зал, будто подумал, что это он. Я сказал, что
это он. Я ведь докладываю.
   - Ты прав. Приезжай.
   - Если я вернусь, то я...
   - К черту, приезжай.
   Я осторожно положил трубку, перевел дыхание, повернулся в Вулфу.
   - Звонил Орри Катер из Махопака. Я велел  ему  приехать,  потому  что
мисс Тензер домой не вернется. Она мертва. Приехали трое  в  полицейской
машине. Они сейчас в доме и один из них - Перли Стеббинс. Не нужно  осо-
бого ума, чтобы понять: сержант из нью-йоркского отдела по убийствам  не
приедет в Путнемский округ за пуговицами из белого конского волоса.
   Губы Вулфа сжались крепко, как никогда. Потом они разомкнулись.
   - Предположение - это еще не факт.
   - Сейчас будут доказательства.
   Я повернулся к телефону, взял трубку и набрал номер "Газетт". А когда
Вулф услышал, что я прошу Лона Коэна, он взял трубку параллельного аппа-
рата и придвинулся поближе к нему. Лон по крайней мере  половину  своего
времени говорит по телефону, но я поймал  его  между  двумя  телефонными
звонками и спросил, есть ли у меня еще кредит, и он ответил, что в  сле-
дующем номере газеты нет, но на сведения и новости есть.
   - На этот раз требуется не так много, - сказал я. -  Просто  проверяю
слух, который только что до меня дошел. Вы слышали что-нибудь о  женщине
по имени Эллен Тензер?
   - Эллен Тензер?
   - Верно.
   - Возможно, мы кое-что имеем. Но не будь  так  дьявольски  осторожен.
Арчи. Если ты хочешь узнать, что мы узнали об убийстве, так и скажи.
   - Хочу узнать.
   - Вот это лучше. Нам известно не очень много, правда, в последний час
могли прийти новости. Одним словом, около шести часов  утра  полицейский
заглянул в машину,  которая  стояла  на  тридцать  восьмой  улице  возле
Третьей авеню, и видел на полу у заднего сиденья женщину. Она была заду-
шена куском шнура, который еще болтался у нее на  шее.  Выяснилось,  что
она мертва уже пять-шесть часов. Ее опознали как Эллен Тензер из Махопа-
ка. Вот и все. Если это так важно, могу позвонить вниз и узнать  послед-
ние новости.
   Я сказал ему, что срочности нет, поблагодарил и повесил трубку. То же
самое сделал и Вулф. Он пристально смотрел на меня, а я на него.
   - Дело принимает плохой оборот, - сказал я. - Обсудим его?
   Он покачал головой.
   - Пока это ничего не даст.
   - Есть одно частное "но". Если бы я не ушел из ее  дома  и  продолжал
обрабатывать, то может быть, чего-нибудь и добился бы, и она  сидела  бы
сейчас здесь, а мы заканчивали бы дело...  К  черту  интеллигентность  и
опыт!
   - Оставь.
   - Но что теперь? Я не сумел спросить о чем-нибудь, кроме  пуговиц,  и
теперь Стеббинс и Крамер насядут на нас. Тридцать восьмая  улица  -  что
там, часто происходят убийства?
   - Убийство - их проблема.
   - Скажите об этом им. Племянница расскажет, как пуговичный коммерсант
Арчи Гудвин встречался с ней, чтобы заполучить  адрес  тетки.  Парень  с
бензоколонки опишет человека, который узнавал, как проехать к дому  уби-
той. А в самом доме они обнаружат тысячи отпечатков моих пальцев, четких
и свежих. Я вполне могу звонить адвокату и договариваться о залоге, если
я буду арестован, как важный свидетель.
   Вулф проворчал:
   - Ты не можешь представить им  информацию  относительно  убийства.  Я
изумился:
   - Не могу?
   - Думаю, что нет. Обсудим это,- Он откинулся назад, закрыл глаза,  но
его губы не шевелились. Такое сосредоточение требовалось для истинно ка-
верзных проблем. Через минуту он открыл глаза, выпрямился.
   - Все довольно просто Так как она мертва, все зависит от тебя. Напри-
мер, она сказала, что должна уехать, потому что у нее назначена встреча,
а ты попросил у нее разрешения подождать, пока она не  вернется,  и  она
согласилась. Ты остался в доме один. Ты помнил,  как  важны  для  нашего
клиента белые пуговицы из конского волоса. И ты  воспользовался  обстоя-
тельствами. Именно так ты должен говорить.
   - Не называя имени клиента?
   - Разумеется.
   - Без имени клиента все это блеф. Жертва и наш клиент тесно  связаны.
Поэтому полиция захочет задать клиенту несколько вопросов.  И  я  назову
мисс Вэлдон.
   - У тебя есть выход. Клиент ничего не знает об Эллен Тензер. Он нанял
нас, чтобы выяснить, откуда взялись эти пуговицы. И только. Мы не обяза-
ны раскрывать имя клиента - это дело нашей чести. Полиции только дай по-
вод - они ухватятся за что угодно.
   - Но у меня есть пара вопросов. Не считаете ли вы, что  Эллен  Тензер
была бы сейчас жива, если бы вы не взялись за эту  работу,  не  дали  бы
объявление и не послали меня встретиться с Тензер?
   - Да, считаю, что она была бы жива.
   - Тогда не будет ли фараонам легче арестовать убийцу, если они  будут
знать то, что знаем мы, особенно о ребенке?
   - Несомненно.
   - О'кей. Вы сказали: "Убийство - это их проблема". Мне это  действует
на нервы и будет стоить бессонницы. Я видел мисс Тензер, говорил с  ней,
она дала мне воды. Конечно, я полностью на  стороне  клиентки  и  против
претензий к ней со стороны полиции... Я пил с ней мартини,  но  она,  по
крайней мере, до сих пор жива.
   - Арчи, - он поднял руку, - мое дело - выяснить личность матери и ус-
тановить степень вероятности того, что ее муж был отцом ребенка. Ты  ду-
маешь, я могу выяснить это без того, чтобы не узнать, кто убил мисс Тен-
зер?
   - Нет.
   - Тогда не изводи меня. И без этого все плохо.

   7

   Я находился под арестом с 3:42 воскресенья,  когда  инспектор  Крамер
вызвал меня, до 11:58 понедельника, когда Натаниель Паркер, адвокат Вул-
фа, приехал в кабинет  окружного  прокурора  с  документом,  подписанным
судьей, установившим залог в двадцать тысяч долларов. Поскольку  средний
залог по Нью-Йорку за особо важных свидетелей по делам убийств составля-
ет восемь тысяч, то такая сумма моего залога поставила  мою  персону  на
высшую ступень, и я оценил этот комплимент.
   Если не считать бессонницы, двух пропущенных приемов пиши,  приготов-
ленной Фрицем, и того, что я не почистил зубы, мое заключение  не  явля-
лось великим испытанием и не утомило  меня.  Моя  легенда,  предложенная
Вулфом и немного усовершенствованная, была изложена Крамеру еще в  нашем
кабинете в присутствии Вулфа, а потом в присутствии окружного  прокурора
по фамилии Мандель и нескольких сыщиков из отдела убийств. Тон был уста-
новлен Вулфом в его схватке с Крамером еще в воскресенье днем,  особенно
в конце его, когда Крамер поднялся, чтобы уйти.
   - Я ничего вам не должен, - сказал Вулф, -  и  не  нуждаюсь  в  вашей
снисходительности. Арестовать меня вместе с Гудвином было бы бессмыслен-
но, так как я все равно бы молчал. Если бы у меня  появились  советчики,
уверяю вас, они не были бы подвержены вашему влиянию.
   - Пройдет немного времени и вы сами захотите давать советы, -  произ-
нес с неохотой Крамер.
   - У вас в кармане мое заявление, в котором я утверждаю, что  нахожусь
в совершенном неведении, кто мог бы быть убийцей Эллен  Тензер.  У  меня
достаточно оснований утверждать, что и мой клиент ничего не  знает.  Что
до вашей угрозы лишить меня лицензии, то я скорее буду спать под  мостом
и есть объедки, чем представлю моего клиента для официальных допросов.
   Крамер покачал головой:
   - Чтобы вы ели объедки!.. Боже милостивый. Гудвин, идемте.
   Мы не имели и намека на личность матери ребенка. Пока мы не  предпри-
нимали ничего, чтобы выяснить, кто же она, хотя и не  бездельничали.  Мы
отпустили Саула, Фреда и Орри. Мы читали газеты. Узнали у журналиста Ло-
на Коэна, нет ли неопубликованных новостей. Мы отправили пятьдесят  дол-
ларов Беатрис Эппс.
   Я считал, что было бы напрасной тратой денег клиентки нанимать Саула,
Фреда и Орри для проверки Эллен Тензер, поскольку этим занимались специ-
алисты: полицейские и журналисты. Из газет и  от  Лона  Коэна  мы  имели
больше фактов, чем могли использовать. Эллен Тензер  была  зарегистриро-
ванной няней, но бросила работу десять лет назад, когда получила в  нас-
ледство дом в Махопаке и деньги, достаточные для того, чтобы  жить  без-
бедно. Она никогда не была замужем, но, по-видимому, любила детей,  пос-
кольку вырастила их за десять лет больше дюжины. Откуда они появлялись и
куда исчезали было неизвестно. О последнем воспитаннике никто ничего  не
знал, кроме того, что это был мальчик. Ему было около  месяца,  когда  в
марте он появился у нее. Она называла его Бастером. Исчез он около  трех
недель назад. Лучшим источником информации был местный доктор,  которого
Эллен вызывала в случае надобности, но он оказался крайне молчалив. Жур-
налист Лон утверждал, что даже инспектору Перли Стеббинсу вряд  ли  уда-
лось бы что-нибудь из него вытянуть.
   Кроме племянницы Энн, единственными родственниками Эллен  Тензер  был
ее женатый брат и родители Энн, которые жили в Калифорнии.  Энн  отказа-
лась от разговора с репортерами но Лон утверждал, что она не часто виде-
лась с тетей и почти ничего о ней не знала.
   Когда я уходил от Лона, он спросил:
   - Ты нашел пуговицы? Да или нет?
   Проиграв с ним в покер много ночей напролет, я имел достаточную прак-
тику в управлении выражением своего липа в его присутствии. Я ответил:
   - Ты предполагаешь, что наше объявление в "Газетт" и интерес к  Эллен
Тензер как-то связаны? Ничего подобного. Просто  Вулф  любит  носить  на
брюках белые пуговицы из конского волоса.
   - Ясно.
   - Пуговицы для подтяжек,- добавил я.
   Телефонный звонок специалиста по пуговицам Николаса Лессефа  раздался
в субботу днем. Я ожидал его, поскольку Энн Тензер должна была  сообщить
фараонам об Арчи Гудвине из фирмы  "Исключительно  пуговицы-новинки",  и
они должны были с ним  встретиться.  А  встреча  с  сыщиками  из  отдела
убийств никому не доставит удовольствия. Он мог быть обижен. Но это было
не так. Он только хотел узнать: выяснил ли я, откуда взялись злосчастные
пуговицы. Я спросил,. были ли у него официальные гости,  и  он  ответил,
что да, были, поэтому он предположил, что у меня для него есть  новости.
Я выразил опасение, что у меня их никогда не будет, и вот тогда он огор-
чился.
   Энн Тензер позвонила в воскресенье утром. Я ожидал  и  этого  звонка,
поскольку газеты пестрели моим именем, а в "Ньюс" меня  назвали  убийцей
детской няни. Энн Тензер была расстроена, но  казалось,  сама  не  знает
из-за чего. Не из-за того, что я выдавал себя за пуговичного  коммерсан-
та. И не из-за того, что случилось с ее тетей. Как  я  понял,  она  была
огорчена тем, что звонила мне.
   Ни один человек, включая и меня, не знаменит настолько, насколько  он
считает. Когда в воскресенье утром я нажал  на  кнопку  звонка  дома  на
Одиннадцатой Западной улице и был впущен Мэри Фолтц, то не заметил ника-
ких признаков того, что наша клиентка видела в газетах мое имя. Когда  я
вошел, она сидела за роялем. Закончив музыкальную фразу, она повернулась
ко мне и сказала:
   - Доброе утро. Полагаю, у вас есть новости?
   - Что-то вроде того, - сказал я, - если вы видели утреннюю газету.
   - Видела, но не читала. Я никогда их не читаю.
   - Тогда я расскажу вам все вкратце.
   Я сел и приступил к рассказу. Когда я дошел до Эллен Тензер  и  сооб-
щил, что ребенок пробыл у нее около трех месяцев, Люси Вэлдон воскликну-
ла:
   - Значит, она - мать!
   - Нет. По веским причинам нет.
   - Но она знает, кто мать?
   - Возможно, знала. По крайней мере, она знала, где и от кого получила
ребенка. Но она не расскажет об этом, потому что мертва.
   - Мертва?
   Я сообщил ей обстоятельства смерти Эллен Тензер.
   - Значит... она была убита?
   - Да.
   - Но... это ужасно...
   - Да. Если полиция еще не знает о том, что я был в ее доме и прочесал
весь дом, включая и погреб, то скоро узнает. Они узнают  и  о  том,  что
спустя четырнадцать часов после встречи со мной она была убита. Они  за-
хотят узнать имя клиента, фактически потребуют его и, если они его полу-
чат, то вас пригласят в кабинет прокурора, чтобы ответить на его  вопро-
сы. Потом они придумают несколько версий. Одной из них, возможно,  будет
то, что ребенок не был оставлен в вашем вестибюле, что это  выдумка  для
объяснения присутствия ребенка в вашем доме, что вы ведете беспорядочный
образ жизни. Ваши друзья будут в шоке. Главное...
   - Нет!
   - Что "нет"?
   - Это не выдумка
   - Но не плохая версия. Я знавал и хуже. Главное, если мы назовем  имя
клиентки, вам причинят беспокойство.
   - Подождите минутку.
   Она нахмурилась. Я ждал больше минуты, пока она обдумывала все. Нако-
нец сказала:
   - Вы считаете, что эта женщина была убита из-за... того, что вы  пое-
хали к ней? Вы ведь это имели в виду?
   Я покачал головой: '
   - Было сказано совсем не так. Она была убита, возможно,  потому,  что
кто-то очень не хотел, чтобы она что-нибудь рассказала. Можно  предполо-
жить еще и так: если бы расследование о ребенке не было бы  начато,  она
не была бы убита.
   - Но этим вы говорите, что я ответственна за убийство?
   - Нет, я этого не говорю. Кто бы ни оставил ребенка в  вашем  доме  с
приколотой к одеялу запиской, он должен был предположить, что вы попыта-
етесь выяснить: откуда этот ребенок. Ответственность за убийство  падает
на него, и не пытайтесь присвоить ее себе.
   Она крепко вцепилась в стул.
   - До чего все это мерзко. До чего ужасно. Убийство. Вы сказали, что я
буду вызвана к прокурору.
   - Если, миссис Вэлдон, мы назовем имя клиентки.
   - Называйте меня Люси.
   - Если мы откажемся назвать ваше имя, то, возможно, попадем  в  беду,
но это наши проблемы. О том, что вы наняли Ниро Вулфа знают  только  три
человека - ваша служанка, кухарка и адвокат. Кто еще?
   - Никто. Я никому не говорила об этом.
   - Вы уверены?
   - Да.
   - Не рассказывали абсолютно никому, даже лучшему другу? Люди  болтли-
вы, и если слух о том, что вы наняли Вулфа, дойдет до полиции, это изме-
нит многое. Адвокатам сплетничать не полагается, но многие из них только
этим и занимаются. С вашим  адвокатом,  служанкой  и  кухаркой  придется
рассчитывать только на везение. И не просите их не  болтать,  это  редко
помогает. Люди чертовски упрямы, и если их  попросить  о  чем-нибудь  не
упоминать, то у них появляется нетерпенье. К вам это не относится, пото-
му что вам есть что терять. Вы будете молчать?
   - Да. Но что собираетесь делать вы?
   - Не знаю. Голова на плечах - у мистера Вулфа. Я только на  посылках.
Ближайшая задача - оставить вас в тени, вот почему я пришел. Они еще  не
добрались до вас, но нашли тысячи отпечатков в доме Тензер. Я  детектив,
и мои отпечатки имеются в их картотеке. Они не так глупы. И  могут  быть
настолько остроумны, что последуют за мной сюда. Правда, я шел пешком  и
удостоверился, что хвоста нет.
   Я встал, чтобы уйти, но перед этим сказал:
   - Если вы считаете, что мы должны покаяться перед вами, что допустили
это убийство, мы готовы это сделать.
   - Это я должна извиниться перед вами, - она встала. - Я  была  груба,
когда вы были здесь в тот раз. Вы уходите?
   - Да. Я выполнил поручение. Если за мной следили, они поджидают  меня
на ступеньках, чтобы кое-что узнать.
   Но слежки не было. Я вернулся домой за полчаса  до  прихода  Крамера,
который начал жаркий спор, а потом увез меня в тюрьму.
   Итак, в понедельник Паркер взял меня на поруки и подвез до 35-ой ули-
цы. Я был рад увидеть, что Вулф не сидел без дела в мое  отсутствие.  Он
начал еще одну книгу: "Безмолвную весну" Ричарда  Кардона.  Я  подождал,
пока он закончил абзац, закрыл книгу, заложив страницу пальцем, и взгля-
нул на меня.
   - Двадцать тысяч, - сказал я ему. - Прокурор хотел назначить  пятьде-
сят, так что я котируюсь весьма высоко. Один из сыщиков оказался способ-
ным. Он почти завел меня в тупик расспросами о комбинезоне, но я  вывер-
нулся. Не было ни одного упоминания о Сауле, Фреде или Орри, так что они
не напали на их след, и теперь вряд ли нападут. Я подписал девять  часов
назад два сомнительных заявления, но они с ними  согласились.  Если  нет
ничего срочного, я пойду наверх и займусь собой. Я вздремнул всего часок
под надзором стоящего рядом полицейского. Как насчет еды? Что у  нас  на
ленч?
   - Мясо в кисло-сладком соусе, свекла и кресс-салат.
   Я мог бы перечислить пять достаточно веских причин,  по  которым  мне
следовало бы давным-давно бросить эту работу. Но  я  мог  бы  назвать  и
шесть весьма значительных, из-за которых я этого  не  делаю.  Хорошенько
поразмыслив, я мог бы определить две, даже три причины, по которым Вулфу
следовало бы меня уволить, и десять, по которым он никогда этого не сде-
лает. Одна из десяти, и вполне веская, та, что не будь меня рядом, Вулф,
возможно, спал бы под мостом и ел объедки Он терпеть не может  работать,
по крайней мере, половину зарплаты я получаю за то, что подталкиваю  его
к работе - но об этом нельзя говорить.
   Однако, если тормошить его как следует, он наверняка спросит, какие у
меня предложения. Поэтому, когда мы вернулись после ленча в кабинет и он
устроился за книгой, я не выдавал своего присутствия даже взглядом. Если
бы я стал досаждать ему, он спросил бы меня о предложениях, и я бы  спа-
совал. Никогда я не видел перед собой столь неясную перспективу. Мы  вы-
яснили, откуда взялся ребенок, но были в гораздо худшем  положении,  чем
тогда, когда начинали работу. Что касается имен, адресов и номеров теле-
фонов, то я занимался ими, но ни один из них не стоил  выеденного  яйца.
Теперь ими располагали полицейские, и наверняка они проверяли их. Прове-
ряли они и Эллен Тензер и версии о ребенке. Все это, я думаю,  представ-
лял себе Вулф, пока сидел, погрузившись в книгу.  Если  полиция  навесит
ярлык на убийцу, то Вулф сможет оттолкнуться от этого и найти  мать.  Но
если они определят не только убийцу, но и мать, Вулфу придется уменьшить
счет клиентки, зато он избавится от множества хлопот.
   Итак, я его не тревожил, и он не работал. Во всяком случае, я предпо-
лагал, что он не работает. Но когда без пяти четыре он закрыл  книгу,  а
затем, оттолкнув кресло, встал, чтобы отправиться на вечернее свидание с
орхидеями, он сказал:
   - Мисс Вэлдон сможет быть здесь в шесть часов?
   Скорее всего он решил это еще несколько  часов  назад,  возможно,  до
ленча, ибо во время чтения он ничего не решает. Он откладывал свое сооб-
щение до последней минуты, ибо он будет не просто работать, ему придется
говорить с женщиной.
   - Я узнаю, - сказал я.
   - Если не в шесть, тогда в девять. Наша входная дверь, вероятно,  под
надзором, так что ей лучше пройти через черный ход.
   Он направился к выходу, а я повернулся к телефону.

   8

   Входить в старинный каменный особняк с черного хода  ненамного  слож-
нее, чем через парадный. Я привел Люси Вэлдон в кабинет. Когда мы вошли,
Вулф едва кивнул, сжал губы и без всякого энтузиазма наблюдал,  как  она
села в красное кожаное кресло, поставила сумку и отбросила назад боа  из
соболя или из чего-то в этом роде.
   - Я уже сказала Арчи, что приношу извинения за то, что немного  опоз-
дала.
   Это было скверное начало. До сих пор никто  из  клиентов  не  называл
Вулфа просто "Ниро" и вряд ли когда-нибудь назовет. А это "Арчи" означа-
ло, что она слишком много себе позволяет, либо я слишком много  позволил
себе. Он метнул на меня взгляд, повернулся к ней и перевел дыхание.
   - Обращаться за помощью к клиенту - необычная для меня  процедура,  -
сказал он. - Когда я берусь за работу - это моя работа, но меня вынудили
обстоятельства. Мистер Гудвин вчера утром обрисовал вам ситуацию.
   Она кивнула. Покончив с этим вопросом и давая  ей  понять,  что  меня
следует называть "мистер Гудвин", он откинулся назад.
   - Но, может быть, мистер Гудвин обрисовал ситуацию недостаточно ясно?
Мы в весьма неприятном положении. Хотя мы знаем, откуда к вам попал  ре-
бенок, мы в тупике. Это вы понимаете?
   - Конечно.
   - Если вы все еще надеетесь, откажитесь от этого.  Пытаться  выяснить
как, откуда, кем был доставлен ребенок к Эллен Тензер, было бы  нера