день его сочиняли?
     Вульф временно оставил в покое меня и перенес свое внимание на Кремера.
     -- Тьфу...  Даже  если и  так. Объясните, что заставило вас ворваться в
мой дом и расспрашивать о передвижениях Гудвина? Что из того, что он зашел к
Хеллеру? Разве его нашли мертвым?
     -- Да.
     --  Вот  как?  --  брови  Вульфа  слегка приподнялись.-- И  что, смерть
насильственная?
     -- Убийство. Выстрелом в голову.
     -- В его доме?
     -- Да. Я бы хотел кое-что услышать от Гудвина. Взгляд Вульфа устремился
на меня.
     -- Ты убил Хеллера, Арчи?
     -- Нет, сэр.
     -- Тогда сделай одолжение Кремеру, он торопится.
     Я сделал  одолжение. Рассказав о  телефонном  звонке  и  отказе  Вульфа
сделать  что-нибудь для  Хеллера,  о  моем  утреннем визите на  37-ю  улицу,
упомянув обо всех  деталях,  если не  считать  того,  что,  говоря  о Сьюзен
Матуро, я акцентировал  внимание  главным образом на ее просьбе устроить  ей
свидание  с  Ниро  Вульфом  и опустил сообщение о том  состоянии  тревоги, в
котором  она  находилась. Когда я закончил, Кремер задал несколько вопросов.
Среди них был такой:
     -- Итак, вы совсем не видели Хеллера?
     -- Совсем.
     Он недоверчиво хмыкнул.
     -- Я знаю, Гудвин, что вы очень  любопытны.  В комнате Хеллера есть еще
три двери, не  считая той, в которую вы вошли. И вы  не открывали ни одну из
них?
     -- Нет.
     -- Одна из дверей ведет в чулан, где тело Хеллера было обнаружено одним
из посетителей,  его другом, в три часа дня.  Эксперт показал, что сосиски и
лепешки, которые он  ел  за  завтраком  в половине  десятого,  пробыли в его
желудке не более часа до того, как он был убит.  Таким образом, тело  должно
было находиться в чулане как раз в то  время, когда вы были в кабинете. И вы
с  вашим патологическим любопытством станете уверять  меня, что не открывали
дверь и не видели мертвеца?
     -- Ну да! Прошу прощения! В  следующий раз  я открою любую распроклятую
дверь, которая только попадется мне на глаза. Клянусь вам в этом!
     -- Был выстрел. Вы не почувствовали запаха?
     -- Нет, там кондиционер.
     -- Вы не заглядывали в ящики стола?
     -- Нет. Приношу еще одно извинение.
     -- А мы заглядывали,-- Кремер что-то вытащил из нагрудного кармана.-- В
одном из  ящиков мы  обнаружили  запечатанный конверт.  На  нем  --  надпись
карандашом   рукой  Лео   Хеллера:  "Мистеру   Ниро   Вульфу".  В  нем  пять
стодолларовых банкнот.
     --  Очень  сожалею,  что  я  упустил такую  возможность,--  произнес  я
чувством.
     В нашу пикировку вмешался Вульф.
     -- Я уверен, что вы его исследовали, ища отпечатки пальцев.
     -- Бесспорно.
     -- Не могу ли я взглянуть на него?
     Вульф протянул руку. Кремер с минуту поколебался, затем положил конверт
на стол,  и Вульф его подхватил. Он вытащил банкноты, новенькие и хрустящие,
пересчитал их и заглянул внутрь конверта.
     -- Он был  опечатан,-- сухо заметил Вульф,-- и с моим именем наверху, а
вы его вскрыли.
     -- Конечно же, мы это сделали,--  Кремер подался вперед в своем кресле,
протянув руку.-- Позвольте!
     Это было  приказание,  а не просьба, и реакция Вульфа была  мгновенной.
Если бы он потерял еще одну минуту на размышления,  то понял бы, что  раз он
хочет  получить  эти деньги, то должен был  бы их заработать или  по крайней
мере сделать вид,  что это  так, но в тоне Кремера звучал  вызов, чего Вульф
органически не выносил. Он снова убрал деньги  в конверт и  спокойно опустил
его в карман.
     -- Они мои,-- заявил Вульф.
     -- Но это улика! -- прорычал Кремер,-- и она мне нужна!  Вульф  покачал
головой.
     -- Улика  чего?  Как  законник  вы  обязаны  знать  подобные вещи,-- он
постучал  пальцем   по   карману.--   Моя  собственность.  Связывать  ее   с
преступлением, значит, подозревать и меня.
     Кремер сдержался, что было сейчас нелегко.
     --  Мне следовало  бы  знать,--  сказал  он  горько.--  Вы хотите  быть
связанным  с  преступлением? 0'кей!  Не помню,  сколько раз мне  приходилось
сидеть в этом кресле и  слышать,  как вы строите предположения. Я не говорю,
что они  не подтверждались, я просто хочу сказать,  что предположения -- ваш
конек, но  сначала остановимся на нескольких фактах. В  этом  доме,  на 37-й
улице, Лео Хеллер  жил  на четвертом этаже, а работал на пятом, верхнем. Без
пяти десять  утра, чему есть надежное свидетельство,  он вышел из квартиры и
поднялся  в  кабинет.  Гудвин утверждает,  что  вошел туда же в 10.28, таким
образом, если бы тело было в чулане, когда Гудвин там находился, а в том нет
сомнения,  то  Хеллер был  застрелен  между 9.55 и 10.28. Мы  не можем найти
никого, кто слышал бы выстрел, а звуконепроницаемость комнаты дает основание
полагать,  что это нам никогда и не удастся. Мы  проверили,-- Кремер  плотно
закрыл глаза  и  открыл  их снова  (его  любимый  фокус).--  Мы получили  от
привратника  список  всех  тех, кто  входит в этот  дом в  данный промежуток
времени. Большинство из  них мы разыскали,  остальных скоро найдем. Их  было
шестеро: медсестра  Сьюзи Матуро ушла  раньше,  чем Гудвин  поднялся наверх,
остальные пятеро -- позже, в разное время, устав ждать Хеллера,  согласно их
показаниям. Судя по  тому, как обстоят  дела  сейчас,  я не  вижу причин, по
которым они могли бы измениться: один из  них убил  Хеллера. Любой, вышедший
из лифта на пятом этаже,  мог повернуть к его  кабинету, выстрелить  и затем
пройти в комнату ожидания.
     Вульф пробормотал:
     -- Запихнув тело в чулан.
     --  Конечно,  чтобы сразу  не нашли.  Если  кто-нибудь  заметил  убийцу
выходящим  из кабинета,  тот мог  бы заявить, что  искал Хеллера,  но его  в
кабинете нет, чего нельзя было бы сказать,  если бы тело находилось на виду.
На полу  есть пятна, указывающие на то, что Хеллера волокли к чулану. Уходя,
убийца   оставил   дверь  чуть  приоткрытой,  чтобы   все  выглядело   более
правдоподобно  в случае расспросов. Просто, сказал  бы, что так и было. Хочу
также...
     -- Заблуждение,-- пробурчал Вульф.
     --  При  случае я  доведу ваше  мнение до  его  сведения... К тому  же,
конечно, из дома  ему трудно  было скрыться  незамеченным. Зная,  что Хеллер
принимает  с  одиннадцати, люди  вынуждены приходить  пораньше, чтобы занять
очередь. Это относится и к убийце. Ему пришлось пройти в комнату ожидания  и
сидеть  там вместе с остальными.  Медсестра ушла,  не дождавшись приема. Она
объяснила Гудвину, почему уходит...
     -- Вы и меня собрались привязать к преступлению.
     -- Точно так,-- Кремер держался уверенно и с апломбом.-- Но вначале еще
один факт.  Оружие было  обнаружено в чулане вместе с  телом. Оно лежало  на
полу. Это  старый "густейн", скверная коротышка, нет никакого шанса  напасть
на  след  владельца,  хотя  мы  и  пытались.  А  теперь  мои  предположения.
Вооруженный убийца нажал на кнопку у двери в кабинет, и его сразу  впустили.
Когда Хеллер подходил к столу и усаживался, он не...
     -- Установлено?
     -- Да.  Он  не опасался  нападения. Потом,  после  недолгого разговора,
который  не  мог  продолжаться  более  нескольких   минут,  время  тщательно
выверялось, он не только  боялся, но  и  чувствовал,  что  смерть была возле
него, а в этой звуконепроницаемой  комнате он оставался  беспомощен. На него
смотрело дуло револьвера. Он  понимал,  что все кончено. Он говорил, пытаясь
протянуть  время, но не потому, что надеялся остаться в живых, а потому, что
хотел оставить записку, которую прочли бы после его смерти. Отведя  дрожащую
руку  в нервном жесте, возможно, умоляющем, он  опрокинул на письменный стол
стакан  с  карандашами и так же нервно стал перебирать их, раскладывая перед
собой на столе и не  переставая при этом говорить. Револьвер выстрелил, и он
навсегда перестал нервничать. Убийца  обошел вокруг стола, убедился, что его
жертва мертва, и перетащил  тело в чулан. Ему  и в  голову  не  пришло,  что
разбросанные карандаши  могли означать какое-то послание. Ведь догадайся  он
об этом,  то  все  можно было  разрушить  одним взмахом руки. Его  волновало
только одно:  как можно скорее уйти оттуда и вернуться в комнату ожидания.--
Кремер встал.-- Если вы дадите мне восемь карандашей, я  покажу вам, в каком
порядке они находились.
     Вульф открыл ящик письменного стола, но  я оказался проворнее, протянув
ему полную пригоршню  карандашей, взятых с моего стола. Кремер приблизился к
Вульфу,  а  тот,  скорчив  гримасу,  подвинул стул,  давая  ему  возможность
присесть.
     -- Я сижу  так, как сидел  Хеллер за своим письменным столом, -- сказал
Кремер,-- и раскладываю карандаши точно так,  как это сделал  он.--  Отобрав
восемь карандашей, соответствующих его тонкому вкусу,  Кремер разложил их на
столе.-- Вот так, смотрите.


     Со стороны, где сидел Вульф, это выглядело следующим образом:

     -- Вы утверждаете, что это записка? -- поинтересовался Вульф.
     -- Да!-- уверенно ответил Кремер.-- Несомненно!
     -- Кому же? Вам?
     -- Вздор! Вы  прекрасно знаете,  что существует один шанс из  миллиона,
который говорит за то, что подобный рисунок мог возникнуть случайно. Гудвин,
вы его видели? Так было?
     --  Приблизительно,-- согласился я.--  В то время я еще не знал, что  в
чулане прохлаждается труп, поэтому не заинтересовался рисунком  так, как вы.
Но раз уж вы меня  спрашиваете, позволю  заметить, что не все острые кончики
карандашей смотрели в одну сторону, а в середине находилась резинка, вынутая
из одного карандаша,-- я указал пальцем место.-- Вот здесь!
     Я присоединился к ним и  сделал то, о чем меня просили, вытащив резинку
из  одного  карандаша  и положив  ее  на  указанное мною  место.  Получилось
следующее:



     --  Вы,   конечно  же,  сфотографировали  все,--  произнес  я.--  Я  не
утверждаю,  что именно  так было,  но острые кончики карандашей  смотрели  в
разные стороны, а резинка находилась на этом месте.
     -- Неужели вы не понимаете, что это записка?
     -- Великолепно! Скоро вы, без сомнения, расставите ловушку, в которую я
и попадусь. Ну, конечно же, я подумал бы, что  Хеллер сообщает  мне подобным
образом о том, что он вышел в туалет и вернется минут через восемь... Восемь
карандашей, понимаете? Все предельно ясно. Разве вы ее не так прочитали?
     --  Нет, не так, ответил  Кремер, подчеркивая каждое слово.--  Я думаю,
что Хеллер повернул их таким образом  для того, чтобы убийца не  понял,  что
это такое. Подойдите,  пожалуйста, с  другой стороны. Оба. Теперь посмотрите
отсюда!
     Мы с Вульфом  последовали за ним к левому углу стола и посмотрели,  как
он  просил. Было достаточно и одного взгляда. Вы  можете  увидеть то же, что
увидели и  мы,  если  повернете этот  текст на четверть  поворота по часовой
стрелке.
     --  И  вы еще будете оспаривать  очевидное изображение  "НВ"? -- ехидно
спросил Кремер.
     -- Будем! -- сказал я.-- Зачем слева от "В" лишний карандаш? Не ясно.
     --  Он положил его  туда  преднамеренно, для  камуфляжа,  чтобы  скрыть
очевидность рисунка, или же карандаш откатился туда случайно. Какая разница?
     Это явное "НВ",-- Кремер уставился на Вульфа.-- Я же обещал связать вас
с преступлением.
     Вульф откинулся на спинку кресла.
     -- Вы шутите?
     -- Да, черт  возьми! --  Кремер вернулся  к красному кожаному  креслу и
тоже  сел.--  Вот почему я пришел  сюда, и пришел  один. Вы  отрицаете,  что
послали туда Гудвина,  но я вам не  верю. Он признает, что пробыл в кабинете
Хеллера десять минут, потому что вынужден был это сделать: привратник видел,
как  он  поднимается  наверх,  а  пятеро посетителей видели  его  входящим в
комнату  ожидания.  В  ящике  письменного  стола  Хеллера  нашелся  конверт,
адресованный  вам и содержащий пятьсот долларов. Но главное  -- это записка.
Хеллер сидел за письменным столом. Он знал, что через  несколько минут будет
убит, и использовал это время для составления рисунка. Можно ли оспорить его
содержание?  Речь идет о человеке -- или людях -- причастных к его смерти. Я
предполагаю, что он хотел  зафиксировать личность этого  человека или группы
людей. Ну, какие будут возражения?
     -- Никаких. Предположение считаю вполне вероятным. Весьма возможно.
     -- Так вы допускаете...
     -- Я не допускаю, я утверждаю.
     -- Тогда я прошу указать на лицо или на лиц, чьи инициалы были бы "НВ",
подобно вашим. Если вы не сможете сделать это здесь и сейчас, я заберу вас с
Гудвином с  собой как  свидетелей. У меня  внизу машина  с людьми. Если я не
сделаю этого, это сделает Окружная прокуратура.
     Вульф выпрямился и тяжело вздохнул.
     --  Невыносимый  вы человек, мистер Кремер,-- он  встал.--  Извините, я
отвлекусь.
     Обогнув ноги Кремера,  он прошел  в другой конец комнаты к застекленным
полкам, потянулся к самой верхней, достал какую-то книгу и раскрыл ее. Я был
слишком далеко  и не  мог разглядеть название. Вначале он заглянул в  конец,
туда, где  обычно  помещалось  оглавление,  потом открыл  страницу  где-то в
середине. Перевернул  страницу,  еще одну, а Кремер, стараясь  сдержать свои
эмоции, вынул из кармана сигару, сунул ее в рот и сжал зубами. Он никогда ни
одной не закуривал.
     Наконец, Вульф вернулся к  столу,  открыл ящик, положил в  него  книгу,
закрыл ящик и запер на ключ.
     -- Я  не фантазер,-- признался  вдруг Кремер.-- Вы его не  убивали. Вас
там не было. Я не  утверждаю даже, что его застрелил Гудвин, хотя он мог это
сделать.  Я говорю, что Хеллер оставил записку, которая могла бы дать ключ к
разгадке  тайны относительно имени убийцы. В записке говорится  об "НВ", что
подходит к  Ниро Вульфу. Поэтому, если вам что-нибудь известно, я хочу знать
-- что. Скажите сразу: да или нет.  Известно ли вам что-либо, указывающее на
убийцу Лео Хеллера?
     Вульф, вновь спокойно расположившись в кресле, буркнул:
     -- Да.
     -- Ага! Знаете. Что?
     -- Что он оставил записку.
     -- Но в записке говорится только о "НВ". Нам нужно продвигаться дальше.
     -- Мне нужна дополнительная информация.  Мне  нужно  знать... Карандаши
все еще лежат на письменном столе так, как вы их увидели?
     -- Да, их не трогали.
     -- Там наверняка есть ваш человек. Свяжитесь с ним по телефону  и дайте
мне поговорить с ним. Вы будете слышать наш разговор.
     Кремер  заколебался.  Ему явно  не нравилась эта затея.  Потом,  решив,
видно, что всегда сможет вмешаться, он подошел к моему столу,  набрал номер,
вызвал  своего человека  и сообщил ему о том, что с ним  будет разговаривать
Вульф.
     Вульф взял трубку своего аппарата в то время, как Кремер держал мою.
     Вульф говорил вежливо, но твердо.
     -- Насколько я  понял, эти карандаши  лежат на  письменном  столе в том
порядке,  в  каком их обнаружили. Все  они, кроме  одного,  имеют  на концах
резинку,  так?  А  эта  недостающая  резинка  лежит  на  столе  между  двумя
карандашами? Это верно?
     -- Правильно,--  в голосе  слышалась  скука,  - Я слушал по аппарату  у
книжного шкафа.
     -- Возьмите резинку и вставьте ее в конец того карандаша, у которого ее
нет.  Я  хочу  сказать, входит ли она в  карандаш свободно, или выскользнула
сама по себе.
     -- Инспектор, вы слушаете? Вы не велели трогать...
     -- Действуйте,-- ворчал Кремер.-- Я здесь.
     -- Слушаюсь! Подождите, пожалуйста.
     Ожидание оказалось долгим, но оно все-таки закончилось.
     -- Резинка не  могла  выскочить случайно. Частичка ее  даже застряла  в
кончике карандаша. Ее,  вероятно, разорвали, вытаскивая,  потому  что  место
разрыва  неровное и более  свежее.  Я  могу  вытащить  еще одну  из  другого
карандаша и сказать вам, какие усилия следует приложить для этого.
     -- Нет, благодарю вас, это все, что мне нужно было знать. Но для полной
уверенности и для занесения этого факта в протокол я предлагаю вам отнести в
лабораторию  карандаш и резинку, чтобы проверить, сойдутся ли части по месту
разрыва,-- сказал Вульф.
     -- Я должен это сделать, инспектор?
     -- Да, конечно. Тщательно отметьте их.
     -- Слушаюсь!
     Кремер  возвратился к красному кожаному креслу, а  я занял свое  место.
Перекатив сигару из одного конца рта в другой, он спросил:
     -- Итак? Что же?
     -- Вы прекрасно понимаете,-- объявил Вульф,-- что резинка была вынута и
положена на свое место намеренно. Это часть записки. Она, несомненно, играет
роль точки, поставленной после "Н", чтобы указать на то, что это инициалы. И
Хеллера прервали раньше, чем он успел  поставить еще одну  точку после  "В",
так?
     -- Ваш сарказм ничего не изменит. Это все же "НВ"!
     -- Нет. "НВ" никогда там и не было.
     -- Для меня и прокурора  было и  есть. Я думаю, нам лучше поехать в его
кабинет.
     Вульф пристукнул ладонью по столу.
     -- Вы  весь  в  этом.  Вас  нельзя назвать  нерассудительным, но  вы --
тугодум. Предупреждаю вас, сэр, что  если вы будете придерживаться  версии о
том, что  записка Хеллера означает  "Ниро Вульф", вы  обречены на  осмеяние.
Лучшее, на что вы можете рассчитывать, это ярлык с надписью "осел". Надеюсь,
вы знаете, что это означает?
     -- Да.
     -- Знаете?
     -- Да. Я жду.
     -- Вам  придется подождать. Если бы  я считал, что могу  заработать эти
деньги,-- Вульф похлопал себя по карману,-- расшифровав для вас записку, все
было бы просто, но в нынешнем положении вы решите, что я хочу вас обмануть.
     -- Попытайтесь.
     -- Нет,-- Вульф прикрыл глаза.-- Я предлагаю следующее. Продолжайте то,
что вы начали.  Посмотрим,  куда это  вас  приведет,  тем  более,  что  мы с
Гудвином  решительно отрицаем, что  знаем хоть что-нибудь  об этом  деле или
как-нибудь причастны к нему, если не считать того, что рассказали нам  вы. Я
же пойду  своим путем. Или же приведите сюда убийцу и дайте мне побеседовать
с ним в вашем присутствии, инспектор Кремер.
     -- Я бы рад. Назовите его.
     --  Когда  обнаружу. Чтобы  узнать,  о ком  из них говорится в  записке
Хеллера,  мне нужны все шестеро. Поскольку я могу расшифровать записку, а вы
нет, вы нуждаетесь во мне больше, чем  я в вас, но  вы можете  сохранить мое
время, спокойствие и деньги.
     Взгляд Кремера не выражал ни возмущения, ни радости.
     --  Если вы можете расшифровать записку и отказываетесь это сделать, то
вы скрываете улику.
     --  Чепуха!  Предположение  --  не улика.  Кто  знает,  верно  ли  ваше
предположение  относительно  "НВ"? Так  же и  насчет  моего.  Но  оно  может
привести меня к чему-нибудь, если я уйду вперед,-- Вульф сделал нетерпеливый
жест и повысил  голос.-- Черт побери! Вы думаете, я готовлю  себе увеселение
на  закуску?  Вы  считаете,  что  мне  приятно  видеть  в  своем доме  отряд
полицейских, которые приведут напуганных подозрением граждан?
     -- Нет.  Я чертовски хорошо  знаю,  что это  не так,--  Кремер  вытащил
сигару изо рта и рассматривал ее, как будто  решал, съесть ее или  выкинуть.
Покончив с размышлениями, он посмотрел на Вульфа,  потом на меня, но  отнюдь
не как добрый друг.
     -- Мне надо позвонить,-- сказал он и направился к моему столу.

Глава 4

     Слава богу, что  Вульфу не пришлось  начинать  все сначала  с  тремя из
шести  напуганных граждан. Они  с завидным упорством  отказывались отвечать,
зачем  хотели увидеться  с  Лео Хеллером, и, насколько  мы поняли из записей
бесед  и копий  протоколов,  ищейки  потратили  уйму  времени на  то,  чтобы
вытянуть из них правду.
     Первого из молчунов привели в наш дом, в кабинет Вульфа,  немного позже
восьми. К этому времени Вульф, казалось,  примирился с невзгодами. Ему редко
приходилось переносить обед на  час или полтора. Но сейчас пришлось отменить
заведенный порядок и нарушить свое  главное табу -- читать во время еды.  Он
просматривал документы, и все это в компании с инспектором Кремером, который
принял предложение перекусить.  Конечно же,  он вернулся  в кабинет вместе с
нами  и  вызвал  из соседней  комнаты  полицейского  стенографиста,