  с нее мало. Можно с  таким же
успехом  рассказать  об  этом   по   телевидению.   Мы  располагаем  девятью
отпечатками пальцев  человека, который сидел  за  рулем машины,  совершившей
наезд. Шесть из них - совершенно идеальные.
     Открылась  дверь,  и  в  проеме  возник облаченный  в полицейскую форму
блюститель порядка, который  принес Кремеру старый,  покоробленный поднос  с
кофе. Кремер кивнул и принялся наливать из кофейника дымящийся напиток.
     - Неужели этот балбес не знал о том, что существуют перчатки? - спросил
я.
     Кремер отставил кофейник в сторону.
     - В машине перчаток  не оказалось.  А  вот кожаный портсигар на полу мы
нашли. Должно быть, водитель решил  закурить в ожидании своей жертвы, но тут
она внезапно появилась, и он отбросил портсигар на сиденье и...
     Я приподнял брови.
     - Значит, по-вашему, это было предумышленное убийство?
     Кремер отхлебнул кофе. Я невольно поежился  -  сам-то я  могу  отпивать
такой горячий кофе только крохотными глоточками.
     - Пусть уж Вулф  сам решает, - сказал Кремер. - Мало того что ему в рот
такой  кусок положили, так  еще  и  разжевать  за  него? Нет уж,  пусть  сам
ковыряется.  А  вот в картотеке этих отпечатков нет - ни в Вашингтоне,  ни в
Лондоне. В портсигаре было две сигареты  "Голд Лейбл Бонита".  А я, зная, на
какие штучки  способен  Вулф, придя к нему, вполне мог рассчитывать,  что он
спросит, не желаю ли  я познакомиться с человеком, который курит "Голд Лейбл
Бонита", но вот беда - где-то потерял портсигар.
     Он снова отпил кофе.
     - Если портсигар у вас где-то недалеко, я бы хотел взглянуть на него, -
попросил я. - Хотя бы опишите его мистеру Вулфу.
     - Он в лаборатории. Черный отполированный,  телячьей кожи, не новый, но
и не заношенный, со штампом "Корвин Делюкс". Больше ничего примечательного.
     - Надеюсь, что владелица этой машины...
     Дверь распахнулась, и вошел полицейский.
     - Ну что? - спросил его Кремер.
     Оказалось, что сержант Такой-то привел  мистера Имярек. Я поднялся. Все
равно  вопрос, который едва не слетел с моих губ, был слишком дурацкий. Есть
даже в этой уголовке неплохие головы и кто-то наверняка догадался спросить у
владелицы угнанного автомобиля, не ей ли принадлежит этот портсигар.


Глава 11

     Реймонд  Торн опоздал  больше  чем на полчаса. Когда в дверь позвонили,
было уже без  двадцати  десять. Я представил Торна Вулфу, усадил  в  красное
кожаное кресло, поинтересовался, что он хочет  выпить, и отправился на кухню
за бренди и стаканом воды.
     Когда отзвонили три  наших тера и доложили, что ничего нового не нашли,
Вулф велел им собраться у него в кабинете в девять утра на следующее утро. А
тремя терами они стали с тех пор, как Орри на одной из таких встреч  сказал,
что они с Солом и Фредом - три мушкетера. С тех пор мы ломали головы, как бы
их  лучше  назвать.  Мы  перепробовали  детектеров, филетеров,  хвостотеров,
вулфотеров, сыскнотеров и других, но в конце  концов остановились просто  на
терах.  Они еще  не знали, что теперь  мы разыскиваем убийцу,  а  не отца; я
приберег эту новость наутро, чтобы они спали без кошмаров.
     Возвращаясь с Двадцать первой улицы, я остановился  на углу у табачного
киоска  и  приобрел  парочку  сигар "Голд Лейбл  Бонита"  (кстати, только  с
третьей  попытки  - в  двух других  киосках  этих  сигар  не  оказалось)  по
шестьдесят  пять   центов  за  штуку,  так  что  мы  с  Вулфом  как  следует
налюбовались на  них. Средней толщины,  длиной четыре и три  четверти дюйма,
довольно  тупые  с обоих концов.  Каждая  сигара  упакована  в  целлофановую
трубочку, на  которой  значится  "Голд  Лейбл"  и  никакой  "Бониты".  Слово
"Бонита" красуется только на коробке. Я  закурил одну из сигар  и  несколько
раз затянулся, но  ни Вулф, ни я не смогли  бы поклясться под присягой, что,
войдя  в прокуренную  комнату, мы распознали бы  аромат  именно  "Голд Лейбл
Бониты". Вторую сигару  я  бросил в ящик, после чего дословно  передал Вулфу
наш разговор с Реймондом Торном десятидневной давности.

     Пригубив  рюмку  с  бренди,  Торн  заявил,  что  было   бы   совершенно
изумительно заснять крупным планом Вулфа за столом, усыпанным орхидеями, для
минутного  рекламного ролика.  Сам-то он рекламами не занимается, но вот его
приятель  сделал  бы из  нее просто конфетку!  Вулфу  пришлось почесать губы
костяшкой пальца, чтобы  подавать слова,  которые рвались наружу. Как-никак,
Торн еще мог ему пригодиться, чтобы отыскать убийцу.
     - Мой приятель с удовольствием зайдет и  обсудит с вами этот вопрос,  -
закончил Торн.
     - Это может  подождать, - сдержанно  ответил  Вулф. -  Сейчас я слишком
занят расследованием. От имени мисс Деново хочу поблагодарить вас за то, что
вы согласились  прийти ко  мне. Я знаю, что вы  сказали мистеру Гудвину  что
вряд  ли   сможете  нам  помочь,  но  зачастую  оказывается  так,  что  люди
располагают  какими-то  важными сведениями, но даже не  подозревают об этом.
Однажды  мне целых  три  дня пришлось  допрашивать  одну молодую женщину  по
совершенно пустячному,  как ей казалось, вопросу  и в итоге я выудил из  нее
один факт, который сразу изобличил убийцу.
     - Боюсь, что не смогу потратить  на это  целых три  дня, - сказал Торн,
отпивая  бренди. -  Замечательный коньяк.  Кстати, судя по этому объявлению,
вам известно больше, чем мне. Это ведь ваше объявление в "Таймс", верно?
     - Да.
     - Только при чем здесь какая-то Карлотта? Фамилия Элинор была Деново, и
дочь ее - Эми Деново.
     -  К сожалению, я не  могу ответить  вам  на этот  вопрос, мистер Торн.
Юридические разговоры  клиента с  нанятым им частным сыщиком не защищены, но
тем не менее они зачастую носят конфиденциальный характер.
     - Гудвин сказал мне по телефону, что вы зашли в тупик.
     - Да, мы просто приперты к стенке.
     - Но вы по-прежнему считаете, что Элинор убили преднамеренно?
     -  Мисс Деново считает так, как рассказал вам мистер Гудвин десять дней
назад. А я? Я тоже,  но причины могут показаться вам неубедительными. Но вас
я пригласить сюда не потому, что слепо мечусь в темноте или пытаюсь отыскать
иголку  в  стоге  сена.  Вполне  логично  предположить,  что  убийство  было
спровоцировано  неким событием, свидетелем  которого  вы  могли  вольно  или
невольно быть. Кстати, как вы обращались  к ней при разговоре  - мисс Деново
или Элинор?
     - Элинор.
     - А сколько еще людей называли ее Элинор?
     - А зачем... Одну минутку... Трое. Нет, четверо.
     - Их имена.
     - Послушайте.  - Торн взмахнул рукой. - Это уже какая-то околесица Если
так пойдет, то нам и за три недели не управиться, не говоря уже о трех днях.
Гудвин сказал, что в этом деле может быть замешан кто-то из тех, кто знал ее
по работе, а  я  заявляю вам  со всей  ответственностью,  что это  абсолютно
невозможно. Личных отношений с ней не  было ни у кого. Даже у меня. Мы часто
обедали и ужинали вместе, даже иногда завтракали, но разговаривали только на
деловые темы. - Он повернулся ко мне. - Я уже  говорил  вам,  что у нее были
определенные правила, переступать через которые не позволялось.  -  И  снова
Вулфу:  - Я, конечно, назову вам  имена, но еще раз  говорю - это совершенно
бесполезно.
     - Возможно.  Тогда попробуем по-другому. Когда и где вы видели Элинор в
последний раз?
     - В  ту пятницу на  студии, примерно  в полдень. Я собирался  лететь на
встречу с одним сценаристом.
     - На какой студии?
     - На моей, разумеется.
     - Она не говорила, что собирается делать вечером?
     - Говорила. Она  собиралась  на просмотр одного фильма, чтобы поглядеть
на игру актера, которого мы хотели тоже использовать.
     - А где была эта премьера? В кинотеатре?
     -  Нет, на  стадии  в Бронксе.  Поэтому она  и  взяла машину.  Впрочем,
полиция уже все это проверяла. Элинор ушла со студии в начале одиннадцатого.
     - Кто еще ездил с ней на этот просмотр?
     - Никто. - Торн допил бренди, поставил рюмку на столик и потянулся было
к бутылке, но потом отнял руку. - Да, замечательный коньячок.
     -  Пожалуйста,  наливайте еще.  У меня  девять бутылок  такого. Давайте
начнем с той пятницы. Много ли вы общались с Элинор в то утро?
     - Нет. С утра у нас было совещание, но Элинор не досидела до конца - ее
вызвали. Потом я...
     - Кто ее вызвал?
     -  Женщина  из агентства по поводу одной жалобы своего клиента. Обычное
дело.  Клиентам  этих  агентств   вечно  что-нибудь  не  нравится.  Потом  я
надиктовал ей несколько документов. Правда, и у меня и у нее в то время были
свои  секретарши, но некоторые  бумаги мы по-прежнему готовили  вместе.  Она
была поразительная женщина. Ей предлагали жалованье  в три четыре раза выше,
чем  у  меня,  но  она  неизменно  отклоняла  все  предложения,  даже  самые
соблазнительные.
     - Почему?
     - Не знаю. Возможно, потому, что  ценила  независимость,  которую я  ей
предоставлял.
     -  Если  я попрошу вас  повторить  все, что она говорила в то  утро, вы
сможете?
     - Господи, нет, конечно! К тому же мы говорили  только о делах. Знаете,
может  быть,  я больше  смогу для  вас сделать,  если вы  объясните,  почему
считаете,  что  Элинор  убили  преднамеренно.  Гудвин  сказал  мне,  что так
подсказала Эми ее интуиция.
     - Да.  Я  рад был бы выполнить  вашу просьбу,  мистер Торн,  но не имею
права раскрывать сведения, которыми располагает полиция. Каких-то пять часов
назад высокий полицейский чин, который расследует это  дело, сказал: "Должно
быть,  водитель решил закурить сигару в ожидании своей  жертвы,  но тут  она
внезапно появилась". Если бы я был вправе  сказать вам  больше, я бы сказал.
Пожалуйста, налейте себе еще бренди. Арчи, принеси мне, пожалуйста, пива.
     Вот  вам  яркий пример, как  можно наврать с  три  короба,  говоря одну
только  правду. Сущая правда, что  Вулф не имеет права раскрывать  сведения,
которыми   располагает  полиция.  Правда  и   то,  что  фразу  эту  произнес
высокопоставленный полицейский чин. Сложите  же обе правды вместе и получите
отъявленнейшую ложь.
     Впрочем, это  была единственная ложь, к  которой  прибег Вулф за четыре
долгих часа, пока Торн сидел в красном кожаном кресле и наполовину опустошил
бутылку "замечательного коньячка". А бренди  было и  впрямь восхитительное -
однажды Вулфу предложили целых пятьдесят зеленых за одну бутылку.
     К  половине второго ночи бренди уже настолько развязало Торну язык, что
он совершенно  потерял ощущение времени. Да и с  памятью  у него вдруг стало
получше - тут нам просто повезло. Четверг он помнил даже лучше, чем пятницу,
а  к  тому времени как они добрались до начала  той  недели, Торн  начал уже
припоминать такие подробности, что я даже заподозрил, не привирает ли он. Во
время  беседы  он  припомнил,  что  когда-то  подрабатывал  тем,  что  писал
сценарии, так что сочинять ему было не в новинку.
     Впрочем,  самое  главное  он явно  не выдумал.  То, ради чего Вулф  так
старался. Я едва не пропустил это мимо ушей.  Я сидел с ними уже больше трех
часов, слушая нуднейшую  галиматью и  с величайш