и  ли  из
револьвера недавно. Правда, она имеет смысл, только если  стреляли не позже,
чем полчаса назад, и у стрелявшего не было возможности как следует вычистить
оружие. Я постоял с револьвером в руке, а потом положил  его себе в стол. Ее
сумка лежала на красном кресле.  Я открыл ее  и извлек содержимое. Там  было
все,  что может иметь при  себе женщина, обладательница шубки  "Бергмана". И
больше  ничего.   Я  вынул  револьвер   из  ящика,  извлек  патроны  и  стал
рассматривать  их  под  лупой:   вдруг  один-другой   окажется  ярче,  новей
остальных. Нет, все одинаковы. Я  снова положил револьвер в  стол и  услышал
шум  спускающегося лифта,  а  потом  звук  открываемой  двери.  Они  вошли в
кабинет. Миссис Хейзен  первой.  Она приблизилась  к  кожаному креслу, взяла
сумку и, поглядев на стол Вульфа, вопросительно уставилась на меня:
     - Где револьвер?
     - События приобрели новый  оборот, миссис Хейзен. - Я смотрел  на нее с
расстояния вытянутой руки.  - Я включил радио послушать последние известия и
услышал  - повторяю дословно: "Труп человека по имени Барри Хейзен обнаружен
сегодня  утром между  зданиями  на Нортон-стрит  в  нижней  части  Западного
Манхэттена. Он был убит выстрелом  в спину. Смерть наступила несколько часов
назад.  Других  подробностей  пока  нет.  Мистер Хейзен был консультантом по
вопросам рекламы и связям фирм с общественностью". Вот что я услышал.
     Она уставилась на меня с ошалелым видом:
     - Вы в-в-все придумали...
     - Нет. Так объявили по радио. Ваш муж убит.
     Сумка  выскользнула  у  нее из  рук и  упала на пол,  а лицо застыло  и
побелело. Я впервые  видел, чтобы кровь так стремительно  отливала  от лица.
Она, спотыкаясь, шагнула вперед, я подхватил ее под руку и усадил  в кресло.
Вульф, остановившийся посреди комнаты, рявкнул мне:
     - Быстро, чего-нибудь выпить! Бренди!
     Я пошел было за бренди, но она сказала:
     - Я не буду пить. Это действительно объявили по радио?
     - Да.
     - Его убили? Убили?
     - Да.
     Она прижала кулачки к вискам и стала колотить ими себя по голове.
     Вульф,  пробурчав:  "Я  буду  на  кухне", двинулся  к  двери. Для  него
женщина, внезапно чем-то потрясенная, - это женщина в истерике, а он истерик
не переносит.
     Я сказал:
     - Погодите, она сейчас придет в себя.
     Он еще раз глянул на нее, что-то пробормотал  себе  под  нос, подошел к
своему креслу и опустился в него.
     - Мне надо позвонить,  - сказала она.  - Я должна  удостовериться. Кому
мне звонить? - Кулачки безвольно лежали на коленях.
     - Никому, - отрезал Вульф. - По крайней мере, сейчас.
     Она резко повернула голову в его сторону:
     - Почему?
     - Потому  что  я  должен  решить,  стоит  ли мне  звонить.  В  полицию.
Рассказать им  то, что  я  от  вас  услышал. Как  я  вам  обещал. Арчи!  Где
револьвер?
     - В столе.
     - Из него давно стреляли?
     - Трудно сказать. Если и стреляли,  то сразу же после  этого вычистили.
Барабан заполнен патронами. Абсолютно одинаковыми.
     - Думаешь, это она стреляла?
     Вульф в своем репертуаре. Его интересовало  мое  мнение как эксперта по
женскому  вопросу.   В  его  отношении  ко  мне   как  знатоку  женщин  есть
противоречия, хотя самого Вульфа они не волнуют.
     - На первый взгляд, нет, - ответил я. - Чтобы сказать определеннее, мне
нужны факты.
     - Мне тоже. Это вы застрелили своего мужа, миссис Хейзен?
     Она покачала головой.
     - Скажите это вслух. Итак, вы стреляли в вашего мужа?
     - Нет! - Ей стоило немалых усилий выговорить это слово.
     - Поскольку я давал обещание вам, то лишь вы сможете освободить меня от
него. Итак, мне звонить в полицию?
     - Не  сейчас. - Кровь снова стала приливать  к ее щекам. -  Сейчас ни к
чему.  Да  и потом тоже. Он погиб,  но я  тут  ни при  чем. -  Миссис Хейзен
поднялась  на  ноги.  Она уже не  шаталась, хотя  от  прежней уверенности не
осталось и следа. - Все позади.
     - Сядьте! - скомандовал Вульф. - Все не так просто. Когда вас спросят в
полиции,  где  вы  были сегодня  с  одиннадцати  утра, что  вы  им ответите?
Перестаньте  облокачиваться на мой стол, черт побери, и сядьте! Вот так. Ну,
так что вы им скажете?
     - Но почему...  - Она  примостилась на самом  краешке кресла. - Неужели
они будут меня об этом спрашивать?
     -  Непременно. Если только не поймали уже убийцу, да еще с поличным, но
на это надеяться не  приходится. Вам придется  расписать по минутам, что  вы
делали с тех пор,  как в  последний раз  видели мужа.  Вы приехали ко мне на
такси?
     - Да.
     - Так им и скажите. Другого  выхода нет. Ну, а если они поинтересуются,
зачем вы приезжали, что вы ответите?
     Она покачала головой, посмотрев сначала на меня, потом на Вульфа:
     - Вы не научите меня, что ответить?
     - Этого я и ожидал, - удовлетворенно кивнул Вульф и обернулся ко мне. -
Арчи, на чем основаны твои выводы?
     Я снова уселся в кресло.
     - Тут  есть и личное,  и профессиональное.  Личное: первое впечатление,
когда я открывал дверь. Ее улыбка. Профессиональное: два момента. Во-первых,
если она сначала договорилась с  вами о встрече, потом застрелила мужа и как
ни  в  чем  не  бывало  явилась  к  нам, то она  либо не  в  своем уме, либо
невероятно хитра. Я не верю ни в то, ни в другое. Второй момент более важен.
Это выражение лица,  когда  она  узнала  о  гибели мужа.  Можно симулировать
обморок, истерику, шатающуюся походку, но ни одна женщина не может по заказу
побледнеть. Я утверждал, что мне  нужны факты,  чтобы  сказать определеннее,
виновата она или нет. На самом деле мне нужны факты, и самые надежные, чтобы
снова заняться гаданием.
     На это Вульф только хмыкнул и мрачно спросил ее:
     - Если встать  на точку  зрения мистера  Гудвина,  что  тогда? Когда  в
полиции узнают, что вдова убитого ночью заявилась утром ко мне, меня возьмут
в  оборот. Я  вам ничем не  обязан. Вы не являетесь моим клиентом, вы только
заплатили за полчаса моего времени, которые уже превратились в час с лишним.
Вы  освободили меня  от данного вам обещания, так что вопрос  снят.  Хотите,
чтобы я научил вас, как отвечать полицейским, если они спросят, зачем  вы ко
мне пришли? Но ведь они  и  мне могут задать такой вопрос.  А что если вы не
последуете  моему  совету,  и  наши  версии  будут  расходиться?  Зачем  мне
рисковать? У меня нет выбора, кроме... Что вы делаете?
     Миссис  Хейзен опять открыла  сумочку и опять достала  ручку  и чековую
книжку.
     - Хочу выписать чек, - пояснила она. - И тогда я стану вашим  клиентом.
Сколько я вам...
     Вульф кивнул головой:
     - Не  пойдет. Этого я  тоже ожидал.  Я не  вымогатель. Я беру деньги за
работу, а не за терпение. К тому же вам могут и не  понадобиться мои услуги.
Но,  если  вы в них  нуждаетесь,  дело  другое.  Вы готовы  ответить на  ряд
вопросов?
     - Ну да. Но я отняла у вас больше, чем полчаса, и должна...
     - Нет, если вы не убивали вашего мужа, мы  оба жертвы обстоятельств. Но
сначала не  вопрос,  а сообщение:  револьвер  вы  не получите. Он  останется
здесь. Теперь вопрос: где и когда вы...
     - Но я положу револьвер на место...
     - Нет. Я готов  принять гипотезу мистера  Гудвина, но не могу позволить
вам забрать револьвер. Где и когда вы в последний раз видели вашего мужа?
     - Вчера вечером. Дома. К нам на обед пришли люди.
     - Поподробнее. Сколько человек? Их имена?
     -  Клиенты  Барри.  Все очень  солидные,  кроме одного.  Миссис  Виктор
Оливер.  Энн Тальбот - миссис Генри Льюис Тальбот.  Потом Джулз Кури. Амброз
Пердис, Тед... Теодор Уид. Это не клиент,  а сотрудник Барри. Всего  семеро,
считая меня и Барри.
     - Когда ваши гости разошлись?
     -  Точно не могу сказать. Барри дал  мне  понять, что у них дела, и мое
присутствие не  обязательно. После кофе я их оставила. Тогда я видела его  в
последний раз - вместе с ними. Я отправилась к себе.
     - Вы слышали, как он ложился спать?
     -  Нет. Между нашими  комнатами еще одна спальня. А я  сильно устала. Я
впервые за последний месяц смогла уснуть.
     - А сегодня утром вы не виделись?
     - Нет. Я его не застала. Он рано встает. Наша горничная...
     - Что вы?
     - Нет, ничего, мистер  Вульф. Ничего существенного. Просто я недовольна
собой.  Я сказала, что  он рано  встает.  Но мне следовало  бы сказать: рано
вставал. И мне  хочется петь от радости. Нехорошо, конечно, радоваться, если
кто-то умер, но я никогда не любила его. Я и замуж-то вышла лишь потому...
     -  Подождите, - перебил ее  Вульф.  - Об  этом  после. Вы  заговорили о
служанке.
     Она сжала губы и судорожно сглотнула:
     - Извините. Служанка, которая живет у нас и готовит  завтрак,  сказала,
что  утром он  не спускался вниз, а когда она поднялась наверх,  то увидела,
что дверь в его комнату  открыта, а кровать застелена. Похоже, он не ночевал
дома. Такое с ним бывает пару раз в месяц.
     - Он не сообщает в таких случаях, где он был?
     - Нет.
     - У вас есть какие-то  соображения насчет того, где он провел вчерашнюю
ночь и с кем?
     - Нет, понятия не имею.
     - Я по-прежнему  исхожу из вашей невиновности, но в вашей позиции много
слабых мест. Вы все время были дома? Кстати, у вас свой дом, не квартира?
     - Да.
     - Если бы вы ночью решили уйти  из дома, услышала бы это ваша служанка?
Вы могли бы незаметно выйти, а потом вернуться?
     - Вполне. Ее комната в подвальном этаже.
     Вульф снова кивнул:
     - Ваша позиция весьма уязвима. Когда вы ушли из дома сегодня утром?
     -  В  пять  минут двенадцатого. Я  хотела быть у вас ровно  в  половине
двенадцатого.
     - Когда вы взяли револьвер из спальни мужа?
     - Перед самым уходом. Я решила забрать его, чтобы доказать вам, в самый
последний момент.
     - Сколько человек знало, что вы презираете мужа?
     Она пристально, не мигая, посмотрела на Вульфа и промолчала.
     -  Презирать  - ваше слово, миссис Хейзен. По-моему, оно не совсем  тут
уместно.  Людей не убивают  или, по крайней  мере,  не желают  смерти только
потому,  что они  вызывают  у  кого-то  презрение.  Но не  будем углубляться
дальше. На это может уйти целый день. Кто знал, что вы презираете мужа?
     - Кажется, никто. - Я еле-еле услышал ответ, а слух у меня  отменный. -
Я никогда никому не говорила об этом.  Даже моей лучшей подруге. Правда, она
могла догадываться. Да, она явно догадывалась.
     - А! -  Вульф махнул рукой.  - Конечно, об этом  знает  ваша  служанка,
которую сейчас, наверно, допрашивают в полиции Ваш муж был богат?
     -  Точно не знаю. Но зарабатывал много. Наверное, Барри был  богат.  Он
легко тратил деньги. Дом принадлежал ему.
     - У вас есть дети?
     - Нет
     - Значит, все наследство достается вам?
     Она сверкнула глазами.
     - Мистер Вульф, это смешно! Мне ничего от него не надо!
     -  Я  просто  пытаюсь  понять  ситуацию.  Итак,  вы  его   единственная
наследница?
     - Да, он так говорил.
     - Он знал, что вы его презираете?
     - Барри не мог даже вообразить, что кто-то его  презирает. По-моему, он
был психопат. Я смотрела в энциклопедии, что такое психопатия.
     - Очень за вас рад. - Вульф взглянул на свои часы. - А теперь вам лучше
поехать домой. Раз вы все равно расскажете полиции  о визите ко  мне, заодно
сообщите  им,  что  услышали  о  смерти мужа  по радио. Это  избавит вас  от
необходимости  прикидываться изумленной или шокированной печальной новостью.
-  Вульф  не спускал с нее глаз. -  Я  предупреждал, что вы можете попасть в
тяжелое положение. Так оно и  вышло.  Если меня спросят,  чего  вы  от  меня
хотели, я отвечу, что вы  просили конфиденциального совета, и умолчу, о  чем
именно была  речь.  Им  это не  понравится,  но  даже если  вас арестуют  по
подозрению в убийстве, их нажим можно  будет выдержать. Так  что говорите им
только то, что сочтете необходимым.
     Она открыла сумочку.
     - Я хочу выписать чек. Вы должны его взять. Просто обязаны!
     -  Нет. Может оказаться, что вам  ничего не  грозит. А вдруг они найдут
убийцу сегодня или завтра? Если это случится, я вам вышлю счет за лишний час
моего  времени  Ну а если  убийца не  отыщется и  гипотеза  мистера  Гудвина
останется неопровергнутой, мы посмотрим.
     Вульф оттолкнул кресло и встал.
     Она тоже встала, на этот раз совершенно спокойно. Я подошел и подал  ей
пальто.

3

     Проводив ее, я вернулся в кабинет  Вульф чуть подался вперед и, склонив
голову  набок, принюхивался. Сперва  мне показалось, что он намекает на духи
миссис Хейзен, осквернившие благородную атмосферу дома, но  потом  я  понял,
что  шеф  силится уловить запахи  с  кухни,  где  Фриц  запекал  гребешки  в
раковинах. А может быть... Поскольку я чувствовал запах  и не принюхиваясь -
он хотел понять,  положил  ли  Фриц  в соус  только  лук-шалот  или  добавил
репчатый. Когда я уселся, он, похоже, решил эту задачу и обратился ко мне.
     -  Я  не  собираюсь  выгораживать убийцу,  -  заявил  он. -  Как насчет
выражения лица миссис Хейзен? А то сбоку было не видно.
     - Один шанс из пятидесяти, что убила она, - сказал я. - Вы слышали, как
она еле выговорила, что я "в-в-все придумал". Затем, когда  я  уточнил,  что
нет, его застрелили, и до нее дошло, что он действительно убит, она побелела
как мел. Причем мгновенно.  Можно научиться шевелить ушами, но такое вряд ли
кому-то под силу. Это нельзя сыграть.
     - Очень хорошо. Звони Коэну и узнай детали.
     - Что именно?
     - Пусть выложит все, что у него есть. А главное - найдено ли оружие или
хотя бы пуля.
     -  Коэн был  счастлив  получить  сенсацию типа:  "Сегодня  утром  вдова
убитого посетила Ниро Вульфа". Может,  сообщить ему  об  этом, она все равно
расскажет полиции.
     - Ладно.
     Я  взял телефон,  позвонил в  "Газетт" и  вскоре  ужа говорил  с  Лоном
Коэном. Когда я кинул ему кость - миссис Хейзен у Ниро  Вульфа, - он тут  же
захотел весь скелет, не говоря уже о мясе. Но я сказал:
     - Пока все, как насчет услуги за услугу?
     Коэн не  стал упрямиться  и выложил мне  все, что знал.  Я поблагодарил
его, повесил трубку и повернулся к Вульфу.
     - Труп  был найден водителем грузовика  в десять восемнадцать утра.  Он
уже  окоченел, значит, смерть  наступила несколько  часов назад. Хейзен  был
полностью  одет -  даже  в пальто, и его шляпа  валялась на  земле  рядом. В
карманах  -  обычные пустяки, в том  числе  пара  долларов мелочью.  Правда,
отсутствовали часы,  бумажник и  ключи. Конечно, их мог прикарманить кто-то,
кто натолкнулся  на  труп раньше,  но запамятовал сообщить. В карманах  были
письма  с адресом и  фамилией  Хейзена, поэтому бумажник взяли вовсе не  для
того, чтобы  помешать  установить личность.  Убит  выстрелом в  спину.  Пуля
застряла в ребрах. Ее извлекли. Калибр 0,32. Оружия не нашли. Если у полиции
и есть кое-какие догадки  насчет  убийцы,  то они предпочитают  помалкивать.
Впрочем, труп обнаружили всего три часа назад. - Я посмотрел на свои часы. -
Точнее,  два сорок пять. А Коэн добавил, что отвалил бы мне пять тысяч, если
бы я задержал миссис  Хейзен, пока он не пришлет  человека сделать снимок. Я
сказал, что в следующий раз буду иметь в виду.
     - Значит, пуля у них есть?
     - Да.
     - Когда же к нам пожалует полиция?
     -  Скорее  всего,   это  будет  Кремер  собственной  персоной.   Можете
представить, как он повел себя, узнав, что она у нас побывала. Заявится часа
через два, а то и раньше.
     - Как по-твоему, она скажет, что была у меня?
     - Нет.
     Вульф чуть скривил рот:
     -  Потому-то  я и работаю  с тобой. Ты ответил одним словом,  а  другой
разразился бы пятьюдесятью.
     - Вот как? А я-то удивлялся. А почему я с вами работаю?
     - Это для меня загадка.  Теперь мне нужна  пуля из револьвера. И  ждать
тут  некогда.  У  нас  двадцать минут.  Если  ты прав  насчет миссис Хейзен,
револьвер не улика. Правда, убийца мог сделать свое черное дело, прокрасться
в дом Хейзена и положить револьвер  на место. Если это улика, надо проверить
ее. Займусь-ка я ею.
     - Нет, вы прострелите себе ногу.
     Я взял револьвер из ящика, извлек из барабана один патрон,  потом отпер
ящик,  где  мы храним  наши пушки  (разрешение имеется), вынул  из коробки с
патронами  один,  калибра 0,32,  вложил в  барабан  "дрекселя" и  отправился
сначала в холл, а  затем вниз,  в подвал. Включил свет, подошел к  столу, на
котором  лежал  сложенный  вдвое матрац.  Я  и  раньше  использовал его  для
подобных  целей. Я  навел револьвер на матрац  на  расстоянии трех  дюймов и
нажал спуск.
     Вы,  наверное, думаете, что все револьверы калибра 0,32 посылают пулю в
одном направлении. Ничего подобного. Мне понадобилось четверть  часа,  чтобы
ее  разыскать,  а когда  я поднялся  наверх,  Вульф  уже  сидел  в столовой,
расположенной через холл от кабинета. Прежде чем присоединиться  к  нему,  я
извлек стреляную гильзу, вставил  на  место  вынутый мной  патрон и  положил
револьвер в сейф, а стреляную гильзу в конверт, который спрятал в свой стол
     Затем мы снова пошли в кабинет. Вульф диктовал, я записывал. Тут-то нас
и прервали. Я оказался прав по всем пунктам.
     Инспектор  Кремер прибыл  собственной персоной, и в дверь он позвонил в
четырнадцать  часов  тридцать  пять минут. Прежде  чем открыть,  я  глянул в
глазок.  Он стоял на пороге, распрямив  могучие плечи.  В рамке из поднятого
воротника пальто и низко надвинутой серой  фетровой шляпы  - круглое красное
лицо.  Шляпу,  кстати,  давно  следовало  отправить  на  заслуженный  отдых.
Поскольку Кремер заявился  без  предупреждения,  я  вполне мог бы приоткрыть
дверь,  насколько позволяла  цепочка, и пообщаться  с ним через  щель.  Но я
поработал над вещественными доказательствами, и это могло всплыть. Потому-то
я решил показать, что во мне есть кое-что хорошее, и сразу открыл дверь.
     Кремер  не  только не  поздоровался,  но  даже не кивнул.  Шагнув через
порог, он прямиком проследовал через  холл, ворвался  в кабинет и, подойдя к
столу Вульфа, спросил:
     - Во сколько к вам сегодня утром пришла миссис Барри Хейзен?
     Вульф поднял голову и, оглядев инспектора, поинтересовался:
     - Это у вас снег на шляпе?
     Я  вернулся в кабинет  и,  проходя мимо Кремера,  тоже  взглянул на его
шляпу.  На ней не было ничего, кроме  следов  дряхлости. К тому же на  улице
вовсю сияло солнце.  Многие смутились  бы,  когда  им тем или иным  способом
намекают, что, входя  в дом, надо  снимать шляпу, но Кремер  не из их числа.
Особенно когда видит Вульфа. Он и бровью не повел.
     - Я вам задал вопрос! - пролаял он.
     - В половине двенадцатого, - ответил Вульф.
     - А когда ушла?
     - Примерно в час.
     Кремер  стянул  пальто,  пропустив  мимо  ушей мое  предложение  помочь
повесить его, и бросил на ручку красного кресла.
     - Значит, полтора часа назад, - сказал он хриплым голосом.
     Когда  Кремер  имеет  дело  с  Вульфом, у  него  всегда  голос делается
хриплым.
     - Что она сказала? -  спросил он.  Шляпа по-прежнему красовалась у него
на голове.
     Вульф повернулся к нему, откинувшись на спинку кресла.
     - Мистер  Кремер, -  начал  он.  - Мне известно, что мужа миссис Хейзен
застрелили. Она была у меня как раз, когда об этом объявили  по радио. Стоит
человеку, в той или иной степени связанному с жертвой насилия, обратиться ко
мне, вы автоматически  полагаете, что у  меня есть сведения, необходимые для
вашего расследования. Иногда ваши предположения  справедливы, иногда нет. На
сей раз нет, по  крайней мере,  мне так кажется.  Миссис Хейзен говорила  со
мной конфиденциально. Если я сочту, что, скрывая полученные от нее сведения,
препятствую правосудию, я немедленно все вам расскажу.
     Кремер  извлек из кармана сигару, покатал между  ладоней, потом сунул в
рот и прикусил зубами. Он так поступает в те моменты, когда  другие начинают
сч