в том,
что в моих действиях не будет состава преступления. Он меня в этом уверил, и
идея ему  понравилась. Меня это и не  удивило, я  ведь хорошо его знал и был
уверен, что такого рода розыгрыш  в  его духе. Но он  предупредил  меня, что
надо очень аккуратно выбрать средство, да я и сам это понимал.  Он предложил
разузнать, что подойдет лучше всего, и пообещал достать это. Так  все и было
сделано.  В тот же вечер,  во  вторник, прямо  в  клубе,  Комус  вручил  мне
небольшую бутылочку с жидкостью и  велел использовать не более половины. Что
я исполнил. - Тут Блаунт указал на меня пальцем - Послушайте, Гудвин.  Я  не
хочу, чтобы моя жена и дочь когда-нибудь узнали, какой я идиот. Ни при каких
обстоятельствах!
     - Хорошо. Я, кстати, вас не осуждаю.  Так что  вполне  естественно, что
вам надо было самому спуститься за шоколадом и принести чашку.
     - Конечно.
     -  И когда  Йеркс  пришел и сказал  вам, что  Джерину  плохо, вы пошли,
вымыли кофейник и чашку и принесли новую порцию шоколада, уже без отравы?
     - Конечно. Я пошел посмотреть на него и убедился, что с него довольно.
     - А  вы  не подозревали, что в шоколад могло быть подмешано что-то еще,
помимо вашего средства?
     - Нет, конечно, с чего бы это? Ведь бутылочку мне дал Комус, и я хранил
ее у себя в кармане.
     - А когда ему стало  хуже и Комус привел к нему доктора Эвери, тогда вы
не подумали, что в шоколад могло быть подмешано что-то еще?
     - Нет. Эта мысль даже не приходила мне в голову до четверга. Я подумал,
что при приготовлении нашего средства была  допущена  какая-то ошибка. Комус
тоже  этого боялся.  Мне впервые пришла  в голову эта мысль,  когда  Джерину
стало  так  плохо,  что его  забрали в больницу.  Когда я туда  шел, а шел я
пешком, один, я спрятал бутылочку, а позже, когда возвращался домой...
     - Куда вы ее спрятали?
     -  В  кадку с каким-то  растением. По дороге в больницу я проходил мимо
дома, рядом с которым стояла  кадка с каким-то вечнозеленым кустарником, и я
сунул бутылочку  под  мох.  Когда я возвращался  домой, а это было уже после
смерти Джерина, я ее вытащил и взял с собой домой, а на следующий день отнес
в лабораторию на анализ. Я получил ответ...
     - А что это была за лаборатория?
     - Лаборатория  Ладлоу  на Сорок третьей улице.  Я  получил результат на
следующий день, в четверг, и  показал его Комусу. Это было именно то, что он
и заказывал, очень слабый раствор смеси хлоргидрата и тетрахлорида углерода.
Даже если бы я использовал всю бутылочку, это не могло привести к летальному
исходу.
     - А как насчет мышьяка?
     - Да нет, черт возьми, там было только то, что я назвал.
     - А где сейчас хранится результат анализа?
     -  В запертом ящике письменного стола у меня в  конторе, там же лежит и
бутылочка с остатками жидкости.
     - Ну что  ж...  -  Я  немного  поразмыслил.  -  Получается, что  вы  не
подозревали,  что  кто-то  подложил  в  шоколад  что-то  еще,  а  знали  это
наверняка. Так ведь? Вы ведь знали, что Джерин отравлен именно мышьяком?
     - Конечно знал.
     - И у вас были какие-либо подозрения, кто это мог сделать?
     - Нет.
     - Но потом они появились?
     -  Очевидно, что это  должен  быть  кто-то  из  четверых "посредников",
потому  что  кроме  них  никто  в  библиотеку  не  входил.  Но это  казалось
невероятным, потому что ни у кого  из них не было причин убивать Джерина. На
прошлой  неделе  Комус  высказал  предположение,  что,  возможно,  это  было
сделано, чтобы  избавиться  от меня,  то есть упрятать  туда,  где  я сейчас
нахожусь. Но кто? Комус исключается, но кто из оставшихся мог хотеть от меня
избавиться? Ведь все они мои друзья. Один из них - племянник моей жены.
     - Вы хотите  сказать, что до  сих  пор не подозреваете, кто бы  это мог
быть?
     - Вот именно.
     Я положил ладонь на стол.
     -  Смотрите. Вчера  вечером был убит Комус, и совершенно  очевидно, что
его  убил  тот же  самый человек, что и Джерина.  Следовательно,  Комус имел
какие-то  предположения, и весьма  основательные.  И он,  наверняка, пытался
что-то предпринять, но не очень успешно, раз ему понадобился Ниро Вульф. И в
результате его укокошили. Он ведь вчера приходил, чтобы уговорить вас нанять
Ниро Вульфа. Так?
     - Ему не надо было меня уговаривать. Я и не думал сопротивляться.
     - Но все-таки он  с вами говорил и имел  в виду какого-то определенного
человека. Иначе и быть не могло. Он не сказал, кто это?
     - Нет. Он сказал только, что ему придется посвятить во все Ниро  Вульфа
и  рассказать  ему,   что  я  подсыпал   в  шоколад,   поскольку  ему  нужен
первоклассный  сыщик,  а  лучше   Ниро  Вульфа  нет  никого.  Он   только...
подождите-ка, подождите. Кое-что он сказал. Он спросил у меня, не понимаю ли
я  сам, что произошло;  я  ответил,  что нет, и спросил  его, что он имеет в
виду.  Он обещал мне все рассказать, после того, как обсудит  это с Вульфом.
Вы считаете, что он имел в виду кого-то конкретно?
     - Несомненно.
     - Но кого?
     В жизни мне  не приходилось  испытывать столь сильного искушения. Очень
соблазнительно было время от времени давать клиенту понять, что, хотя у Ниро
Вульфа первоклассный  мозг, но и у  других тоже есть кое-что в голове,  но я
выстоял;  был один шанс из тысячи, что я ошибаюсь, и необходимо было еще раз
все проверить.
     Итак, я покачал головой.
     - Теряюсь в догадках, - сказал я. -  Если в его квартире и было что-то,
что  могло  бы навести на  мысль,  то  сейчас  это  "что-то" в  распоряжении
полиции.  Я мог бы  и дальше задавать вам вопросы,  но уже получил  то, ради
чего  пришел, а  именно,  узнал  факт,  известный  лишь вам  с  Комусом. Это
действительно  важный  факт,  и  если б  Комус  не  высовывался,  а  сначала
посоветовался  с Ниро  Вульфом,  то был бы  сейчас  жив. - Я убрал  записную
книжку, которой мне так и не  довелось воспользоваться. - Когда мистер Вульф
решит,  что  делать  дальше, он, может быть, вам сообщит об этом, а может, и
нет. Пока вы  здесь, это сделать трудно  и требует времени.  - Я поднялся  и
взял  со стула пальто и  шляпу.  - Он  ведь  не  может советоваться с  вашим
адвокатом, которого вы не хотите во все посвящать.
     - Но как он... что он предпримет?
     - Не знаю, это уж он сам решит. Но точно можно сказать, что  кое-что он
все же  сделает, но прежде, вероятно, пошлет меня к вам с вопросом. Так  что
завтра мы, возможно, с вами снова увидимся. - Я сунул руки в рукава пальто.
     Он тоже встал.
     - Бог мой, - сказал он. - Подумать только, что вся моя... что я целиком
теперь завишу от человека, которого ни разу не видел. Так помните, что я вам
сказал, я предпочел бы остаться здесь еще на месяц, на год, лишь бы мои жена
и дочь никогда не узнали, какой я набитый дурак.
     С этими словами  он со мной и расстался,  но я думал о другом. Возможно
ли, что  все  так просто, как  мне представляется? Нет  ли где ловушки?  Всю
дорогу домой я со  всех сторон рассматривал  свое  предположение, и  к  тону
моменту, когда такси завернуло на Тридцать пятую улицу, решил, что могу быть
уверен в двух  вещах, во-первых, я точно знаю, что произошло в тот  вечер  в
"Гамбит-клубе"; во-вторых,  Ниро  Вульфу никогда  не удастся  это  доказать.
Совершенно очевидно, что  нигде не было  ни трещинки, чтобы можно было вбить
клин.
     Но, по крайней мере,  я могу  потягаться  с ним. Если он чего и ждал от
моего визита в  тюрьму, так  уж  точно не этого. Было две  минуты  седьмого,
когда такси подъехало к старому особняку. Он, должно  быть, уже спустился из
оранжереи.  Я  расплатился и вышел, поднялся  на крыльцо, открыл дверь своим
ключом, повесил пальто и шляпу на вешалку и направился в кабинет. Ниро Вульф
сидел  за письменным столом,  перед ним  лежала  книга в голубом  переплете,
очевидно, "Происхождение  африканцев"  он уже  прочел. Пока  я  шел  на свое
место,  он закрыл книгу, Я сунул в ящик стола записную книжку, сел,  и глядя
на него, сказал:
     - Я знаю, кто убил Пола Джерина и Комуса.
     - Вздор, - прогремел он.
     - А вот и нет, сэр.  Знаю, и притом наверняка. Но поскольку мне хочется
проверить и  вашу  сообразительность, то  я  начну с доклада, а его,  в свою
очередь, начну с того же, что и Блаунт. Он сам положил яд в шоколад.
     Вульф присвистнул.
     - А кто же тогда придушил Комуса?
     - Скоро узнаете. Ну что, пересказывать все дословно?
     - Да.
     Я и  начал по  порядку.  У него есть привычка  закрывать глаза,  пока я
рассказываю, но тут он раскрыл их  в  тот момент,  когда я рассказывал,  как
спросил у Блаунта, отравил ли  он сам шоколад,  а тот ответил утвердительно.
Глаза Вульфа не закрывались до того места, где Блаунт сказал, что  бутылочка
с  результатом  анализа  хранится  у  него в  ящике  стола. Когда  я  кончил
рассказа, он снова открыл глаза, встрепенулся и сказал:
     - Теперь я не удивляюсь, что ты знаешь имя убийцы.
     - Да, сэр. Это очевидно. Есть вопрос. Вам это приходило в голову, когда
вы заставили Салли позвонить им всем и пригласить к вам, включая и его?
     -  Нет,  мне это просто  не могло  прийти  в  голову.  Ведь  совершенно
очевидно,  что Джерину стало плохо после того, как  он выпил  шоколад. Итак,
теперь наконец все прояснилось. - Он глубоко вздохнул. - Ты представить себе
не  можешь, насколько мне  стало легче. Было просто невыносимо, рассудок мой
отказывался допустить, что кто-то из них мог  подсыпать яд в шоколад, заходя
к Джерину на минуту, чтобы сообщить ход, - сам понимаешь, насколько это было
рискованно. Теперь я удовлетворен. Да, Арчи,  - он снова глубоко вздохнул. -
Это просто бальзам для моего самолюбия. Есть ли какие-нибудь зацепки?
     - Я не вижу,  - сказал я.  - Конечно, убийство Комуса подтверждает это.
Но я  не  вижу,  что  мы  можем дальше  делать,  когда  и  Блаунт,  и  Комус
освобождены от подозрений? Так или иначе, но мышьяк был. Конечно, можно было
бы еще  размышлять о  том,  что мог Комус сказать  или  сделать,  что навело
убийцу на  мысль  о том,  что Комус все знает, но это не зацепка, а догадка.
Единственное, в чем я  уверен,  так это  в том, что  вам никогда не  удастся
доказать, что он убил Джерина. К нему  ни с какой стороны не подступишься. С
Комусом  еще  есть  шанс. Он приходил  в  квартиру  Комуса, может,  тот  его
пригласил,  может, нет.  Но так  или иначе, Комус  его сам впустил, так что,
очевидно, больше его никто не видел,  ведь там  нет ни швейцара, ни лифтера.
Он застал Комуса врасплох, огрел его пепельницей,  взял шнурок,  сделал свое
грязное  дело и  ушел. Отпечатки  пальцев  - это не проблема,  да они теперь
вообще не проблема  для любого человека, у которого есть хоть капля ума. Наш
шанс - это если кто-то видел, как он заходил или выходил, но над этим  и так
уже  работает  полиция,  хотя  и   не  подозревая  никого  конкретно.  Чтобы
обосновать его мотив,  надо доказать, что он убил Джерина  и  что Комус знал
это или  подозревал. По-моему,  это безнадежно.  А что  касается мотива,  по
которому он убил Джерина, то  здесь подходит  ваша гипотеза о  том, что  ему
надо было убрать Блаунта, чтобы  получить его жену. Он ведь из всех четверых
чаще всего  с ней виделся. Да и  с мышьяком  все понятно.  Он ведь знал, что
собирается проделать Блаунт, потому что Комус, наверное, советовался с  ним,
что  бы  такое  положить в  шоколад.  По  крайней  мере, не  было  бы ничего
удивительного, если бы Комус посоветовался именно с ним.
     Я развел руками и продолжил:
     - Все чисто. Ни одной улики, кроме разве что  незначительной мелочи, по
которой  все  равно  ни  вам,  ни  ФБР, никому  не  удастся  состряпать  ему
обвинение. С Комусом  он просто  сглупил,  потому  что если  выяснится,  что
кто-нибудь видел, как он входил или выходил, то ему придется  несладко. Даже
если Комус  догадался, как он убил Джерина, он все равно не смог бы  собрать
нужные улики против него. Их просто не было.
     Вульф буркнул:
     - Что ж, похоже, ты прав.
     - Мне приятно это слышать.
     - Пока ты прав. Но даже у Комуса не было улик, чтобы убедить полицию, а
их бы не хватило и в том случае, если б  он  предал гласности  факт, который
Блаунт намеревается держать в  секрете,  то все равно  его  подозрения  были
крайне  опасны. Что если  ему удалось бы  убедить Блаунта?  Или, что гораздо
более важно, миссис Блаунт?
     Я поднял брови.
     - Да, безусловно. Это испортило бы все дело, независимо от того, что бы
дальше произошло с Блаунтом. Но  хотя это и объясняет, зачем он убил Комуса,
все равно не меняет главный...
     Я замолчал. Он откинулся на спинку  кресла,  закрыл глаза  и  зашевелил
губами. Я ведь уже упоминал, что в этом состоянии его нельзя прерывать,  так
что  я  положил  ногу на  ногу и устроился  поудобнее,  приготовившись ждать
минуты две-три, как обычно.
     Но на этот раз это длилось не три, а все тридцать минут. Точнее, прошли
тридцать одна  минута  и десять  секунд (я положил перед собой часы), прежде
чем он открыл  глаза  и выпрямился, это был рекорд.  Как  всегда,  ожидая, я
пытался угадать,  над  чем он  размышляет,  и как всегда,  ни одно  из  моих
многочисленных  предположений не  оправдалось.  На  этот раз  в том,  что он
собирался с мыслями так долго, не было  ничего удивительного: он раздумывал,
не позвонить ли по телефону женщине.
     -  Мне нужно  поговорить с миссис  Блаунт, - сказал он. - Какой  у  нее
номер?
     Я развернулся в кресле и потянулся к аппарату, но он меня остановил:
     - Нет. Номер я наберу сам. Ты не здесь.
     Я обернулся.
     - А где же я?
     - Не знаю.  Я тебя  выгнал, уволил  за то,  что ты не  справляешься  со
своими обязанностями, сразу после того, как получил отчет о твоем свидании с
мистером Блаунтом. Из дома никуда не выходи. К телефону не подходи, дверь не
отворяй. Предупреди Фрица, если тебе кто-нибудь позвонит, пусть говорит, что
тебя нет, -  вот все, что ему следует знать.  Дальнейшие инструкции дам тебе
после разговора с миссис Блаунт. Какой у нее номер телефона?
     Я сказал ему номер и смотрел, как  он  набирает. Честно  говоря, в  мои
планы  не входило быть уволенным сразу после того, как  я принес  ему  столь
важное известие.

     Глава 13

     Двумя часами позже, без двадцати десять, я стоял в дальнем конце холла,
возле самой  кухни, и,  подсматривая через  отверстие в  стене, с  интересом
наблюдал один из самых блестящих спектаклей, когда-либо разыгранных Вульфом.
     Со  стороны кабинета  отверстие  прикрывалось  изображением водопада  -
симпатичная  картина  висела  в метрах полутора справа от письменного  стола
Вульфа. Передо мной же  была металлическая панель, которую можно было слегка
сдвинуть на уровне глаз,  и притом совершенно бесшумно. Стоя там, как это ни
странно,   можно  было  не  только  прекрасно  слышать,   но  и  видеть  все
происходящее  в  комнате.  Конечно, обзор  был не столь хорош, как  в  самом
кабинете,  но,  будучи   уволенным,  я,  конечно,  не  мог  претендовать  на
присутствие в кабинете, к тому же на моем месте уже восседал Сол Пензер.
     Без двадцати десять Вульф вошел в кабинет, прошел на свое место, кивнув
по дороге поочередно слева направо всем собравшимся. Все, кроме Сола, пришли
по просьбе миссис Блаунт, именно для этого Вульф ей  и звонил. Миссис Блаунт
Сол, по моему указанию,  усадил в  красное  кожаное кресло. В переднем  ряду
желтых кресел слева сидела Салли, в центре - Эрнст Хаусман, справа  - доктор
Эвери,  ближе всех к Солу  и к моему письменному столу. За ним сидели Мертон
Фэрроу и Чарльз У. Йеркс.
     Единственным  человеком  из  всех приглашенных,  который  понимал,  что
происходит, была Салли. С ней даже была проведена предварительная репетиция,
для  этого она  пришла  раньше, в  половине восьмого, и пообедала со мной на
кухне. Кухня была  выбрана по двум  причинам. Во-первых, Вульф таким образом
оставался верен  своей привычке не говорить о делах за  обеденным  столом, и
во-вторых, тут нас мог слушать  Фриц. Ведь кто-нибудь мог спросить  Фрица  о
чем-нибудь,  и очень важно было, чтобы он  ответил правильно. Салли не знала
лишь одного, что  я буду наслаждаться представлением, глядя через отверстие.
Впрочем, это не играло роли, так как подсматривать я собирался исключительно
для  собственного удовольствия и совершенно  не считал  обязательным,  чтобы
Салли все  время поглядывала на картину с водопадом, отвлекая внимание  всех
собравшихся.
     Итак, семь пар глаз устремились на Вульфа.
     -  В мои намерения не входит  благодарить вас за  то, что вы  собрались
здесь, так как  вы пришли не по моей просьбе, вашим приходом я обязан миссис
Блаунт, - начал он. - К  тому же я вообще сегодня не в настроении кого бы то
ни было  благодарить. Как вам уже известно, мисс Блаунт  три  дня тому назад
наняла  меня,  чтобы я  действовал  в интересах ее  отца.  А  вчера и сам он
обратился ко мне с письменной просьбой оказать ему эту услугу, хотя узнал  я
об этом  только  сегодня  утром.  Сейчас  же я вынужден  сделать чрезвычайно
унизительное для себя признание, и я считаю нужным чтобы все вы услышали его
из моих  уст, поскольку  вы  были  заинтересованы  в  этом  деле и  даже уже
приходили ко  мне и ответили на мои вопросы. Совершенно очевидно, что кто-то
из вас двойной убийца, кто-то из вас убил Пола Джерина и Дэниела Комуса, и я
вынужден был пригласить сюда убийцу, поскольку не знаю, кто  он. Не буду вас
долго задерживать. Я просто...
     -  Это  клевета,  - возмутился  Хаусман, -  диффамация.  -  Сквозь  его
приоткрытые губы были хорошо видны зубы. - Вы должны это доказать. Вы можете
это доказать?
     - Нет. - Я мог видеть Вульфа только в профиль, поэтому не знал, куда он
смотрит. - Я думаю, что не смогу. Я возвращаю мисс Блаунт сумму, которую она
мне выплатила. А от ее отца я ничего не получал.
     Все мое внимание было сосредоточено на Салли, поэтому не мог следить за
реакцией  остальных. Но она  была  хороша!  Сначала она  вытаращила  глаза и
открыла рот, потом подпрыгнула и стала кричать:
     - Как вы смеете! Как вы смеете? Где Арчи?
     Еще  мне неплохо  был виден профиль миссис Блаунт,  сидевшей  на  одной
линии с Салли, но она не проронила ни слова.
     -  Сядьте  на  место,  -  скомандовал  Вульф  своей  клиентке. -  И  не
перебивайте  меня,  черт   возьми!   Это  самый  неприятный  момент  в  моей
многолетней практике, и у меня  нет  ни малейшего  желания  его  затягивать.
Мистера Гудвина нет, и больше его здесь не будет. Этим я обязан...
     - Почему? Где он?
     - Понятия не имею. Да сядьте же? Если он вам очень нужен, поищите его в
преисподней, там ему самое  подходящее место. Этим  я  обязан ему. -  Голова
Вульфа  повернулась к  миссис  Блаунт: - Мне  трудно смотреть вам  в  глаза,
мадам. Я говорил вам, что вчера все мое внимание было приковано к Комусу, но
я не сказал  вам, что именно я предпринял. Привлек к работе четырех человек.
Один  из  них  -  на  месте мистера Гудвина.  Это Сол Пензер.  Двоим  я  дал
поручения, касающиеся мистера Комуса, а мистер Пензер и мистер Гудвин должны
были  поочередно  держать  его под наблюдением.  Вечером  мистер  Пензер  по
стечению обстоятельств никак не  мог выйти  на связь,  а  когда он  наконец,
дозвонился, - тут он обернулся. - В каком часу, Сол, это было?
     - В пять тридцать девять, - уточнил Сол.
     Голова Вульфа вернулась в исходное положение.
     - Мистер Гудвин сказал  ему, что встретится с ним  у дома Комуса и  там
его сменит. Они встретились в начале седьмого,  мистер Пензер ушел, а мистер
Гудвин занял наблюдательный пост, чтобы следить за входом  в дом. Разумеется
в этом деле главное - ни на минуту не отлучаться. В противном случае...
     -  Ничего не  понимаю, - миссис Блаунт повернулась к Салли. - Ведь ты с
ним, с мистером Гудвином, туда ходила. Ты мне  говорила, что вы туда поехали
в десять часов.
     Эту реплику  мы  спровоцировали. Данный момент требовал