да, то  что
именно?  Видимо,  это  касалось  Долли  Брук, так  как  она  и  Кеннет  были
единственным  звеном, связывающим его с нашим делом. Однако то, что он хотел
выяснить,  не  касалось,  конечно,  его сообщения  относительно способностей
Долли  имитировать  чужие  голоса,  иначе  бы  он  спросил,  почему  я  этим
интересуюсь. Правда, он мог спросить, желая выяснить, знаю ли я что-нибудь о
том, что известно ему или что он подозревает. Мне следовало бы разобраться в
этом. Я  позвонил сперва  в контору  фирмы "Герон" на Манхэттене, там его не
было. Затем - к нему домой. Он только что ушел, и дома не знали - куда.
     Когда Вулф появился  из оранжереи, я доложил ему  о разговоре с Воуном.
Он слушал рассеянно, всем видом показывая, что не слышит ничего такого,  что
требовало  бы его  внимания. Очевидно,  по каким-то причинам, неуловимым для
меня, он был уверен, что Долли Брук  непричастна к делу. Возможно, он просто
не хотел больше слышать о ней, а  тем  более еще  раз  встречаться. Когда  я
высказал  мысль что  нам не мешает разыскать Воуна и вынудить его рассказать
все по  порядку,  он только презрительно фыркнул: мистер Воун - явный  осел,
коль  скоро не  сумел развеять свои иллюзии в отношении мисс  Брук. Это было
недурным завершением дня. У меня хватило сметки подняться  к себе в комнату,
позвонить  Люси  Вальдон  и пригласить  ее  к Рустерману.  Вместо этого  она
предложила поужинать  у нее дома. Я согласился.  У нее уютно и  тихо.  Можно
громко смеяться  и чувствовать себя свободно. Настроение  у меня было такое,
что я нуждался в хорошей компании. Если позвонит  Воун, Вулф скажет ему, где
меня найти. Я отправился в душ.
     По утрам туман  у меня в голове начинает рассеиваться после того, как я
выпью стакан апельсинового сока, а после второй чашки кофе все становится на
свои места,  так  что, когда в половине десятого я направляюсь в контору, то
чувствую  себя  бодрым  и  готовым  приняться  за работу. Правда,  бывают  и
исключения,  и  в  то  утро так  оно  и случилось.  Во-первых, вместо девяти
тридцати явился в контору  часом позже... Я  вернулся домой около трех часов
ночи и спал на два часа меньше, чем обычно. Но главное, мне  не к чему  было
быть собранным. Меня не ждала работа.
     Если даже  Питер Воун и  звонил,  то по  пустякам, иначе на моем столе,
когда  я  вернулся  домой,   была  бы  какая-нибудь   записка.  Видимо,  все
продолжалось по-прежнему. У меня  даже  возникло намерение подняться наверх,
взять  зубную щетку Вулфа и положить ему на стол поверх свежей почты. Но это
ничего бы не дало. Я подумал - не пойти ли прогуляться, лишь бы не  сидеть в
конторе, когда появится  Вулф. Эта мысль пришлась мне по душе. Стрелки часов
показывали 10.52. Я зашел в кухню  и предупредил Фрица,  затем  направился в
прихожую и только начал надевать пальто, как на матовое стекло входной двери
легла  чья-то тень. Я обернулся. На  крыльце  стоял инспектор Кремер.  Вот и
отлично. Я приветствовал что угодно и  кого  угодно, хоть самого инспектора,
даже если он и пронюхал что-нибудь про Долли Брук и намеревался привлечь нас
к ответственности за сокрытие сведений. Он протянул  руку к кнопке звонка, я
распахнул дверь и сказал:
     - Привет. Я давно жду вас.
     Он ничего не ответил. Он был не только мало симпатичен, но  к тому же и
молчалив. Сняв  пальто,  он бросил его  на скамью,  поверх швырнул  шляпу  и
направился  в кабинет. Войдя,  он взглянул на  часы.  Идя  к своему месту, я
отлично   видел  его   широкие  плотные   плечи   и  здоровую   задницу,  не
пошевелившиеся  в  течение  трех  минут,  пока  не  появился  Вулф,  который
остановился при виде полицейского.
     Инспектор  Кремер резко  повернулся  на каблуках  и  подошел к  обитому
красной кожей креслу. Вулф бросил  на меня укоризненный  взгляд и  подошел к
своему столу.
     - Я не успел предупредить вас, он только что пришел, - сказал я.
     Вулф  поставил  ветку  Ванда  зуавис в вазу,  сел  и не  спеша принялся
просматривать почту.
     - Можете не торопиться, - ледяным тоном произнес Кремер, -  у нас целый
день впереди. Вам придется передать мне слово  в слово все, что говорилось в
этой  комнате  включая  ваши  слова и  слова  Гудвина  относительно убийства
Сюзанны Брук. Начнем с Питера Воуна. Как  часто он бывал здесь, когда  и что
говорил?
     Значит, все-таки это Долли  Брук!  Ее заявление - все три  экземпляра -
находилось в сейфе. Сейф куда сохраннее ящика стола.
     Вулф отодвинул в сторону корреспонденцию.
     - Это просто поразительно, - сказал он, не протестуя а словно размышляя
вслух.  -  Вы  держите  человека  за решеткой. По  просьбе  его  адвоката  я
действовал и  действую  в его интересах.  Надеюсь,  что вы не  рассчитываете
получить от меня сведения, которые будут ему во вред. Даже если бы  у меня и
имелись  такие  сведения, я не мог бы  сообщить их  вам.  Поразительно. Или,
возможно, я ошибаюсь в отношении моих законных прав?  Может быть, пригласить
сюда мистера Остера?
     Это   звучало   внушительно,  но  на  Кремера   не  произвело  никакого
впечатления.
     -  Я немного  разбираюсь  в  законах, - по-прежнему  холодно  отозвался
инспектор. -  Вы  действуете в интересах Питера  Воуна,  и  мистер Остер  не
является его адвокатом  Я хочу знать, когда и где вы и Гудвин видели Воуна и
о чем беседовали.
     Вулф покачал головой.
     -  Чепуха!  Вы возбуждены,  и это  тоже  удивительно. Мы  встречались с
мистером  Воуном  только  в  качестве доверенных  лиц мистера  Уиппла  и его
адвоката,  а вы присутствуете здесь в качестве официальной Немезиды грозящей
мистеру Уипплу-младшему.
     - Нет.
     - Нет? - Брови Вулфа полезли кверху.
     - Я явился сюда  в качестве  полицейского, ведущего  расследование,  но
никак не по поводу убийства мисс Брук, а по делу об убийстве Питера Воуна.
     Если он добивался эффекта, то достиг цели. Моя голова  дернулась влево,
в сторону Вулфа,  а голова моего шефа так же стремительно  повернулась в мою
сторону. По взгляду, брошенному на меня, можно было подумать, что это я убил
Воуна, а по моему взгляду - что убил он. Кремер, должно быть, растерялся.
     -  Полагаю,  что  это  не  шутка, уж  слишком  было  бы  глупо.  Каковы
подробности? - глядя на Кремера в упор, спросил Вулф.
     - Около  трех часов назад один прохожий заглянул в машину, стоявшею  на
Второй авеню, неподалеку  от Тридцать второй улицы, и сообщил постовому, что
он там  увидел.  Полицейский  пошел  с ним к машине. Перед сиденьем водителя
лежало  тело мужчины, согнутое вдвое,  голова и плечи притиснуты к  полу. Он
был застрелен.  Пуля прошла в четырех дюймах ниже правой  подмышки,  пробила
ребра и  достигла сердца. Если смерть наступила мгновенно, а так наверняка и
случилось, выстрел был  произведен  между девятью часами вечера и полуночью.
Убитый был опознан.  Это  Питер  Воун.  Машина принадлежит  фирме  его отца,
корпорации  "Герон" в Манхэттене. Оружие  не  найдено.  Как  видите,  я знаю
законы.
     Я подумал, что теперь Воуну уже никогда не придется отвечать за то, что
он солгал полиции. Я подумал об этом, так как в тот момент ни о чем другом и
не мог думать.
     Вулф закрыл глаза, но тут же их открыл.
     -  А Данбар Уиппл находился в  заключении в этот отрезок времени, между
девятью и двенадцатью?
     - Вы отлично знаете, что да.
     - Когда он будет освобожден?
     - Глупости!
     - Это, конечно, может привести  в замешательство, - кивнул  Вулф.  - Вы
знаете  анналы убийств. Можно  предполагать, что  Питера  Воуна убил  другой
человек,  можно даже сказать,  что  не существует связи между его  смертью и
убийством  Сюзанны Брук. Но вы не верите в это, так же как и я. Вы не смеете
держать его в заключении. Согласитесь с этим. Ведь это может привести...
     Кремер стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
     - Проклятье, что вы там виляете!  Отвечайте! Когда  в последний  раз вы
видели Питера Воуна?
     -  Вы  хотите  найти  убийцу,  этого  же хочу  и я. Вы  явились сюда  с
потрясающими новостями  и кричите на  меня, хотя знаете, что это на  меня не
действует. - Вулф откинулся назад, закрыв глаза и сжав губы.
     Кремер, тяжело дыша, смотрел на него. Вулф выпрямился и склонил  голову
набок.
     - Мистер Кремер, у  меня нет для  вас никаких сведений. Не перебивайте!
Позвольте мне  объяснить. Мы, - я  имею в виду  и мистера Гудвина,  - видели
Питера Воуна и  разговаривали  с ним  дважды. В прошлую  пятницу  вечером он
провел здесь около часа вместе с мистером и миссис Кеннет Брук. Никто из них
не дал нам сведений, которые  не были бы вам известны. Позавчера, во вторник
утром, он  явился сюда один  и беседовал  с  мистером  Гудвином,  опять-таки
что-то  около часа.  Я  не  присутствовал  при  этом, однако  мистер  Гудвин
подробно доложил мне о  содержании  их беседы. Мистер Воун сообщил некоторые
факты,  о которых вам  неизвестно, но, по моему глубокому убеждению  они  не
имеют никакого отношения к его смерти.
     - Позвольте мне самому решить это.
     - Нет. Есть два аспекта. Первый. Во время наших бесед с мистером Воуном
я  и  мистер Гудвин представляли  доверенных  лиц мистера  Остера,  и, таким
образом,  сведения,  полученные  нами,   являются  профессиональной  тайной.
Второй.  Даже если это не так, мы не сообщим вам этих сведений, - у нас есть
основания  считать, что они не  имеют никакого отношения  к его смерти. Если
будущее покажет что мы ошиблись,  нас, конечно, привлекут к ответственности.
Однако некоторые  данные, пусть они даже и являются профессиональной тайной,
вы должны узнать, возможно, они помогут вам. Вчера, вскоре после пяти часов,
Питер  Воун  позвонил сюда по телефону  и  разговаривал с мистером Гудвином,
Арчи, изложи ту часть разговора, которая относится к делу, начиная со слов о
том, что, возможно, он сумеет впоследствии кое-что рассказать нам.
     Я дословно передал Кремеру весь наш телефонный разговор.
     - Он  сказал: "Послушайте, я не  хотел говорить,  но скажу. Возможно, я
вскоре сообщу  вам нечто важное. Застану ли  я вас вечером дома?" Я  сказал:
"Да,  но я и сейчас здесь. Спешите". Он сказал: "Нет, нет, не могу... Позже.
Возможно, мне просто померещилось,  но я собираюсь все выяснить. Может быть,
я позвоню  вам  еще  сегодня". Я сказал: "А как вы собираетесь  выяснить? Он
сказал: "Не  задавайте  лишних  вопросов. Жалею,  что  сказал об этом раньше
времени. Возможно, все это сущие пустяки".
     - Но с кем...
     - Ни слова! - резко  прервал его  Вулф. - Мистер Гудвин отвечает только
на мои  вопросы!  Арчи, он  дал тебе хоть  малейший намек на  то,  с кем  он
собирался разговаривать и по какому поводу?
     - Нет.
     - Может быть, у тебя есть какие-либо предположения?
     Было совершенно очевидно, что  он хочет получить еще  одно "нет",  и он
услышал его. Вулф повернулся к Кремеру.
     - У меня их тоже нет, - произнес шеф, - но думаю, что акция, которую он
собирался  предпринять, привела его к смерти. Поэтому  мы  и сообщаем  вам о
состоявшемся с  ним разговоре. Если  вы раньше  меня узнаете, кого он  хотел
расспросить, то вы натолкнетесь на убийцу.
     - Будьте вы прокляты! - рявкнул Кремер. - Будьте  прокляты! Вы  же  все
знаете?
     - Нет.  Не знаем.  У  меня нет ни  малейших подозрений.  Есть кое-какая
информация,  не  известная  вам,  но я уверен,  что  она  не имеет  никакого
отношения к установлению личности убийцы. Это было последнее, что мы слышали
от мистера Воуна; больше он не звонил. Прежде я  имел некоторое преимущество
перед вами: вы считали, что убийцей является  Данбар  Уиппл, а я был уверен,
что он невиновен. Теперь у меня нет никаких  преимуществ перед  вами. Мы оба
находимся в одном и том же тупике.
     - Вы не дали своего честного слова.
     - Я даю честное слово только при крайних обстоятельствах. На этот раз я
не пошевелю  ради  вас даже  пальцем. Я  хотел  бы, чтобы  вы ушли. Я должен
обсудить создавшуюся ситуацию с мистером Гудвином.
     - Можете приступить к этому немедленно. Я не буду мешать вам.
     -  Еще  бы!  А  что  вы можете  сказать  о  том,  какое  влияние окажет
автоматизация на гомо сапиенс?
     - Убирайтесь к черту! - сказал Кремер и поднялся.
     Я  проводил  его до выхода  из  кабинета и стоял, пока  не услышал звук
закрывшейся  парадной  двери.  Только  тогда  я  вышел  в  прихожую,   желая
удостовериться, что он уже на улице. Затем я  вернулся к своему столу, сел и
сказал:
     - Ну, давайте побеседуем.
     В ответ Вулф что-то пробурчал.
     - Что ж,  тогда начну я. Вы сказали, что  слова произнесенные Воуном во
вторник,  не  имеют  отношения  к  его  смерти.  Вы  вынудили  меня  сказать
инспектору полиции, что у меня нет  никаких предположений относительно того,
с кем  и о  чем собирался разговаривать  Воун,  хотя  знали,  что  кое-какие
предположения у меня имеются. Вчера вас ничуть не заинтересовало, что миссис
Брук умеет подражать голосу Сюзанны.  Если выяснится,  что это  она  убила и
девушку, и Воуна, то как вы будете реагировать на мое лжесвидетельство?
     - Я убежден, что Сюзанну убила не она.
     - Знаю, хотя я  не убежден в этом. Никаких доказательств того, что Воун
был  связан  с  кем-нибудь  из  замешанных  в  деле  лиц,  кроме Бруков,  не
существует. С кем же он хотел встретиться?
     - Ума не приложу. Но что касается миссис Брук, то, кроме того, что  для
убийства у нее не было мотивов, она к тому же не могла позвонить по телефону
и говорить голосом Сюзанны.  Разве только если знала о назначенном на восемь
часов свидании. Знать же этого она не могла. А если это не она позвонила, то
кто же?  Возможно, конечно,  что  сама мисс Брук.  Но и в  этом нет  твердой
уверенности,  я  по-прежнему сомневаюсь. Но вот  что  главное. Миссис  Долли
Брук, вернувшись домой, рассказывает  мистеру Воуну, что  видела, как мистер
Уиппл входил в  дом. Задумайся над  этим.  Допустим,  она была в квартире, и
перед  тем как уйти, стерла  отпечатки пальцев с дубинки, которой только что
убила свою  золовку. Любой  болван  поступил бы так же.  Она  бежит  с места
преступления.  Последний  идиот  сделал бы то  же самое. Неужели она  станет
ждать  на улице  появления мистера Уиппла?  Нонсенс.  Предположим, она видит
его, убегая  после  совершения  убийства. Допустим.  Но раз так, неужели она
рассказала бы мистеру Воуну о том, что видела, как он появился?
     - Не верится.
     Несколько секунд я размышлял.
     - Что же дальше?
     - Ничего существенного.
     - О'кей! - Я встал. - Я беру отпуск за свой  счет. На  два часа или два
дня, не знаю.
     - При  везении это займет два часа, - кивнул Вулф. - Лучше  употреби их
на  мистера  Воуна, даже если легионы Кремера  будут следовать за  тобой  по
пятам и вертеться у тебя под ногами.
     С этими словами он протянул руку к пачке писем.
     Я тут же вышел.
     В своем отчете я не пропустил ни единого шага,  ни единого мало-мальски
значительного  факта. Заработаю  ли  я благодарность  или  меня ткнут носом,
словно щенка в напруженную лужу, все равно я пишу об этом. Но было бы пустой
тратой времени и  бумаги рассказывать, к примеру,  как реагировал привратник
на то, что на  этот раз я обладал даром речи, или как Долли Брук  восприняла
новость  (новость для нее!) о смерти Питера Воуна. Важно лишь то, что это ни
на  шаг  не приблизило нас к разгадке, разве только  представило интерес для
меня лично,  особенно  с  той  поры, как  Вулф вычеркнул ее  имя  из списков
подозреваемых.  В течение  двух часов я  достал алиби  такого  рода, которое
обычно подшивают к законченному делу. В среду вечером в 19.40 Кеннет и Долли
Брук сели за  ужин у своих знакомых, живущих в одном с  ними доме; незадолго
до девяти еще две супружеские пары присоединились к ним, и вечер они провели
за игрой в  бридж, разошлись около часа ночи. Я проверил  это, побеседовав с
тремя женщинами, с двумя - лично и  с третьей - по телефону, а также с двумя
мужчинами.  Когда  я  возвратился  в  наш  старый  кирпичный  особняк,  Вулф
заканчивал  ленч  в  столовой,  и  одного  взгляда  на  мое  лицо  было  ему
достаточно,  чтобы понять  мое состояние. Я сел на свое место, вошел  Фриц с
блюдом, и я отвалил себе добрую  порцию тушеной сельди, маринованной в масле
и  лимонном  соке, приправленной лавровым листом, тимьяном  и  мятой,  и три
ложки пюре из  щавеля. Я  положил  себе только три ложки, так как перед сном
собирался зайти в  кухню, разогреть  остатки  сельди, положить  между  двумя
ломтями испеченного Фрицем хлеба и полить все это ореховым соусом. (Подавать
со стаканом молока. Иметь под  рукой ложку для того, чтобы  подхватить пюре,
которое выдавливается, когда вы его кусаете.)
     Мы отправились в контору. Никто  из нас не упоминал имени  Долли  Брук.
Садясь, я, как бы невзначай, заметил:
     - Я занесу в счет расходов двадцать два доллара за эти два часа.
     Вулф усмехнулся.
     - Я предпочитаю не принимать  участия в  таких расходах,  так  как хочу
лишь заплатить добром за  добро. - Он махнул рукой, давая понять, что  хочет
прекратить разговор. - Возможно, что мистер  Воун звонил  нам  из дому перед
смертью.
     -  Только возможно.  Когда я  позвонил  ему домой спустя полчаса  после
нашего разговора,  мне сказали, что  он недавно  ушел; по-видимому, со  мной
разговаривала горничная.
     - Где он живет?
     - Восточная Семьдесят седьмая улица, между Пятой авеню и Медисон-авеню.
Предположительно,  со своими  родителями;  в телефонной книге  указано,  что
телефон принадлежит миссис Сэмюэль Воун.
     - Нам  нужно узнать все,  что  он  вчера делал, до телефонного звонка и
после.
     - Конечно, надо.
     - Как ты думаешь действовать?
     -  Расспрашивать людей? Рутина. Если вы хотите  ускорить дело и  готовы
истратить некоторую сумму,  призовите на  помощь Сола,  Фреда  и Орри, Скажу
только,  что у  всех, кого они станут расспрашивать, будет готов  ответ, так
как они уже давали его полиции.
     - Невыносимо! - проворчал он.
     -  Да, сэр. Может  быть,  лучше  просто сидеть здесь  и  гадать, у кого
собирался  Воун  что-то выяснить. Я только и размышлял  об  этом в такси  по
дороге домой.
     - Ну и что?
     -  Состояние,  в котором  он  находился во вторник  утром,  когда  ушел
отсюда,  было  таково, что  он должен  был  немедленно отправиться  домой  и
завалиться спать. К  часу дня он уже наверняка храпел вовсю.  Он сказал, что
проснулся в шесть часов утра, то есть имел весь день впереди, и  нет никаких
сомнений,  что он уже успел кого-то  повидать до того, как  позвонил мне. Он
сказал,  что позже  у него, возможно,  появится  нечто важное, о  чем он мне
сообщит.  Он бы  не  сказал  этого,  особенно слово "важное", если бы у него
просто возникла какая-нибудь дурацкая идея. Он хотел что-то выяснить, что он
видел или слышал. Удовлетворительно?
     - Да, но ты не сдвинулся с места.
     - Сейчас сдвинусь. Кто или что, вот в чем вопрос. Что мучило его, когда
он  проснулся?  Долли Брук  больше не тревожила его  совесть,  и теперь  два
вопроса грызли его: кто убил Сюзанну и была ли она "эмоционально увлечена" -
его  слова  -  Данбаром  Уипплом или  нет? Что  касается первого вопроса, он
считал  возможным,  даже  вероятным,  что Сюзанну  убила Долли  Брук, но над
разрешением этого корпят другие люди. Следовательно, по-настоящему его мучил
другой  вопрос, и  он хотел  получить на  него ответ.  Итак,  -  продолжал я
ораторствовать, - куда он мог направиться? Парень он простой, прямолинейный,
откровенный  и мог  бы  пойти прямехонько к Данбару Уипплу, но  тот сидит за
решеткой. Идти к Долли Брук ему не  имело никакого смысла: он  знал все, что
она  могла ему сказать; он  не знал только - она ли убила Сюзанну. Перед ним
были еще две возможности: отец и мать Уиппла или  Комитет защиты гражданских
прав. Именно туда  он и отправился. К Уипплам, в КЗГП или же и туда, и туда.
Советую  вам  позвонить  Уипплу, и если  он ответит отрицательн