ость
неотделима от его доблести.
     Мак-Нэр посмотрел на меня.
     - Он молод. Я не знаю его.
     Вулф пожал плечами.
     - Как вам угодно. Я не буду пытаться убедить вас.
     - Я понимаю.  Вы  знаете,  что я  загнан  в  угол.  Но  это  не следует
записывать.
     - Ну,  кое в чем я могу вам уступить. - Вулф  снова  стал терпеливым. -
Мистер Гудвин сможет записать ваши показания позднее,  если это будет нужно.
Или же их можно будет уничтожить.
     Мак-Нэр перестал держаться за  стол.  Он посмотрел  на Вулфа, на меня и
снова на Вулфа.
     Я  почувствовал  жалость  к  нему.  Он,  конечно,  был  не в  состоянии
торговаться  с Вулфом. Сцепив  руки вместе, Мак-Нэр снова уселся в  кресло и
произнес отрывисто:
     -  Вам  нужно знать  обо мне. Или вы не поверите тому,  что я сделал. Я
родился  в  1885 году в Кэмфирте  в Шотландии. Моя семья была небогата. Я не
очень  долго учился и  никогда не  был  абсолютно  здоров. Никаких особенных
болезней, просто  был слабеньким... Я думал,  что смогу  рисовать. Когда мне
исполнилось  двадцать два года, я поехал в  Париж  изучать живопись. Я любил
живопись  и  много работал,  но  ничего  толкового  не  создал.  Мне  просто
нравилось  жить  в  Париже  и  растрачивать  те  небольшие  деньги,  которые
присылали  родители... Когда они умерли,  у моей сестры и  у  меня ничего не
осталось. Но я  еще вернусь к этому. - Он помолчал, приложил руки к вискам и
потер их... - Моя голова готова разорваться.
     -  Не волнуйтесь,  -  пробормотал  Вулф, -  вы  скоро почувствуете себя
лучше. Вы,  вероятно,  рассказываете  мне  то,  что следовало бы  рассказать
многие годы назад.
     -  Нет, -  сказал Мак-Нэр с  горечью, - я должен рассказать  это именно
теперь. Не все, но довольно много. Может  быть, я  просто разрушаю все,  что
хранил в течение  столь долгих лет страданий, Я не знаю... Может  быть,  мне
нужно было  оставить  вам  красную  коробку, и  вы бы  многое узнали  тогда.
Конечно, я со  многими познакомился в  Париже.  Одной из них  была  девушка,
американка  по  имени  Эн  Крэндол, и я  женился на ней в 1913 году.  У  нас
родилась девочка, но я скоро потерял их обеих. Жена умерла в тот день, когда
родился  ребенок,  второго  апреля  1915 года,  а дочь - два года  спустя. -
Мак-Нэр  замолчал  и,  глядя  на  Вулфа, свирепо спросил:  - Была ли  у  вас
когда-нибудь крошка дочь?
     Вулф только отрицательно покачал головой. Мак-Нэр продолжал:
     - Я хорошо знал двух братьев  -  Эдвина и Дадли. Они жили большую часть
времени в Париже. Была также девушка, подруга моего детства еще в Шотландии,
Каллида Бухан. Она тоже занималась живописью,  но достигла  не большего, чем
я. Эдвин Фрост женился на ней после моей свадьбы. Одно время  было похоже на
то, что его  старший брат  Дадли был неравнодушен к Каллиде. Я думаю, что он
бы заполучил ее, если бы не увлекся спиртным.
     Мак-Нэр остановился и снова прижал руки к вискам. Я спросил его:
     - Фенацетин?
     Он покачал головой.
     -  Вот эти помогают  немного.  -  Мак-Нэр  достал из  кармана  флакон с
аспирином, вытряс на ладонь пару таблеток, бросил их в рот, взял стакан воды
и  проглотил  их. Потом сказал Вулфу: - Вы  правы. Я  буду чувствовать  себя
лучше, после того как все расскажу. Слишком большой груз лежал на мне многие
годы.
     Вулф кивнул и напомнил:
     - А Дадли Фрост спился...
     - Да,  но не  это  было  важно.  Как бы  то  ни было,  Эдвин и  Каллида
поженились. Вскоре  после этого Дадли  вернулся в Америку, где жил его  сын.
Его жена умерла, как и моя, родами  за шесть  лет до его возвращения. Думаю,
он не уезжал из  Америки года три, до тех пор, пока не началась война. Эдвин
служил в британских авиационных  войсках и  был убит в  1916  году.  К этому
времени я уже не жил Париже. Меня не взяли в армию по здоровью. Денег у меня
не было. Я уехал со своей малюткой дочерью в Испанию.
     Он остановился, а  я  поднял голову  от  моей записной  книжки. Мак-Нэр
согнулся слегка, его руки с растопыренными пальцами были прижаты к животу, а
по лицу стало  видно, что с ним  случилось  что-то пострашнее,  чем головная
боль.
     Я услышал голос Вулфа, резкий, как удар кнута:
     - Арчи! Поддержи его!
     Я вскочил и бросился к Мак-Нэру,  но не успел подхватить, как внезапная
судорога  скрутила  все  его тело.  Он буквально  вылетел из кресла и стоял,
качаясь. Потом вскрикнул:
     - Господи Иисусе!
     Новая судорога сотрясла Мак-Нэра. Он остановил свой взгляд на Вулфе.
     -  Красная  коробка...  номер. Господи,  дай  мне  сказать ему... -  Он
испустил стон, который шел откуда-то из самой глубины его тела, и рухнул.
     Я опустился на колени перед ним. Вулф спросил:
     - Все еще дышит?
     - Не думаю. По-моему, он мертв.
     Вулф сказал:
     - Позовите доктора Волмера  и мистера Кремера. Но сначала я  возьму тот
флакон у него из кармана.
     Когда я двинулся к телефону, то услышал позади себя бормотание:
     - Я был не прав. Смерть все-таки подстерегала его здесь. Я идиот.



        Глава 9

     Поздним  утром  следующего  дня, во вторник  второго апреля, я сидел за
своим письменным столом, складывая чеки и убирая в конверты,  после того как
Вулф подписывал их и передавал мне. Оплачивались мартовские счета. Он пришел
из оранжереи точно  в  одиннадцать, и мы использовали  это время,  дожидаясь
обещанного визита инспектора Кремера.
     Мак-Нэр был  мертв, когда приехал доктор Волмер  из  дома, находящегося
лишь за квартал  от нашего, и не  менее мертв,  когда  прибыл Кремер  и пара
шпиков. Приехал помощник  медицинского эксперта, проделал все по заведенному
порядку. Останки были увезены  на вскрытие. Вулф  правдиво рассказал Кремеру
все,  как было,  ничего не скрывая,  но отказался выполнить его просьбу дать
копию  моих заметок о разговоре с  Мак-Нэром.  Флакон  с  аспирином, который
первоначально содержал пятьдесят таблеток (в нем осталось четырнадцать), был
передан инспектору. К  концу разговора с Кремером, после  восьми часов, Вулф
стал немного  резковат с  ним, потому  что время ужина  уже прошло. Раньше я
думал,  что  склонность  к  своевременному  приему  пищи,  несмотря  на  все
неприятности и  убийства,  была  лишь  одной  деталью  его  стремления  быть
эксцентричным.  Нет,  все это  было не так: Вулф  просто был голоден. Уже не
говоря о том, что именно кухня Фрица ожидала его.
     Вечером  после  ужина  я сделал  несколько  дипломатических подходов  к
Вулфу. Сегодня утром, когда он спустился  вниз из своей оранжереи,  повторил
свои попытки, но все, чего я достиг - это получил резкий отпор... Я не очень
нажимал,  понимая,  что  мое   усердие  могло  оказаться  нарушением  границ
дозволенного.
     Я редко видел патрона таким раздражительным. Финал ловко задуманного  и
выполненного убийства  состоялся  прямо  в  его собственном кабинете на  его
глазах, меньше чем через десять  минут после  того,  как он с  важным  видом
заверял  жертву, что  Немезиде запрещен  вход  в эти  стены.  Поэтому  я  не
удивлялся, что он склонен помолчать, и не  делал попыток пришпоривать его...
Ладно... Продолжайте в том же духе и будьте неразговорчивы. Но как бы то  ни
было, вы  окунулись  по  шею  в  это дело.  Вам  придется  рано  или  поздно
прекратить толочь воду в ступе и направиться к берегу.
     Инспектор  Кремер прибыл, когда  я вложил  последний чек  в конверт. Он
выглядел занятым, но не очень измученным: даже подмигнул мне, корда садился,
затем стряхнул пепел с сигары, вновь ткнул ее в угол рта и начал дружелюбно.
     -  Вы знаете,  Вулф, я как раз думал по  дороге сюда, что на этот раз у
меня появился  совершенно  новый предлог навестить вас.  Я  приходил сюда по
многим  разным  причинам:  в надежде, не проговоритесь  ли вы о  чем-нибудь,
выяснить,  не  подозреваете ли вы кого-нибудь, обвинить  вас  в  том, что вы
затрудняете работу правосудия и так далее и тому подобное. Но в первый раз я
являюсь на место  преступления,  фактически я сижу прямо на нем, Не сидел ли
он как раз в этом кресле, а?
     Я постарался утешить Вулфа:
     - Все в порядке, инспектор просто склонен к юмору.
     - Я понял,  - сказал  Вулф мрачно,  -  я  заслужил  даже  юмор  мистера
Кремера. Выкладывайте ваши новости, сэр.
     Он был даже более уязвлен, чем я думал.
     - О, у меня есть еще кое-что, - хмыкнул Кремер, - вы знаете Ланцетту из
конторы  окружного  прокурора?  Он ненавидит  вашу  физиономию с  того  дела
Фермаунта, три года назад. Он позвонил комиссару сегодня  утром, предупредив
его, что  вы преследуете какую-то  личную  цель и хотите  провести  полицию.
Комиссар сообщил  об этом мне, и я ответил,  что  вы действительно ловкий  и
быстрый, но все же соображаете не со скоростью света.
     Кремер снова  довольно рассмеялся, вынул сигару снял  свой  портфель со
стола и расстегнул его.
     - Ну, так вот,  это убийство.  Я должен вернуться до ленча. Осенило вас
какое-нибудь вдохновение?
     -  Нет. - Вулф оставался мрачным. Потом  он  добавил указав пальцем  на
портфель: - Есть у вас бумаги о Мак-Нэре?
     Кремер отрицательно покачал головой.
     -  Это просто куча  хлама.  Может быть, найдется один  или  два стоящих
пункта. Я придерживался  вашей версии, что это наверняка связано с Фростами,
потому что Мак-Нэр начал вам рассказывать свою историю. Мы изучаем Фростов и
этого  парня  Геберта  со  всех  точек  зрения:  вверх,  вниз и поперек.  Но
существуют  две другие  возможности,  которые  я  не хочу упускать  из виду.
Во-первых,  эта  женщина,  графиня  фон  Ранц-Дяйхен,  которая  гонялась  за
Мак-Нэром последнее время. Возможно...
     -  Чепуха,  -  взорвался Вулф,  - извините  меня, мистер  Кремер,  я не
настроен фантазировать. Но продолжайте...
     - Ладно, - согласился Кремер, - вы  уверены? Ха!  Хорошо. Фантазия? Тем
не менее я приказал  двум  моим парням следить за  графиней. Во-первых, этот
флакон с аспирином. В нем  было  четырнадцать таблеток.  Двенадцать из них -
чистые. Оставшиеся две содержали  цианистый  калий, приблизительно  по  пять
гран в каждой, тонкое покрытие из аспирина, очевидно, нанесено в виде сухого
порошка и тщательно прижато по всей поверхности. Химик говорит, что покрытие
нанесено искусно и  основательно, так,  чтобы в течение нескольких секунд не
чувствовался вкус цианистого калия. До тех пор, пока  таблетку не проглотят.
Не  было  также  и специфического запаха  горького  миндаля во  флаконе,  и,
конечно, он не содержал ни капли жидкости.
     Вулф произнес вполголоса:
     - Вы все-таки подумали о самоубийстве?
     - Я высказал простую возможность. Ладно, забудьте  это. Предварительное
заключение  патологоанатома говорит об отравлении цианистым калием, но он не
может сказать, были ли проглоченные две  таблетки  отравлены или нет. Дело в
том,  что  это  вещество  испаряется, как только  становится влажным...  Мне
кажется, он не придает значения, была ли  отравлена одна таблетка или две, и
я с ним согласен. Возникает вопрос, кто положил фальшивые таблетки  вместе с
аспирином?.. Или хотя бы, кто имел такую возможность? Я подключил трех своих
людей для выяснения, и они занимаются этим. Ответ до  сих пор получен только
один - кто угодно. Всю прошлую неделю или больше Мак-Нэр глотал аспирин, как
цыпленок клюет зерно. Флакон с аспирином все время был или на его столе, или
в  ящике стола... Сейчас там нет ни одного... Итак, когда он вошел вчера, он
должен  был  засунуть  его  в  карман.  Из  пятидесяти таблеток  недоставало
тридцати шести, и если считать, что он принимал по  двенадцать штук  в день,
то  он пользовался флаконом  три дня, а за это время десятки людей входили и
выходили  из его кабинета. Конечно, все Фросты побывали там, и этот  Геберт.
Между прочим... - Кремер порылся, чтобы найти какую-то бумагу, и остановился
на одной, - что означает по-французски камал... камелот что-то?
     - Carmelot  du  roi  - "Молодчик короля"  - член парижской политической
группы роялистов, - пояснил Вулф.
     - О! Геберт был когда-то в этой группе. Я  отправил телеграмму  сегодня
утром и получил  подтверждение.  Теперь он болтается в Нью-Йорке  уже больше
трех лет, и мы все узнаем о нем. Предварительные  данные (Н.В.С.С.), которые
я имею, не ясны.
     Вулф удивленно поднял бровь.
     - Что такое Н.В.С.С.?
     -  Это  полицейская  тарабарщина  означает  - никаких видимых средств к
существованию. Культурное название для лодырей.
     Вулф вздохнул. Кремер продолжал:
     - Мы делаем  все,  как обычно. Отпечатки  пальцев на флаконе, на ящиках
письменного  стола  Мак-Нэра  и  так  далее.  Узнаем, кто  покупал цианистый
калий...
     Вулф остановил его.
     - Я знаю. Пф!  Но все эти  методы не  годятся для этого  убийцы, мистер
Кремер. Вам нужно  будет работать  иначе, а  не по-старому, уже  заведенному
порядку.
     - Несомненно, придется... Мне или вам! - Кремер отбросил сигару и полез
в  карман  за  новой. - Я  просто рассказываю вам, что  делается. Кое-что мы
обнаружили. Например, вчера днем  Мак-Нэр спрашивал  своего адвоката, нельзя
ли каким-нибудь образом  выяснить, растратил  или  нет  Дадли Фрост, опекун,
имущество своей племянницы или какую-либо его  часть. И он  просил  адвоката
сделать это побыстрей. Он сказал, что когда Эдвин  Фрост двадцать  лет назад
умер,  он  оставил  свою  жену без единого цента и  завещал все своей дочери
Элен. Своего  брата  Дадли он сделал  опекуном при условии,  что никто, даже
Элен, не потребуют отчета от  Дадли. И Дадли никогда  не отчитывался. Мы это
учли. Говорит это о чем-либо? Если Дадли Фросту, как опекуну, оставлен почти
миллион или около того, какая для него выгода от смерти Мак-Нэра?
     - Трудно сказать. Хотите пива?
     - Нет. Благодарю.
     Кремер достал сигару,  зажег ее и вонзился  в нее  зубами. Он затянулся
так сильно, что она едва не вспыхнула.
     -  Ну,  тогда,  может  быть, мы доберемся  до  чего-нибудь,  исходя  из
следующей  версии.   -  Он  стал  снова   перебирать  бумаги.  -  Это  может
заинтересовать вас.  Оказывается, адвокат Мак-Нэра -  это парень, к которому
можно найти подход,  в пределах разумного, конечно. После вашего  вчерашнего
намека я пошел к нему сегодня утром. Он выдал мне по секрету  эту информацию
о Дадли Фросте  и признал, что  Мак-Нэр  написал вчера завещание. После того
как  я  объяснил  ему,  насколько  серьезно  это убийство,  он разрешил  мне
посмотреть и  списать  его. Мак-Нэр  все сказал вам честно. Он действительно
назвал вас в завещании.
     - Без моего согласия. - Вулф наливал пиво. - Мистер Мак-Нэр не был моим
клиентом.
     Кремер проворчал:
     - Теперь он ваш клиент.  Вы не можете отказать  мертвому. Не так ли? Он
завещал  несколько  небольших  сумм,  а  оставшуюся  часть  сестре,  Изабель
Мак-Нэр, проживающей в  Шотландии в местечке,  называемом Кэмфирт. Упомянуты
личные указания, которые он дал своей  сестре относительно  имущества. Затем
речь  идет  о  вас.  Параграф  шестой  называет   вас   душеприказчиком  без
компенсации... Он гласит:
     1. Ниро  Вулфу, 918,  Западная Тридцать пятая  улица, город Нью-Йорк, я
завещаю мою  коробку из красной кожи и ее содержимое. Я сообщил ему, где она
находится.   Содержимое   коробки   следует   считать    исключительно   его
собственностью,  которую он может использовать  по своему усмотрению.  Любой
счет, который он может  предъявить на разумную сумму, за услуги, выполненные
им в связи с  этим,  должен рассматриваться как справедливый  и  надлежащий,
который должен быть немедленно выплачен.
     - Ну, - Кремер закашлялся от дыма, -  он ваш клиент  теперь. Или  будет
им, как только завещание будет утверждено.
     Вулф отрицательно покачал головой.
     - Я  не  соглашался.  Предлагаю  вам  два замечания,  к  вашим версиям.
Во-первых,  учесть ужасную  осторожность  шотландца.  Когда  мистер  Мак-Нэр
писал, что  он в  отчаянии и нанимает меня для работы, такой жизненно важной
для  него, что  она должна  быть  выполнена  честно или его душа  не обретет
покоя,  он все же  вставил слова  "на  разумную сумму". -  Вулф  вздохнул. -
Очевидно,  это  тоже было  необходимо для  вечного  успокоения  его  души...
Во-вторых, он оставил мне кота в мешке. Где эта коробка из красной кожи?
     Кремер пристально посмотрел на него и сказал спокойно:
     -  Хотел бы я знать!..  Почему бы и нет?  Девяносто девять процентов за
то, что содержимое коробки окажется ключом к этой тайне...
     Он обвел взглядом комнату и опять посмотрел на Вулфа.
     - Я  не  думаю, что она могла бы оказаться прямо здесь в этом кабинете,
например,  в  сейфе или  одном  из ящиков  письменного стола Гудвина.  -  Он
повернулся ко мне. - Может быть, поискать, сынок?
     Я ухмыльнулся.
     - А чего искать? Она у меня в ботинке.
     - Мистер Кремер, - вмешался Вулф, - я сказал вам вчера вечером все, что
успел сказать Мак-Нэр. Не хватает ли у вас дерзости подозревать...
     -   Но   послушайте,  -   Кремер  заговорил  громче   и  тверже,  -  не
перекладывайте ваши заботы на меня. Если  бы я  был дерзок, то не  таскал бы
это качество за собой,  а просто занял бы некоторое  его количество у вас! Я
наблюдал  за  вашей  возмущенной  невинностью слишком часто. Напомню  вам  о
недавнем случае, когда я рискнул предположить, что та  женщина, Фрост, могла
спрятаться  в  вашем доме. Я также напоминаю вам, что Мак-Нэр сказал вчера в
своем завещании: "Я сообщил ему, где она находится". Понятно?
     - В прошедшем времени!
     - Верно, я знаю, вы передали мне все, что Мак-Нэр сказал вчера днем, но
как он мог написать  эту строку в прошедшем времени, если встретился  с вами
позднее? Вы видели его во вторник?
     - Глупости. Во вторник было лишь первое краткое интервью.
     - Ладно. Я знавал, как вы достигали большего,  чем сейчас, уже во время
первого интервью.  Хорошо,  я,  по вашему  выражению,  воплю,  и  я  намерен
продолжать вопить. На этот раз я  не собираюсь стоять в очереди на тротуаре,
дожидаясь,  пока  вы соизволите открыть  двери  и  впустить  нас,  чтобы  мы
посмотрели ваш спектакль. Нет никаких причин, чтобы не вытащить  эту красную
коробку прямо сейчас  и позволить мне присутствовать при этом. Я не  пытаюсь
лишить  вас  гонорара. Получайте  его. Я за  вас. Но я  начальник Отдела  по
расследованию тяжких  преступлений города Нью-Йорка, и мне надоела ваша игра
во всемогущего  Бога с любыми  доказательствами,  уликами и фактами и любыми
свидетелями! Короче, со всем, что вы для себя сочтете необходимым. Ничего не
выйдет! На этот раз ничего! Ни за что на свете!
     Вулф мягко пробормотал:
     - Дайте мне знать, когда вы закончите расследование.
     - Нет, вы ждете помощи  от меня.  Вы  получите результат и скорее,  чем
думаете.
     - Вам  не везет, мистер Кремер, - сказал Вулф, - требуя от меня красную
коробку  Мак-Нэра,  вы   выбрали  наихудший   из  возможных   моментов   для
подтягивания  резервов  и нападения  на  крепость.  Я  признаю,  что  иногда
уклонялся от прямого ответа,  но  вам  не известны  случаи, когда я выдал бы
явную ложь. Нет, сэр.  Я  говорю  вам теперь, что никогда не  видел  красной
коробки Мак-Нэра и не имею  никакого  представления, где  она находится  или
находилась. У меня  нет также  никаких  сведений о  ее содержимом.  Поэтому,
пожалуйста, не кричите на меня.
     Кремер  с  отвисшей челюстью уставился на  Вулфа;  он  выглядел,  таким
удивленным,  что  я  подумал:  ему  не  повредит,  если  я  проявлю  к  нему
сочувствие. Поэтому, с карандашом в одной руке и с записной книжкой в другой
я поднял руки  высоко над головой, открыл рот,  глубоко вздохнул и  изо всех
сил  зевнул.  Он посмотрел, но  не швырнул в меня  свою сигару,  потому  что
действительно был ошеломлен. Наконец ему удалось сказать Вулфу:
     - Вы говорите это честно? У вас нет коробки?
     - Нет.
     - Вы не знаете, где она? И не знаете, что в ней?
     - Не знаю.
     - Тогда  почему в  подписанном  вчера