сумочку... Вздор, мадам!
     - Возможно, она обронила ее на улице, - заметила Ева.
     - И  никто в течение целого часа не заметил отсутствия  сумочки? - Вулф
покачал  головой. - Нет,  вы только  ухудшаете  положение.  Вы должны сейчас
откровенно рассказать мне, что  произошло вечером  в понедельник, не утаивая
ни одной детали, иначе я передаю дело инспектору Кремеру.
     - Какое дело? - сердито спросил Барр.
     - Я передам мистеру Кремеру все имеющиеся у меня факты и поделюсь с ним
своими выводами. Например, о покушении на миссис Уиттен и о  том, почему так
неубедительно выглядит ее объяснение обстоятельств, при которых она получила
свою царапину. Если  допустить, а это вполне возможно, что оба  преступления
совершены одним и тем же лицом, то им не может быть мистер  Пампа, поскольку
в  момент  покушения  на  миссис  Уиттен  он  уже находился  в  тюрьме.  Но,
безусловно,  им не может  быть  кто-то  из вас пяти, здесь присутствующих. Я
скажу также, что...
     - Замолчите! - крикнул Мортимер.
     - Спокойно, Март! - бросила Фиби.
     - ...Скажу  также, что это  последнее предположение становится особенно
вероятным  в  свете  абсолютно  неправдоподобного  описания   миссис  Уиттен
совершенного на нее нападения. Вот в чем  суть. Я не понимаю, миссис Уиттен,
зачем  вы  придумали  всю  эту историю. Чтобы  скрыть  личность преступника?
Почему вы хотите защитить человека, бросившегося на вас с ножом? Может быть,
потому, что это кто-то  из вашей семьи -  один  из пяти,  собравшихся в этом
кабинете? Поскольку мистер Пампа  невиновен,  то Флойда  Уиттена,  возможно,
убил кто-то из них. Разумеется,  все это требует тщательного  расследования,
чем я и намерен заняться. Если  вас не устраиваю  я, расследованием займется
полиция...
     - Что и следовало ожидать, - резюмировал Барр тоном провидца.
     - Вы обвиняете одного из нас в убийстве? - осведомился Джером Лэнди.
     - Не одного из вас, мистер Лэнди, подозреваю, а всех  сразу, потому что
"одного" я еще не определил.
     - Но это же серьезно! Это очень серьезно!
     - Разумеется.
     - Если вы ожидаете, что мы будем отвечать на ваши вопросы, нам придется
пригласить сюда адвоката, на что мы имеем полное право.
     - Нет, не имеете! У вас  есть  только  одно право:  встать и уйти. Я не
чиновник  прокуратуры,  я всего  лишь  частный  детектив,  которому  удалось
загнать вас в угол. Из него есть лишь два выхода, но прежде, чем вы сделаете
выбор,  должен  предупредить:  я  располагаю  данными  не   известными  вам.
Например, я не ПРЕДПОЛАГАЮ, А ЗНАЮ, ЧТО ВЫ ДАЛИ ПОЛИЦИИ ЛОЖНЫЕ ПОКАЗАНИЯ. Вы
утверждали, что потихоньку собрались в столовой, чтобы обсудить затруднения,
которые испытывает ваш брат Мортимер...
     - Да, да! Именно так! - живо подтвердил Джером.
     -  Еще одна ложь.  На  самом деле, мистер Барр рассказал миссис Уиттен,
что вы собрались поговорить о ее втором  муже. Вы, наследники мистера Лэнди,
хотели обсудить, в  каком  положении  окажетесь, если  второй супруг  миссис
Уиттен  станет  владельцем  предприятия.  Она  была потрясена  этим семейным
бунтом и даже не напомнила, что является единственной владелицей "Амброзии".
Миссис Уиттен с упреком заявила, что вы напрасно думаете, будто она забыла о
ваших  правах.  Во  время  беседы  мистер  Барр дважды  предлагал пригласить
мистера Флойда Уиттена и договориться с ним. В  конце концов все вы одобрили
это предложение  -  все,  включая и  того, кто знал,  что оно  бессмысленно,
поскольку мистер Уиттен был  уже мертв. Отсюда я делаю вывод: ваши показания
и полиции - ложь от начала и до конца.
     -  Ко мне это не имеет никакого отношения,  -  заявил Барр. - Я  только
сказал, что речь идет о семейных делах, и полицию это не касается.
     - Вот видите?! - воскликнул  Вулф, обращаясь ко всем сразу. - Благодарю
вас, мистер  Барр. Суд,  может быть,  не сочтет ваше заявление заслуживающим
внимания,  но для  меня оно очень важно. Так  вот, -  он  взглянул на Еву, -
начнем с вас, миссис Барр. Я не намерен  беседовать с вами  с глазу на глаз,
так как времени у вас  было достаточно, чтобы договориться со своими родными
заранее... Скажите, за те  часы,  в  понедельник вечером, когда  вы впятером
находились в столовой, кто-нибудь выходил из комнаты?

        ГЛАВА 7

     И  все же миссис Уиттен, воспользовалась, как сказали бы юристы, правом
протеста, сумев,  хотя и ненадолго, помешать Вулфу.  Что ж, у нее были на то
основания, но мне показалось, что она только зря  расходует силы. Если уж ей
так хотелось уберечь от беды своих детей - хотя, очень вероятно, что один из
них разделался с  ее мужем и пытался  укокошить  ее саму -  то лучше  бы она
помалкивала.
     Молчать она не могла и потребовала, чтобы Вулф объяснил, почему, по его
мнению, члены ее семьи дали полиции ложные показания.
     Если Вулф, утверждала она, и узнал  какие-либо подробности  о событиях,
разыгравшихся о  понедельник  вечером, так только  от Пампы. А что еще можно
ожидать от человека, обвиненного в убийстве?
     Нашел  лазейку  и  Джером.  Допустим,  они солгали, рассказывая о  цели
тайной  своей  встречи   в   столовой.   Но  разве   сама  встреча  является
доказательством того, что  один из них убил Флойда Уиттена? В самом деле, не
могла  же целая группа  лиц, только что обнаружив наверху  мертвого Уиттена,
тайком обсуждать, как уберечь от него "Амброзию".
     Надо быть круглым идиотом, чтобы, сознавая свою невиновность, осложнить
простую ситуацию - простую,  поскольку, по их  мнению,  убийцей был Пампа, и
это знали не только они сами, но и полиция.
     Вулф терпеливо дал им всем высказаться.
     Затем начались вопросы и  ответы, продолжавшиеся  около двух часов. Мне
лично все это казалось пустой тратой времени независимо от того,  что было в
их доводах  истиной, а  что  - ложью (за  двое суток  они,  конечно,  успели
разработать общую линию поведения).
     Суть их ответов сводилась к следующему.
     ...Спокойное течение беседы в  столовой в понедельник  вечером  нарушил
звонок в дверь. Звонил  Пампа, но в тот момент они этого не знали и в полном
молчании ожидали,  когда посетитель уйдет. Однако, вскоре заскрипела входная
дверь, и, хотя дверь в столовую была закрыта,  они все  же узнали  голоса  в
вестибюле, затем  миссис  Уиттен,  Флойд  и  Пампа  поднялись  по  лестнице.
Собравшиеся  в  столовой молодые  люди перешли на шепот и говорили  больше о
том, как выйти  из создавшегося  положения  сейчас,  в  данную минуту, чем о
своем будущем вообще. Возник ожесточенный спор.
     Барр предлагал всем  вместе подняться на  второй этаж и поговорить,  но
его  не  поддержали. Мортимер и  Ева  внесли  другое  предложение:  тихонько
выбраться из столовой и отправиться в квартиру Барров, но и это  предложение
вначале  было  отвергнуто,  поскольку  кто-нибудь мог  заметить  их из  окон
верхних этажей.
     В  течение последнего часа они сидели в темноте и шипели друг на друга.
В  конце  концов Джером согласился с предложением Мортимера  и Евы,  и  они,
было,  совсем  уже  собрались  пуститься  в  путь,  как  на  лестнице  снова
послышались шаги сначала одного человека, потом кто-то сбежал по ступенькам,
потом послышался голос миссис Уиттен, окликнувшей Пампу. Они различали  даже
отдельные слова.
     После того, как голоса стихли, Фиби провела осторожную  рекогносцировку
и доложила, что Пампа и миссис Уиттен сидят в гостиной. Теперь, естественно,
не  могло быть и речи о том, чтобы выбраться из столовой. Следующее  событие
произошло примерно  через  полчаса:  Барр  сделал  неосторожное  движение  в
темноте и уронил торшер...
     На главный вопрос: "Кто покидал столовую после того, как Пампа и миссис
Уиттен прошли в гостиную?"  - все они отвечали одно  и то же: "Только Фиби".
Она  несколько  раз выходила  на  разведку и  каждый  раз не больше,  чем на
полминуты.
     Перед  этим упорством почувствовал  себя беспомощным даже такой умный и
проницательный человек,  как Вулф. Можно было  бы  им напомнить о  кромешной
темноте в комнате,  вновь и вновь спрашивать, где сидел тот или другой и как
получилось, что Барр уронил  торшер?  Но за что зацепиться,  если они в один
голос твердили, что никто  из  них не  выходил, и  лишь Фиби  совершала свои
молниеносные  вылазки?  Если бы  они  противоречили друг  другу,  по-разному
освещали  одни и те  же  факты  - тогда  другое дело, тогда  можно  было  бы
вынудить их сказать правду.
     Точно так  же они вели себя, рассказывая о том, что произошло в  среду.
Они были дома уже около часа, когда раздался звонок, дворецкий открыл дверь,
и в вестибюль, едва  не рыдая, вошла миссис Уиттен - вся в крови. И тут тоже
их трудно было на чем-нибудь  поймать, все как один, явно сговорившись, дули
в одну дуду.
     Все  тем  же  тихим  и  спокойным  голосом  Джером  предложил  привезти
дворецкого, но Вулф отклонил его предложение, даже не поблагодарив. Потом он
взглянул  на часы, висевшие на стене - они показывали уже  без четверти три,
обвел взглядом присутствующих и сказал:
     - Итак, получается, что я зря трачу время. Мы не можем, господа, сидеть
тут всю ночь,  давайте расходиться. -  Он  посмотрел  на миссис Уиттен. - За
исключением вас, мадам. Вы, разумеется, ночуете  здесь. У нас есть комната с
удобной...
     Прозвучало одновременно  пять  протестов,  выраженных разным тоном  и с
разными  оттенками.  Громче всех протестовал Мортимер, ему вторила Ева. Вулф
закрыл  глаза,  пережидая  шторм, и открыл их, когда  стало  более или менее
тихо.
     -  Послушайте,  - раздраженно сказал  он,  - не считайте меня болваном.
Иногда  бывает,  что  детектив, расследующий убийство  и попадающий в тупик,
некоторое  время  пассивно  выжидает дальнейшего  развития событий,  надеясь
напасть  на  новый след.  Что  ж,  вполне допустимый  метод. Но только в тех
случаях, когда результатом такого развития не оказывается еще одно убийство,
Если  все  вы  не верите, что кто-то намерен устранить  миссис Уиттен, я  на
подобный риск пойти не  могу.  Ее  бы уже не было  в живых,  если  бы нож не
скользнул по  ребрам.  Я  согласен  самостоятельно  вести расследование,  не
привлекая полицию или районную прокуратуру, но при одном условии: впредь  до
уточнения некоторых деталей миссис Уиттен должна оставаться под крышей этого
дома. Она может уйти в любое время, как только решит, что лучше иметь дело с
полицией, чем со мной.
     - Если  хотите знать  мое мнение, так уж  куда  приятнее  иметь  дело с
полицией, чем с вами! - злобно воскликнула Ева.
     -  К тому же вы - самый настоящий шантажист, -  добавил  Барр, -  и вас
следовало бы привлечь к уголовной ответственности.
     - Мама вместе с нами поедет домой, а  вы можете сообщить в полицию  что
вам угодно! - внес свою лепту Мортимер.
     - Но если мама останется, я останусь тоже, - решительно заявила Фиби.
     Миссис  Уиттен  глубоко  вздохнула  - наверное,  уже в тысячный раз.  В
течение вечера я не раз  опасался, что  она вот-вот упадет в обморок, однако
сейчас, заметив ее пристальный сверкающий  взгляд,  устремленный на Вулфа, я
понял, что энергии у нее хоть отбавляй.
     - Вы, кажется,  собирались переговорить со мной с глазу  на глаз о мисс
Олвинг? - обратилась она к Вулфу.
     - Да, мадам, собирался.
     - Можно  перенести это на утро?  Сейчас  я просто не в силах слушать  и
говорить. -  Она  сжала  в  кулаки лежавшие  на  коленях  руки,  но  тут  же
спохватилась,  разжала  их  и повернулась к младшей  дочери.  -  Фиби,  тебе
придется съездить домой и привезти наши ночные вещи... Мистер Вулф, а  двоим
можно переночевать в вашей комнате?
     - Вполне. Там две кровати.
     - Тогда  со  мной  останется моя  дочь  Фиби.  Думаю,  вам  не  следует
беспокоиться  -  она меня не  убьет. Завтра вам придется извинить меня  -  в
четыре часа состоятся похороны моего супруга.
     - Мама,  -  проговорил Джером, -  позволь мне  сейчас  же отвезти  тебя
домой.
     Миссис Уиттен не удостоила его ответом.
     - Нужно подниматься по лестнице? - спросила она у Вулфа.
     - Нет, что вы! - ответил Вулф. - К вашим услугам лифт...

        ГЛАВА 8

     У нас в доме есть две  свободные комнаты  - одна на втором этаже, рядом
со спальней Вулфа, выходящая окнами на юг,  другая на третьем, рядом с моей,
окнами на  улицу. Вот  в  эту комнату - достаточно просторную,  обставленную
лучше остальных, с двухспальными кроватями и ванной - мы  и поместили миссис
Уиттен и Фиби. Я объяснил им, как при  необходимости найти меня, например, в
случае пожара...
     Проснулся я от  какого-то шума и не сразу  понял, приснился ли он  мне,
или слышу его наяву. Я решил было предоставить событиям развертываться своим
чередом, но шум повторился, - звали, оказывается, именно меня.
     - Мистер Гудвин!
     Открыв глаза, увидел интересную молодую женщину с каштановыми волосами,
в легком голубом халате. В окна падало достаточно  света, и  я мог хорошо ее
рассмотреть. Это была Фиби.
     -  Извините,  я  не  постучала.  Мне не  хотелось никого беспокоить,  -
заговорила она.
     - Вы побеспокоили меня, - я свесил ноги и уселся  на край  кровати. - А
ради чего?
     - Я голодна.
     - Боже! -  воскликнул я и взглянул на часы. - До завтрака осталось  три
часа, Фриц сам принесет его в вашу комнату. А вообще-то вы совсем  не похожи
на оголодавшую.
     - Я не могу спать и я хочу есть!
     - Ну и ешьте! Кухня на том же... - начал было я, но спохватился.
     К  этому  времени  я  уже  окончательно  проснулся  и  сообразил,  что,
во-первых, она все же гостья, а, во-вторых, я все же детектив.  Сунув ноги в
туфли и буркнув "Пошли", я направился к двери. Уже на лестнице  мне пришло в
голову, что не мешало бы поверх  пижамы накинуть халат, но  возвращаться  не
хотелось, да к тому же и без халата было жарко.
     - Что вам дать? - спросил я, распахивая дверцу холодильника.
     - Я просто хочу есть. Хлеб, мясо, молоко - что угодно.
     Мы  достали ветчину, салями, сыр, паштет,  огурцы,  молоко,  хлеб.  Она
вызвалась нарезать ветчину и, надо сказать,  сделала это неплохо. Я не видел
причины отказываться  от такой компании, а потому охотно сел вместе с ней за
стол. Еще при  первой встрече  я  обратил  внимание на  ее чудесные  зубы, а
теперь, глядя, как она управляется  с мясом, убедился, насколько надежно они
ей служат.
     За едой мы вели неторопливую беседу.
     - Когда вы позвали  меня, я, едва открыв глаза, сразу подумал, что либо
вас потянуло ко мне  в  комнату, как мотылька на  пламя, либо  вам надо было
что-то мне  сообщить.  Признаться,  был даже несколько разочарован, когда вы
заявили, что просто хотите есть. Тем не менее... - я сделал широкий жест, не
забыв прихватить по пути ломтик салями.
     - Положим, я  совсем не мотылек, -  заметила она. -  Да  и вы в помятой
пижаме и с всклокоченной шевелюрой вовсе не похожи на  пылающий огонь. И все
же вы правы:  я действительно хочу кое-что вам  сказать,  и проголодалась  я
весьма кстати - это хороший предлог для разговора.
     -  Пижама... К  середине недели  она не  может  быть не помятой, как ни
старайся... Так что же вы хотели мне сообщить?
     Она  не торопясь  разжевала ломтик  сыра, запила молоком  и  лишь после
этого взглянула на меня.
     -  Пожалуй, будет лучше,  если  вы сначала объясните  мне кое-что.  Ну,
например, почему вы думаете, что Пампа не убивал Флойда Уиттена?
     С меня мигом  слетели остатки сна, и  я  стал  лихорадочно  размышлять.
Мне-то казалось,  что  я веду непринужденную  увлекательную и даже, пожалуй,
игривую беседу с хорошенькой особой, и вдруг она сразу  все испортила. Я и в
глаза не  видел  Х.Р.  Лэнди  и  не  мог  сказать,  похожа ли  на  отца  моя
собеседница, но ее манеры,  тон, которым она задала  вопрос, наконец, взгляд
ее  красивых глаз - все это подтверждало,  что  она достойное дитя человека,
нажившего десять миллионов долларов.
     - Так-то вы отблагодарили меня за то, что я, пожертвовав сном, спас вас
от  голодной  смерти!  -  упрекнул  ее.  - Если  у нас и  есть  какие-нибудь
доказательства, они находятся у мистера Вулфа, и вам надо обратиться к нему.
Если никаких  доказательств не  существует,  мои  рассуждения покажутся  вам
пустой болтовней.
     - Как знать, попробуйте.
     - Что вы! Докучать вам? Никогда!.. Еще молока?
     - Что ж, тогда попробую  объяснить я.  Вирджила Пампу  я изучила лучше,
чем многие другие. Последние два года работала вместе  с ним - вы, наверное,
знаете  это. Иногда  он бывает  настоящим тираном,  да  и упрямства  ему  не
занимать,  и все  равно я его  люблю.  Я не  верю, что он  мог  убить Флойда
Уиттена, нанести ему удар ножом в спину.
     -  Это  что  еще  за  новость?  - нахмурился  я. - Ничего  не  понимаю!
Полицейским вы рассказывали об этом?
     -  Конечно,  нет.  Кстати,  я  и вам  ничего не рассказывала,  если они
поинтересуются,  хорошо?  К тому же,  я высказываю  свое личное мнение. Если
Уиттена убил не Пампа, значит, возможно, кто-то из нас, а я-то знаю, что это
не так.  Если даже  встать на вашу  точку зрения и считать, что все мы лжем,
доказать  это  все равно  невозможно, а раз так,  виновным снова оказывается
Пампа, ему, выходит, и придется пострадать. Но я уже высказала свое мнение о
нем...  Интересно, сообщил  ли  он полицейским  все  детали,  и если  да, то
поверили ли они  ему. Мне  так  хочется  помочь Пампе! Он  говорил  вам, что
парадная дверь была открыта?
     - Не понимаю. Какая дверь? В нашем доме?
     Фиби кивнула.
     -  За каких-нибудь полчаса я несколько раз  выходила из столовой, чтобы
убедиться, что мама и Вирджил еще в гостиной, и все это время парадная дверь
оставалась приоткрытой.  Наверное,  Пампа  собирался уходить и  столкнулся с
мамой на пороге.  Она вернула  его и увела  в  гостиную, а  дверь они забыли
закрыть.  Да, да, так оно и было! И я, и Ева, и Джером - все мы помним,  что
до появления Вирджила и мамы парадная дверь была закрыта.
     -  Интересно! -  мне стоило больших  усилий  выглядеть невозмутимым.  -
Очень интересно. Вы говорили об этом полиции?
     - Нет...  До сегодняшней  беседы с  мистером Вулфом мне и  в  голову не
приходило,  что это важно.  Но если дверь была открыта  в течение  получаса,
кто-нибудь  мог  войти в  дом,  подняться по  лестнице, убить Флойда и уйти.
Догадался  ли Пампа рассказать об этом? Ведь он же сам открыл дверь, а потом
забыл ее закрыть.  Полицейские,  наверное,  не поверили  ему,  но мне-то они
поверят, если я скажу, что тоже видела дверь открытой. Как вы думаете?
     - Возможно, - кивнул  я. - И тогда истина восторжествует.  Пампа  и все
остальные окажутся вне всяких подозрений. Двое свидетелей куда лучше одного,
а  трое -  это  уже просто  замечательно. Ваша  мама,  полагаю,  тоже сможет
припомнить, что дверь оставалась открытой?
     Фиби  отвела  взгляд  и, пытаясь  скрыть  смущение,  протянула руку  за
бутылкой молока, налила себе примерно треть стакана.
     Я  не сердился на нее, она  была  слишком молода  и не  подготовлена ко
всякого рода неожиданным вопросам детектива.
     - А знаете, я  ведь и вправду сильно проголодалась, - заговорила она. -
Насчет мамы ничего сказать  не могу,  я ни  о  чем ее не расспрашивала  - уж
очень она опечалена  смертью Флойда.  Но, пожалуй,  если я  расскажу ей, что
видела дверь открытой, она тоже вспомнит  об этом. Мама очень наблюдательна,
и память у нее прекрасная. Думаю, она обязательно вспомнит. Тогда все станет
ясно. Да?
     -  Ну, в какой-то мере тучи начнут рассеиваться, - согласился я. - Было
бы еще лучше, если бы, выглянув дважды, вы замечали, что дверь приоткрыта, а
когда  выглянули  в  третий раз,  она  уже оказалась закрытой.  Вот было  бы
потрясающе! У вас, вероятно,  тоже хорошая память - почему бы вам не сказать
так?
     Однако она  сделала  вид, что не поняла подвоха. Нет, нет, она  отлично
помнит, что  дверь  оставалась все время открытой.  Больше  того,  она  д