знали,  что  я
решила убить  ее  не  только из-за Ричарда. Сначала я просто хотела повидать
ее,  познакомиться  с ней, узнать  ее поближе...  Вот почему я продала  свое
дело... Вы знаете, что у меня было прибыльное дело?
     - Да.
     - Но я продала его, переехала в Нью-Йорк, изменила имя. Приехав сюда, я
увидела,  что  это будет не  так  просто, ведь  я не хотела  заводить с  ней
приятельских  отношений. Лишь когда она начала работать в КЗГП, наступил мой
час.  Денег  у меня вдоволь, я  сделала крупное пожертвование  и  предложила
безвозмездно работать у  них.  Мне  это было  не  легко... Я  хочу, чтобы вы
поняли, что до  того времени у меня и в мыслях не было убить ее. Я не хотела
причинить ей ни малейшего вреда, просто хотела узнать ее. Вы понимаете?
     - Да.
     - Понимаете ли вы, как трудно мне было там, вместе со всеми этими...
     - Да.
     - Я  хочу быть  уверена,  что вы понимаете. У меня  на фабрике работало
несколько ниггеров. Уборщиками  и всякими там... Я сейчас проверю, поняли ли
вы меня. Скажите, почему я решила убить ее?
     - Потому что она собиралась выйти замуж за негра.
     Она кивнула.
     -  Поняли?  Мой  сын был  недостаточно  хорош для  нее.  Она  и ее мать
выставили  моего Ричарда  из  дома, довели до  того, что  он застрелился  на
пороге их дома, а она собралась замуж  за ниггера!  Мысль о том, чтобы убить
ее, пришла мне в голову довольно  забавно. Она  вечно говорила о гражданских
правах,  только  они ее  и  интересовали, она даже решилась  выйти замуж  на
ниггера. Равноправие... права, права,  права... Значит, она имеет право... и
умереть, и я решила убить ее. Разве это трудно понять?
     - Нет. Особенно неграм. Может  быть, будет более трудно  понять, почему
вы убили Питера Воуна. Разве  что он  узнал вас, когда явился в КЗГП в среду
утром?
     - Ему так показалось, но он не был уверен. Он видел меня  дважды, много
лет  назад, когда я приезжала  в  колледж  навестить Ричарда. Они учились на
одном курсе и дружили. Уходя, он задал мне несколько вопросов; мои ответы не
удовлетворили его, и я договорилась встретиться с ним в тот же вечер.
     - Чтобы убить его?
     Она сдвинула брови.
     - Не думаю.
     - Однако вы прихватили с собой револьвер.
     Она облизала губы.
     - Я не хочу говорить об этом.
     - И сегодня вы  тоже захватили с собой оружие. Для  миссис Брук. Тот же
самый револьвер?
     - Конечно. Это револьвер моего  мужа. Он всегда носил его в дни выплаты
жалованья рабочим, когда  ездил в  банк за деньгами. Я не  хочу  говорить об
этом; я хочу говорить о Сюзанне. Она звала меня "Моуд", а я ее  - "Сюзанна".
Конечно, Ричард тоже  звал ее Сюзанной, он все мне рассказывал про нее, но я
ни разу не встречалась с ней. У меня есть две  фотографии Сюзанны, на  одной
она снята вместе с ним. Я не уверена, поймете ли вы мои чувства по отношению
к ней. Я не утверждаю, что любила ее, потому что мой Ричард любил ее, это не
совсем  точно,  но я хотела быть  рядом с  ней,  видеть ее  ежедневно...  Вы
понимаете?
     - Кажется, да. - Вулф посмотрел на меня. - Спустись вниз, Арчи.
     Я поднялся с  места. Когда я проходил мимо Сола, он подмигнул мне. Надо
будет  поговорить с ним и отучить от этой привычки. В  кухне я сел  за стол,
придвинул к себе телефон и  набрал номер. Кремер терпеть не может, когда ему
звонят домой, но если бы я позвонил к нему на службу, то наверняка напоролся
бы на Роуклиффа, а  я не  имел желания тратить время на  его заикание. После
четырех продолжительных  гудков знакомый женский голос произнес "алло", и  я
сказал:
     - Это Арчи Гудвин, миссис Кремер. Я хочу поговорить с инспектором, если
позволите.
     Она сказала, что узнает, и через минуту я услышал ворчливый голос.
     - Что вам от меня нужно, Гудвин?
     - Я звоню вам из  кухни.  Мистеру Вулфу  нужна помощь. Женщина, убившая
Сюзанну Брук и Питера Воуна, находится у него в кабинете, изливает перед ним
душу и никак не может умолкнуть. Она  уже объяснила, почему убила Сюзанну, и
теперь начала объяснять...
     - Вы опять паясничаете, будьте вы прокляты!
     -  Нет. Мне  надоело  выслушивать  от полиции  обвинения в  том, что  я
поясничаю. Сегодня утром в Эвансвиле, штат Индиана, лейтенант полиции сказал
мне это, и я привез его...
     - Что за женщина находится у Вулфа?
     - Я не хочу упоминать фамилии по телефону. Скажу только, что револьвер,
из которого  был  застрелен Питер  Воун, лежит в моем письменном столе, а  у
меня нет на него разрешения. Я не хотел бы...
     - Вы это серьезно, Гудвин?
     - Вы чертовски хорошо знаете,  что да.  Как  выразилась бы Долли  Брук,
разве я сошел с ума? Или, может быть, мне...
     Связь  прервалась.   Я  подошел  к  полке  за  стаканом  и   достал  из
холодильника  молоко. Пройдет минут шесть или семь, пока прибудет полиция, а
я был сыт по горло лицом этой дамы даже в профиль.


Глава XVI

     Вчера  вечером, в седьмом  часу, к  нам без предупреждения  явился Поул
Уиппл. Он был  довольно наряден, в легком коричневом костюме из макрона, или
закрона, или чего-то вроде, того  же оттенка, что и его кожа,  но я подумал,
что он рановато снял пальто. Был  конец мая, но все еще прохладно и ветрено,
и во время утренних прогулок я застегивал куртку на все пуговицы, но и этого
мне казалось мало.  Я провел его в кабинет, предложил сесть в обитое красной
кожей кресло, а Вулф, который только  что  принялся за чтение, почти вежливо
отложил в сторону свою очередную книгу.  Они побеседовали немного  на всякие
интересующие  их темы  и, конечно, о суде  над Марджори Оулт, который только
что закончился ее осуждением на пожизненное тюремное заключение, затем Уиппл
упомянул о цели своего посещения.
     - Меня интересует,  - спросил он,  - что случилось с чеком,  который  я
послал вам шесть недель  назад? Он  не предъявлен в мой  банк, и я  подумал,
что, может быть, вы его не получили.
     - Я его порвал, - сказал Вулф.
     - И  совершенно  напрасно!  Я настаиваю. Я понимаю, что по сравнению  с
тем,  что  вы  для  меня  сделали,  сумма  ничтожна.  Моя  жена  и  сын,  мы
настаиваем...
     - Я обижусь, мистер Уиппл.
     - Обидитесь?
     - Конечно. Я обязался погасить свой  долг,  и я это сделал, а вы хотите
вернуть все в прежнее положение. Фу! Я бы ни за  какие деньги  не  взялся за
это фантастическое дело  - отыскать улики против  этой женщины. Я занялся им
без вашего вмешательства, и поэтому, видимо, вы хотите оставить  меня  своим
должником.
     - Но ведь это софистика!
     - Вот  и отлично. Ни один  человек не может претендовать на единоличное
владение истиной.  Протагор подошел к  этой мысли ближе, чем Платон. Если вы
направите мне другой  чек,  я сожгу  его.  Ваш  сын  прислал  мне  изысканно
составленное письмо с  благодарностью, и я с величайшим удовольствием принял
его. Как он поживает?
     - Спасибо, хорошо. Все происшедшее было для него тяжким испытанием,  но
сейчас  все  уже  позади... У него,  гм,  появилась другая  привязанность...
Возможно,  вы   ее  помните,  при   вашей-то   памяти.   Бет  Тайгер.  Очень
привлекательная девушка.
     Вулф бросил на меня  быстрый взгляд, а у меня  отвисла челюсть... Уиппл
продолжал:
     -  Моей  жене Бет  очень  нравится, она ждет  не  дождется,  когда  они
поженятся. Знаете,  что  на  днях  сказала  моя  жена?  Мы  разговорились  о
процессе, естественно, вспомнили вас, и она сказала:  "Я хотела бы, чтобы он
был негром". - Уиппл улыбнулся. - В ее устах это комплимент.
     Вулф улыбнулся.
     - Если бы я был негром, мистеру Гудвину тоже пришлось бы стать негром.
     Я  и  не подумал обратить внимания на  его слова. Как я уже говорил,  я
давным-давно бросил  размышлять над тем, как  происходит у него мыслительный
процесс.



   Рекс Стаут.
   Погоня за отцом

     --------------------
     Рекс Стаут
     Погоня за отцом
     The Father Hunt (1968)
     переводчик не указан
     Издательская фирма . 1994
     OCR Сергей Васильченко
     --------------------


     Глава 1

     Обычно  такое  случается  раз  или  два в  неделю.  Мы  с  Лили  Роуэн,
возвращаясь из театра, с вечеринки  или с хоккейного матча, выходим из лифта
и останавливаемся  перед  дверью ее  апартаментов,  что занимают  всю  крышу
многоквартирного  дома  на  Шестьдесят третьей улице  между  Мэдисон-авеню и
Парк-авеню. Вот тут-то и возникает главный вопрос. Я спрашиваю себя: следует
ли мне отомкнуть дверь или предоставить сделать это Лили? Лили тоже мучается
- открыть ли дверь самой или уступить эту честь мне. До междоусобиц по этому
поводу  у нас  пока  не доходило,  тем более  что  решается  дилемма  всегда
одинаково. Лили вынимает свой ключ и улыбается  мне, словно желает  сказать:
"Да,  мол,  я  знаю, что ключ  у  тебя  есть, но дверь-то  все-таки моя!"  Я
улыбаюсь в ответ.  У нас принято считать, что мой ключ можно пустить в ход в
ситуациях, которые возникают не очень часто.
     В тот августовский четверг я водил Лили  на бейсбол, где "Гиганты" были
в пух и  прах разгромлены "Метеорами", а достала ключ и отомкнула дверь Лили
в двадцать минут шестого. Зайдя, она окликнула горничную Мими, известив ее о
нашем  приходе, и  отправилась  в  ванную, я  же  прошествовал в  неприлично
огромную гостиную, застланную персидским ковром размером  девятнадцать футов
на тридцать четыре. Я  разыскал в стоящем в углу гостиной баре джин,  тоник,
ведерко со льдом  и стаканы, водрузил  все это на поднос и вышел на террасу.
Лили  сидела  уже  там  под  навесом,  изучая программку  матча,  которую  я
сохранил.
     - Ну и молодчага этот Харрелсон, - сказала она, когда я поставил поднос
на столик.  -  Целых пять очков добыл.  Будь  он здесь, я  бы  обняла  его и
расцеловала.
     - Тогда  я рад, что его здесь нет, -  ухмыльнулся я - Ты бы бедняге все
ребра переломала.
     Из гостиной донесся голос.
     - Мисс Роуэн, я ухожу.
     Мы  повернули головы.  Девушка, стоявшая  в проеме дверей  появилась  в
квартире Лили  недавно. Я видел ее всего два раза, хотя смотреть на нее было
вполне приятно: приличная фигурка, все на месте, рост  примерно пять футов и
четыре   дюйма,  гладкая  смуглая  кожа  и  смышленые  карие  глаза.  Волосы
каштановые, перехваченные узлом на затылке. Звали девушку Эми Деново, в июне
она  получила диплом  об окончании  смитовского колледжа. Десять дней  назад
Лили за сто  долларов  в  неделю подрядила Эми на работу, которая состояла в
том, что Эми помогала  Лили в поиске и систематизации материалов для книги о
покойном отце Лили. Отец нажил огромное состояние, прокладывая канализацию и
водопроводы, и оставил дочке наследство, которого запросто хватило бы на то,
чтобы  содержать  дюжину подобных апартаментов. Кто будет писать книгу, Лили
еще не решила.
     Ответив на пару вопросов, Эми ушла, а мы с Лили пустились в  обсуждение
бейсбольного матча, перемывая косточки Томми Дэвису с Томом  Сивером и ставя
им в пример Бада Харрелсона. Потягивая коктейли, мы скоротали время до шести
часов,   после  чего  я  поднялся,  чтобы  уйти;   у  Лили  оставалось   еще
предостаточно  времени,  чтобы  переодеться  к  званому  ужину,  на  котором
приглашенные  всерьез собирались  облегчить  положение  неимущих,  произнося
пылкие  речи  об уничтожении  гетто.  У  меня  на вечер тоже  была назначена
встреча,  на  которой  я  также  всерьез  намеревался   облегчить  бумажники
кое-каких моих друзей с помощью удачно прикупленного туза или валета.
     Однако  внизу  в  вестибюле  меня  перехватили.  Консьерж  Альберт  уже
собирался распахнуть передо мной дверь, когда меня окликнули. Обернувшись, я
увидел Эми Деново, которая поднялась со стула и устремилась ко  мне. Девушка
робко, но очень мило улыбнулась и спросила:
     - Вы  не могли бы  уделить мне несколько  минут? Мне  нужно вам кое-что
сказать.
     - Конечно, выкладывайте, - ответил я.
     Эми  Деново  посмотрела  на Альберта,  который сообразил, что  от  него
требуется, и вышел на улицу. Я предложил присесть, и мы прошли и уже уселись
на диванчик,  когда входная дверь распахнулась. Вошедшие - мужчина и женщина
- неспешно прошествовали к лифту и остановились выжидая.
     -  Здесь довольно людно, да?  - сказала Эми  Деново. - Я просила  у вас
несколько минут,  но,  возможно...  это займет больше времени. Это ничего? И
потом... Это дело очень личное... В том смысле, что оно касается меня.
     Только сейчас  я заметил ямочки на щеках. На смуглой коже они смотрятся
даже симпатичнее, чем на светлой.
     - Вам двадцать два, - заявил я.
     Девушка кивнула.
     - Тогда, возможно, нам хватит  и одной  минуты.  Итак, сейчас ни в коем
случае за  него не выходите - вы  еще слишком молоды и несмышлены. Потерпите
хотя бы годик, а потом...
     - О, дело вовсе не в этом! Это совсем личное.
     - А по-вашему, замужество - не  личное? Даже чересчур личное, вот в чем
беда-то.  Так вот, если  ваше дело займет  не  несколько минут, а  несколько
часов, то на восемь  у меня назначена встреча:  тем не  менее я  знаю тут за
углом одно местечко,  где  подают коктейли  и готовят вкуснейшие сандвичи  с
яйцом и анчоусами. Вы любите анчоусы?
     - Очень.
     Вновь  открылась  дверь,  пропустив  двоих женщин,  которые  решительно
двинулись к лифту. Да, для личной беседы место было и впрямь неподходящее.
     Идти рядом с Эми было одно удовольствие: она не отставала и не забегала
вперед, не шаркала и не  семенила. Время было не бойкое,  так что в "Кулере"
было  немноголюдно  и  мы  заняли  угловой столик,  за которым  я  частенько
перехватывал  что-нибудь  на пару с  Лили. Когда  официантка, приняв  у  нас
заказ,  удалилась, я поинтересовался у Эми,  не стоит ли отложить разговор о
личном деле, пока мы не заморим червячка.
     Девушка покачала головой.
     -  Нет,  я не  могу... - Она примолкла секунд на  десять,  потом  вдруг
выпалила: - Я хочу, чтобы вы разыскали моего отца.
     Я приподнял бровь.
     - Вы его потеряли?
     - Нет, но это  потому, что  я его  никогда и в  глаза не  видела. - Эми
быстро-быстро  протараторила эти  слова, словно боясь, что ее  оборвут.  - Я
решила,  что  должна кому-то рассказать - еще месяц назад, - а потом,  когда
мисс Роуэн поручила мне  эту работу, я узнала, что вы знакомы и вот тогда...
Я-то давно  уже  знаю про  вас  и про Ниро  Вулфа.  Но я не хочу, чтобы этим
занимался Ниро Вулф, - мне бы хотелось, чтобы это сделали вы.
     Ямочки уже не появлялись, а карие глаза пристально смотрели на меня.
     - Увы, так  не выйдет, - сказал в. - Двадцать четыре часа в день и семь
дней в неделю,  когда  так  требуется, я работаю  на Ниро Вулфа  и  не  могу
заниматься своими делами. Но  вот сейчас у меня выдался свободный часок... -
Я кинул  взгляд на часы.  - И двадцать минут, так что, если вам нужен совет,
то я готов помочь. Бесплатно.
     - Но мне нужно больше, чем совет.
     - Вам трудно судить - вы слишком завязаны.
     - Да, я и впрямь сильно завязана. - Карие глаза буравили меня насквозь.
- И поделиться мне не с кем, кроме вас. Вернее - я не смогу больше  ни с кем
поделиться. Когда на прошлой неделе я  впервые увидела вас, я сразу  поняла,
что вы единственный человек в мире, которому я могу довериться. Мне  никогда
прежде  не приходилось испытывать подобное по  отношению к любому мужчине...
или к женщине.
     - Очень трогательно, - произнес  я,  - но я  не падок на лесть.  Так вы
сказали, что отца у вас не было?
     Глаза Эми метнулись в сторону официантки, которая принесла нам коктейли
и сандвичи. Когда  нас обслужили и мы вновь  остались вдвоем, Эми попыталась
улыбнуться.
     - Я так выразилась, конечно, в переносном  смысле. Я просто никогда его
и в глаза не видела и даже не знала, кто он такой. И сейчас не знаю. Не знаю
даже, каково мое настоящее  имя. И  никто этого не знает - никто!  Вот в чем
дело. Мне кажется,  что Деново  - не настоящая фамилия моей матери. Я  думаю
даже, что моя  мать  вообще  не  была  замужем.  Вам известно,  что означает
Деново? Это два латинских слова; "de novo".
     - Что-то новое. Нова, например, это новая звезда.
     - Это означает  - "заново", "снова"  или  "сызнова". Моя матушка как бы
начала жизнь заново, сызнова, вот  и взяла себе фамилию Деново. Жаль,  что я
не знаю этого наверняка.
     - А вы ее спрашивали?
     - Нет. Хотела и даже собиралась, но опоздала. Она умерла.
     - Когда?
     - В мае. Всего за две недели до того,  как я окончила колледж. Ее сбила
машина. Водитель скрылся.
     - Его нашли?
     - Нет. Но говорят, что до сих пор ищут.
     - А родственники у вас есть? Сестра, брат...
     - Нет, никого больше нет.
     - Так не бывает. У всех есть родственники.
     -  Нет. Никого.  Хотя, конечно, кто-то может носить  настоящую  фамилию
матери.
     - А двоюродные братья и сестры, дяди, тети...
     - Нет.
     Да,  дельце становилось довольно запутанным. Или,  напротив,  предельно
простым. Я знавал людей, которые предпочитали считать себя одинокими - а вот
Эми  Деново  и  в самом деле была  совсем одна. Я  предложил ей  попробовать
сандвич - она согласилась  и откусила кусочек. Обычно, когда я сижу с кем-то
за одним столом, я  замечаю определенные мелочи и особенности, поскольку это
позволяет  получше  узнать человека,  а  вот  в  тот  раз  я  позволил  себе
расслабиться,  поскольку  то,  как Эми кусала сандвич,  жевала, глотала  или
облизывала  губы не имело  ни малейшего  отношения  к  ее делу.  Впрочем,  я
все-таки  подметил, что отсутствием аппетита девушка  не страдала, что она и
доказала,  проглотив  половину сандвичей с яйцом  и  анчоусами.  Покончив  с
сандвичами,  Эми осведомилась,  входят ли  они  в число излюбленных лакомств
Ниро Вулфа и, похоже, была несколько разочарована, когда я ответил, что нет,
не входят. Когда  блюдо  опустело, она сказала, что даже не ожидала, что так
проголодается  после  того,  как  наконец поделится  с  кем-то  столь  долго
вынашиваемой  тайной.  Потом  чуть заметно  улыбнулась  (ах,  эти ямочки!) и
добавила:
     - Как все-таки плохо мы сами себя знаем.
     -  И  да и нет, -  сказал я. - Некоторые из нас знают себя даже слишком
хорошо,  другие -  совершенно недостаточно. Я,  например,  совсем  не  желаю
знать, почему встаю утром и  блуждаю в тумане -  если  стану ломать над этим
голову,  то,  возможно,  никогда больше не засну.  Впрочем,  я  всегда сумею
выбраться из любого  тумана. Что же касается  вас, то  вы вовсе не в тумане.
Напротив, вы  - под лучами прожектора, который сами же на себя  и наставили.
Но что вам мешает самой же и отключить его?
     - Это вовсе  не  я. Прожектор включили другие люди, в первую очередь  -
моя матушка. Я ничего не могу с ним поделать.
     -  Ну, хорошо.  Тогда что вас больше всего заботит?  Подлинная  фамилия
вашей матери или отца?
     - Конечно, отца. В конце концов, с матерью я прожила вместе  всю жизнь,
так что  мое  желание  выяснить  ее  настоящую фамилию  объясняется  простым
любопытством.  Отец  - другое дело.  Жив ли  он? Кто  он?  Что  он  из  себя
представляет? Ведь во мне его гены!
     Я серьезно кивнул.
     - Да, вы закончили Смит. Там, должно быть, много рассказывали про гены.
Мистер  Вулф как-то раз  сказал, что ученым следовало бы умалчивать про свои
открытия: делясь ими, они порой усложняют людям жизнь. Кофе не хотите?
     - Нет, спасибо.
     - Здесь к кофе подают очень вкусные штучки.
     Эми помотала головой.
     - Признаться честно, я готова проглотить все что угодно - даже не знаю,
что это вдруг на меня нашло, - но все же воздержусь. А что вы?.. Вы сказали,
что готовы дать мне совет.
     - Да. - Я положил руку на стол. - Дело у вас и впрямь заковыристое. Тут
советом не  обойдешься,  даже если  он  исходит  от  человека,  которому  вы
доверяете.  Так  вот,  у вас есть примерно один шанс  из миллиона, что через
неделю кропотливого и добросовестного труда поиски могут увенчаться успехом,
однако с  наибо