ной из этого пистолета.
     Когда прибыл доктор Ллойд и Вепплер провел его в студию, пистолет лежал
на полу недалеко от колена  Майона.  Доктор Ллойд протянул было к нему руку,
но, спохватившись, отдернул ее, не успев прикоснуться, поэтому представители
закона, приехав, застали все как было.  Пегги утверждала, что,  когда  они с
Фредом первый раз вошли в студию, пистолет отсутствовал.  Фред  соглашался с
ней.  По  поводу  отпечатков  пальцев  полицейские  ничего  не  сообщили,  и
неудивительно  -  на пистолетах редко остаются сколько-нибудь пригодные  для
идентификации отпечатки. На протяжении двух с половиной часов Вулф то и дело
вновь принимался  расспрашивать их о  пистолете, но, как ни крути, крыльев у
пистолета не было.
     Все  события   дня  и  список  посетителей  восстановили  тщательнейшим
образом.  Утро не  представляло  ничего особенного,  поэтому  наше  внимание
сконцентрировалось на обеде, на котором присутствовало пятеро: Майон, Пегги,
Фред, некая Адель Босли и доктор Ллойд. Встреча  была скорее деловой, нежели
дружеской. Фреда на нее позвали, так как Майону захотелось, чтобы он написал
для "Газетт" заметку о  том, что слухи, будто  бы он, Майон, уже  никогда не
сможет петь, - злонамеренная чушь. Адель Босли,  заведовавшая в Метрополитэн
Опера  рекламой и связями с  общественностью,  помогала  обрабатывать Фреда.
Задача доктора Ллойда  состояла в том, чтобы убедить Вепплера, что операция,
проведенная им на гортани  Майона, оказалась успешной и можно ставить десять
против одного,  что к началу нового сезона, открывающегося в ноябре, великий
тенор будет так же хорош, как и прежде. Ничего примечательного не произошло:
Фред  написать  статью  согласился. Затем  Адель Босли и  Ллойд ушли,  Майон
поднялся в свою звуконепроницаемую студию, а Фред и Пегги посмотрели друг на
друга и внезапно открыли для себя факт, ставший самым важным в  жизни  людей
со времен эдемского сада.
     Приблизительно еще  через  час, около  половины  четвертого  состоялась
другая встреча, на сей раз наверху, в студии, но ни Фред, ни Пегги на ней не
присутствовали. К  этому времени  Фред  уже  нагулялся, успокоился, позвонил
Пегги, и она вышла к нему в парк, так что все их сведения были с чужих слов.
Кроме   Майона  и  доктора  Ллойда,  во  встрече  участвовали  еще  четверо:
упоминавшаяся ранее Адель Босли, мистер  Руперт  Гроув,  импресарио  Майона;
мистер Джиффорд  Джеймс, баритон,  который  съездил  Майону  по  шее  шестью
неделями раньше; и Генри  Арнольд -  адвокат  Майона.  Эта встреча была  еще
менее дружеской, чем обед,  поскольку собравшимся предстояло  обсудить  иск,
поданный Майоном на  Джиффорда Джеймса, об уплате четверти миллиона долларов
в качестве компенсации за ущерб, нанесенный его гортани.
     Согласно  сведениям Фреда и Пегги, атмосфера в студии в ходе обсуждения
не раз накалялась,  причем Майон подлил масла в огонь  с самого начала, взяв
пистолет с  бюста  Карузо  и  положив его  на  стол возле  своего  локтя.  О
подробностях Фред и Пегги имели весьма общее представление, но как бы там ни
было - пистолет не стрелял. Кроме того, существовала масса свидетельств, что
по окончании встречи Майон, если не брать во внимание его гортань, оставался
цел и невредим. Он дважды звонил по телефону: один раз - своему парикмахеру,
другой  -  богатой  оперной  меценатке.  Несколько  позже  ему   звонил  его
импресарио,  Руперт  Гроув,  а около  половины шестого  Майон позвонил  вниз
служанке,  чтобы  та принесла ему бутылку  вермута  и  лед.  Когда  служанка
принесла поднос в студию, Майон был жив и здоров.
     Я тщательно  записал  имена  всех действующих  лиц в блокнот,  так как,
похоже, дело должно было кончиться  предъявлением одному из них обвинения  в
убийстве,  причем особенно привлекло мое  внимание одно  имя:  Клара Джеймс,
дочь  Джиффорда.  Оно  представляло  троякий  интерес.  Во-первых,  причиной
расправы Джеймса над Майоном послужило подозрение Джеймса (или уверенность -
Фред и Пегги точно не знали) что Майон переступил в отношениях с его дочерью
черту дозволенного. Во-вторых, это имя завершало составленный Фредом со слов
лифтера и швейцара  список  посетителей, поднимавшихся к  Майону в тот день.
Клара Джеймс пришла  около  четверти  седьмого, поднялась на  этаж, где была
студия, то есть  на тринадцатый,  а чуть позже, минут  через десять, вызвала
лифт  на двенадцатый,  спустилась  и  ушла. На  третий примечательный момент
указала Пегги, которая после разговора с Фредом еще немного постояла в парке
и около пяти вернулась домой. Она не поднималась  в студию и не видела мужа.
В  половине седьмого  в дверь позвонили,  и, поскольку служанка хлопотала  с
кухаркой  на  кухне, Пегги  открыла  сама. На  пороге стояла  Клара  Джеймс,
бледная  и возбужденная,  как, впрочем, всегда.  Она спросила, где Альберто.
Пегги ответила, что он, кажется, в студии. Клара возразила, что его там нет,
и добавила, что это, в  общем-то, не имеет значения. Она  отвернулась, чтобы
вызвать лифт, и Пегги, не испытывая нужды в компании, тем более в лице Клары
Джеймс, захлопнула дверь.
     Через полчаса пришел Фред,  они с Пегги  поднялись в студию и нашли там
Альберто, но уже не целым и невредимым.
     Задавать  вопросы можно было  всю  ночь,  и,  хотя  Вулф останавливался
только на том, что считал  наиболее существенным, дело перевалило  на третий
час и третий блокнот. Он совершенно не обращал внимания на некоторые детали,
которые,  на мой взгляд, требовали уточнения:  например,  имел  ли  Альберто
привычку переступать черту дозволенного в отношениях с дочерьми и/или женами
других мужчин,  и  если да, то  нельзя ли узнать  фамилии?  Из сказанного  я
понял, что Альберто, похоже, не брезговал  чужими  женщинами, но  Вулфа это,
очевидно, не  интересовало. Под конец он вновь съехал  на тему о  пистолете,
но,  не услышав в ответ ничего  нового, нахмурился  и начал язвить. Заметив,
что Фред и Пегги продолжают стоять на своем, он рявкнул:
     - Который из вас лжет?
     Они обиделись.
     - Так вы  ничего не достигнете, - с  горечью произнес Фред Вепплер. - И
мы тоже.
     -  Сами  посудите,  зачем нам было приходить,  давать  вам чек, а потом
самим же врать? Это же глупо! - возразила Пегги.
     -  Да, глупо. Именно так вы  себя и ведете, - холодно заметил  Вулф. Он
направил на  нее указательный палец.  -  Смотрите. Все могло сработать точно
так, как вы рассказали. Тут  нет ничего  абсурдного. Все, кроме одного:  кто
положил пистолет на пол рядом с трупом? Когда вы вместе вошли в студию,  его
там не было. Вы оба в  этом клянетесь, и я вам верю. Затем вы, миссис Майон,
покинули студию  и стали спускаться по лестнице. Вы упали, и  мистер Вепплер
отнес вас в вашу комнату. Вы были в сознании?
     - Да. -  Пегги  посмотрела Вулфу в глаза. -  Я могла бы идти  сама,  но
он... он захотел отнести меня.
     - Понятно.  Итак,  вы  остались  в своей  комнате,  а  мистер  Вепплер,
демонстрируя  чудеса  рассудительности,  спустился  на  первый  этаж,  чтобы
составить список кандидатов на роль убийцы. Затем он поднялся обратно, после
чего вызвал полицию и врача, который  сразу же прибыл, так  как жил в том же
доме. Не прошло  и пятнадцати  минут с момента, как  вы с мистером Вепплером
покинули  студию,  как они с доктором  снова  туда вошли. Дверь из  студии в
лифтовый холл  тринадцатого  этажа оснащена  автоматическим  замком, который
защелкивается, когда дверь закрывают. Дверь была  закрыта, замок  защелкнут.
За  эти  пятнадцать минут никто  не мог  через  нее войти. Вы, миссис Майон,
встав с кровати, направились в гостиную, так что через вторую дверь в студию
также  никто  не мог проникнуть незамеченным. Служанка  и кухарка, ничего не
подозревая, хлопотали  на кухне. Получается,  что в студию никто не входил и
пистолет на пол не клал.
     - Но ведь кто-то же сделал это! - упрямо произнес Фред.
     - А вдруг у кого-нибудь был ключ? - предположила Пегги.
     - Да хоть  у всех!  - взорвался  Вулф.  - Все равно  я в это не верю, и
никто не поверит. - Он перевел взгляд ни меня. - Арчи, ты поверишь?
     - Разве что в кино, - признался я.
     - Видите! -  торжествовал Вулф.  -  А ведь  мистер  Гудвин настроен без
предвзятости.  Напротив, он  готов за вас под пули - вон  как заглядывается,
даже не  успевает  записывать.  Но  и  он  согласен со мной,  что  вы лжете.
Поскольку никто другой положить пистолет на пол  не мог, значит, его положил
один  из  вас.  Я  допускаю,  что  это  могло  быть  сделано  под  давлением
обстоятельств. - Он посмотрел на  Фреда. - Предположим,  вы, мистер Вепплер,
открыли  ящик  туалетного  столика  миссис Майон,  чтобы  достать  бутылочку
нюхательной  соли,  и  обнаружили пистолет, из  которого,  судя  по  запаху,
недавно  стреляли, подложенный,  как вы  сразу сообразили,  кем-то  с  целью
навести подозрение на вашу возлюбленную. Что делать? Естественно, то, что вы
и сделали: взять пистолет  и, ни слова не говоря, положить его наверху рядом
с трупом. Или же...
     - Вздор! Чистейший вздор! - отозвался Фред.
     Вулф перевел взгляд на Пегги.
     - Или же вы, миссис Майон, нашли  его в  спальне,  когда мистер Вепплер
отлучился вниз. Тогда вы...
     Но это же нелепо! - с чувством произнесла Пегги. - Как он мог оказаться
в  моей спальне, если только я не положила его туда сама? В половине шестого
мой муж  был еще жив, а  я  вернулась домой  раньше и, пока в семь часов  не
пришел Фред,  непрерывно  находилась  в гостиной  и  в  своей комнате. Таким
образом, если исключить возможность...
     -  Хорошо, пусть не  в спальне, -  согласился Вулф.  - Пусть где-нибудь
еще. Но я не могу двигаться дальше, пока один из вас не сознается. Пистолеты
не летают, черт возьми! Я готов выслушать кучу  лжи от остальных, по крайней
мере от одного из них, но сперва хочу добиться правды от вас.
     - Вы ее услышали, - заявил Фред.
     - Нет, не услышал.
     - Тогда это пат*. - Он встал. - Пегги?

     *  Положение  в шахматах, при котором игрок не может сделать очередного
хода, не подставив по удар своего короля. - Прим. перев.

     Они  посмотрели  друг на друга, и между ними повторился  прежний  немой
диалог.  Когда  они добрались  до того места  сценария,  где говорилось "это
должно быть прекрасно всегда...", Фред сел.
     Но тут вмешался Вулф, не имевший в пьесе собственной роли.
     - Пат, я полагаю, означает конец игры? - произнес он сухо.
     Теперь настало время действовать мне. Заяви Вулф открыто, что не желает
браться  за  дело,  и  его  уже ничем  не  перешибешь.  Я  встал,  переложил
симпатичный  розовый чек с  его стола на свой и,  прижав драгоценную бумажку
пресс-папье, широко улыбнулся.
     - Вы чертовски правы, - сказал  я ему, - И хотя "чертовски" - не совсем
то,  что вы любите называть "неопровержимым", я могу составить целый  список
клиентов, которые сидели в этом кабинете и  лгали: Майк Уолш, Каллида Фрост,
этот  парень из кафетерия - Пратт... О, да дюжины! И  что  с того? Их деньги
были вполне  нормальными,  а я еще  не  настолько отстал со своими записями,
чтобы не суметь наверстать упущенное. Неужто все труды напрасны?
     -  Кстати,  по  поводу  этих записей я хочу сделать заявление, - твердо
произнес Вепплер.
     Вулф уставился на него.
     - Мы  пришли сюда, -  начал Вепплер, - чтобы конфиденциально сообщить о
ситуации, в  которой  мы оказались,  и попросить вас о помощи.  Однако  ваши
обвинения во лжи  вызывают  сомнение, стоит  ли  продолжать  этот  разговор.
Впрочем, если миссис Майон хочет его продолжать, я готов. Но знайте: если вы
разгласите услышанное, сообщив  в полицию или кому-либо еще,  что,  когда мы
вошли в студию,  там не было  никакого пистолета, - мы будем все отрицать, и
отрицать упорно,  несмотря на ваши дурацкие записи! - Он  повернулся к своей
возлюбленной. - У нас нет другого выхода, Пегги. Хорошо?
     - Мистер Вулф не станет сообщать в полицию, - уверенно возразила она.
     - Возможно, нет.  Но если сообщит, ты  будешь  все отрицать  вместе  со
мной!
     -  Конечно, буду, - пообещала она так,  словно  он  попросил ее  помочь
убить гремучую змею.
     Вулф смотрел на них, поджав губы. Поскольку чек лежал на моем столе, то
есть уже почти в  банке,  он, очевидно, решил прибавить эту парочку к списку
клиентов, которые говорили неправду и,  смирившись, двигаться  дальше.  Он с
усилием приподнял веки, повращал глазами и снова прикрыл их.
     - Теперь необходимо обсудить  некоторые  детали,  -  сказал  он. -  Вы,
конечно,  понимаете,  что в  своих рассуждениях  я  исхожу  из  факта  вашей
невиновности,  но  это   условно:   у   меня  на  совести  столько  неверных
предположений, что одним больше, одним меньше - значения не имеет. Есть ли у
вас представление о том, кто убил Майона?
     Они дружно ответили "нет".
     Вулф хмыкнул.
     - Что ж, тогда оно есть у меня.
     Они уставились на него, вытаращив глаза.
     Вулф довольно кивнул.
     - Пока  это лишь еще одно предположение,  но оно мне нравится. Конечно,
его  обоснование  потребует  некоторой   доработки.   Для  начала  мне  надо
встретиться со всеми упомянутыми вами людьми - со всеми  шестью, и  лучше не
откладывать  это в долгий ящик. Поскольку вы хотите сохранить в тайне, что я
расследую убийство,  придется пойти на уловку. Миссис Майон, ваш муж оставил
завещание?
     Она утвердительно кивнула.
     - Значит, вы его наследница?
     - Да, но... -  Она беспокойно пошевелила  рукой. - Но мне  не нужны его
деньги. Они мне ни к чему.
     -  Это  ваше  личное  дело.  Пожалуй, завещанием  мы  и  воспользуемся.
Насколько  я понимаю,  часть  наследства  составляет  сумма,  которую мистер
Джеймс остался  должен мистеру Майону  в качестве компенсации за причиненный
ущерб. Вы имеете полное право  требовать эти  деньги. Все шесть  человек,  с
которыми  я  хочу  встретиться,  так  или  иначе  замешаны  в  конфликте.  Я
немедленно напишу им письма, в которых сообщу, что представляю ваши интересы
по  данному делу  и хочу, чтобы  они  зашли ко  мне  завтра вечером.  Письма
доставит курьер.
     - Но это невозможно! - в шоке воскликнула Пегги. - Я не могу!  У меня и
в мыслях не было требовать с Джифа...
     Вулф грохнул кулаком по столу.
     -  Тогда катитесь  отсюда, черт вас возьми!  - прорычал  он. - Давайте,
давайте! Вы  думаете,  убийства раскрываются  при помощи вырезания  бумажных
куколок? Сначала вы мне лжете,  теперь отказываетесь беспокоить людей, в том
числе убийцу! Арчи, выпроводи-ка их отсюда!
     - С  удовольствием,  - отозвался я.  - Мне это тоже порядком надоело. Я
повернулся к неудачливым клиентам. - Попробуйте обратиться в Армию Спасения.
У них  там большой опыт  по данной части. Блокноты можете забрать с собой по
их первоначальной цене - шестьдесят центов за штуку. Содержание - бесплатно.
     Фред и Пегги смотрели друг на друга.
     - Мне кажется,  мистеру Вулфу все же  надо как-то с ними встретиться, -
сдался наконец Фред. - А этот  повод - самый подходящий. Ведь ты, Пегги,  от
этого ничего не потеряешь...
     Она уступила.
     После того,  как  мы обсудили еще несколько моментов, самым  важным  из
которых стало выяснение адресов, они ушли. То, как они уходили, и то, как мы
их   выпроваживали,  настолько   не  соответствовало   атмосфере  сердечного
прощания, что со стороны можно было подумать, будто они не клиенты, а жертвы
свирепых гонений. Но  главное  -  чек остался лежать  на моем  столе. Когда,
заперев за ними входную дверь, я вернулся  в кабинет, Вулф сидел с закрытыми
глазами, откинувшись на спинку кресла, и хмурился.
     Я потянулся и зевнул.
     - Все может выйти очень забавно, если  удастся представить дело обычной
тяжбой о  компенсации ущерба, -  заметил я бодро.  - Если убийца -  один  из
шести,  интересно,  как долго можно будет  водить его за нос? Держу пари, он
обо всем догадается гораздо раньше, чем прогремит приговор.
     - Замолчи, - рявкнул Вулф. - Болваны.
     - О, будьте  снисходительней, - взмолился я. - Когда  люди влюблены, им
не положено  думать, потому-то  они и нанимают квалифицированных сыщиков. Вы
должны гордиться, что выбор пал именно на  вас. Что значат  пригоршня-другая
вранья, когда ты влюблен? Едва я увидел...
     -  Замолчи, - повторил он. Его глаза раскрылись, - возьми свой блокнот.
Эти письма надо отправить немедленно.

        3

     Состоявшаяся  вечером  в понедельник  встреча продолжалась  полных  три
часа,  но  за все  это  время об убийстве  не  было сказано ни слова. Однако
веселой  она  тоже  не получилась.  В  разосланных  накануне  письмах  прямо
говорилось, что Вулф, действуя от имени миссис Майон, желает выяснить, может
ли надлежащая компенсация  быть получена с Джиффорда Джеймса без помощи суда
и адвокатов,  а также  обсудить,  компенсацию каких размеров следует считать
надлежащей. Таким образом, гости пребывали в соответствующем настроении: сам
Джиффорд Джеймс,  его  дочь Клара, его адвокат,  судья Генри  Арнольд; Адель
Босли, отвечавшая в "Мет" за  связи с общественностью, доктор Николас Ллойд,
приглашенный  в  качестве технического эксперта, и  Руперт Гроув, импресарио
Майона, - итого шесть, что, по меркам нашего просторного кабинета, совсем не
много. Фред и Пегги приглашены не были.
     Джеймсы пришли вместе, ровно  в  девять, проявив такую  пунктуальность,
что мы с  Вулфом даже не успели допить в офисе свой обычный  вечерний  кофе.
Любопытство  так жгло меня,  что,  когда  в  дверь позвонили,  я  отправился
открывать сам, решив не беспокоить Фрица,  нашего шеф-повара, который также,
как и  я,  помогал наполнять дни  и часы Вулфа нескончаемой радостью. Прежде
всего мне  бросилось  в  глаза то, что  баритон  шагнул через порог  первым,
предоставив  дочери  и  адвокату  следовать позади  своей персоны. Поскольку
время  от времени  я доставлял Лили  Роуэн удовольствие вытаскивать  меня  в
оперу,  богатырский  рост  Джеймса, его  широкие плечи  и напыщенная  манера
держаться не оказались  для  меня  новостью; я  лишь удивился, что, уверенно
приближаясь к пятидесяти, он выглядел так молодо. Он подал мне свою шляпу  с
таким видом, будто исключительно  ради  того, чтобы принять ее из его рук  в
этот  вечер,  пятнадцатого  августа,  я  и  появился  когда-то  на  свет.  К
несчастью, шляпу я уронил.
     И тогда Клара взглянула  на меня. Уже одно это  свидетельствовало о  ее
необычайной  наблюдательности,  потому  что  люди   практически  никогда  не
обращают внимания  на лакеев,  впускающих  гостей,  но  она, заметив,  что я
уронил шляпу ее  отца,  посмотрела на  меня  и даже  чуть задержала  взгляд,
словно говоря: "Кто ты, маска? До встречи!" Я воспринял это дружелюбно, но с
опаской. Клара была не только бледная и возбужденная, как описывала ее Пегги
Майон. Ее глаза блестели, а  в ее возрасте глаза  у  девушки так блестеть не
должны.  Все  же  я  расплылся  в  улыбке,  чтобы  показать,  что  оценил ее
заинтересованный взгляд.
     Тем временем адвокат  Джеймса, судья  Генри  Арнольд,  уже повесил свою
шляпу. В течение дня я, конечно же, навел о каждом из них справки и выяснил,
что его величали "судьей" только потому, что он когда-то заседал в городском
суде. Его внешность меня разочаровала. Он был маленьким сухоньким сморчком с
такой плоской  лысой головой, что  на ней  легко удержалась бы пепельница, и
носом, который казался вдавленным внутрь. По всей вероятности, внутри он был
лучше,  чем  снаружи, поскольку  имел  порядочный список  клиентов,  главным
образом из числа бродвейской элиты.
     Проводив их в кабинет и  представив Вулфу, я  уже собрался рассадить их
по  желтым  креслам,  но  тут  баритон приметил  красное  кожаное  кресло  и
плюхнулся в него. Я помогал Фрицу готовить  заказанные  ими напитки, когда в
дверь снова позвонили, и я отправился открывать.
     Пришел доктор Ллойд. Он был без шляпы,  так что заминки не случилось, и
внимательный взгляд,  которым  он