дует. Отвратительна и сама идея. Все дело  в
дебете и кредите, а принимаясь за  убийство,  вы  начинаете  со  слишком
большого дебета. Любое предложение следует  представлять  себе  с  точки
зрения выгоды и потерь, другого пути нет.
   Когда я говорю "выгода", я имею в виду заработанную  прибыль,  а  это
совсем не то значение слова, как понимаете его вы, юристы. Я имею в виду
выгоду, и только.
   Возьмем годовой доход, который я буду получать оставшуюся часть жизни
от  акций  корпорации.  Его   можно   назвать   незаработанным,   но   в
действительности я заслужил его годами беспорочной службы.
   Для контраста  приведем  другой  случай:  прибыль  -  годовой  доход,
который получает от владения акциями Сара  Джеффи  после  смерти  своего
отца.
   Он повернулся в своем кресле:
   - Миссис Джеффи, я хочу спросить у вас, сделали ли вы хоть что-нибудь
для корпорации? Ну,  пусть  хоть  что-то  самое  незначительное.  А  ваш
годовой доход составляет более пятидесяти тысяч долларов. Заработали  ли
вы хоть один цент из этих денег?
   Сара Джеффи вытаращила на него глаза:
   - Мой отец заработал.
   - Ну, а вы, лично вы?
   - Нет, конечно нет. Я никогда и ничего не зарабатывала.
   - А взять вас, мистер Хаф. Что, собственно, означают ваши  требования
получить долю от софтдаунской прибыли?
   С точки  зрения  законников,  вы,  может  быть,  и  имеете  право  на
что-нибудь, не знаю, но вы, конечно же, ничего не заработали, и никто из
людей, связанных с вами теми или иными узами, тоже ничего не заработал.
   Разве это правильно?
   Хаф ответил достаточно сдержанно:
   - Все, что вы говорите, правильно, но я не могу испытывать  сожаления
от того, что меня поставили в один ряд с очаровательной миссис Джеффи. -
Он послал сидящей рядом с ним Саре самую неотразимую улыбку.
   Питкин снова высморкался:
   - Теперь вы понимаете, что я имел в виду, говоря,  что  жизнь  -  это
всего лишь бухгалтерия?
   Вулф кивнул:
   - Это не слишком уж сложно для моего понимания.
   А как насчет мисс Идз? Разве ее позиция не была точно такой же, как и
у миссис Джеффи? Разве она также не была паразитом? Или интерес, который
она  выказывала  к  делу  в  последнее  время,  перевел   ее   в   класс
зарабатывающих?
   - Нет. Это нельзя назвать службой корпорации. Это была помеха.
   - Значит, и она тоже ничего не заработала?
   - Совершенно верно.
   - И ничего не заслужила?
   - Это так.
   - Но через неделю, будь Присцилла Идз жива, она получила бы право  на
девяносто процентов прибыли от капитала  компании,  оставив  вам  только
жалованье. Разве это не прискорбно?
   - Да. Мы так считали.
   - У вас, возможно, это  вызывало  особое  возмущение.  Ведь  вы  ярый
противник женского равноправия,  и  вам  особенно  отвратительно  видеть
женщину, владеющую или управляющую чем-то.
   - Это не правда.
   - Но так ведь мисс Дьюди сказала Гудвину.
   - Мисс Дьюди слишком язвительная особа, и ее словам нельзя  доверять.
Что касается женщин, то я знаю только одно: их поведение иногда в  корне
противоречит правилам моей бухгалтерии. Они должны получать  только  то,
что заработали. А в силу многочисленных дефектов  в  их  способностях  и
характерах они не способны заработать больше, чем на пропитание.
   Исключения очень редки.
   Вулф отодвинул от себя поднос, положил ладони на подлокотник кресла и
медленно обвел глазами кабинет слева направо.
   - Думаю, с меня достаточно, - сказал он довольно миролюбивым тоном. -
Я вовсе не уверен в том, что вечер прошел хорошо,  независимо  от  того,
принес ли он, как определил бы это мистер Питкин, прибыль или убыток вам
или мне. - Он выбрался из кресла  и  выпрямился.  -  Мистер  Паркер,  вы
пройдете со мной?
   Я хотел бы проконсультироваться с вами, прежде  чем  определить  свою
позицию.
   Избрав, как и раньше, окольный путь вдоль стены, он двинулся к двери,
где к нему присоединился Паркер. Я встал и стал выяснять,  не  хочет  ли
еще кто-нибудь выпить. Желающие нашлись.  Большая  часть  присутствующих
покинула свои кресла. Виола Дьюди увлекла Сару Джеффи в дальний угол для
секретного разговора. Эндрю Фомоз подошел к  ним,  хотя  они  его  и  не
звали. Однако, несмотря  на  разницу  в  характерах,  дамы  не  выказали
никаких признаков раздражения, так что я не счел нужным вмешаться.
   Когда все взяли свои бокалы, я присел  на  кончик  письменного  стола
Вулфа, закрыл глаза и стал вслушиваться в  раздающийся  отовсюду  легкий
шумок. Я был вполне согласен с Вулфом. Дальнейший разговор  с  ними  был
бесполезен. Я не видел никакого проблеска в создавшейся ситуации. А он?
   Я поплотнее смежил глаза и сосредоточился. Но шум и болтовня помешали
мне услышать звук открывающейся двери. Внезапно стало тихо, и я очнулся.
   Вулф и Паркер вернулись. Адвокат подошел к Саре, а Вулф  -  к  своему
письменному столу, но садиться не стал. Он оглядел собравшихся.
   - Мисс Дьюди и вы, джентльмены, я еще не готов к тому, чтобы  сказать
"за" или "против". Сейчас уже  за  полночь,  и  я  должен  обдумать  все
виденное и услышанное.
   Я могу только обещать, что Паркер не предпримет  ни  единого  шага  в
пользу миссис Джеффи до тех пор, пока не получит на это моего  согласия.
Думаю, вопрос решится в течение завтрашнего дня.  Но  и  в  этом  случае
Паркер предварительно известит вас через мистера Холмера.
   Конечно, эти слова Вулфа не  были  приняты  безоговорочно.  Холмер  и
Брукер возражали, но самые громкие протесты исходили  от  Ирби  и  Эндрю
Фомоза.
   Ирби потребовал, чтобы все внимательно изучили документ его клиента и
признали  его  подлинность.  Фомоз  хотел  знать,  когда   его   сделают
директором и сколько ему будут платить.
   Пока длилась вся эта суматоха, Бернар Квест спокойно подошел к Саре и
принялся в чем-то настойчиво ее убеждать. Но я видел, как она  несколько
раз отрицательно покачала головой.
   И все же первым, кто сдался, был Фомоз. Он махнул рукой и  устремился
в прихожую. Мне пришлось  пойти  туда  за  ним.  Но  я  увидел  его  уже
исчезающим за дверью. Следующей  была  Виола  Дьюди,  которая  ушла  без
эскорта, а за ней Джей Брукер и Оливер Питкин.
   Бернар Квест ушел один, так же как и Перри Холмер.
   Единственный, кто захотел попрощаться, когда я его провожал, был Эрик
Хаф, который уходил вместе со своим адвокатом.
   Последними были Сара Джеффи и Натаниэль Паркер. Когда я  закрывал  за
ними дверь и навешивал цепочку, то почувствовал огромное облегчение.
   А что касается Паркера, ну, черт с  ним,  да  пусть  он  проводит  ее
домой. Ведь я все равно опережал его, выручив миссис Джеффи со шляпой  и
пальто ее покойного мужа.
   Когда я направился в кабинет, оттуда вышел Вулф.
   Он шел к лифту.
   - Кто? - спросил я.
   Он остановился, уставившись на меня:
   - О чем ты спрашиваешь?
   - Извините меня. Я просто хотел навести  вас  на  мысль,  если  вы  и
впрямь находитесь в тупике, как об этом можно судить по вашему виду.  Да
поможет Бог нашему клиенту!
   Вулф продолжал тупо смотреть на меня:
   - Арчи, ты знаешь, кто убил мисс Идз и миссис Фомоз?
   - Нет, сэр.
   - И даже не предполагаешь?
   - Нет, сэр.
   - А я  все  время  размышляю...  вернее,  размышлял...  Но  тут  есть
некоторые противоречия. Как насчет миссис Джеффи? Может она  быть  змеей
или обманщицей?
   - Нет. Шансы, скажем, десять к одному.
   - Тогда мне нужно будет ее кое о чем спросить. Ты  не  пригласишь  ее
завтра утром к одиннадцати?
   Я ответил согласием, и он прошествовал к лифту.
   Я не мог отправиться спать, так как должен был помочь Фрицу  привести
в  порядок  кабинет,  особенно  по  части  оставшихся  без  употребления
напитков. Фриц был уже там, и я поспешил присоединиться к нему.
 
Глава 13 
 
   Ночь была жаркой, и я лишь слегка прикрыл себя  простыней,  так  что,
когда меня разбудил телефонный звонок, мне не  понадобилось  вытаскивать
руку из-под одеяла. Я взял трубку и поднес ее к уху.
   Когда меня будят среди ночи, я не  говорю:  "Резиденция  Ниро  Вулфа.
Говорит Арчи Гудвин", а только сердито буркаю:
   - Да?
   - Это дом Ниро Вулфа?
   Голос заставил меня очнуться от сна.
   - Да, это Гудвин.
   - Говорит Сара Джеффи.  Я  очень  сожалею,  мистер  Гудвин...  Я  вас
разбудила?
   - Не совсем. Но все же давайте поскорее покончим с вашим делом.
   - Я теперь уже думаю, что мне надо было подождать до утра, но за  это
время вы могли бы найти их и гадать, чьи же они. Вы нашли ключи?
   - Нет. А вы что, их потеряли?
   - Да. Кольцо с двумя ключами: один - от входной двери, а другой -  от
моей квартиры. Я прекрасно помню, что они лежали в моей сумочке.
   - Где вы сейчас?
   - Дома. В своей квартире. Я могла бы...
   - Как же вы вошли?
   - Мне помог лифтер. У привратника есть запасные  ключи.  Но  свои  я,
должно быть, потеряла во  "Фламинго"  или  в  такси.  Я  все  же  решила
позвонить  вам,  на  тот  случай,  если  вы  их   нашли.   Извините   за
беспокойство.
   Доброй ночи.
   - Подождите минуточку. Не вешайте трубку. Ольга с вами?
   Теперь я уже сидел на краешке кровати и включил свет. Часы показывали
без десяти два. Сна как не бывало. Я не хотел  ее  пугать,  но  ситуация
была довольно тревожная.
   - Нет, Ольга здесь никогда не ночует, - ответила она.
   - Вы были во "Фламинго" с Паркером?
   - Да, мы заехали туда выпить и потанцевать.
   - Когда же вы обнаружили пропажу ключей?
   - Когда поднималась в лифте. Я хотела достать их из сумочки, а их там
не оказалось.
   - А почему не внизу, перед входной дверью?
   - Там я их не искала. Привратник был на месте, и дверь открыта.
   - А Паркер с вами не поднимался?
   - Нет.
   - О'кей. Не вешайте трубку. Держите ее возле уха и слушайте.
   - Почему?.. Что случилось?
   - Ничего особенного,  но  миллион  шансов  к  одному  за  то,  что...
Впрочем, ничего... Вы потеряли ключи, вот и  все.  Но  после  того,  что
случилось ночью в понедельник, эта потеря  заставляет  меня  нервничать,
так что вы с успехом можете надо мной подтрунивать.
   Сколько времени вы уже у себя дома?
   - Я сразу же позвонила вам,  как  вошла.  Хотела  связаться  с  вами,
прежде чем вы уснете. А почему вы нервничаете? Из-за ключей? Вы не...
   - Я просто волновался, прежде чем сказать вам, что вы мне  нравитесь.
Несмотря на скверный кофе, который готовит Ольга, я собираюсь немедленно
приехать к вам. Где у вас телефон?
   - В гостиной.
   - Это в противоположном конце от прихожей?
   - Да. Вы сказали, что сейчас приедете?
   - Точно так. Но предварительно выслушайте мои инструкции.
   - Я... конечно же, я  вас  слушаю...  -Ее  голос  звучал  не  слишком
уверенно.
   - Конечно, моя тревога,  наверное,  ложная,  но  все  равно  слушайте
внимательно. Не вешайте трубку. Когда я скажу "давайте", вы  произнесете
следующую фразу, слово в слово: "Я так не думаю, но если вы подождете  у
телефона, я схожу в прихожую и посмотрю, там ли они". Дословно.  Хотите,
чтобы я повторил?
   - Нет, не нужно.
   - Вы уверены, что хорошо ее запомнили?
   - Да.
   - Отлично. Как только вы все это  скажете,  опустите  трубку,  но  на
рычаг не кладите. Пройдите в прихожую, потом к входной  двери,  откройте
ее и с шумом захлопните за собой. Потом быстро -  к  лифту,  нажмите  на
кнопку вызова и держите, пока лифт не поднимется.  Спускайтесь  вниз,  к
лифтеру, и там ожидайте моего прихода. Вы все поняли?
   - Да, - недоуменно произнесла она.
   - И вы проделаете все в точности?
   - Да... Ну, конечно.
   - Умница. Но только не забудьте хлопнуть посильнее дверью, потому что
я собираюсь держать трубку у уха до тех пор, пока не услышу стука  двери
и только потом начну действовать. Когда я доберусь до вас, вы хорошенько
посмеетесь надо мной, а потом мы решим, что нам делать дальше. Но имейте
в виду, я танцую куда лучше Паркера, а сейчас еще только  два  часа.  Вы
слушаете меня?
   - Да.
   - Итак, я повторяю: на мой сигнал "давайте", вы отвечаете: "Я так  не
думаю, но, если вы подождете у телефона, я схожу в прихожую и  посмотрю,
там ли они". Как только вы это скажете, положите трубку возле  аппарата,
открывайте  входную   дверь,   выходите,   хлопайте,   вызывайте   лифт,
спускайтесь к лифтеру и ожидайте  меня  там.  Вы  будете  соблюдать  мои
инструкции?
   - Да.
   - Вы готовы?
   - Готова.
   - Итак, "давайте".
   - Я не думаю, но не подождете ли вы у телефона?
   Э... подождите у телефона, а я пойду и посмотрю, в прихожей ли они?
   "Без репетиции это не так уж плохо", - подумал я.
   Когда она опустила трубку, та слабо звякнула. Я не слышал  ее  шагов,
так как гостиная была покрыта ковром. Решив, что пятнадцати секунд будет
вполне достаточно, а тридцати и подавно,  я  начал  отсчет,  как  только
услышал стук положенной трубки. Я, конечно, мог и ошибиться, но не более
чем на три секунды. Я вспомнил, что сказал  Вулфу,  когда  он  определил
Присцилле Идз одиннадцать часов на то, чтобы она скрылась, прежде чем мы
станем ее разыскивать: "Это похоже на игру "разбегайтесь, овцы", а не на
игру "в бары". Но сейчас телефон в гостиной был "одним домом", а лифт на
площадке - "другим", и Сара Джеффи должна была пробежать это  расстояние
так, чтобы ее не поймали.
   Я подумал, что слишком много лет прошло с тех пор,  как  я  играл  "в
бары".
   Все это промелькнуло у меня в голове, пока я считал до десяти.  Потом
напряженность ожидания достигла предела, и я уже не мог думать ни о  чем
постороннем. Если она хорошенько хлопнет дверью,  я  обязательно  услышу
этот звук.
   Я досчитал до пятнадцати, до двадцати. Никакого  стука.  Тридцать!  Я
прижал трубку к самому уху. Сорок, пятьдесят, шестьдесят  -  минута!  Не
может быть, чтобы она  так  долго  добиралась  до  двери.  Вцепившись  в
проклятую трубку, я продолжал автоматически считать:  девяносто  четыре,
девяносто пять, девяносто шесть... Все.
   Я повесил трубку. Мысли бились в моей голове,  и  лишь  одна  внушала
какую-то надежду.
   Я  схватил  рубашку  и  брюки.  Одеваясь,  я  лихорадочно   обдумывал
сложившуюся  ситуацию.  Если  я  потрачу  время,  вызывая  девятнадцатый
участок, который был ближе всего к ее дому, то еще неизвестно, смогу  ли
я связаться с дежурным: он предпочтет затеять спор, потребует  изложения
фактов... Не думаю, чтобы его заставило действовать исчезновение  ключей
из дамской сумки... Было несколько объяснений тому, почему я не  услышал
стука двери. Возможно, она просто  забыла  ею  хлопнуть.  Перебирая  все
варианты, я быстро закончил свой туалет и был готов к действию.
   Я спустился в кабинет, достал пистолет, опустил его в карман, перевел
телефон на комнату Вулфа к Фрицу, потом прошел в комнату Фрица и тряхнул
его за плечо. Он вскочил, ничего не понимая спросонья.
   - Иду на операцию, - сказал  я  ему.  -  Думаю,  что  скоро  вернусь.
Прислушивайся к телефонным звонкам.
   Фриц попросил меня быть осторожным, как делал  это  всегда,  когда  я
уходил из  дома  по  делам.  Но  я  никогда  не  успевал  выслушать  его
напутствия, поскольку пребывал уже, как и теперь, в  пути,  перепрыгивая
через несколько ступенек вниз.
   Выйдя из дома, я быстрыми шагами направился на восток.  В  это  время
такси на Десятой авеню совсем  не  частые  гости,  и,  лишь  свернув  на
Тридцать четвертую улицу, я наконец поймал одно из них.
   Когда мы выехали на Восемнадцатую улицу, было уже два  часа  двадцать
три минуты. Прошло ровно двадцать шесть минут  с  того  времени,  как  я
услышал звук положенной трубки.
   Машина притормозила у дома, в котором  жила  Сара  Джеффи.  Я  открыл
дверцу и выскочил на тротуар раньше, чем она  остановилась.  Я  попросил
шофера подождать меня, показав ему свою лицензию.
   Вокруг не было видно ни души. Я подошел к входной двери и  дернул  за
ручку. Дверь была  заперта.  Когда  я  забарабанил  в  нее,  из-за  угла
появился  человек  в  униформе,  подошел,  приблизил  лицо  к  стеклу  и
посмотрел на меня.
   - Что вы хотите? - спросил он.
   - Войти!
   - Зачем?
   - Чтобы повидать миссис Джеффи. Она меня ждет.
   - В такое время? Чепуха! Кто вы такой?
   Разговаривать с ним было совершенно безнадежным делом, ведь этот  тип
не знал меня в лицо. Дежурил другой,  когда  я  приходил  сюда  в  среду
утром, а этот соображал, по-видимому, слишком туго. Если бы я даже  смог
убедить привратника позвонить по  домашнему  телефону,  он,  не  получив
ответа, мог просто заявить мне, что она спит.
   Я  вытащил  из  кармана   пистолет,   дал   привратнику   возможность
разглядеть, что это такое, разбил  им  стекло,  просунул  руку,  нащупал
замок, открыл его и вошел.
   Тут я услышал, как у тротуара взревел мотор, и понял, что у  таксиста
быстро сработал защитный рефлекс.
   Я направил пистолет на привратника, и он поднял руки так высоко,  как
только мог. Существовал только один шанс из  миллиона,  что  этот  страж
тоже был вооружен, но я все же  быстро  ощупал  его,  чтобы  действовать
наверняка.
   - Не видели ли вы миссис Джеффи в течение последнего получаса?  Может
быть, слышали ее голос? Отвечайте быстро! Видели?
   - Нет! Она пришла...
   - В лифт, быстро! - бросил я. - Шестой этаж.
   Он повиновался.
   - Вы просто ненормальный, - сказал он. -  Ведь  этот  шофер  приведет
сюда фараонов.
   Я ничего ему не ответил. Лифт остановился.
   - Выходи, - сказал я ему, - и отпирай 6Б.
   Он распахнул передо мной дверцу лифта и провел по коридору. У двери в
квартиру миссис Джеффи он остановился и нажал кнопку звонка.
   - Теперь я сам этим займусь, - сказал я, - а вы  доставайте  ключи  и
отпирайте поскорее дверь.
   - Но я считаю...
   Этот болван так и не узнал, как он был близок к тому, чтобы  получить
по своей глупой башке ручкой пистолета. Я  прекрасно  понимал,  что  уже
опоздал и немного  облегчил  бы  свое  состояние,  стукнув  кого-нибудь,
начиная с этого человека.
   Однако едва я повел пистолетом, как он быстро полез за  ключами.  Для
порядка я все же прижал палец к кнопке  звонка  и  держал  его  так  все
время, пока он отпирал дверь. Как только она открылась, я, оттолкнув его
в сторону, стремительно ворвался в квартиру.
   Она лежала справа, на полпути  между  входом  в  гостиную  и  входной
дверью. Тело было скрючено, одна  нога  вытянута,  другая  неестественно
подогнута. С того места, где мы стояли, ее лицо было отчетливо видно.
   Достаточно оказалось одного только взгляда, чтобы понять: я  опоздал.
Смерть от удушья наступает мгновенно. Она была неузнаваема.
   Болван  привратник  бросился  было  к  трупу,  но  я  схватил  его  и
развернул.
   - Спускайтесь на лифте вниз, - сказал я, - и оставайтесь там.  Сейчас
прибудет полиция.
   Я впихнул его в лифт, закрыл за ним дверцу  и  вернулся  в  квартиру.
Времени для работы у меня уже не оставалось.
   Я окинул внимательным взглядом все вокруг. Миссис Джеффи  в  точности
следовала моим инструкциям, но так и не сумела достичь входной двери.  В
трех шагах от того места, где  она  лежала,  находилась  дверь  стенного
шкафа.
   Она была открыта. Убийца, видимо, прятался в этом шкафу и, когда  она
проходила мимо, ударил ее бронзовым пресс-папье, которое валялось теперь
тут же на полу.
   Потом он закончил свою работу, задушив  свою  жертву  двойной  петлей
веревки от венецианской шторы. Все было у него под руками.
   Я подошел к ней, наклонился и попытался вложить язык обратно  в  рот,
но он слишком распух. Глаза ее выкатились наружу, и  этого  было  вполне
достаточно, чтобы сделать заключение о смерти. Но я все же  выдернул  из
ковра несколько волосков и вставил ей в ноздри,  медленно  просчитав  до
десяти. Нет, действительно все было кончено.
   Я выпрямился, прошел в гостиную и подошел к  тому  месту,  где  стоял
телефон. Да, она точно следовала инструкциям и  не  опустила  трубку  на
рычаг.
   Я положил трубку на место, подождал десять секунд, поднял  ее  снова,
услышал гудок и набрал номер.
   В трубке прогудело всего лишь три раза, когда послышался голос Вулфа.