автрашнего
утра, я позвоню Холмеру и сообщу, что  принимаю  его  поручение  на  тех
условиях, которые он мне предложил.  И  после  этого  я  начну  за  вами
охотиться.
   Вулф взмахнул рукой:
   - Поверьте, мне было очень неприятно предлагать вам оплатить расходы,
но взять деньги у Холмера - это  совсем  другое  дело.  Я  рад,  что  вы
отнеслись к моему предложению с презрением, даже назвали  его  шантажом.
Но, поскольку мне нравится делать вид, будто я зарабатываю хоть  крупицу
из того, что получаю,  я  вынужден  поступать  именно  так.  Однако  это
предложение все же остается в силе до десяти утра завтрашнего дня.
   В случае, если вы все же решите предпочесть его игре в кошки-мышки.
   - Но я вовсе не собираюсь платить вам десять тысяч  долларов!  -  Она
вздернула подбородок.
   - Это ваше дело.
   - Но это же просто смешно! - сказала она.
   -  Согласен.  Хотя,  конечно,  возможна   и   альтернатива,   и   она
действительно смешна, прежде всего для меня.
   Выйдя из моего дома, вы можете направиться к себе,  сообщить  Холмеру
по телефону о том, что вы здесь, увидеться с ним  утром  и  после  этого
спокойно отправиться спать,  оставив  меня  в  дураках.  Но  я  вынужден
рисковать, так как другого варианта у меня нет.
   - Но я совсем не собираюсь домой и не намерена никому  говорить,  где
буду находиться.
   - Как вам будет угодно, - сказал Вулф, снова  посмотрев  на  часы.  -
Сейчас уже четверть двенадцатого, и я считаю, что вам  не  стоит  терять
время, если вы решили возложить эту работу на меня. Арчи, - добавил  он,
обращаясь уже ко мне, - ты отнесешь багаж мисс.
   Я медленно поднялся. Ситуация была в высшей степени  неблагоприятной,
но я не видел возможности изменить ее.
   Присцилла ждать не собиралась. Она уже встала с кресла, пробормотав:
   - Благодарю  вас,  я  как-нибудь  уж  справлюсь  сама,  -  и  тут  же
направилась к двери.
   Я посмотрел, как она  пересекла  прихожую  и  начала  подниматься  по
лестнице вверх.
   - Это все больше напоминает мне игру "разбегайтесь, овцы!", а не игру
"в бары". Так, по крайней мере, мы называли  ее  в  Огайо,  -  сказал  я
Вулфу. - Именно эти слова должен выкрикивать пастух {Речь идет о детских
играх, распространенных в то время в  Америке.  "Разбегайтесь,  овцы"  -
близка к русской игре в прятки, когда игрокам дается  время,  чтобы  они
могли спрятаться, а "пастух" должен потом найти их. Игра "в бары"  ближе
к русской игре "в штандр", когда надо пробежать от одного "дома"  (бара)
к другому так, чтобы тебя не поймали или не попали в тебя мячом.  (Здесь
и далее примеч. ред.)}. Игра может быть в высшей степени увлекательной и
забавной, но мне, я думаю, следует сказать вам кое-что до того, как  она
уйдет.
   Я совершенно не уверен в том, захочу ли я в дальнейшем играть в  нее.
Может быть, вам придется меня уволить.
   Он произнес всего лишь одну фразу:
   - Выведи ее отсюда!
   Я неторопливым шагом поднялся по лестнице, думая, что она ни  в  коем
случае не примет моих услуг по упаковке вещей... Я увидел, что  дверь  в
ванную была открыта, и спросил:
   - Можно войти?
   - Не беспокойтесь, я не нуждаюсь в ваших  услугах,  -  послышался  ее
голос. - Я ухожу.
   Она ходила из комнаты в ванную и обратно. Чемодан, стоявший на ковре,
был открыт и заполнен на три четверти. Эта девушка могла быть  в  высшей
степени подходящей спутницей в жизни.
   Даже не взглянув на меня, она быстро и аккуратно покончила с укладкой
чемодана и принялась за шляпную картонку.
   - Присмотрите хорошенько за своими деньгами, - сказал я, - у  вас  их
очень много. Не позволяйте чужим распоряжаться ими.
   - Вы говорите так, как будто отправляете младшую сестренку в путь,  -
сказала она, не поднимая по-прежнему на меня глаз.
   Сказано это было довольно добродушно, но все равно показалось мне  не
слишком приятным.
   - Угу, - сказал я. - Там, внизу, вы сказали,  что  вам  следует  меня
поздравить, и я, как вы помните, попросил вас подождать с этим. Я  очень
сомневаюсь, заслуживаю ли я таких поздравлений.
   - Теперь я думаю, что нет, и беру свои слова обратно, - сказала она.
   Присцилла застегнула "молнию" на  шляпной  картонке,  взяла  жакет  и
шляпку, надела их и подошла к столу за сумочкой. Потом она потянулась за
шляпной картонкой, но та уже была у меня в руках, как и чемодан.
   Она вышла первая, я - за ней.  Внизу,  в  прихожей,  она  даже  и  не
взглянула в сторону кабинета  Вулфа,  когда  мы  проходили  мимо,  но  я
невольно посмотрел туда. Вулф сидел за письменным столом, откинувшись на
спинку кресла, с закрытыми глазами. Когда мы подошли к входной двери и я
открыл ее, она сделала попытку взять у  меня  свои  вещи,  но  я  ей  не
позволил.
   Присцилла настаивала, но я оставался непреклонен и,  поскольку  весил
значительно больше, чем она, все же победил. Спустившись по  ступенькам,
мы вышли из дома и свернули на восток. Потом прошли по Десятой  авеню  и
перешли на другую сторону.
   - Можете мне поверить, я не собираюсь записывать номер такси, которое
вы возьмете, - сказал я ей. - Но если бы я даже и сделал это, то никогда
никому бы не сказал. Тем не менее я не обещаю забыть ваше имя.
   Может быть, когда-нибудь я и вспомню что-то такое, на что  только  вы
сможете дать мне ответ. Но на тот случай, если я  не  увижу  вас  до  30
июня... счастливого вам дня рождения.
   На этом мы и расстались - не так уж чтобы очень дружелюбно, но  и  не
враждебно.
   Проследив за тем, как  ее  такси  окончательно  скрылось  из  вида  в
направлении центра города, я  вернулся  домой,  ожидая  продолжительного
тет-а-тет с Вулфом. Но никакой радости от этого я не  ощутил.  Ситуация,
которая сложилась, была действительно очень  пикантной,  и  я  собирался
сыграть свою роль до конца. Но я совсем не был уверен  в  том,  что  эта
роль мне нравится.
   Придя  домой,  я  вдруг  совершенно  неожиданно  обнаружил,  что  мне
позволено лечь спать, так как к тому времени, как я вернулся, Вулф и сам
уже отправился в постель. Это меня вполне устраивало.
 
Глава 4 
 
   Конфликт произошел на следующее утро, во вторник.
   Сидя на кухне, я  поглощал  апельсиновый  сок,  лепешки,  поджаренную
по-джорджиански ветчину, мед, кофе и дыню. Фриц, спустившись из  комнаты
Вулфа, куда он относил поднос с завтраком, сказал, что я нужен  патрону.
Это не было отклонением от установленных правил.
   Вулф в это время никогда не спускался вниз. Прежде  чем  подняться  в
девять к себе в  оранжерею,  он  обычно  посылал  за  мной,  особенно  в
случаях, когда я должен был получить с утра  инструкции,  не  подходящие
для передачи по домашнему телефону.
   Фриц сказал,  что  приказа  прийти  немедленно  не  было,  поэтому  я
спокойно допил вторую чашку кофе, а потом уже поднялся на второй этаж  в
комнату  Вулфа,  находящуюся  точно  под  той,  в  которой  так   и   не
переночевала Присцилла. Вулф уже покончил  с  завтраком  и  выбрался  из
постели. Теперь он стоял у окна в своей желтой пижаме, массируя пальцами
голову. Я пожелал ему доброго утра, и он был настолько добр, что ответил
мне тем же.
   - Сколько времени? - спросил он.
   В комнате было двое часов: одни стояли на ночном  столике,  другие  -
висели на стене, но я решил проигнорировать их и посмотрел на свои.
   - Позвони, пожалуйста, в офис Холмера ровно в десять и соедини меня с
ним, - сказал Вулф. - Ходить к нему тебе совершенно  незачем,  поскольку
мы более осведомлены, чем он.  Но  прежде  не  мешало  бы  позвонить  на
квартиру мисс Идз и узнать, дома ли она. Или ты уже сделал это?
   - Нет, сэр.
   - Тогда попытайся дозвониться до нее. Если ее там нет, мы должны  все
подготовить, чтобы потом не терять времени. Свяжись с  Солом,  Фредом  и
Орри, пусть они будут здесь к одиннадцати, если это возможно.
   Я покачал головой, с сожалением, но твердо:
   - Нет, сэр, это невозможно. Ведь  я  уже  предупреждал  вас,  что  вы
можете меня уволить. Я, конечно, не  отказываюсь  играть,  но  не  стану
способствовать несправедливым и недобросовестным действиям кого бы то ни
было. Вы сказали ей сами, что мы забудем о ее  существовании  до  десяти
часов этого утра. Так мы и должны поступать. Я же понятия не имею, о ком
или о чем вы говорите. Вы хотите, чтобы я ровно в десять поднялся наверх
и узнал, нет ли у вас для меня каких-либо поручений?
   - Нет, - огрызнулся он и направился в ванную.
   Дойдя до двери, он остановился и рявкнул через плечо, не  поворачивая
головы:
   - То есть да! - и исчез.
   Чтобы сэкономить время Фрица, я прихватил поднос с  посудой.  Обычно,
если не было срочной работы, я  не  спускался  в  кабинет  до  получения
утренней почты, то есть до восьми сорока пяти - девяти часов.  Так  что,
когда несколько раньше десяти в дверь позвонили, я  был  еще  на  кухне,
обсуждая с Фрицем бейсбольные команды "Гигантов" и "Доджерсов".
   Пройдя через прихожую и подойдя к входной двери,  я  остановился  как
вкопанный,  увидев,  кто  к  нам  пришел.  Я  всего  лишь   воспроизвожу
случившееся. Насколько мне известно, никакие электроны не сновали  ни  в
том, ни в другом направлении, когда я впервые увидел Присциллу  Идз.  За
короткое время нашего с ней общения я не испытывал никакой слабости  или
головокружения.  Но  факт  остается  фактом:  два  самых   моих   точных
предчувствия связаны именно с ней. В понедельник  вечером,  раньше,  чем
Холмер произнес о своей подопечной два десятка слов, я сказал себе: "Это
она, именно та, что у нас наверху в комнате". Я был твердо  уверен,  что
так оно и есть. Увидев инспектора Кремера из Манхэттенского полицейского
отделения по расследованию убийств, я сказал себе: "Она мертва", и знал,
что это так и есть. Я  постоял  несколько  секунд,  прежде  чем  решился
открыть дверь.
   Я приветствовал  инспектора,  который  в  свою  очередь  сказал  мне:
"Привет, Гудвин" - и прошествовал прямо в кабинет Вулфа. Я последовал за
ним и прошел к своему письменному столу,  отметив,  что  Кремер,  вместо
того чтобы, как обычно,  подойти  к  красному  кожаному  креслу,  сел  в
желтое, показав тем самым, что на сей раз собирается  иметь  дело  не  с
моим патроном, а со мной.
   Я объяснил, что Вулф освободится  не  раньше,  чем  через  два  часа.
Впрочем, Кремеру это и так было очень хорошо известно, поскольку он  был
прекрасно знаком с распорядком дня в нашем доме.
   - Не могу ли я быть вам чем-либо полезен? - спросил я.
   - Для начала, конечно, можешь, - проворчал  он.  -  Этой  ночью  была
убита девушка, и на ее багаже, как это ни странно,  оказались  отпечатки
твоих пальцев, к тому же очень свежие. Может быть, ты мне объяснишь, как
они туда попали?
   Я встретился с ним взглядом.
   - Нет-, так дело не пойдет, - сказал я. - Мои  отпечатки  могут  быть
обнаружены на многих вещах женщин от штата Мэн до самой Калифорнии.  Имя
убитой женщины, ее адрес и описание багажа?
   - Присцилла Идз, дом 68 по Семьдесят четвертой улице. У нее чемодан и
шляпная картонка, и то и другое из светлой коричневой кожи. Итак, как же
на них оказались свежие отпечатки твоих пальцев?
   Инспектор Кремер, конечно, не был сэром Лоуренсом Оливье, но до этого
времени мне не пришло бы и в голову назвать его уродом. Но в тот  момент
меня вдруг осенило, что он очень уродлив. Его  большое  круглое  лицо  в
теплое время всегда было красного цвета и как бы отекало, так что  глаза
превращались просто в щелочки, хотя и оставались такими  же  быстрыми  и
острыми.
   - Вылитый бабуин. - Я не заметил, как сказал это вслух.
   - Что?
   - Ничего, - отрезал я, повернулся  и  набрал  по  домашнему  телефону
номер оранжереи. Через секунду ответил Вулф.
   - У нас здесь находится инспектор  Кремер,  -  сказал  я  ему.  -  Он
сообщил, что обнаружена убитая женщина, по имени Присцилла Идз, а на  ее
вещах найдены свежие отпечатки моих пальцев. Он интересуется, откуда они
взялись и как все это произошло. Я когда-нибудь о ней слышал?
   - Гр-рр!
   - Да, сэр, я с вами совершенно согласен. Но я вот сомневаюсь... Вы не
хотите спуститься?
   - Нет.
   - Так, может быть, мне подняться наверх?
   - Нет. Ты все знаешь не хуже моего.
   - Да, конечно, - вынужден был согласиться я. - Выкладывать  все,  что
мне известно?
   - Конечно. А почему бы и нет?
   - Да, действительно, почему бы и  нет.  Она  ведь  теперь  все  равно
мертва.
   Я повесил трубку и повернулся к Кремеру.
   Я готов согласиться с тем,  что  Кремер  неплохо  понимает  Вулфа  во
многих отношениях,  однако  далеко  не  во  всех.  Например,  он  всегда
преувеличивает аппетит Вулфа к  звонкой  монете,  что,  как  я  полагаю,
вполне естественно. Ведь Кремер - честный  фараон,  взяток  не  берет  и
самое большее, на что когда-либо  может  рассчитывать,  -  это  добиться
вознаграждения за свой труд, составляющего  значительно  меньшую  сумму,
чем та, которую я получаю у Вулфа. А  годовой  доход  Вулфа  исчисляется
шестизначной цифрой. Я допускаю, что Вулфу совершенно нет дела до  моего
здоровья, но он вполне способен включить в смету  расходов  даже  доллар
для меня на такси. Тем не менее у Кремера на это своя собственная  точка
зрения.
   Вот поэтому-то, когда он узнал, что у нас нет клиента, так или  иначе
связанного с Присциллой Идз, и нет никаких  перспектив  заполучить  его,
потому что она мертва, да и вообще, как он понял, у нас нет клиентов  на
примете, а следовательно, и шансов на гонорар, он  начал  называть  меня
Арчи, что случалось с ним и раньше, хотя и не так часто.
   Он соответственным образом оценил  данную  мною  информацию,  исписав
дюжину страниц в своем блокноте мелким аккуратным почерком и  задав  мне
массу дополнительных вопросов, но не для того, чтобы подловить  меня,  а
просто  ради  ясности.  Он,  правда,  позволил  себе   довольно   колкое
замечание, назвав наш разговор с Холмером хитрой уловкой,  так  как  его
подопечная в этот момент была у нас в доме наверху, но я дал ему должный
отпор.
   - Вы считаете это уловкой? Но ведь Присцилла пришла сюда без  всякого
приглашения, да и Холмер тоже. Ни с одной  из  сторон  мы  не  заключили
никаких соглашений и не принимали на себя никаких обязательств. Оба  они
не могли получить того, чего хотели. Интересно, как бы вы  справились  с
подобной ситуацией?
   - О, я совсем не такой гений, как  Вулф.  Он,  должно  быть,  слишком
занят, чтобы взяться за такую малоинтересную работу, какую предложил ему
Холмер.
   - И воспользоваться предложенным гонораром, вы  это  хотели  сказать?
Если уж говорить о занятости, то я  надеюсь,  что  и  вы  не  слишком-то
заняты, чтобы ответить на один мой вопрос.
   Он посмотрел на часы:
   - Но я очень тороплюсь, так как  в  десять  тридцать  должен  быть  у
окружного прокурора.
   - Ну и что? У нас с вами еще есть хотя и не часы, но минуты. Скажите,
почему вам так важно было узнать,  в  какое  именно  время  ушел  отсюда
Холмер? Это произошло сразу же, как только пробило десять,  а  мисс  Идз
ушла от нас через час с лишним после него.
   - Какую  газету  ты  читаешь?  -  вдруг  неожиданно  спросил  Кремер,
доставая сигару.
   - "Тайме", но сегодня я просмотрел только первую страницу и спорт.
   - Но в "Тайме" не было сообщения об убийстве.
   Немногим позже, после часа  в  прошлую  ночь,  в  вестибюле  дома  на
Восточной Двадцать  девятой  улице  было  обнаружено  тело  женщины.  Ее
задушили с помощью какого-то шнура, что-то вроде веревки, но не  слишком
тонкой. Опознать ее оказалось непросто, поскольку  сумочку  унесли.  Как
позднее выяснилось, она жила в соседнем доме, так что, в  конце  концов,
нам не понадобилось много времени. Ее звали Маргрет Фомоз. Она  работала
служанкой в доме мисс Присциллы Идз на Семьдесят  четвертой  улице.  Как
стало известно, в этом доме она находилась с утра до вечера, а  жила  на
Двадцать девятой улице со своим мужем.  Обычно  она  возвращалась  домой
около девяти часов, но вчера  вечером  позвонила  мужу  и  сказала,  что
задержится и не придет до  одиннадцати.  По  его  словам,  она  казалась
расстроенной. На все его вопросы Маргрет ответила, что  обязательно  все
расскажет, когда придет домой.
   - Значит, она была убита около одиннадцати?
   - Пока неизвестно. Здание на Семьдесят четвертой улице - частный дом,
переделанный на  роскошные  квартиры,  по  одной  на  каждом  этаже.  За
исключением квартиры мисс  Идз,  которая  занимает  два  этажа  и  имеет
собственный, отдельный от всех лифт. Он так хорошо работает, что при нем
нет обслуживающего персонала. Поэтому никто не мог видеть, кто  приходил
и кто уходил от мисс Идз. Судебный эксперт считает,  что  все  произошло
между половиной одиннадцатого и полуночью.
   Кремер снова взглянул на часы. Он сунул сигарету в левый угол  рта  и
прижал ее зубами. Кремер никогда их не раскуривал.
   - Я был дома и лежал еще в постели,  -  продолжал  он,  -  когда  мне
сообщили о происшедшем. Роуклифф к тому времени уже  направил  на  место
четырех человек - обычная формальность. Около четырех утра один из  них,
по имени Ауэрбах, решил, что имеет неплохие мозги и стоит им  дать  шанс
отличиться. Ему в голову пришла  мысль,  что  он  почему-то  никогда  не
слышал раньше, чтобы похитители сумочек душили свои жертвы.  К  тому  же
всякая попытка к изнасилованию здесь исключалась. Он стал задавать  себе
вопрос, что же послужило поводом к убийству? Ее сумочка или она сама?
   Согласно показаниям мужа убитой,  она  никаких  порочащих  связей  не
имела, да и в сумочке ничего особенного не было. Но в списке содержимого
сумочки, составленного с помощью того же мужа,  один  предмет  показался
Ауэрбаху заслуживающим более пристального внимания. Это  были  ключи  от
квартиры, в которой работала миссис Фомоз.
   - О, этот парень далеко пойдет и в один прекрасный день может  занять
ваше место.
   - Он был бы  рад  сделать  это  и  сейчас.  Итак,  он  отправился  на
Семьдесят четвертую улицу, позвонил в апартаменты мисс Идз и не  получил
никакого ответа.
   Он прошел к швейцару и приказал ему открыть дверь квартиры. Когда они
вошли туда, то увидели тело Присциллы Идз  между  ванной  и  холлом.  Ее
ударили по голове кочергой, которая валялась тут же,  а  потом  задушили
чем-то тоже похожим на веревку. Шляпа лежала возле трупа. Жакет  был  на
убитой. Так что, возможно, убийца уже поджидал, когда  Присцилла  вошла.
Обо всем этом мы узнаем значительно больше, когда найдем  шофера  такси,
на  котором  она  приехала,  что  не  представляет  больших  трудностей,
особенно   после   тех   сведений,   которые   я   получил   от    тебя.
Судебно-медицинский эксперт считает, что это  убийство  произошло  между
часом и двумя.
   - Значит, домой она приехала не сразу. Как вы уже знаете,  я  посадил
ее в такси примерно без двадцати двенадцать.
   - Да. Ауэрбах связался с  Роуклиффом,  и  мальчики  горячо  принялись
задело. Качество полученных отпечатков было, конечно, ниже среднего, так
как она, я полагаю, очень внимательно следила за чистотой -  пыль  везде
была вытерта. Вершиной улова  оказалась  лишь  коллекция  отпечатков  на
багаже хозяйки. Когда было установлено, что отпечатки принадлежат  тебе,
Роуклифф сразу же позвонил мне, и я  решил  перед  визитом  к  прокурору
забежать сюда, по пути в нижнюю часть города. Роуклифф представления  не
имеет, как ему вести себя с Вулфом, а ты всегда оказываешь на него такое
же действие, как пчела на собачий нос.
   - Ну что ж, как-нибудь и я вам расскажу, какое действие он  оказывает
на меня.
   - Лучше не стоит. - Кремер опять посмотрел на часы. - Я  не  возражал
бы против того, чтобы все-таки перекинуться хоть словечком с Вулфом.  Но
я прекрасно знаю, как он отреагирует, если поймет, что его беспокоят  по
такому пустяковому делу,  как  убийство  какой-то  женщины,  так  что  я
удовольствуюсь на сей раз теми сведениями, которые получил от тебя.
   - И заметьте, я ничего не скрыл.
   - Поверю, для разнообразия. - Он встал. - Особенно учитывая то, что у
Вулфа в