ысшей степени смущенным и  униженным. - Адвокат
взглянул на своего клиента. - Так как же?
     Дрисколл, сжав в руках носовой платок, посмотрел в лицо Нийе Тормик.
     -  Я прошу  у вас  прощения, -  пробормотал он. - Мне  очень  жаль... -
Неожиданно он сорвался на крик: - Конечно, мне очень жаль, черт побери!
     Кто-то хихикнул.
     -  Еще  бы  не  жаль, - свирепо  сказал  Никола Милтан. - Да  вы  могли
погубить нас обеих - и мисс Тормик, и меня вместе с ней.
     - Я знаю. Я же сказал, что мне очень жаль, и я прошу прощения у вас и у
мисс Тормик.
     Адвокат вставил мягко и добродушно:
     -  Я  надеюсь,  мисс Тормик... смеем  ли мы  надеяться на какие-то ваши
изъявления... того, что вы простили мистера Дрисколла?  Э-э... может, в виде
какой-то расписки? - Он вытащил из кармана  конверт. - Видите ли, я подумал,
что  и вам в равной  степени  пригодилось  бы  письменное извинение  мистера
Дрисколла  в поддержку сделанного им сейчас устно, и я его тоже  захватил  с
собой, - он достал из конверта лист бумаги, -  а также и вашу  расписку, там
буквально одна-две  фразы, просто описание случившегося -  я уверен,  вы  не
откажетесь, в свою очередь, подписать такую бумагу...
     - Минутку. - Это я вылез с репликой. - Мисс Тормик здесь представляю я.
     Право, стоило посмотреть, как он разом насторожился и нахохлился.
     - Кто вы, сэр? - резко спросил он. - Адвокат?
     - Нет-нет, я не адвокат, но говорю по-английски и представляю  интересы
мисс Тормик, и мы с  вами  находимся не в  суде.  Она ничего  подписывать не
станет.
     - Но, дорогой сэр, отчего же? Это всего лишь формаль...
     -  В  том-то  и  дело.  А  что  если  Милтан  злоупотребит  случившимся
скандалом, хотя  ее вины тут нет,  и  она  лишится  работы? Или  вдруг  ваша
бумажонка пойдет гулять повсюду, что ей тогда делать? Никаких расписок!
     - Что до меня, - вставил Милтан, - то у меня нет ни малейшего намерения
увольнять мисс Тормик. Но я полностью согласен с тем, что ничего подписывать
ей  не  нужно,  Я  и так вполне  убежден,  что  у  нее  нет  желания  чинить
неприятности мистеру Дрисколлу. - Говоря это, он посмотрел на Нийю.
     Та наконец-то открыла рот:
     - Ни малейшего. - Говорила она  на  редкость безжизненно,  если учесть,
что  она  только  что  избавилась от  опасности  оказаться  за  решеткой  за
воровство. Девушка казалась такой безучастной, словно ее мысли витали где-то
далеко. - Я не собираюсь чинить никаких неприятностей.
     Адвокат сверлил ее взглядом.
     - Но, мисс Тормик, если так, вы не станете возражать против того, чтобы
подписать...
     - Черт возьми, оставьте ее в покое!  - перебил адвоката его собственный
клиент.  Дрисколл  уставился на  него и  выпалил:  -  Пропади  пропадом  все
адвокаты! Если бы у меня поначалу  не сдали  нервы, я  бы лучше пришел  сюда
один!  -  Он перевел  взгляд на Милтана. - Но ведь я извинился! Я же сказал,
мне очень  жаль! Чертовски жаль! Мне  здесь  так нравится,  Я все толстел  и
толстел, уже  много лет. Я  уже просто  жирный, черт побери! Я  смеялся  над
всякими упражнениями, школами  здоровья и дурацкими играми, в которых разные
каланчи, под стать небоскребам, бросаются мячом и скачут  верхом на лошадях,
а тут я сам в первый раз стал заниматься до седьмого пота всякими потехами -
когда пришел сюда!  Фехтовальщик  я, наверное, негодный,  но  фехтование мне
нравится! Мне наплевать, подпишет  мисс Тормик бумагу или нет. Я хочу, чтобы
мы с  Милтаном остались  добрыми друзьями! -  Он повернулся к Карле. -  Мисс
Лофхен!  Я и вас  хочу считать  своим  другом!  Я знаю,  мисс Тормик  - ваша
подруга,  и я  веду себя как последний болван. Да я и есть последний болван.
Скажите, вы будете фехтовать со мной? Я хочу сказать - прямо сейчас!
     Кто-то тихо заржал. Люди  зашевелились. Адвокат  величественно  молчал.
Карла ответила:
     - Я работаю на мистера Милтана и делаю то, что он скажет.
     Милтан повел  себя дипломатом и сказал  что-то  примирительное -  ясно,
мистера Дрисколла не выгонят из школы, где он  наконец обрел любимую потеху.
Я отошел  на  задний  план.  К Нийе  с тонкой улыбкой  приблизился  давешний
неандерталец без  подбородка  - имени его  я  не расслышал, -  светловолосый
малый  с  тонкими  губами  и  выступающим  носом.  Все  время,  что  длилось
разбирательство, он или стоял, или,  чеканя шаг, ходил по комнате туда-сюда.
Видимо, он  сказал  Нийе  что-то приятное, а  да  ним  то же  самое проделал
Дональд Барретт.  Затем  к  Нийе,  пройдя  через  весь кабинет, приблизилась
миссис  Милтан и  дружески  похлопала ее  по  плечу,  а потом  подошел Перси
Ладлоу. С минуту  они  о  чем-то  поговорили,  после чего она, оставив  его,
направилась в мою сторону.
     Я ухмыльнулся ей:
     - Что ж, представление просто превосходное. Надеюсь, вы ничего не имели
против моего  вмешательства? Ниро  Вулф  никогда не разрешает своим клиентам
ничего подписывать, разве что чек об оплате его услуг.
     -  Ничего.  Я  подошла  попрощаться. У  меня  сейчас урок фехтования  с
мистером Ладлоу. Спасибо, что пришли.
     - Ваши глаза так и сверкают.
     - Мои глаза? По-моему, они всегда блестят.
     - Вашему отцу передать от вас что-нибудь?
     - Сейчас, думаю, не стоит.
     - Вообще-то вам не мешало бы забежать к нему, чтобы сказать "привет".
     - Забегу как-нибудь. Ну, оревуар.
     - Счастливо.
     Развернувшись,  она  угодила прямо в  лапы адвоката, который велеречиво
извинился перед ней, а затем обратился ко мне:
     - Можно узнать ваше имя, сэр?
     Я назвался. Он повторил вслед за мной:
     -  Арчи Гудвин. Спасибо.  Если  позволите спросить, в качестве кого  вы
представляете мисс Тормик?
     Я разозлился.
     - Слушайте,  -  ответил я  ему, -  хочу сразу оговорить, что у адвоката
есть право  на жизнь, но, уверен, даже  когда он преставится, в  его гроб ни
один  червь  не  полезет  - ведь  сделай он  это, как  его  тут  же заставят
что-нибудь подписать. Вам не удалось заполучить подпись на ту бумажонку, так
что я опасаюсь, как бы у вас не случилось нервного срыва. Дайте-ка ее мне.
     Он по-прежнему сжимал в руке  конверт, и в ответ на мои слова извлек из
него  документ  и протянул мне. С  первого взгляда  мне стало ясно, что  его
"одна-две  фразы, просто рассказывающие  о случившемся", на деле  обернулись
целыми  пятью абзацами, под завязку  напичканными юридическими терминами.  Я
вынул  ручку и над пунктирной линией внизу страницы вывел быстрым росчерком:
"Королева Виктория".
     - Вот,  - сказал я, сунул  ему бумажку и отошел прочь, пока он не успел
опомниться. Все-таки величавость очень замедляет реакцию.
     Кабинет почти  опустел. Жена Милтана стояла возле  письменного  стола и
разговаривала с Белиндой Рид. Карла  Лофхен  и остальные исчезли - наверное,
девушка отправилась предоставлять  богатому толстяку возможность насладиться
любимой забавой. Пока я доставал с вешалки  свое пальто и шляпу и  пятился к
коридору и дальше  - к выходу  из  здания,  я  размышлял о  том, что, видно,
Дрисколл должен быть звездой в фехтовании.
     Мои часы показывали  без четверти шесть. Вулф  еще наверняка  торчит  в
оранжерее, и  хотя он не очень-то любил, когда его беспокоили во время возни
с орхидеями, я  счел,  что  мой  звонок  к работе  не  относится  -  дело-то
семейное, как-никак. Я заглянул в ближайшую  аптеку,  уединился в телефонной
будке и набрал наш домашний номер.
     - Алло, мистер Вулф? Это мистер Гудвин.
     - Ну?
     -  Ну,  я  сейчас  в  одной  аптеке  на  углу  Сорок  восьмой  улицы  и
Лексингтон-авеню. Все в порядке. Фарс  растянулся на целых три акта. Сначала
она, то бишь ваша  дочь, скорее скучала, чем волновалась. Потом  один парень
по  имени Перси сказал, что она  рылась в его  пиджаке  в поисках сигарет, а
вовсе  не в пиджаке Дрисколла в  поисках  бриллиантов.  Судя по выражению ее
лица,  для  нее такой оборот оказался новостью.  В третьем акте появился сам
Дрисколл с вытянутой физиономией  и  письменными извинениями. В  его пиджаке
бриллиантов не было и в помине. Ничего  у  него не украли. Он просто ошибся.
Очень и чертовски сожалеет. Так что  я еду домой. Могу  еще добавить, что на
вас она ни капельки не похожа и очень хорошенькая...
     - Ты уверен, что все до конца прояснилось?
     - Точно. Все на этом порешили.  Я  бы, впрочем, не сказал, что для меня
все ясно как день.
     - Ты отправился туда с двумя заданиями. Как насчет второго?
     -  Никакого просвета. Даже  проблеска  не видно. Полная  безнадега. Там
было  целое  сборище,  а  когда  разборка  закончилось,   обе  балканки  уже
отправились давать уроки фехтования.
     - А кто такой Перси?
     - Перси Ладлоу. Примерно мой ровесник и вообще во многом похож на меня:
учтивый, одаренный, с броской внешностью...
     - Ты сказал, что моя... что она как будто скучала. Ты хочешь сказать  -
она круглая дура?
     - Вовсе нет. Я сказал только то, что сказал. Она совсем не  проста, это
верно, но дурой ее не назовешь.
     Тишина.  Ни слова в ответ. Молчание тянулось  так долго, что я  в конце
концов не выдержал:
     - Алло, вы слушаете?
     - Да. Привези ее сюда. Я хочу ее видеть.
     - Я так и  знал. Чего еще ожидать. Это совершенно естественное желание,
которое делает вам честь, именно поэтому я и звоню - объяснить, что я просил
ее что-нибудь передать для вас, но она ответила отказом; я сказал, что ей не
мешает  забежать  хотя  бы  поздороваться  с  вами;  она  согласилась,   что
когда-нибудь это сделает, но сейчас должна скрестить шпаги с Перси...
     - Подожди, пока она освободится, и привези сюда.
     - Прямо так и привезти?
     - Да.
     - Может, на руках ее принести, или...
     Вулф в ответ повесил трубку. Терпеть не могу такие его выходки.
     Я зашел  в бар с фонтаном, взял стакан грейпфрутового сока и, потягивая
его,  проникся  убеждением,  что  надо постараться воздействовать  на  нее с
минимальным  применением силы. Ничего более  удовлетворительного я  так и не
придумал и снова поплелся к полю боя на Сорок восьмой улице.
     В кабинете были только Никола Милтан  и его  жена. Мне показалось, что,
когда я вошел, она  направлялась  в  сторону двери, но вроде  бы передумала,
увидев, как я снимаю пальто и шляпу и  вешаю их на вешалку. Я объяснил, что,
когда  мисс Тормик освободится, я хотел бы ее повидать. Милтан предложил мне
сесть  в кресло неподалеку от  его письменного  стола,  а его  жена  открыла
дверцу  большого стеклянного шкафа  и принялась переставлять там с места  на
место разные вещицы, хотя особой нужды в том не было.
     - Я знаком с Ниро Вулфом, - вежливо сказал мне Милтан.
     - Понятно, - кивнул я.
     - Это блистательный человек. Блистательный.
     -  Пожалуй,  я  знаю  одного  малого,  который  с  вами  полностью   бы
согласился.
     - Только одного?
     - По крайней мере одного. Это Ниро Вулф.
     - Ах вот оно что. Шутка. - Он вежливо посмеялся. - Но я думаю, найдется
еще немало людей, которые разделят мое мнение. Правда, Жанна?
     Его жена издала иностранное восклицание, выражающее то ли удивление, то
ли испуг.
     - Col de mort[*], - сказала она,  обращаясь к мужу. - Его нет на месте.
Ты его куда-нибудь переложил?

     * Букв.: воротник смерти (франц.).

     - Нет. Я его и не трогал. Он лежал здесь... я уверен...
     Милтан вскочил и подбежал к шкафу. Я встал и  нехотя последовал за ним.
Они вместе уставились  на пустое  место на полке.  Милтан вытянул шею, потом
нагнулся, разглядывая все полки по очереди.
     - Нет, -  сказала его жена, - там тоже нет. Он куда-то исчез. Больше не
пропало ничего. Я давным-давно хотела навесить на дверцу замок...
     -   Но,  дорогая.  -  Милтан,   казалось,  оправдывался.  -  Совершенно
непонятно, с какой стати кому-то брать сol de  mort. Это просто диковинная и
редкая вещица, но никакой особенной ценности она не представляет.
     - А что это за сol de mort? - спросил я.
     - Да ничего особенного, маленькая такая вещица.
     - Какого рода?
     -  Ну как вам сказать,  просто маленькая штучка...  вот, посмотрите.  -
Милтан через открытую  дверцу сунул руку  внутрь  шкафа  и  ткнул пальцем  в
лежавшую  на  полке эспаду, указывая  на  ее  лезвие.  - Видите? У нее тупой
конец.
     - Вижу.
     - Ну  вот,  как-то раз,  много лет назад, в Париже один  человек  решил
убить другого. Для  этого  он сделал  маленькую  штучку,  которую можно было
насаживать  на  конец эспады и у  которой был очень острый  наконечник. - Он
достал  из шкафа  оружие и качнул  в руке. -  И вот,  надев на эспаду  такую
насадку, он делает выпад...
     Милтан  изобразил, как  делается выпад,  направив клинок в воображаемую
жертву возле меня, и проделал это так неожиданно и невероятно быстро,  что я
невольно отпрянул  в  сторону,  чуть  не  споткнувшись о собственную  ногу и
испытывая  страстное желание отправить Милтана  на чемпионат фехтовальщиков.
Затем он так же быстро вернулся в исходное положение.
     - Ну вот. - Он улыбнулся и положил шпагу на место. - Теоретически такой
удар способен  поразить сердце, но в  тот  раз теорию применили на практике.
Эту штучку мне в виде сувенира подарил один полицейский, мой друг. В газетах
же вещицу окрестили сol de mort. Шея... нет, не шея. Ворот. Воротник смерти.
Потому что он надевается  на  кончик  шпаги,  словно  воротник. Забавно было
поиметь такую вещицу, - закончил Милтан.
     - А теперь вот она исчезла, - коротко повторила его жена.
     - Я все же надеюсь, что не исчезла, - нахмурился Милтан. - С чего бы ей
исчезать?  И  так  здесь   довольно  было  разговоров  о  краже.   Найдется.
Поспрашиваем всех.
     - Надеюсь,  вы ее  найдете,  - сказал  я.  - Все  это довольно странно.
Кстати, вы собираетесь расспрашивать об этом, а я как раз собирался спросить
у вас, не будете ли вы против, если я поболтаю с кем-нибудь, кто прибирает в
фехтовальных залах.
     - Но зачем... для чего?
     - Да просто чтобы немного поболтать. А кто, кстати, там убирает?
     - Консьерж. Но я не могу понять, зачем вам...
     Его жена, указав на меня взглядом, прервала его:
     - Я думаю,  - невозмутимо заявила она, - он  хочет выяснить, не было ли
сигаретных окурков и пепла  в том зале,  где фехтовали мисс Тормик  и мистер
Ладлоу.
     Я хмыкнул, глядя на нее:
     -  Если  позволите, миссис  Милтан,  то я  бы  сказал,  что  мог  сразу
догадаться, что вы большая умница.
     Она промолчала, не сводя с меня глаз.
     - Что до меня, - объявил Милтан, - я не  понимаю, зачем вам разузнавать
насчет сигаретных окурков. Ума  не приложу, как об этом догадалась моя жена.
Сам-то я соображаю туговато.
     - Ну,  при  вашей мгновенной  реакции  с клинком в  чем-то  другом  вам
позволительно действовать и помедленнее. Так могу я повидать консьержа?
     - Нет, - резко ответила жена Милтана.
     - Почему?
     - Я не вижу в этом никакой необходимости. Не знаю, что у вас на уме, но
я  заметила, как вы  не спускали глаз с  мисс Тормик - вы, который,  как все
полагали, пришли  сюда как  ее друг. Если вы  хотите узнать, в самом ли деле
они курили с мистером Ладлоу, спросите об этом у нее самой.
     - Спрошу. Я и сам собирался так поступить. Но чем я могу  ей повредить,
если потолкую с консьержем?
     - Не  знаю. Может,  и  не повредите.  Но  вчерашний,  или  сегодняшний,
инцидент  исчерпан. И без того  он наделал немало неприятностей, да и сейчас
может еще очень плохо аукнуться для нашего бизнеса. Дело  крайне деликатное,
а уж в таком месте, как у нас...  Одним махом можно все испортить. Даже если
у вас  и в  мыслях  нет навредить мисс Тормик и нам, я  все равно предупрежу
консьержа, если  вам удастся-таки до него добраться,  чтобы он не отвечал ни
на какие ваши вопросы. Я говорю с вами прямо. В оружейную вы тоже не сможете
зайти, чтобы осмотреть щитки и проверить, действительно ли в каком-то из них
перетерся ремешок.
     - Почему вы решили, что я захочу это сделать?
     - Потому что  я не держу вас за дурака. Раз  вы  любопытствуете  насчет
окурков, то вы, естественно, поинтересуетесь и порванным ремешком.
     Я пожал плечами.
     - Ну хорошо. Во всяком случае, слово вы  подобрали  абсолютно точное. Я
всего  лишь  проявляю любопытство. Вы знаете, я сыщик, а  у нас  со временем
появляются  дурные привычки. Но если вы наслышаны о репутации Ниро Вулфа, то
вам должно  быть известно и то, что  он вытаскивает из беды только  тех, кто
его об этом просит.
     Секунду-другую  она  не  спускала с  меня  глаз, затем  отвела  взгляд,
закрыла стеклянную дверцу шкафа и снова повернулась ко мне со словами:
     -  Сегодня  утром  мой  муж сказал,  что  хочет  нанять  мистера  Вулфа
расследовать  пропажу бриллиантов  мистера Дрисколла.  Мисс Тормик тоже  при
этом  присутствовала  и сразу  заявила, что она  уже наняла Ниро Вулфа вести
дело  в ее интересах. Почти  сразу после  этого  ее  подруга,  мисс  Лофхен,
попросила  разрешения отлучиться по одному поручению. Любопытство присуще не
только сыщикам. Я тоже иной раз любопытна. Если меня спрашивают...
     Она остановилась на полуслове, открыв рот  и  застыв на  месте.  Милтан
крутанулся на пятках и повернулся лицом к двери, ведущей в коридор. Я сделал
тоже самое. До нас долетел такой  вопль, что,  находись мы одни где-нибудь в
джунглях, мы перепугались бы насмерть.
     Когда донесся второй вопль, мы бросились к двери. Милтан опередил нас и
в коридоре  сразу бросился к  лестнице -  мы, не  отставая, побежали за ним.
Криков  больше  не  было,  но  наверху  слышалась  суматоха,  шаги и  голоса
множества  людей, а на  третьем этаже  нас задержала целая толпа  клиентов и
служащих, повыскакивавших из разных комнат в коридор. Милтан несся под стать
кенгуру; я бы не угнался за ним, даже за приз. Когда мы примчались на третий
этаж,  нам  пришлось  остановиться.  Мы  наткнулись  на  трясущегося  негра,
которого  держал  за  руки  неандерталец  без  подбородка;  Нэт Дрисколл,  в
рубашке,  но без  брюк,  прыгал вверх-вниз на  одном месте;  обе балканки  в
фехтовальных костюмах  прижались  спинами к стене;  Зорка,  в одном корсете,
стояла  напротив них  и  то и  дело  вскрикивала.  Прежде  чем  Милтан  смог
сдвинуться с  места или  я сумел пробраться  вперед, меня отбросили прочь, и
рядом возникла Жанна Милтан.
     - Что случилось? - требовательно воскликнула она таким голосом, который
усмирил бы бурю. - Артур! В чем дело?
     Негр перестал трястись и, выкатив не нее глаза, что-то проговорил, чего
я  не  сумел  уловить. Но  она, видимо, все  расслышала, так  как  рванулась
вперед, как скаковая лошадь. Я  поспешил за ней. Она направилась к последней
двери,  ведущей в  комнату в самом  конце коридора.  Дверь  была раскрыта, и
Жанна  Милтан влетела,  не  останавливаясь, и вдруг замерла  как  вкопанная,
увидев, что лежит  на полу. Я  в три прыжка очутился  рядом. На  полу  лежал
Перси Ладлоу. На боку.  Он опрокинулся бы  на  спину, если  бы  сзади его не
поддерживал упертый в пол клинок шпаги, которая пронзала его тело насквозь.


        ГЛАВА 4 

     Жанна  Милтан сказала  что-то на  непонятном мне языке и не  двигалась,
глядя  вниз  с застывшим  лицом. Сзади до меня  донесся  испуганный  возглас
Милтана и какие-то другие звуки. Повернувшись, я увидел, что все  сгрудились
в дверном проеме.
     - Выйдите отсюда, - приказал я - Все до единого.
     Я наклонился над телом, чтобы быстро осмотреть  его, затем выпрямился и
обратился к Жанне Милтан:
     - Он мертв.
     - Я и сама вижу, - раздраженно отозвалась она.
     От дверей раздался чей то визг, и я завопил в ответ:
     - Тихо!
     После этого я снова повернулся к миссис Милтан:
     -  Кто-то должен остаться здесь, и, конечно, следует немедленно вызвать
полицию. Из здания не выходить никому.
     Она кивнула:
     - Позвоните  в  полицию сами. Из кабинета.  Никола,  останься здесь.  Я
спущусь в коридор...
     Она направилась было к