- Ага. Прикажете подать заявление об уходе по собственному желанию?
     -  Я  изучил  тебя,  вероятно, значительно  лучше, чем  ты  думаешь,  -
пропуская  мои  слова  мимо  ушей,  продолжал  Вулф.  -  Ты  наделен  острой
наблюдательностью,  не  дурак, не трус,  тебя невозможно подбить  на измену,
поскольку ты слишком высокого мнения о собственной персоне.
     -  Я просто душка!  Вы  должны прибавить  мне жалованье:  цены  на  все
растут, и...
     - У тебя тут и еда, и крыша над головой, но по молодости и тщеславию ты
тратишь кучу денег на наряды. - Он погрозил мне пальцем. - Впрочем, обо всем
этом мы поговорим  в следующий раз. А сейчас я хочу сказать другое. Я имею в
виду  одно из твоих качеств, которого не понимаю, но которое тебе безусловно
присуще.  Это  твое  качество почему-то  заставляет  молодых  женщин  охотно
проводить время в твоем обществе.
     -  Так я же употребляю одеколон "Холостяк на вечер"!  - Я с подозрением
взглянул на Вулфа. - Послушайте,  вы явно к  чему-то клоните! Может, хватит?
Говорите прямо.
     - Прямо так прямо. Скажи, сумеешь ты быстренько улестить мисс Бун?
     Я ошалело уставился на Вулфа.
     - АЙ-яй-яй! - приходя  в себя,  с  укоризной воскликнул я. -  Вот уж не
ожидал, что  вы способны держать в голове такие  постыдные замыслы! Улестить
мисс Бун! Каково, а? Нет уж если вы допускаете подобные мысли, - улещайте ее
сами.
     -  О чем  ты?  -  ледяным  тоном  осведомился Вулф. -  Я  же  говорю  о
необходимости  заручиться  ее  доверием,  чтобы  облегчить   нам  дальнейшее
расследование.
     -  Но  это  еще  хуже!  -  вскипел  я.  -  Давайте  попробуем  смягчить
формулировки.  Вы хотите, чтобы  я втерся в доверие к мисс Бун  и добился от
нее признания, что она отправила на тот свет дядюшку  и мисс Гантер? Нет уж,
благодарствую!
     - Чушь! Тебе прекрасно известно, чего я хочу.
     - На всякий случай все же разъясните.
     - Мне нужны следующие  сведения поддерживала ли она личный, деловой или
какой-нибудь другой контакт с кем-либо из Ассоциации промышленников особенно
с теми, кто был  здесь  вчера вечером. То  же самое  в  отношении ее  тетки,
миссис  Бун.  Необходимо установить,  насколько были близки между собой мисс
Бун  и  мисс Гантер, что они думали друг  о  друге, часто ли встречались  на
прошлой неделе.  Для начала  достаточно.  Если  обстановка позволит,  можешь
перейти к конкретному делу. Кстати, почему бы не позвонить ей сейчас же?
     - Ну,  ничего плохого в этом пока не вижу, если не разбираться,  что вы
имеете  в виду под "конкретным делом",  поскольку данное выражение допускает
самое  широкое толкование...  Между прочим,  вы  действительно думаете,  что
преступник - один из этих фруктов из Ассоциации промышленников?
     - А почему бы и нет?
     - Но это же слишком очевидно! Каждый из этих типов должен понимать, что
подозрение падет прежде всего на кого-то из них.
     -  Чепуха! Ничто  само по себе не очевидно. Очевидность  - дело  сугубо
субъективное.  Очевидности  всегда  можно   избежать,   противопоставляя  ей
тонкость ума... Ты знаешь номер телефона мисс Бун?
     Я  набрал коммутатор  гостиницы "Уолдорф"  и  попросил соединить меня с
мисс Бун.  Ответил мужской  голос. Я назвал  себя и попросил к телефону мисс
Бун. Мне показалось, что она медлила больше, чем следовало бы.
     - Нина Бун слушает. Вы Арчи Гудвин? Я не ошибаюсь?
     - Так точно. Спасибо, что ответили на мой звонок.
     - Что вы, пожалуйста! Вы хотели что-нибудь...
     - Разумеется. Но речь пойдет не обо  мне. Я звоню вам вовсе  не потому,
что чего-то хочу, или  хотел, или мог бы хотеть. Я звоню по поручению одного
человека,  который действительно чего-то  хочет,  но он,  но моему глубокому
убеждению, самый натуральный псих. Вы понимаете  мое положение? Сам-то  я не
решился  бы позвонить вам, назвать себя, сказать, что я  сию  минуту взял из
банка  некоторую  сумму  и хочу спросить,  как вы относитесь  к  предложению
пообедать  вдвоем в бразильском  ресторанчике  на Пятьдесят  второй улице. А
если я  не  могу  на это решиться,  то какое значение имеет для вас, чего  я
хочу?.. Я не отрываю вас от какого-нибудь важного занятия?
     - Нет... У меня есть несколько свободных минут. Так что же нужно вашему
"одному человеку"?
     - Всему свой  черед. А пока скажу: здравствуйте, говорит Арчи Гудвин, и
в  данную минуту он,  по поручению  Национальной ассоциации  промышленников,
сует  свой  нос  во  всякие  разные  дела. Мне  бы хотелось истратить  часть
полученных  от  ассоциации  денег и  пообедать с вами  вдвоем  в бразильском
ресторане на  Пятьдесят второй улице, причем  заранее  ставлю в известность,
что это будет деловая встреча с человеком, которому нельзя  доверять... Ваши
свободные минуты уже истекли?
     - А вы, кажется, действительно опасный  человек... Послушайте, а может,
таинственный Некто того и  хочет, чтобы вы,  с помощью вашего игривого тона,
уговорили меня пообедать с вами?
     - Что вы! Затею с обедом придумал  я  сам, как только снова услышал ваш
голос, пусть и по телефону. Что же касается моего  Некто... Ну, вы же должны
понимать,  что в процессе  этого  расследования мне  приходится  общаться  с
различными людьми, а не только с Ниро Вулфом,  который... ну, в общем, таков
уж он есть. Так вот, я вынужден общаться и кое с кем из полиции, и из ФБР, и
из прокуратуры.  Что бы вы, например, сказали,  если  бы узнали, что один из
них поручил мне позвонить вам и спросить, где Эд Эрскин?
     - Эд Эрскин? - поразилась мисс Бун. - Вам поручили спросить у меня, где
Эд Эрскин?
     - Да, да.
     - Я бы сказала, что человек, давший вам такое поручение, ненормальный.
     - И я так думаю. Значит, с этим вопросом  покончено. Но, прежде чем  мы
подведем  черту  под  нашим  разговором,  вы,  быть может, ответите  на  мое
предложение  относительно бразильского ресторана? Как вы обычно отказываете?
В резкой форме или прибегаете к дипломатическим формулировкам?
     - Вообще, я человек резкий.
     - В таком случае,  чуточку подождите, дайте собраться  с  силами...  Ну
вот. Начинайте!
     - Как бы вы ни хитрили, я не могу встретиться с вами - сегодня я обедаю
с теткой у нее в номере.
     -  Тогда, может,  поужинаем  позже? Или позавтракаем? Что  вы скажете о
ленче завтра в час?
     - А что собой  представляет этот бразильский ресторан? -  спросила мисс
Бун.
     - Вполне приличное заведение с хорошей кухней.
     - Но ведь... как только я пойду куда-нибудь...
     - Понимаю, понимаю. Сделаем так: выходите из гостиницы на Сорок девятую
улицу,  я буду  ждать вас  там в  темно-синей  машине, начиная с  двенадцати
пятидесяти. Я не опоздаю ни на минуту  за это могу  ручаться, а вот  за  все
последующее...
     - Возможно, немного опоздаю я.
     -  Не сомневаюсь. Это  свойственно всем нормальным  женщинам,  а вас  я
считаю  совершенно  нормальной. И, пожалуйста, не  вздумайте  лет этак через
пять - десять  сказать мне, будто я утверждал, что вы показались мне...  ну,
так себе, обычной. Я не говорил "обычная", я  сказал "нормальная". Итак,  до
завтра.
     Отодвигая от себя телефон,  я подумал, что в глазах у  меня,  наверное,
еще  не погас огонек самодовольства,  и поэтому, не  поворачиваясь к  Вулфу,
сделал  вид, что рассматриваю  какие-то бумаги. Однако  он  тут же  довольно
громко пробормотал:
     - А все равно сегодня вечером было бы лучше!
     По-прежнему не поворачиваясь  к нему,  я сосчитал про себя  до десяти и
только тогда спокойно и внятно ответил:
     - Дорогой сэр! Попытайтесь-ка сами уговорить эту женщину встретить вас,
скажем,  в каком-нибудь фешенебельном  ателье, чтоб примерить самый шикарный
туалет.
     До меня донеслось нечто похожее на  смех. Я гордо прошествовал к себе в
комнату и до ужина приводил ее в порядок - работы хватило.
     После ужина я вдруг почувствовал такую смертельную усталость и  мне так
захотелось  спать, что,  когда раздался звонок в дверь,  я испытал  огромный
соблазн сделать вид,  будто никакого звонка  не слышу.  Меня так и подмывало
повернуть  специальный  выключатель и отсоединить  звонок. Но  я  не  сделал
этого, а вышел в переднюю и распахнул дверь.

        24

     -  Добрый  вечер!  - поздоровался со  мной  какой то тип,  стоявший  на
крыльце. - Мне хотелось бы повидать мистера Вулфа.
     Я раньше не встречал этого  человека. Он был  лет пятидесяти,  среднего
роста и телосложения, с тонкими прямыми губами и с глазами, в которых ничего
нельзя было прочесть. Я было подумал, что это один из  людей Баскома, однако
одежда  посетителя исключала подобное предположение. Его пальто и костюм  из
дорогого материала явно вышли из рук первоклассного портного.
     - Сейчас узнаю. Ваше имя?
     - Джон Смит.
     - По какому делу вы хотели бы его видеть, мистер... мистер Джоунс?
     - По частному и очень срочному.
     - А нельзя ли поконкретнее?
     - Можно, но только с ним лично.
     - Превосходно. Присядьте и почитайте какой-нибудь журнал.
     Я  оставил его на крыльце, захлопнул дверь у него перед носом и пошел в
кабинет к Вулфу.
     -  Посетитель  назвался  первым  пришедшим на  ум именем:  "Джон Смит",
Выглядит  как банкир, который  если  и одолжит вам  какую-нибудь  мелочь, то
потребует  в  залог пригоршню бриллиантов.  Я оставил  его на крыльце, но не
думайте, что  он  обиделся, у таких  людей  отсутствуют обычные человеческие
чувства. И, пожалуйста, не поручайте мне узнать, что ему надо, сил  моих  на
это не хватит.
     - Приведи его,
     Я так и сделал. Посетитель мне не  нравился, тем более  что помешал нам
вовремя  лечь спать, но все же я предложил ему кресло, обитое красной кожей,
сидя  в нем,  он оказывался лицом к  нам  обоим.  Выпрямившись как палка, он
положил руки на колени, сплел пальцы и взглянул на Вулфа.
     - Я назвался Джоном  Смитом  потому, что  подлинная  фамилия  не  имеет
значения,  - начал он.  - В данном  случае  я  выступаю  в  роли мальчика на
побегушках... Наш разговор должен носить конфиденциальный характер,  поэтому
хотелось бы остаться с вами с глазу на глаз.
     Вулф отрицательно покачал головой.
     -  Мистер  Гудвин  мой доверенный помощник. Его  уши  -  мои уши Я  вас
слушаю.
     - Ни в коем случае! - решительно заявил Смит. - Я обязан переговорить с
вами наедине.
     -  Видите  вон ту  картину  на  стене?  -  спросил  Вулф,  показывая на
изображение памятника  Вашингтону. -  В действительности это часть  панели с
замаскированным  отверстием в  ней. Если  я удалю мистера Гудвина отсюда, он
пройдет в специальное помещение за  этой стеной и все равно  будет слышать и
видеть вас.  Правда,  там ему придется стоять. Так зачем же причинять  моему
помощнику такое неудобство, если он может слушать нас сидя?
     Все с тем же бесстрастным видом Смит поднялся.
     -  В  таком  случае,  нам  придется  перейти  туда,  где  нет  подобных
приспособлений.
     - Никуда мы с вами не пойдем. Арчи, подай мистеру Смиту пальто и шляпу.
     Я  встал  и был  уже  на  полпути к  вешалке, когда  Смит  снова сел. Я
вернулся на свое место.
     - Да, сэр? - обратился к нему Вулф.
     -  Есть  кое-кто,  -  начал Смит прежним высокомерным  тоном, поскольку
другим, видимо, никогда не говорил, - виновный в убийстве Буна и Гантер.
     - Кое-кто?
     Смит почесал нос, опустил руку и вновь сплел пальцы.
     -  Разумеется,  смерть -  всегда  трагедия, - продолжал он. -  И с этим
ничего  не поделаешь.  Но смерть  этих  двоих поставила  в тяжелое положение
многих членов нашей организации и  навлекла на них  совершенно незаслуженное
негодование.  Все мы знаем,  что  у  нас  в  стране  есть  люди,  пытающиеся
разрушить фундамент,  на котором  держится наше общество. Само существование
демократической системы,  становым хребтом  которой  являются наши граждане,
проникнутые  самыми   высокими  идеалами,  и  наши   выдающиеся  бизнесмены,
благодаря  которым живет и процветает эта система, находится ныне  в крайней
опасности. Первопричина ее - то событие, а теперь  уже два  события, которые
подрывные элементы либо сами подготовили и осуществили, либо воспользовались
ими  для  своих  преступных  целей.  Убийства  как   таковые   не  угрожают,
разумеется, общественному благополучию, но в данном...
     - Извините, - прервал его Вулф. - Я и сам мастак на подобную демагогию.
Насколько я понимаю,  вы имеете в виду недовольство Национальной ассоциацией
промышленников, широко распространившееся в стране из-за этих убийств?
     - Да.  Одно дело вообще совершить убийство и совершенно  другое,  когда
оно наносит огромный ущерб...
     - Одну  минуту. Об  этом вы уже  говорили.  Валяйте дальше, но  сначала
скажите: вы представляете Национальную ассоциацию промышленников?
     - Я представляю, если хотите, великих  людей - подлинных столпов нашего
государства, я представляю жизненные интересы американского народа. Я...
     - Хорошо, хорошо! Дальше.
     Смит снова сплел пальцы  -  на этот  раз у  него возникла необходимость
почесать подбородок, затем продолжил:
     -  Возникшее  положение совершенно  нетерпимо,  оно,  повторяю, создаст
благоприятные  условия для деятельности  самых опасных элементов, пропаганды
их   теорий.  Любое  вознаграждение  за  ликвидацию  нынешнего  положения  -
немедленную  ликвидацию!  -  не   показалось  бы  чрезмерным.  Родина  будет
благодарна тому,  кто  возьмется за  это. Он  заслужит великое спасибо своих
сограждан.
     - Иначе говоря, - высказал предположение Вулф, - такому человеку хорошо
заплатят.
     - Ему обязательно хорошо заплатят.
     - Жаль, что я уже занят. Очень люблю, когда мне платят.
     - Так в чем дело? Наши интересы совпадают.
     - А знаете,  мистер Смит, - нахмурился Вулф, - мне понравилось,  как вы
начали  беседу.  Короткой  фразой  вы  сказали  сразу  все,  за  исключением
кое-каких деталей. Кто вы и откуда?
     -  Странный вопрос!  - воскликнул Смит. - Вы  не настолько  беспомощны,
чтоб  при  желании  не  выяснить,  кто  я, если, разумеется, найдете  нужным
тратить  на это время.  Я не  один. Есть еще семь уважаемых весьма уважаемых
мужчин и женщин, с которыми сегодня после ужина я буду играть в бридж.
     Смит  снова  сплел  пальцы,  но  не нашел,  что  почесать, и  достал из
внутреннего кармана довольно объемистый сверток.
     - Вы  правильно  заметили, - кивнул он,  -  я не  упомянул  о некоторых
деталях. Вы получите гонорар в триста тысяч долларов. Вот треть этой суммы.
     Вулф слегка поднял бровь.
     -  Вы  пришли сюда, мистер Смит,  будучи убеждены,  что  имеете  дело с
мерзавцем.  А  раз  так,  не  кажется  ли вам,  что  вы  поступили несколько
необдуманно, захватив с собой такую крупную сумму денег? Я  уже говорил, что
мистер Гудвин - мой доверенный помощник. А вдруг  он отнимет у вас деньги, а
вас самого вышвырнет вон?
     Впервые  выражение лица Смита  несколько изменилось, но, в общем-то, он
не встревожился.
     - Никому  и в голову  не  приходило  считать  вас  мерзавцем,  - ровным
голосом сказал он. - Мы хорошо  знаем и вашу  деятельность, и ваш  характер.
Вам предоставляется возможность оказать услугу...
     - Довольно! Все это мы уже слышали.
     -  Как  угодно.  Дело вот в чем:  существуют  определенные  причины, по
которым вам  предлагают  такой крупный гонорар. Во-первых, все знают, что вы
обычно  берете  большое   вознаграждение  за  услуги.  Во-вторых,   растущее
негодование общественности против уполномочивших меня лиц прямо или косвенно
принесет им  убытки в  сотни  миллионов долларов, по сравнению  с чем триста
тысяч сущий пустяк. В-третьих, вам  предстоят расходы, и, возможно, крупные.
В-четвертых, мы понимаем, что выполнение нашего поручения связано с немалыми
трудностями,  и,  говоря  откровенно,  мы  не  знаем  никого, кроме вас, кто
способен  с ними справиться. Повторяю, никто  не считает вас мерзавцем. Ваше
утверждение беспочвенно.
     -  Значит,  я  неправильно истолковал  фразу,  которую вы  произнесли в
начале нашей беседы. - Вулф уставился на Смита. - Разве вы не сказали: "Есть
кое-кто, виновный в убийстве Буна и Гантер"?
     - Да, сказал.
     - Кто же это?
     - Пожалуй,  я выразился не совсем точно. Видимо, следовало  сказать: мы
намерены предложить кое-кого.
     - Кого же?
     -  Либо  Соломона  Декстера,  либо  Элджера  Кэйтса.  Мы  предпочли  бы
Декстера, но сойдет и Кэйтс. Мы  поможем  вам  получить  кое-какие улики, но
какие  именно  уточним  позже,  когда   вы  разработаете  план   дальнейшего
расследования. Мы еще  обсудим с вами этот вопрос. Кстати, выплату остальных
двухсот  тысяч  мы  не ставим  в  зависимость  от  вынесения  обвинительного
приговора, мы понимаем, что это от вас не зависит. Вторую треть вы получите,
как только  огласят обвинительный акт, а последнюю - в день начала процесса.
Мы  считаем,  что  будет  вполне  достаточно того  эффекта,  который вызовет
оглашение обвинительного акта.
     - Вы адвокат, мистер Смит?
     - Да.
     - Вы бы не согласились уплатить  за  Декстера  несколько больше, чем за
Кэйтса?  Как-никак,  Декстер   -  исполняющий  обязанности   директора  Бюро
регулирования цен, для вас куда важнее убрать в первую очередь его.
     - Нет, нет! Мы и так не поскупились на гонорар. - Смит постучал пальцем
по свертку. Не будем торговаться. Думаю, никто и никогда не платил столько.
     - Что вы! - воскликнул Вулф. - А  известный скандал с  многомиллионными
взятками  в  нашем  сенате  в  двадцать четвертом году? Да я  на память могу
назвать восемь, десять, двенадцать примеров! Крез Лидийский преподнес своему
полководцу десять  тонн  золота. Ришелье уплатил одному из шпионов сто тысяч
ливров  -  около двух миллионов долларов по  нынешним временам...  Так  что,
мистер Смит, не обманывайте ни себя, ни других. Вы просто скряга, если иметь
в виду действительную стоимость того, что вы хотите получить от меня.
     Речь Вулфа не произвела на Смита никакого впечатления.
     - Да, но всю сумму  вы получаете чистоганом, из  рук в руки! - возразил
он. - Вам не надо платить ни налогов, ни разных сборов.
     - Правильно,  -  кивнул  Вулф. -  Вообще-то, строго  говоря, я не  могу
назвать  вас  скупым. И  торговаться  тоже  не  люблю. Однако, -  он  тяжело
вздохнул,  -  однако должен вам  сказать, что существует  одно непреодолимое
препятствие.
     - Какое еще препятствие?
     - Да ваш выбор лиц, которых предстоит обвинить... Прежде всего  слишком
уж бросается в глаза,  кому выгодно, чтобы один из них оказался виновным. Но
не это главное. Главное в  том, что ни у того, ни у другого нет  мотива. Для
всякого  убийства  нужен какой-то  мотив, а  для двух  убийств  - тем более.
Применительно к мистеру Декстеру и  мистеру Кэйтсу его невозможно найти, я и
пытаться не буду.
     - Но я же говорил, мы поможем вам получить некоторые доказательства.
     - Не  имеет  значения.  Отсутствие мотива исключает  вину Декстера  или
Кэйтса, и тут не помогут никакие  "доказательства", которые  к тому же могут
быть только  косвенными.  Но  какими бы  они ни были,  они неизбежно вызовут
сомнение, как только станет известен их  источник, тем более,  что обвинение
будет  представлено одному из  руководителей  Бюро регулирования цен.  Таким
образом, на изложенных вами условиях это предложение для меня не приемлемо.
     Смит спокойно  отнесся  к  отказу  Вулфа.  Немного помолчав,  он  снова
заговорил.
     - Но есть другой  вариант, против  него  вам нечего  будет возразить. Я
говорю о кандидатуре Дона О'Нила.
     - М-м-м... - промычал Вулф.
     -  У  него  можно  найти  мотив  -  он  же  из  Национальной ассоциации
промышленников, а  общественное  мнение  уже  настроено против  нее,  хотя и
напрасно.  Конечно, кандидатура О'Нила  не  так нас устраивает, как Декстера
или Кэйтса,  но что  поделаешь.  По  меньшей мере, общественное  негодование
переключится с организации на одного человека.
     - М-м-м...
     - А эт