точно, чтобы убить человека.
   - Да, сэр. Он поел не торопясь, а затем снова отправился в  путь.  Он  не
спешил, вел себя как на прогулке, а дойдя до Пятьдесят  пятой  улицы,  снова
начал переходить с одной улицы  на  другую:  через  Вторую  авеню  назад  на
Пятьдесят четвертую улицу, на Первую  авеню  и  снова  на  Пятьдесят  третью
улицу.
   Тогда я подумал, что он  будет  заниматься  этим,  пока  не  устанет,  и,
наверное, поэтому я  потерял  бдительность.  Как  бы  там  ни  было,  но  на
Пятьдесят третьей улице он неожиданно подхватил такси, и я потерял его.
   Саул покачал головой.
   - И он отправился навстречу смерти. Проклятое невезение.
   Саул никогда не ругался. Это знали мы все.
   Вульф тяжело вздохнул.
   - Это не ваша ошибка. Все нормально. А женщина? Опишите ее поподробнее.
   - Да, сэр. Ей было двадцать три - двадцать четыре года, рост пять футов и
пять дюймов, лес сто восемнадцать фунтов.
   Одета она была в легкое коричневое шерстяное  пальто,  под  которым  была
рыжевато-коричневая шерстяная юбка или платье.
   На голове у нее была большая коричневая шляпа с белым матерчатым цветком,
на ногах - легкие коричневые закрытые туфли. Шатенка с карими  глазами  -  в
последнем я не уверен. У нее хорошая фигура и хорошая осанка; при ходьбе она
слегка  покачивается.  Волосы  у  нее  мягкие  и   красивые,   лицо   скорее
продолговатое, чем круглое, с овальным подбородком; черты лица  обычные,  не
за что уцепиться, цвет лица - светлый, приятный. Я почти все время видел  ее
со спины, поэтому про ее лицо больше ничего сказать не  могу.  Что  касается
ног, то они довольно красивы, щиколотки узкие.
   Вульф повернулся ко мне.
   - Ну как, Арчи?
   В другом месте с кем-нибудь еще я бы  помедлил  с  ответом,  чтобы  иметь
время немного подумать, и тогда было бы проще.
   Но здесь были Ниро Вульф и Саул Пензер.
   - Да, - сказал я, - ее зовут Эстер Ливси.
   -  Отлично.  Значит,  выходные  в  Коннектикуте?  Сказала  Вестпортовской
полиции, что ничего не знает о мистер Нейлоре  и  не  имела  с  ним  никаких
контактов?
   - Да, сэр.
   - Позвони мистеру Кремеру или Стеббинзу.
   Развернуть вертящееся кресло на пол-оборота и снять  трубку  телефона  не
составляло  никакого  труда,  но  иногда  простые  вещи  оказываются  самыми
трудными. Я не выполнил приказания шефа.
   Вместо этого я провел рукой по поверхности стола, смахивая несуществующую
пыль, затем внимательно осмотрел потолок.
   - Ну, - потребовал Вульф, - в чем дело?
   Я пожал плечами.
   - Мне  это  напомнило,  -  сказал  я,  -  одно  из  знаменитых  замечаний
Фердинанда Боуэна, сделанное им в  тюрьме  Синг-Синг,  когда  его  попросили
пройти  к  электрическому  стулу,  который  был  для  него  приготовлен.  Он
пробормотал: "Эта идея мне невыносима".  Не  то  чтобы  я  считал,  что  мое
положение идентично, но я был сильно не расположен...
   - Что тут невыносимого?
   - Я люблю смотреть, как солнечные лучи проходят сквозь волосы мисс Ливси.
   - Фу. Позвони Стеббинзу.
   - Кроме того, хотя я действительно назвал ее имя, все, что имеем,  -  это
описание, и я думаю, надо чтобы Cayл посмотрел  на  нее  и  подтвердил  свои
наблюдения, прежде чем мы бросим ее в огонь.
   - Мы  не  обязывались  ловить  убийцу  мистера  Нейлора  Я  не  собираюсь
оплачивать поездку Саула и тебя в Вестпорт.
   - И не нужно. Саул увидит ее в понедельник в компании "Нейлор-Керр".
   - Нечестно скрывать информацию...
   - Послушайте себя! Пожалуйста, только послушайте что вы говорите!
   Мой голос непроизвольно повысился.
   - Одна из основных причин, почему вы любите добывать информацию,  состоит
в том, что вы можете не давать ее полицейским, вы  же  знаете  это!  Сейчас,
если вы сами позвоните Стеббинзу, вы поступите просто глупо! И вы  этого  не
сделаете, потому что тогда я откажусь от своих слов, и вам же  будет  плохо.
На  основании  описания  Саула  я  могу  сказать,  что  это  была  герцогиня
Бримстоун, которая приехала...
   - Арчи, - рассвирепел Вульф, - эта девушка тебя очаровала?
   Она довела тебя до безумия?
   - Да, сэр.
   Это сразу остудило его. Он откинулся в кресле, кивнул  сам  себе,  сложил
губы в виде буквы "О" и, наконец выдохнул воздух.
   - Понедельник сойдет, - заявил Вульф тоном, будто только идиот мог думать
иначе. - Я был резок, - он посмотрел на часы,  висевшие  на  стене,  которые
показывали без двух минут четыре - время для его  послеобеденной  встречи  с
орхидеями. Он выбрался из кресла и выпрямился.  -  Приходите  в  понедельник
утром, Саул, пойдете с Арчи в город. А сейчас  пойдемте  со  мной  наверх  в
оранжерею. Я хочу кое-что вам предложить.
   Они ушли. Саул поднялся по ступенькам, а Вульф - на своем лифте. Цель  их
ухода напомнила мне о необходимости заняться бумагами о цветах и  растениях,
поэтому я открыл ящик стола и достал кипу записок от Теодора.
   Мне нужно было еще выспаться за прошедшие дни, и я решил этим заняться  с
субботы на воскресенье.
   Вскоре после того, как они с Саулом ушли в оранжерею, я почувствовал, что
не могу сосредоточиться на бумагах о растениях. Тогда я сел в  автомобиль  и
поехал на Двенадцатую улицу, чтобы посмотреть,  как  идут  дела  у  полиции.
Сержант Пэрли Стеббинз не счел нужным ставить меня  об  этом  в  известность
только потому, что несколько часов  назад  я  наслаждался  ролью  последнего
человека,  который  видел  Нейлора  живым.  Тем  не  менее   мне   позволили
поболтаться на участке достаточно долго, чтобы я мог убедиться,  что  ничего
нового и важного не обнаружилось. Конечно, они попытались  выудить  из  меня
информацию о том, каким образом Вульфу удалось узнать, что Нейлор взял такси
на Пятьдесят третьей улице, но я упрямо твердил, что ничего об этом не знаю,
и это фактически было правдой. Шофера тоже заполучить еще не  удалось,  хотя
по номеру машины полиция пришла прямо туда, где он должен был быть. Он уехал
в Коннектикут ловить сельдь, и за ним послали нарочного,  и  я  только  Богу
молился, чтобы его там не нашли прогуливающимся с Эстер Ливси  вдоль  берега
реки.
   Вульф считал, что в субботу утром я спал дольше обычного из-за  Эстер.  В
субботние вечера я часто отправлялся с какой-нибудь особой женского пола  на
хоккейный или бейсбольный матч или на бокс в "Гарден", но в ту субботу после
ужина я довольно долго работал в кабинете, а затем объявил, что хочу  спать.
Взяв с собой несколько  пончиков,  джем  из  черной  смородины  и  кувшинчик
молока, я уселся в своей комнате и стал обдумывать ситуацию.
   Одежду девушки Саул описал прекрасно, и по этому  описанию,  особенно  по
коричневой шляпе с  белым  матерчатым  цветком,  я  прекрасно  знал,  что  с
Нейлором была именно Эстер Ливси. Я не считал, что она свела меня с ума,  но
когда девушка  гладит  мужчину  по  голове,  следует  ожидать,  что  у  него
возникнет желание пройти через небольшие испытания,  чтобы  убедиться  в  ее
искренности. Кроме того, не часто бывает, когда с первого взгляда на девушку
вы чувствуете, что она прекрасна и никто на земле, кроме вас,  не  знает  об
этом, и это тоже казалось мне веским основанием.
   Я думал, что следует дать ей шанс стереть это грязное пятно, если  только
это не такое пятно, которое не отмывается.
   Я хорошо представлял, на что был бы похож процесс отмывания, если  бы  мы
натравили на нее Кремера и его головорезов.
   Возможно, ее болтовня  с  Нейлором  во  время  прогулки  касалась  только
частных вопросов, не связанных с тем, что его ожидало.
   Если же между этими событиями существовала  связь  и  Ливси  предпочитала
держать это при себе, для меня было  совершенно  очевидно,  что  она  вполне
могла попасть в руки мужчин, которые поочередно допрашивали  бы  ее  днем  и
ночью, мужчин, которые даже и не подумали бы снять шляпу перед леди. Сидя  в
своей комнате, я думал, не поехать  ли  мне  на  машине  в  Вестпорт,  чтобы
поговорить с ней. Поразмыслив, я решил  не  ехать,  разделся  и  лег  спать,
потому что, если в итоге все будет плохо, спасать положение будет  Вульф,  а
не я...
   На следующее утро, в воскресенье, когда я  кончал  завтракать  на  кухне,
наслаждаясь последними глотками второй чашки кофе и читая  газету,  раздался
звонок в дверь. Фриц пошел открывать, и через мгновение я  услышал  в  холле
женский голос. Я сложил газету и пошел навстречу клиентке.
   - Там леди, Арчи, - сказал мне Фриц.
   - Да, ты только о них и думаешь. Привет.
   Это была Роза Бендини, миссис Гарольд Энтони. Она выглядела хорошо и была
смущена, так, по крайней мере, мне показалось...
   Она прошла через холл ко мне и почти потребовала:
   - Ради Бога, обними же меня!
   Я не считал это требование ультиматумом, но Фриц, направлявшийся  к  себе
на  кухню,  был  еще  тут,  а  он  в  силу  своего   швейцарско-французского
происхождения мог быть очень назойливым  насмешником.  Поэтому  я  попытался
удержать ее и заговорил довольно резко, но она продолжала бормотать  что-то,
придвигаясь ко мне все ближе и ближе.
   Фриц стоял как беспристрастный наблюдатель. Она не понижала голоса, и  мы
так и стояли у нижней ступеньки лестницы, в то время как Вульф  завтракал  в
своей комнате этажом выше.
   Я притащил ее в кабинет, усадил в красное кожаное кресло и сурово сказал:
   - Ты выглядишь так, будто только что  удрала  с  ночной  пирушки  и  тебя
преследуют. Твой муж случайно не гонится за тобой?
   - Мой муж? - Роза, волнуясь, даже привстала с кресла. - Где он?
   - Не знаю, это я тебя спрашиваю, сиди спокойно. После того как ты убежала
от меня в тот вечер, я уложил его и сделал ручным.
   Я думал, что эта информация в какой-то степени повлияет на  ее  память  и
поможет вспомнить прошлое.
   - Ты видела его с тех пор?
   Роза не ответила. Очевидно, о муже она  меньше  всего  беспокоилась.  Она
отодвинулась к спинке кресла и сказала, очень четко выговаривая слова:
   - За мной гонится полиция.
   - Шестерых я  застрелю,  затем  начнем  бросать  камни.  Как  далеко  они
сейчас?
   Внезапно она вскочила и уселась ко мне на колени, так что я даже не успел
увернуться, второй раз умоляя крепко обнять ее, и мне показалось, что  будет
меньше хлопот, если я не стану спорить и уступлю этим просьбам.
   Я заключил ее в объятия, а она обхватила мою шею, прижимаясь ко мне  всем
телом, чтобы контакт был более полным.
   Мне приходилось держать в  руках  существа,  подобные  ей,  но  те  через
некоторое время начинали дрожать, здесь же все было наоборот.  Роза  сначала
дрожала, но постепенно это прошло, и через какое-то время  она  согрелась  и
успокоилась в моих объятиях, зарывшись лицом в мою шею.
   Наконец она приподняла на дюйм лицо и пробормотала мне в ухо:
   - Я так испугалась, что была готова  броситься  с  набережной.  Я  всегда
боялась полицейских, с тех пор, как помню себя. Это, наверное,  потому,  что
они арестовали моего брата, когда я была совсем маленькой.
   Она снова крепко прижалась ко мне.
   - Когда я пришла домой, швейцар и Изабель  (это  девушка,  которая  живет
напротив меня по коридору) сказали, что за мной трижды приходили полицейские
и что они могут прийти снова каждую минуту, - нет, держи меня крепче,  я  не
возражаю, даже если дышать трудно, - и я,  представь,  не  пошла  к  себе  в
комнату, а просто убежала. Я побежала к метро; не знаю,  куда  я  собиралась
ехать, и, когда я села в поезд, идущий из центра города, я вспомнила о  Ниро
Вульфе, поэтому я вышла на Тридцать третьей улице и пришла сюда, чтобы с ним
встретиться. А тут оказался ты! Как это случилось?  Теперь  ты  должен  меня
поцеловать.
   Мне пришлось  держать  ее  довольно  крепко,  чтобы  удержать  в  прежнем
положении.
   - Я никогда не целую женщин до полудня,  за  исключением  тех,  с  кем  я
завтракал. А потом ты пойдешь домой?
   - Да. Теперь давай завтракать. О,  я  знаю,  как  ты  тут  оказался!  Эта
заметка в газете! Тебя зовут Арчи Гудвин,  и  ты  блестящий  сотрудник  Ниро
Вульфа!
   - Точно. И ты теперь в том доме, куда ты не хотела идти со мной.  Где  ты
была вечером в пятницу, в субботу и в субботу вечером?
   Она куснула меня в шею.
   - Как раз сюда ударил меня твой муж, прежде чем я с  ним  управился.  Так
где ты была?
   Она поцеловала меня в то место, которое укусила.
   - Опомнись, детка, - сказал я серьезно. -  Тебе  придется  рассказать  об
этом полицейским, поэтому будет лучше, если ты потренируешься здесь.
   Это оказалось ошибкой. Она начала заметно  дрожать.  Чтобы  заставить  ее
успокоиться, я стиснул очень сильно ее плечи и сказал:
   - Я  пройду  сквозь  полицейских,  словно  ветер  сквозь  Уолл-стрит,  и,
возможно, устрою так, что буду с тобой, когда они придут. А  для  этого  мне
нужно знать, как обстоит дело.
   Где ты была?
   Она  снова  испугалась,  и  мне  пришлось  ее  успокаивать.  Если  верить
рассказу, в пятницу вечером она вернулась в свою квартиру в Гринидж  Виллидж
довольно рано - около девяти часов, потому что мужчина, который пригласил ее
в ресторан, имел совершенно извращенное представление об их программе на тот
вечер.
   Она проспала несколько часов, когда  начались  звонки  и  стук  в  дверь.
Сначала она не отвечала, так как боялась, что это был  ухажер,  пригласивший
ее на ужин;  затем  она  подкралась  к  двери  и  услышала,  что  посетитель
допрашивает девушку, живущую напротив. Тогда она снова забралась в постель и
пролежала до утра, дрожа и не  сомкнув  глаз,  опасаясь  полицейских.  Между
шестью и семью она встала, оделась, собрала сумку и выскочила из  дома.  Она
села в метро и приехала на квартиру на  Вашингтонских  холмах,  где  жил  со
своими родителями ее муж.
   Его родители посоветовали ей сообщить о себе в полицию, чтобы  та  смогла
расспросить ее и покончить с этим делом, но так как они не  настаивали,  она
до самого воскресного утра так и не решила, как ей поступить. В это время ее
муж, руководствуясь исключительно мотивами личного порядка, пришел к  ней  в
спальню, чтобы напомнить о супружеских обязанностях.
   Обстановка настолько накалилась, что  весь  дом  заходил  ходуном,  и  ее
выгнали бы на улицу, даже если  бы  там  была  снежная  буря.  Она  оделась,
уложила сумку, вышла из  дома  и  после  нескольких  поездок  на  метро  без
определенной цели нашла в себе мужество отправиться по  собственному  адресу
на разведку. Однако все ее мужество улетучилось, когда  она  узнала,  что  в
доме действительно были полицейские, которые заходили уже три  раза.  И  вот
она оказалась тут.
   Рассказывала Роза все это довольно долго. Когда  она  закончила,  мы  уже
сидели спокойно, но она так и не встала с моих колен.
   Я был взбешен.
   - Черт возьми, - сказал я, - ты без толку потеряла столько времени, когда
они тебя искали, - с десяти до двенадцати ночи в пятницу.  Ты  была  одна  в
постели, когда легко могла бы иметь свидетеля! За добродетель надо  платить.
Твой муж сказал тебе, что он уже был в участке?
   - Да, он мне все рассказал.
   - Он признался, что я его немного покалечил?
   - Да, жаль, что я не осталась.
   - Сейчас тебя должны заботить более важные вещи. Ты влипла, детка,  но  я
подумаю, что тут можно сделать. Что ты  хочешь  на  завтрак?  Сок,  овсянку,
яйца, ветчину...
   - Мне нравится все, кроме рыбы. Но можно сначала я приму ванну? Моя сумка
внизу в холле.
   Значит, пока она поест, будет, вероятно,  часов  одиннадцать.  Вульф  уже
закончит заниматься своими цветами и спустится вниз.
   Поэтому, когда я отвел ее в комнату для гостей, выходящую на юг,  на  том
же этаже, где была и моя комната, я прежде всего проверил, чтобы полотенце и
прочие умывальные принадлежности были на месте.
   Тогда же я поцеловал ее, с тем чтобы больше к этому  не  возвращаться,  к
чему я уже морально себя подготовил.
   Из кабинета я сообщил Вульфу по внутреннему телефону о  нашей  гостье,  а
затем пошел на кухню дать Фрицу указания насчет завтрака для нее.
   Несмотря на установленные нами рекорды по сближению, ямочки на ее щеках и
искреннее желание дать  мне  почувствовать  ее  расположение,  я  так  и  не
согласился с мыслью о том, что Роза Бендини  -  это  сама  только  правда  и
невинность. В расследовании о смерти Мура было еще рано ставить точку, а тут
еще добавилась и смерть Нейлора, и я не видел причины, почему бы  Вульфу  не
заняться в порядке развлечения небольшой работой и не посвятить себя  часика
на  два,  в  промежутке  между  временем  для   цветов   и   ленчем,   труду
исследователя, избрав Розу в качестве объекта для изучения. Я продал ему эту
идею за завтраком, правда, изложив ее несколько иначе.
   Беседа началась довольно мило вскоре после одиннадцати.
   Вульф сидел за своим столом, а Роза - в красном кожаном кресле. Одета она
была очень по-домашнему - в какой-то наряд из искусственного шелка вишневого
цвета.
   - Очень пугающее сочетание, -  проворчал  Вульф,  -  ваша  одежда  и  это
кресло.
   - О, извините, - она переместилась на желтое кресло, которое  любил  Саул
Пензер.
   Это создало между ними атмосферу взаимопонимания  и  хорошие  перспективы
для интересного разговора, но долго этот разговор не продлился. Вульф  успел
выяснить у нее только предварительные детали, например, какие обязанности  у
помощника главного делопроизводителя, как раздался звонок в дверь. Раньше  в
таких случаях, требующих осторожности, например, когда в кабинете  находится
клиент, скрывающийся от правосудия, я немного  приоткрывал  пальцем  жалюзи,
чтобы через щелку посмотреть на улицу, но недавно мы установили  специальное
стекло, сквозь которое было видно только в одном направлении.  Мне  все  еще
приходилось каждый раз убеждать себя, что я мог видеть посетителя, а он меня
- нет. Посмотрев таким образом сквозь стекло, я вернулся в кабинет и  сказал
Вульфу:
   - Это мистер Кросс. Вы хотите его видеть?
   - Нет, скажите ему, что я занят.
   - Возможно, он принес вам орхидеи, - я был недоволен его  непонятливостью
и позволил себе выразить это вслух.
   - К черту, - Вульф сжал губы. - Прекрасно. Если вы  не  возражаете,  мисс
Бендини? Пройдите, пожалуйста, в вашу... в ту комнату. Это не надолго.
   Роза сразу же поднялась и ушла. Проходя через холл, я подождал, пока  она
не поднялась на два марша лестницы и пока не открылась и снова не  закрылась
дверь в южную комнату. Тем временем дверной звонок снова зазвонил.
   Я прошел к входной двери, открыл ее настежь и возмущенно сказал:
   - Мой Бог, вы прямо не даете человеку надеть тапочки!
   Инспектор Кремер, за которым по пятам следовал сержант Пэрли Стеббинз, не
удостоил меня и кивком, несмотря на помощь, которую я оказал  им  в  пятницу
вечером. Они прошествовали через холл в кабинет, а я шел следом за ними.
   - Доброе утро, - сказал Вульф.
   - Боже милостивый, - рявкнул Кремер. - Итак, вы снова вляпались!
   - Я? Во что?
   - Сейчас скажу, во что, - в голосе Кремера чувствовалась  угроза.  -  Это
займет одну минуту или несколько часов. Придется вам выбирать. Зачем  Нейлор
приходил сюда в пятницу вечером, когда он ушел и куда направился?
   - Это не займет и минуты, мистер Кремер. Нейлор не был  здесь  в  пятницу
вечером. Мне не  нравится  ваша  манера.  Мне  она  редко  нравилась.  Всего
наилучшего, сэр.
   - Вы говорите, что... - на мгновение Кремер потерял дар речи, - Нейлор не
приходил к вам в пятницу без двадцати девять, в ночь, когда он был убит?
   - Нет, сэр. Я говорю вам это второй раз и считаю, что  этого  достаточно.
Вы можете...
   - Мой Бог, вы сошли с ума! - Кремер  был  в  смятении.  -  Он  свихнулся,
Стэббинз!
   - Да, сэр.
   - Приведите этого человека.
   Пэрли зашагал к выходу. Кремер подошел к красному кожаному креслу и  сел.
Я наблюдал за Вульфом, чтобы, как только он даст сигнал, выставить  Пэрли  с
человеком, за которым он пошел, кем бы тот ни оказался. Но Вульф не  подавал
сигнала, решив, очевидно, что Кремера быстрее выведет из себя его  скучающий
вид.
   Тишину нарушало только дыхание Кремера, которого