Я кивнул.
     -  Очень  хорошо,  спасибо за такое подробное письмо. Мне,  пожалуй,  и
спрашивать нечего.  Вы увидели меня в десять минут  седьмого, как я  вышел и
пошел через поле к дороге. Вы пишете, что вернулись в дом, взглянуть на обед
на плите,  после  уже не видели меня. Когда стемнело, мой  самолет  все  еще
оставался  на лугу. В половине десятого вы легли спать, а утром самолета уже
не было. Так?
     - Да, так. Я решила написать все, что видела и что было, потому, что...
     - Совершенно правильно.  Мне кажется, вы любите, чтобы все  было точно,
миссис Картер, не  так ли? Вы описали мой аэроплан  лучше,  чем я сам мог бы
это сделать. Да еще с такого расстояния. У вас хорошее зрение. Кстати, вы не
можете мне сказать, кто живет вон в том белом доме внизу?
     - Конечно. Там  живет мисс Уэлман, художница из Нью-Йорка. Арт  Баррет,
который отвез вас в Хоторн, работает у нее.
     - Да? Ну конечно  же. Это именно то  место. Премного благодарен, миссис
Картер, вы мне поможете выиграть пари. Главное, узнать, сколько человек  еще
видело меня.
     Я решил тут же дать ей пять долларов. Видит Бог, она в них нуждалась, к
тому же она не оставила Мануэлю  Кимболлу ни малейшего шанса. Я не  знал,  с
какой  уверенностью  Вулф подозревал его, но  отлично  понимал, что пока  не
прояснится  все,  что  произошло  пятого июня, хозяин будет откладывать свой
решающий  разговор  с Анной Фиоре. Я и сам не очень был уверен. Я никогда не
доверял чувствам в такой  степени,  как доверял  им  Ниро  Вулф.  Они  часто
уводили меня в сторону,  заставляя высокопарно изъясняться, за что мне потом
бывало стыдно, и я спешил опереться на факты. Поэтому я подумал,  что услуга
миссис Картер стоит дороже, чем пять долларов. С Мануэлем Кимболлом все было
ясно. А вот как добыть достаточное количество улик - это уже другое дело.
     Миссис  Картер, зажав  в  руке пять долларов, поспешила  к дому, сказав
что-то вроде того, что белье само не постирается.
     Я постоял  еще какое-то  время,  разглядывая  луг  внизу.  Так вот  где
Мануэль Кимболл посадил свой самолет, через это поле он прошел к белому дому
и попросил здешнего жителя отвезти его в  Хоторн. Там, в нескольких милях от
собственного дома он заблаговременно  оставил свою машину, или ту, что нанял
в ближайшем  гараже,  и  в  ней отправился в Нью-Йорк. По  пути он,  видимо,
остановился в  Уайт-Плейнс,  позвонил Карло Маффеи и договорился о  встрече.
Его уже тревожило то, что Маффеи отказался от мысли уехать в Европу. А когда
они встретились в половине восьмого вечера и  Маффеи показал ему вырезку  из
утренней  газеты о смерти Барстоу и, может,  еще начал  разговор  о том, как
трудно в  таких случаях  держать язык  за зубами, этого было достаточно  для
Мануэля. Покружив еще немного с Маффеи в  машине по окрестностям, он отыскал
наконец  удаленное местечко и там всадил бедняге нож в  спину. Удар пришелся
прямо в сердце. Не вынимая ножа  из раны, чтобы не испачкать кровью сиденье,
он ездил  еще по округе, пока не  нашел то,  что  ему было нужно. Вытащив из
машины  убитого,  он поволок его  в заросли кустов,  где  и  оставил. Сев  в
машину, он вернулся в Хоторн,  где взял такси,  которое отвезло его в тот же
белый дом в долине. Если бы ему понадобилась помощь, чтобы  взлететь, он мог
воспользоваться помощью  Арта Баррета  и таксиста.  Около  десяти вечера  он
совершил посадку на  собственном  освещенном  огнями  аэродроме, а  механику
Скиннеру сказал, что ночью летать куда интересней, чем днем.
     Ничего  сверхъестественного  во  всем  этом   не  было,  кроме  одного:
незаурядной  сообразительности Карло Маффеи,  который, прочитав сообщение  о
смерти Барстоу,  тут же  все понял. Но я не стал сосредотачиваться на  этом,
ибо,  кто знает,  может,  еще  раньше  что-то насторожило Маффеи,  или  сама
оригинальность механизма, за изготовление которого ему так хорошо заплатили,
заставила его призадуматься.
     Я решил не прощупывать Арта Баррета.  Я мог бы  представиться  ему тоже
летчиком-любителем, как представился миссис Картер, поскольку Баррет отвозил
Мануэля в Хоторн, но ничего, более того, что я уже знал, он мне все равно не
сказал бы,  так что не стоило ломать голову,  как  подступиться к нему. Пока
мне  и  без  этого  дел хватало.  Будет  еще  время,  если  возникнет  такая
необходимость. Два других ответа на объявление тоже могут подождать. Я хотел
поскорее вернуться на Тридцать пятую  улицу. Я  помнил обещание Вулфа тут же
приступить к "откупориванию  банки",  то  есть Анны  Фиоре,  как только  мне
удастся разобраться, где Мануэль Кимболл приземлился вечером пятого июня.
     Я задержался на минуту  у веревки с бельем,  чтобы попрощаться с миссис
Картер, развернул машину и, медленно ведя ее по огороженной валунами дороге,
стал  спускаться  с  холма  на шоссе,  и вдруг  непроизвольно  начал  что-то
напевать под нос, чему сам немало удивился. Я получил доказательства, что мы
все же на верном  пути, хотя до цели,  увы, еще далеко. И все же  я  пел. На
Фордхэм-роуд я остановился, позвонил Вулфу и коротко проинформировал его. Он
был уже в кабинете. Когда я стоял перед светофором на Тридцать шестой улице,
на городских часах пробило полдень.
     Я остановил машину у подъезда. Когда я вошел,  Вулф, как  всегда, сидел
за столом в  кресле, а Фриц устанавливал перед ним поднос  с двумя бутылками
пива.
     -  Добрый день, друг Гудвин, - необычным  образом поприветствовал  меня
Вулф.
     - Что?  -  изумился  я, и вдруг  понял: я  забыл  снять шляпу. Я тут же
вернулся в холл и бросил шляпу на крюк вешалки.
     - Я бы не раздражался по таким пустякам, -  сказал я,  сев перед ним  и
улыбаясь  во  весь  рот. -  Разве  я  не говорил вам, что  Мануэль Кимболл -
паршивый даго? Признаю, ваше объявление в газете было верным ходом.
     Вулфа,  казалось,  мало интересовало,  о  чем  я говорю, но  он вежливо
кивнул.
     - Нашли этот луг?
     - Я все нашел. Даже женщину, которая видела, как он сел, и  точно может
сказать, какие части аэроплана  окрашены в  красный цвет,  а какие  в синий.
Нашел  и человека, который отвозил его в  Хоторн.  В общем,  узнал все,  что
только можно.
     - Ну? - Он даже не смотрел на меня.
     - Что значит ну? Вы опять хотите обидеть меня. В чем дело?
     Он предупреждающе поднял ладонь, как бы останавливая меня.
     -  Спокойнее, Арчи. Твои успехи заслуживают того, чтобы  отпраздновать,
но  тебе придется извинить меня  за то, что откладываю это до лучших времен.
Столь внезапное  твое возвращение помешало  мне  сделать  один весьма важный
звонок. Я как  раз собирался найти номер телефона, как тут вошел  ты. Может,
поможешь мне? Ты знаешь телефон Барстоу?
     - Конечно. Что-то важное? Соединить?
     - Да, и не клади отводную трубку. Мне нужна мисс Сара Барстоу.
     Я отошел  к своему столу, справился на всякий случай с записной книжкой
и позвонил. В ту же минуту я  услышал голос дворецкого Смолла. Я  попросил к
телефону мисс Барстоу. Как только  она взяла трубку, я кивнул Вулфу. Он взял
трубку своего аппарата, а я свою так и оставил прижатой к уху.
     -  Мисс  Барстоу? - начал хозяин. -  Говорит Ниро Вулф,  доброе утро. Я
позволю  себе  справиться,  получили  ли  вы  орхидеи?  Никаких  орхидей  не
получали? Простите, значит, здесь  какая-то ошибка. Разве  не вы оказали мне
честь  прислать записку сегодня утром  с просьбой  послать  вам  орхидеи? Не
посылали никакой записки? Нет, нет,  не беспокойтесь, здесь  просто какое-то
недоразумение. Простите за беспокойство, до свидания.
     Мы  одновременно  положили трубки. Вулф  откинулся на  спинку кресла. Я
торжествующе улыбался.
     - Стареем, сэр. В  молодости  мы никогда не посылали  девушкам орхидей,
если они сами об этом не просили.
     Щеки Вулфа не дрогнули.  Он задумчиво надувал и втягивал губы. Рука его
по  привычке  потянулась открыть  ящик  стола,  но  он тут  же  внезапно  ее
отдернул, даже не коснувшись ручки.
     - Арчи, ты много раз слышал, я говорил тебе, что я артист. Мне кажется,
моя слабость  - делать заявления,  не  лишенные драматического  эффекта. Тем
более не следует отказываться от них, когда обстоятельства того требуют. Так
вот: в этой комнате витает смерть.
     При этих словах, мне кажется,  я непроизвольно оглянулся, потому что он
тут же пояснил:
     - Нет, пока никаких трупов. Смерть ждет своего  часа. Она ждет меня, а,
возможно,  всех нас, не знаю.  Утром, когда я был в  оранжерее, Фриц передал
мне вот эту записку.
     Он полез в карман, вынул листок бумаги и протянул его мне.
     Я стал читать. Записка была следующего содержания:
     "Дорогой мистер Вулф!
     Неделю   назад   в  Вашем  доме   мистер  Гудвин   преподнес  мне   две
необыкновенной красоты орхидеи. Не будет ли дерзостью с моей стороны просить
Вас  о  шести  или восьми таких  же  орхидеях? Они  так прекрасны. Посыльный
подождет, если Вы будете столь великодушны и  удовлетворите мою просьбу. А я
от всей души благодарю Вас.
     Сара Барстоу".
     - Не похоже на нее, - убежденно сказал я.
     - Возможно. Ты  знаешь ее  лучше, чем я. Я,  разумеется, помню, как она
вернулась сюда из оранжереи с брассокаттлеями труфотиана в руках. Теодор и я
срезали для нее  еще дюжину и положили  в  коробку, а  Фриц снес вниз. Когда
сегодня в  одиннадцать  я вошел в кабинет и сел за стол, я почувствовал, что
воздух   полон   чьим-то   присутствием.    Ты   знаешь   мою    обостренную
чувствительность на  посторонних, вот почему я ограждаю свои нервы от них. Я
знал,  что сегодня  был посетитель, и это встревожило меня. Я вызвал  Фрица.
Действительно, к нам  заходил  молодой человек, он принес записку  и остался
ждать орхидеи. При  нем была продолговатая  фибровая коробка с ручкой, как у
чемодана. Уходя, он унес ее с собой. Фриц, провожая его к выходу, видел ее у
него  в руках. Но по меньшей  мере, минут десять посетитель оставался один в
гостиной, ждал ответа.  Дверь из гостиной в кабинет не была заперта, а дверь
из кабинета в холл была закрыта.
     Вулф вздохнул.
     - Увы, мисс Барстоу не писала мне никакой записки.
     Я вскочил и бросился к нему.
     - Немедленно уходите отсюда.
     Он покачал головой.
     - Уходите, - настаивал я. - Я могу в случае чего отскочить, а вы - нет.
Черт побери, побыстрее же! Я знаю, как обращаться с бомбами. Фриц! Фриц!
     Фриц буквально вбежал в кабинет.
     -  Наполни  кухонную  мойку  доверху  водой.  Мистер  Вулф,  ради Бога,
уходите,  она  может  взорваться  в  любую   секунду.  Я  сейчас  постараюсь
обнаружить ее.
     Я слышал, как Фриц пустил воду  в кухне. Но Вулф не двинулся с места, а
я,  черт побери,  не мог бы сдвинуть его,  даже если бы хотел. Он  продолжал
качать головой и даже погрозил мне пальцем.
     - Арчи, пожалуйста... Прекрати панику! Ничего здесь не трогай.  Никакой
бомбы  здесь нет. Бомба шипит или тикает, у меня отличный слух. К тому же  у
мистера Кимболла  не  было  времени, чтобы изготовить  хорошую  бомбу, а  на
плохую он не согласился бы. Это не бомба. Только никакой паники, драматично,
но без паники. Я тут поразмышлял и к  тому же  мое чутье подсказало. Подумай
сам: когда  мистер Кимболл был у  меня, в этом кабинете, он мог заметить мою
особенность - я не делаю никаких движений, ничего, что даже отдаленно  можно
было бы назвать движением. Кроме одного,  и это он заметил.  Я открываю ящик
стола и сую туда руку. Если тебе это ровным счетом ничего не говорит, то ему
- очень многое. Давай проверим.
     Я буквально  прыгнул на  него,  решив,  что он сейчас же  откроет  ящик
стола, но он жестом остановил меня. Он просто собирался встать с кресла.
     - Принеси из холла мою сучковатую палку из  красного дерева. Проклятье,
делай, что тебе говорят!
     Я выбежал в холл, схватил палку и бегом вернулся в кабинет.
     Вулф  уже встал и обошел  вокруг  стола.  Теперь он стоял с другой  его
стороны   прямо  напротив  своего  кресла.  Протянув  руку  через  стол,  он
пододвинул к себе поднос с бутылками и стаканом.
     -  А теперь,  -  сказал  он, - проделаем следующее. Нет,  прежде закрой
дверь в холл. - Я закрыл дверь  и вернулся к столу. - Спасибо. Теперь возьми
палку  за  другой конец,  протяни  ее  через  стол и попытайся  ручкой палки
достать ручку ящика стола. Как  только сделаешь это,  толкни палку вперед  и
открой ящик. Нет, подожди. Открывать надо медленно, постепенно, а не рывком.
Открыв,  сразу  же освободи  палку, на тот случай, если она понадобится  для
другой цели. Начинай.
     Я начал.  Изогнутый конец палки легко зацепился за ручку  ящика, но под
таким углом мне трудно было выдвигать  ящик постепенно, и я нажал посильнее.
Ящик так  внезапно  выдвинулся, что  я чуть  не выронил  палку.  Я поднял ее
повыше, чтобы освободить от ручки ящика... и вдруг в испуге заорал:
     - Берегитесь!
     У Вулфа в каждой руке было по бутылке с пивом. Он держал их за горлышко
и мгновенно  с треском опустил одну из них  на стол, но... промахнулся.  То,
что появилось из ящика, отличалось молниеносной  быстротой. Голова была  уже
наружу, но большая часть туловища и хвост оставались в ящике. Я изо всех сил
пытался попасть палкой  по голове, но подлая тварь  увертывалась.  Стол  был
залит  пивом и  усыпан осколками стекла. Я готов был  обратиться  в бегство,
прихватив и  Вулфа с собой, но  он, изловчившись, нанес  свой  второй  удар,
прямо  по  голове  гадины  и  размозжил  ее.  Длинное  коричневое  тело  еще
извивалось какое-то время;  но это  был конец. Вторая  бутылка  с пивом тоже
разлетелась  вдребезги, обрызгав  нас пивом с ног до головы. Вулф,  отступив
шаг назад, вынул  носовой  платок и  вытер  лицо.  Я все  еще держал в руках
палку.
     - Боже мой! - испуганно воскликнул вошедший в комнату Фриц.
     - Да, видишь, Фриц, какой беспорядок мы тут устроили. Ты уж извини нас,
придется убирать.



        16 

     Я попытался снова:
     - Фэ-э-р-де-ланс[1].

     1 Fer-de-lance  (фр.),  буквально  "острие  копья"; вид очень  ядовитой
американской копьеголовой змеи; ботропс (лат.).

     Вулф одобрительно кивнул.
     - Теперь лучше. Больше в нос. Нет,  ты  не  врожденный лингвист,  Арчи.
Дефект  произношения  не  есть  нечто  механическое.  Чтобы  иметь настоящее
французское произношение, надо не только испытывать антипатию к самым святым
предрассудкам англосаксов, но и глубоко  презирать их.  А  вот ты обходишься
без  презрения,  даже  не  понимаю,  как.  Да, "Фэр-де-ланс", Botrops  ftrox
по-латыни. После южноамериканской гремучей змеи это самая ядовитая.
     С моей  помощью Фриц навел прежний порядок в  кабинете, а затем занялся
приготовлением ланча. Когда тело змеи перестало выказывать признаки жизни, я
растянул ее во всю длину прямо  на полу в кухне и измерил: шесть футов и три
дюйма. Туловище было толщиной с  мое запястье, окраска - грязно-коричневая с
желтизной.  Даже  мертвой она была угрожающей.  Проделав  все  измерения,  я
поднялся и ткнул пару раз в змею измерительной линейкой. Я гадал, что теперь
делать с ней, и спросил об этом  стоявшего рядом Вулфа. Не выбросишь же ее в
мусорный бак. Может, бросить куда-нибудь в реку?
     Щеки Вулфа сморщились.
     - Нет, Арчи, это  жалко. Достань картонную коробку,  набей ее стружкой,
она есть у нас  в подвале,  сделай  аккуратную посылку и отправь ее  мистеру
Мануэлю  Кимболлу.  Фриц отвезет ее  на почту. Это облегчит совесть  мистера
Кимболла-младшего.
     Я  так  и сделал, и это  отнюдь не  отразилось на моем  аппетите. После
ланча мы стали ждать прихода Марии Маффеи.  Вулф пригласил ее сразу же после
моего звонка с Фордхэм-роуд.
     -  Он получил  эту змею, конечно,  из Южной Америки,  - глубокомысленно
заметил я.
     Вулф удовлетворенно  откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.  Он был
доволен, что его удар прикончил змею, хотя и жалел о пролитом пиве.
     -  Да, видимо, оттуда, - буркнул  он  под нос.  -  Близкая родственница
гремучих  змей,  одна из  немногих,  что  нападают без предупреждения. Всего
неделю назад я видел ее  в одной из книг, которые ты мне  достал. Этот вид в
изобилии водится в Южной Америке.
     - В теле Барстоу был обнаружен змеиный яд.
     - Да. Такое подозрение  возникло,  как  только качались  затруднения  с
анализами. Игла, видимо, была обильно смазана ядом. Но, увы, Арчи,  все  это
предположения, и они ничего нам не дадут, если Анна Фиоре не оправдает наших
ожиданий,  и придется перейти к длительной  осаде. Если запастись терпением,
многого можно  добиться  и оставить  кое-что в резерве. Как  ты  думаешь,  в
поместье  Кимболлов  есть  какая-нибудь яма, куда  ему сподручно было носить
крыс для своей питомицы? Но как ему удалось получить яд? Если он сам добывал
его, то не иначе, как  заставлял змею вонзать зубы  в банан. Хотя,  едва ли.
Возможно, какой-нибудь  приятель  прислал ему яд  из Аргентины? Такое вполне
вероятно. Молодой, смуглый,  красивый, как  описал  его  Фриц. Это он принес
записку от мисс  Барстоу. Умеющий обращаться со змеями, в обыденной жизни он
может оказаться простым билетером в  кинотеатре  на  Сотой  или Шестидесятой
улице,  как ты думаешь? Или же моряк с одного  из  латиноамериканских судов,
посланный Кимболлу  самой судьбой, прибывший не далее, как вчера в Нью-Йорк?
Трудные вопросы, но на  каждый  из них можно  найти ответ с помощью  тактики
длительной осады. Похоже,  Мануэль  организовал  доставку змеи заранее,  как
некий запасной вариант.  Если устройство, созданное человеком, не сработает,
можно  воспользоваться тем, что  создала сама мать-природа. Когда змея  была
доставлена,  она могла внезапно  понадобиться  для  другого,  срочного дела.
Жажда мести уступила место трезвой  осторожности. Что  ж, в настоящий момент
ему тоже не повезло.
     - Не повезло один раз, можно тут же повторить, - заметил я.
     Вулф погрозил мне пальцем.
     -  Ошибаешься,  Арчи,  сильно  ошибаешься.  Месть  умеет ждать.  Мистер
Мануэль  Кимболл не относится  к числу  нетерпеливо-импульсивных  личностей.
Даже  в силу  обстоятельств решившись на  отчаянный поступок, он  и здесь не
будет действовать  сгоряча.  До прихода  Марии  Маффеи осталось  полчаса. Ты
успеешь получить инструкции. Бери блокнот.
     Я сел за свой стол  и минут двадцать записывал все, что он мне говорил.
После первых двух  минут на  моем лице появилась улыбка, не сходившая с него
все время, пока  шел инструктаж. Все было безукоризненно продумано, с учетом
всех деталей, без единой зазоринки.  Он даже предусмотрел, что  делать, если
Мария Маффеи откажется или  ей не  удастся убедить Анну.  В этом случае план
действий остается, но меняются персонажи. Тогда я должен взять на себя Анну.
Вулф  позвонил  Берку  Вильямсону  и  тот  взялся  устранить  все  возможные
препятствия. В шесть  вечера должен явиться Сол  Пензер, он возьмет машину и
получит инструкции. Когда мы с Вулфом закончили, мне осталось  уточнить лишь
самую малость,  что я  тут же  сделал. Я  снова  пробежал  глазами все,  что
записал.  Вулф уже отдыхал,  насладившись пивом, и делал  вид, что недоволен
собой.
     -  Ладно,  успокойтесь,  я согласен,  вы  -  гений.  Если  Анна  что-то
утаивает, то после этого ей это уже не удастся.
     Он рассеянно кивнул.
     Мария  Маффеи была  точна. Я  с нетерпением ждал се и  поэтому опередил
Фрица и сам открыл дверь. Она  была  вся в черном, и если бы встретилась мне
на улице,  я  не  узнал бы ее, так  она  изменилась. Воодушевленный  планами
Вулфа, я собирался было встретить ее улыбкой, но  вовремя опомнился. Ей было
не до улыбок, да и мне  тоже, как только я  ее увидел. Ее вид сразу отрезвил
меня и напомнил, что  может сделать  с человеком  смерть  родного брата. Она
постарела лет на десять, в  ее живых глазах  не было прежнего  блеска  - они
угасли.
     Я провел ее в кабинет хозяина, усадил в кресло и отошел к своему столу.
     Поздоровавшись с Вулфом, она неожиданно сказала:
     - Вы, наверное, хотите получи