дно,
что он собирается расправиться с Моске голыми руками, а может быть, даже
и удушить, как тот поступил с его женой.
   Но худшее, что мог сделать Фомоз, - это изуродовать Моске.  Зачем  же
мне было вмешиваться? Почему бы не расчистить ему путь. Но я  не  сделал
этого. Я развернулся и отвесил Эндрю такой сильный удар в  челюсть,  что
он пролетел по воздуху, прежде чем растянуться, а моя кисть  и  костяшки
болели после этого еще целую неделю.
   Однако если  бы  мне  пришлось  тронуть  Моске,  то  я  убил  бы  его
обязательно.
   Тут подоспел Кремер, а за ним Скиннер, и я отступил,  чтобы  дать  им
место. Я стоял, вытирая кровь с костяшек пальцев, и наблюдал за тем, как
Пэрли надевал наручники на Зигфрида Моске.



   Рекс СТАУТ 
   ВТОРЖЕНИЕ В ОСОБНЯК 
 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
Глава 1 
 
   Я уже давно взял за правило никогда не  грубить  понапрасну.  Однако,
посмотрев в прозрачное лишь с нашей стороны дверное стекло и  хорошенько
разглядев незнакомку, я почувствовал себя не  просто  обиженным,  но  до
глубины души оскорбленным за весь противоположный пол. Согласен: навечно
сохранить молодость и красоту не может ни одна  женщина,  но  нельзя  же
забывать умываться, ходить в драном пальто (по меньшей мере - в пальто с
оторванной  пуговицей)  и  выставлять  напоказ  нечесаные  седые  космы.
Стоявшая же на крыльце личность была виновна сразу по всем трем пунктам.
Вот почему, когда она снова надавила кнопку звонка, я распахнул дверь  и
сказал:
   - Спасибо, но у нас уже все есть.  Попытайте  счастья  где-нибудь  по
соседству.
   Грубовато, согласен.
   - Может, в свое время и попытала бы, пупс, - заявила  неряха.  -  Лет
тридцать назад я была девушкой что надо!
   Не могу сказать, чтобы меня это очень вдохновило.
   Впрочем, я утешил себя тем, что в конечном счете  годы  всегда  берут
свое.
   - Мне Ниро Вулф нужен, - пробурчала она. -  Что  мне  -  сквозь  тебя
пройти, что ли?
   Это не  так  просто,  -  ответил  я.  -  Во-первых,  я  сильнее  вас.
Во-вторых,  мистер  Вулф  принимает  исключительно  по   предварительной
договоренности. В-третьих, освободится он только к одиннадцати, то  есть
более чем через час.
   - Хорошо, пупс, тогда я войду и дождусь его внутри. Я уже и без  того
до костей промерзла. А тебя, что ли гвоздями к полу присобачили?
   И вдруг меня осенило. Вулф хвастливо уверяет, что всякий раз, когда я
пытаюсь  подсунуть  ему  очередную  женщину  в  качестве  клиентки,  ему
достаточно лишь одного взгляда, чтобы понять, чего от нее  ожидать;  так
вот, с помощью этой особы я бы раз и навсегда сбил с него спесь.
   - Как вас зовут? - полюбопытствовал я.
   - Моя фамилия Эннис. Хетти Эннис.
   - Зачем вам понадобился мистер Вулф?
   - Это  я  ему  как-нибудь  и  сама  скажу.  Если,  конечно,  язык  не
отмерзнет.
   - Придется вам сначала сказать мне, миссис Эннис. Меня зовут...
   - Мисс Эннис.
   - Хорошо, мисс Эннис. Так вот, меня зовут Арчи Гудвин.
   - Сама знаю. Если,  глядя  на  меня,  ты  думаешь,  что  я  не  смогу
заплатить Ниро Вулфу,. то ты ошибаешься: получу крупное вознаграждение и
поделюсь с ним.
   Если же я пойду к фараонам, то - плакали мои денежки! Я этим чертовым
легавым ни на грош не верю.
   - За что вы получите вознаграждение?
   - За то, что у меня здесь!  -  Она  пошлепала  по  своей  обшарпанной
черной сумке рукой в вязаной перчатке.
   - Что у вас там?
   - Это я только Ниро Вулфу скажу. Слушай, Пупс, я тебе  не  эскимоска.
Ну-ка, впусти даму!
   Это меня не устраивало. Когда она позвонила в дверь, я уже  находился
в прихожей полностью одетый, в шляпе, пальто и перчатках,  готовый  идти
пешком в банк, чтобы депонировать полученный Вулфом чек на 7417 долларов
и 65 центов. Не мог же я уйти, оставив  ее  одну  в  кабинете?  Конечно,
остальные обитатели нашего старенького  особняка  на  Западной  Тридцать
пятой улице, все в котором  принадлежало  Ниро  Вулфу,  кроме  мебели  и
прочих вещей в моей спальне, были  дома,  но  каждый  был  занят  своими
делами. Фриц Бреннер, шеф-повар и домоправитель, колдовал на  кухне  над
каштановым  супом.  Вулф  торчал  в  оранжерее  на  ежедневном  утреннем
свидании с орхидеями, ну а Теодор Хорстман,  разумеется,  составлял  ему
компанию.
   Больше я не грубил. Я предложил на выбор несколько мест неподалеку от
нашего дома, где она  могла  бы  пересидеть  этот  час  и  согреться,  -
закусочную "У Сэма на углу Десятой авеню, аптеку на углу  Девятой  авеню
или ателье "Тони", где бы ей  хоть  пуговицу  пришили  -  за  мой  счет,
разумеется. Упираться  она  не  стала.  Я  посоветовал  ей  вернуться  в
четверть двенадцатого, пообещав, что попробую  уговорить  Вулфа  принять
ее, и она уже собралась было идти, но  в  последний  миг  обернулась  и,
раскрыв  свою  знававшую  лучшие  дни  черную  сумку,  достала  из   нее
перевязанный тесемкой сверток в коричневой бумаге.
   - Я  пока  оставлю  его  у  тебя,  Пупс,  -  заявила  она.  -  Не  то
какой-нибудь любопытный легавый наложит на него лапу. Да не бойся, он не
кусается. Только смотри - не  вздумай  разворачивать!  Я  могу  на  тебя
положиться?
   Я взял у  Хетти  Эннис  сверток,  потому  что  она  мне  понравилась.
Сплошные инстинкты и - ни следа логики! Сами судите: отказалась сказать,
что там внутри, но  доверила  мне  сохранить  его,  хотя  и  наказав  не
разворачивать. Истая женщина, до мозга  костей;  особенно  если  бы  еще
причесалась, умылась и пришила к пальто пуговицу. Словом, взял я  у  нее
сверток, напомнил, что жду ее в четверть двенадцатого, и попрощался.
   Дождавшись, пока она спустилась  по  семи  ступенькам  на  тротуар  и
свернула налево, к Десятой авеню, я запер дверь изнутри и  посмотрел  на
сверток. Прямоугольный, дюймов шесть в длину  и  около  трех  в  ширину,
толщиной в пару дюймов. Приложив к нему  ухо,  я  задержал  дыхание,  но
ничего не услышал. Однако это еще ни о чем не говорило: наука не  стояла
на месте, а в одном Нью-Йорке у Ниро Вулфа  нашлось  бы  не  менее  трех
дюжин врагов, с удовольствием отправивших бы его к праотцам.  Не  говоря
уж о тех, которым был е по  нраву  я.  Вот  почему,  вместо  того  чтобы
отнести сверток в кабинет и оставить на моем столе или в сейфе, я принес
его в гостиную и запихнул под диван. Если вас интересует, развязал ли  я
тесемку и развернул сверток, то я в вас разочаровался. Нес же я его,  не
сняв перчаток.
   Уже больше недели, как, покончив с делом Бригема, мы  с  Вулфом  били
баклуши, и мои мозги нуждались в тренировке ничуть не меньше, чем ноги и
легче, поэтому по пути в банк,  а  потом  обратно  я  ломал  голову  над
содержимым свертка. Отбросив дюжину  предположений,  которые  меня  мало
прельщали, я пришел к выводу, что там находится бриллиант. Великий Могол
или  Кохинор.  Я  был  настолько  увлечен  своими  мыслями,  что,   лишь
приблизившись едва ли не вплотную к нашему  крыльцу,  заметил,  что  оно
занято. На верхней ступеньке, словно  на  насесте,  примостилась  именно
такая женщина, которую Вулф ожидает  увидеть,  когда  я  рекомендую  ему
очередную клиентку.
   Возраст, личико, ножки - та их часть,  что  выглядывала  из-под  полы
меховой шубки,  -  все  идеально  соответствовало  моему  взыскательному
вкусу. Мех я не определил - но точно не норка и не соболь. Когда я начал
подниматься по ступенькам, женщина встала.
   - У вас оригинальная уличная приемная, - проворковала она, -  но  вот
только журнальчиков бы подкинуть не помешало.
   Я поравнялся с ней. Верх ее меховой шапочки доставал мне до носа.
   - Надеюсь, вы звонили в дверь? - поинтересовался я.
   - Представьте - да. Сквозь щель мне сообщили, что мистер Вулф  занят,
а мистер Гудвин вышел. Должно быть, мистер Гудвин - это вы?
   - Вы угадали. - Я извлек из кармана связку ключей. - Я сейчас  вынесу
вам журналы. Какие вы предпочитаете?
   - Давайте зайдем и посмотрим их внутри.
   До прихода Вулфа оставалось  еще  больше  получаса,  к  тому  же  она
разожгла мое любопытство, поэтому я отомкнул дверь и впустил  незнакомку
в прихожую. Затем, оставив на вешалке шляпу и пальто, ввел ее в кабинет,
усадил на одно из желтых кресел, а сам уселся за свой стол.
   - В настоящее время у нас свободных должностей нет, - сказал я, -  но
вы можете оставить  номер  своего  телефона.  Только  не  звоните  -  мы
позвоним сами...
   - Очень остроумно! - фыркнула незнакомка. Избавившись от  шубки,  она
положила ее на спинку кресла, явив моему взору довольно  изящные  формы,
хорошо гармонировавшие с лицом и ножками.
   - Хорошо, - кивнул я. - Теперь ваша очередь.
   - Меня  зовут  Тамми  Бакстер,  промурлыкала  она.  -  Сокращенно  от
Тамирис. Я еще не решила, какое  имя  выбрать  в  качестве  театрального
псевдонима. Что вам больше нравится - Тамми или Тамирис?
   - Это зависит от вашей  роли.  Для  главной  роли  в  мюзикле  больше
подходит Тамми. А вот в пьесе Юджина  О'Нила  звучнее,  на  мой  взгляд,
Тамирис.
   - Скорее я буду девушкой на побегушках  в  одном  из  ночных  клубов,
улыбнулась она. - Одной из тех, что в решающий миг вскакивают и говорят:
"Хватит, Билл,  пошли  отсюда!"  -  Она  небрежно  махнула  затянутой  в
перчатку рукой. - Впрочем,  какое  вам  до  этого  дело?  Почему  вы  не
спрашиваете, что мне от вас нужно?
   - Я стараюсь отдалить эту минуту, поскольку всерьез опасаюсь,  что  у
меня этого нет.
   - Хорошо сказано, молодец. Только нужно было еще чуть-чуть  выдержать
паузу после слова "минуту". Вот постарайтесь. Произнесите эту фразу  еще
раз.
   - Вот еще! Я произнес ее так, как ощущал. Вы, актрисы, все одинаковы.
Я уже совсем было к вам проникся, а вы меня сразу отбрили. Итак, что вам
от меня нужно?
   Она рассмеялась; смех у нее был грудной, приятный.
   - Я вовсе не актриса, а только собираюсь ею стать.
   И ничего особенного я от вас не требую - хочу только узнать про  свою
домовладелицу, мисс Эннис. Мисс Хетти Эннис. Она здесь была?
   Я приподнял одну бровь.
   - Здесь? Когда?
   - Сегодня утром.
   - Я спрошу. - Повернув голову к двери, я громко заорал:
   - Фриц!
   В коридоре послышался дробный топот; когда Фриц вырос в проеме двери,
я спросил:
   - Приходил ли кто-нибудь к нам, кроме этой дамы, в мое отсутствие?
   - Нет, сэр. - Когда у  нас  посетители,  Фриц  всегда  называет  меня
"сэр", сколько я ни пытался его отучить.
   - А телефонные звонки были?
   - Нет, сэр.
   - О'кей. Благодарю вас, сэр.
   Фриц отбыл восвояси, а я обратился к Тамми-Тамирис:
   - Похоже, что нет. Как вы сказали - ваша хозяйка?
   Она кивнула.
   - Очень странно. А что, вы просили ее зайти к нам?
   - Нет, она сама мне сказала. Она сказала, что  прихватит  с  собой...
кое-что и пойдет к Ниро Вулфу. Насчет чего именно - она умолчала.  После
ее ухода меня охватило беспокойство. Значит, она так у вас и не была?
   -  Вы  же  сами  слышали,  что  сказал  Фриц.  А  что  вызвало   ваше
беспокойство?
   - Вы бы меня поняли, увидев ее воочию. Она почти никогда не  покидает
дом, да и тогда дальше чем на квартал не отходит. Я бы не  сказала,  что
она сумасшедшая, но у нее точно не все дома: вот почему я хотела пойти с
ней. Она не от мира сего. Мы все стараемся ее оберегать. Дом  ее  больше
напоминает постоялый двор, но зато любой актер или даже человек,  только
пробующий себя в шоу-бизнесе, всегда может снять у нее комнату всего  за
пять долларов в неделю, иногда даже и в рассрочку. Вот почему мы  так  к
ней относимся. Остается только надеять... - Она оборвалась на  полуслове
и спросила:
   - Если она объявится, вы позвоните мне?
   - Непременно, - пообещал я.
   Тамми-Тамирис продиктовала мне номер,  который  я  послушно  записал,
после чего подержал ей шубку, помогая  одеться.  Честно  говоря,  я  был
озадачен. Помочь ей было нетрудно, но вот стоило ли? А вдруг ее на самом
деле волновал  Великий  Могол,  который  Хетти  умыкнула  у  нее  из-под
матраса? Я бы с удовольствием  предложил  ей  до  прихода  домовладелицы
посидеть в гостиной и полистать журналы, но не посмел  рисковать,  когда
на карту могла быть поставлена судьба драгоценного  камня  стоимостью  в
один миллион долларов.
   С другой стороны, я прекрасно отдавал себе  отчет  в  том,  с  какими
трудностями столкнусь, пытаясь уломать Вулфа встретиться с Хетти  Эннис,
а присутствие еще одной женщины в гостиной, безусловно, сведет мои шансы
на успех к нулю. Одну женщину под своей крышей он  еще  иногда  способен
вынести, но двоих - ни за что.
   Ровно в одиннадцать часов послышалось жужжание лифта и  последовавший
знакомый лязг, с которым  этот  допотопный  механизм  останавливается  в
прихожей.
   Вулф вошел в кабинет, пожелал мне доброго  утра,  протопал  к  столу,
разместил свою одну седьмую тонны в исполинском,  сделанном  по  особому
заказу, кресле, просмотрел почту, кинул взгляд на настольный календарь и
спросил:
   - Чек от Бригема пришел?
   - Да, сэр. - Я развернулся на своем вращающемся стуле лицом к нему. -
Без каких-либо пояснений. Я уже отнес его в банк. А  вот  моя  старинная
слабость проявилась вновь, правда, в новом качестве.
   - Какая еще слабость? - недовольно пробурчал он.
   - Женщины. Приходила одна незнакомая особа, и я сказал ей, чтобы  она
вернулась в четверть двенадцатого. Беда в том, что прежде я бы на  такую
ни за что глаз не положил. Неужели у меня так вкус испортился?  Я  этого
не переживу. Словом, мне необходим ваш совет.
   - Пф! Детский лепет.
   - Нет, сэр, я вправду не на шутку встревожен. Вот посмотрим,  что  вы
сами скажете, когда ее увидите.
   - Я не собираюсь на нее смотреть.
   - Тогда мне крышка. Она источает  какое-то  непостижимое  обаяние.  А
ведь люди почему-то перестали верить, что ведьмы привораживают. Я и  сам
не верю. Кстати, встретиться с вами она хочет для того,  чтобы  показать
вам некую вещицу, за которую обещано крупное  вознаграждение.  А  пришла
она к вам, а не в полицию, потому что всем  сердцем  ненавидит  легавых.
Что это за вещь и как к ней попала - я не знаю. Впрочем, это все  ерунда
- вы-то с ней за пару минут управитесь, а вот мне что делать?  Может,  я
уже околдован?
   - Да, - буркнул Вулф и потянулся к верхнему конверту в стопке почты -
письму охотника за орхидеями из Венесуэлы. Я развернулся к своему  столу
и принялся затачивать и без того остро  заточенные  карандаши.  Жужжание
точилки действует ему на нервы.
   Я взялся уже за четвертый карандаш, когда послышался рык:
   - Как, ты сказал, ее зовут?
   - Мисс Хетти Эннис. Тут тоже, кстати говоря,  закавыка:  не  нравится
мне это имя.
   - Кто она такая?
   - Она не сказала, но я и  не  спрашивал.  Это  еще  более  усугубляет
положение.
   - Она придет или позвонит?
   - Придет.
   - Я уделю ей ровно две минуты, - сказал он капризным тоном.
   Вы оцените мой подвиг  по  достоинству  только  в  том  случае,  если
знаете, до какой степени Вулф  не  выносит  незнакомых  людей,  особенно
женщин, и насколько он ненавидит впрягаться в работу, а тем более  после
того, как только что получил чек на вполне приличную сумму. Ну да ладно.
Итак, я сидел и предвкушал, как перекосится физиономия Вулфа,  когда  он
увидит Хетти Эннис. Еще я подумал, что можно пока забрать сверток из-под
дивана в гостиной и переложить в ящик моего стола, но потом отказался от
этой затеи. Пусть полежит там до ее прихода. Вулф тем временем  закончил
читать письмо из Венесуэлы и принялся за рекламный проспект от  компании
по производству увлажнителей воздуха.
   Однако  она  так  и  не  пришла.  Одиннадцать  двадцать,  одиннадцать
двадцать пять. В половине двенадцатого Вулф  воззрился  на  меня  поверх
очередной книги и обиженным голосом заявил, что  ему  надо  продиктовать
мне несколько писем, но он не хочет, чтобы его прерывали.  Без  четверти
двенадцать он встал из-за стола и  прошествовал  на  кухню  -  возможно,
чтобы продегустировать каштановый суп, в который  они  с  Фрицем  решили
впервые добавить эстрагон. Ровно в полдень я вышел в прихожую,  поднялся
по лестнице в свою комнату на третьем  этаже  и  позвонил  по  телефону,
который оставила мне Тамми Бакстер. На четвертый звонок трубку сняли,  и
мужской голос произнес:
   - Это кто?
   Я глубоко убежден,  что  всякий,  кто  так  спрашивает  по  телефону,
достоин увесистой зуботычины.
   - Пупс, - представился я. - Я хотел бы поговорить с мисс Эннис.
   - Ее нет. Пупс - а как дальше?
   - Тогда позовите, пожалуйста, мисс Бакстер, - попросил  я,  пропуская
его вопрос мимо ушей.
   - Ее тоже нет. А кто спрашивает?
   Я повесил трубку.
   Хетти Эннис мы так и не дождались. Вернувшись  в  кабинет,  я  застал
Вулфа уже за столом и  вплоть  до  самого  обеда  ковырялся  с  записной
книжкой и пишущей машинкой. Каштановый суп,  как  и  следовало  ожидать,
удался на славу, хотя эстрагона я так и  не  почувствовал.  После  обеда
Теодор принес из оранжереи  свежие  записи  по  условиям  выращивания  и
размножения орхидей и мы занялись картотекой; Вулф читал книгу  и  лакал
пиво. В четыре они с Теодором  отправились  в  оранжерею,  на  очередное
двухчасовое свидание с орхидеями - священнодействие, которое не отменило
бы никакое стихийное  бедствие.  Сразу  после  их  ухода  я  позвонил  в
"Газетт" Лону Коэну.
   - Всего лишь малюсенькое личное одолжение, - попросил  я.  -  Не  для
печати. Тебе не поступало никаких новостей - несчастный случай  там  или
что-то в этом роде - касательно женщины по имени Хетти.
   - Понятия не имею. Откуда мне знать? Продиктуй по буквам.
   Я продиктовал. Лон пообещал  перезвонить,  а  я  прошагал  к  окну  и
уставился на редкие снежинки, которые роились за окном,  подобно  мухам,
притворяясь пургой. Вскоре задребезжал телефон - звонил сам  Лон;  очень
лестно, учитывая, что Лон второй человек в "Газетт" после ее владельца.
   - Ты вовремя подсуетился, - с места в карьер заявил Лон. - Ты имел  в
виду ту самую Хетти Эннис, которая проживала в доме сорок семь по  Сорок
седьмой улице между Восьмой и Девятой авеню?
   - Почему "проживала"? Она и сейчас там живет.
   - Нет. Сегодня утром в 11.05 ее сбила машина, которая затем  с  места
происшествия исчезла. На пересечении Десятой авеню  и  Тридцать  седьмой
улицы. В трех  кварталах  от  вашего  дома.  Личность  погибшей  удалось
установить всего  десять  минут  назад.  Автомобиль  нашли  в  два  часа
брошенным на Западной Сороковой улице. Он был угнан  с  Тридцать  шестой
улицы.
   Теперь выкладывай. Раз делом занялся Вулф, значит,  речь  не  идет  о
случайном наезде. Кто ваш клиент?
   - Нет у нас клиента, - отрезал я. - И Вулф вовсе этим делом не занят.
А описание...
   - Брось, Арчи! Выкладывай подноготную, и живо!
   - Ни черта ты от меня не добьешься. Сам знаешь, что я раз я  с  тобой
делился жареными фактами, и в сто первый поделюсь, когда он появится. Но
если ты тиснешь хоть абзац о  том,  что  Ниро  Вулф  интересуется  Хетти
Эннис, я тебе лично ухо отгрызу. А описание водителя у тебя есть?
   - Нет. Но теперь будь уверен - я его из-под земли достану.
   - Мужчина или женщина?
   - Ничего не знаю. Слушай, Арчи, ну намекни хотя  бы  -  я  тогда  ухо
сладкой горчичкой намажу.
   Я гордо заявил,  что  не  люблю  горчицу  (бессовестное  вранье!),  и
повесил трубку. Затем постоял немного и снова подошел к  окну.  Снежинки
получили приличное подкрепление. Я ломал голову, что делать.
   Хетти Эннис понравилась мне  еще  до  того,  как  я  узнал  от  Тамми
Бакстер, что она не от мира сего. Мне вообще по  душе  сумасброды.  Нет,
себя я в ее смерти нее винил. Верно, конечно, отложи я поход в  банк,  и
Хетти была бы жива, но нельзя ведь строить всю жизнь,  исходя  из  того,
что каждый, за кем ты не присматриваешь, должен  быть  убит.  И  тем  не
менее смерть этой женщины потрясла меня.  А  также  уязвила  до  глубины
души. В самом деле, в пять минут одиннадцатого, когда я из кожи вон лез,
чтобы уговорить Вулфа принять ее, какой-то подонок  на  машине  сбил  ее
букваль