-  Не знаю...  - с сомнением в голосе протянул Вулф. - Мы  с сыном  уже
выполнили то ради чего приехали. Мне не  нужно много времени, чтобы отличить
овец  от козлищ. Я  убедился, что  нынешний  режим  печется о  моем народе и
заботится о  благе для моей страны. Мы были рады вам  помочь, но нам гораздо
легче оказывать  вам помощь  из Америки.  Кстати, в том  тайнике в  горах, о
котором я вам говорил, спрятаны восемь тысяч американских  долларов. Я хотел
бы  чтобы  вы  приняли их в знак нашего  доверия  к власти и нашего  желания
поддержать ее.
     При этих словах Вулфа Стритар и  Зов переглянулись. Зов,  должно  быть,
подумал что денежки нужно поделить пополам, поскольку он привел  нас сюда, а
Стритар наверняка прикинул,  что с Зова хватит и десяти процентов. Пусть еще
радуется.
     Вулф продолжал:
     - Я, конечно, понимаю, что это пустяки, но пусть  это будет просто жест
доброй воли. Когда мы вернемся в Америку, мы подумаем, что еще можно для вас
сделать.
     - Нам нужны друзья в Америке, - кивнул Стритар.
     -  Разумеется. Мы постараемся оказать вам всяческое  содействие.  Может
быть, вы  хотите чтобы мы  вступили в коммунистическую партию  и  попытались
склонить американских коммунистов в вашу пользу?
     -  О,  Господи!  -  Стритар  ошалело вскинул  голову.  - Они  же  давно
запродались  Москве, это  любому ребенку  известно.  Нет,  с  этой мразью мы
связываться не будем. А где вы живете в Америке?
     - В Филадельфии.
     - Где это?
     - Это город с двухмиллионным населением в девяноста милях к юго-востоку
от Нью-Йорка.
     -  Два миллиона жителей!  Невозможно представить. А там вас  тоже зовут
Тоне Стара?
     -  Нет.  - Вулф чуть замялся. - Дело не в  том, что  я вам не  доверяю,
товарищ Стритар. Просто я не хочу, чтобы до моего возвращения кто-то наводил
справки обо мне среди моих друзей и коллег. Когда я вернусь в Америку, я тут
же  сообщу нам,  как меня зовут там, и дам  свой  адрес.  Скажите мне только
следующее.  Я буду  высылать  вам деньги,  но  хочу быть уверенным,  что они
попадут по назначению. Как это лучше сделать?
     Стритар поджал губы.
     -  Я  обдумаю и дам вам  знать.  Вы  правы, это нужно организовать  как
следует. Когда вы отбываете и как?
     - У нас нет документов.
     - Я знаю.
     - Откровенно  говоря, мы хотели бы уехать как можно скорее. Дело в том,
что здесь  нам  грозит опасность. Я знаю, что полиция находится в подчинении
вам и служат  в ней настоящие профессионалы, но мы слышали, как этот русский
сказал товарищу Зову,  что  тот  был вынужден прийти  в крепость,  поскольку
прекрасно знал, чем грозит ему ослушание. Следовательно, они могут не только
посылать сообщения в Титоград, но  могут принимать определенные  меры,  если
эти сообщения игнорируются.  Они, безусловно, не простят нам  гибели Дмитрия
Шувалова,  не говоря уж  о двух других  людях. В Титограде  нам  определенно
грозит опасность.
     - Но вас никто не видел. Никто не знает, что вы здесь.
     - Данило Вукчич знает.  И  его друзья  тоже. Возможно, я его подозреваю
понапрасну,  но  лучше  подстраховаться. Кто знает, может  быть, он как  раз
сейчас докладывает албанцам про то, что случилось. И в этой связи я хотел бы
еще кое-что добавить, хотя, возможно, это и не наше дело.
     - Что именно?
     Вулф посмотрел на Зова, потом перевел взгляд на Стритара.
     - Это имеет отношение к товарищу Зову.  Мне кажется, что он находится в
еще большей  опасности,  чем  мы.  У меня  есть  одно  предложение, которое,
возможно, позволит избежать этой угрозы.
     - Какое?
     - Отправьте товарища Зова в Америку. Он может поехать с нами сейчас или
потом сам приедет  к нам, а  мы обещаем его  устроить.  Я  вижу здесь  сразу
несколько преимуществ: во-первых, в Америке товарищу Зову ничто не угрожает;
во-вторых,  рядом  с  нами  будет  человек, который знает  про ваши  нужды и
поможет мне передать  вам деньги и конфиденциальную информацию - Вулф развел
руками.  - Если  по какой-либо причине вам  это представляется неудобным, я,
конечно, настаивать не буду.
     Стритар и Зов переглянулись. Стритар сказал:
     - Что ж, стоит подумать. Мне кажется, что в этом что-то есть.
     - Мне тоже, - произнес Вулф. - Тем более что Зов совсем недавно побывал
в Америке. Именно поэтому  я и предложил вам этот вариант. Возможно, вы даже
придумаете для него еще какое-нибудь поручение.  В  таком случае, ему  может
понадобиться  помощь,  а  на  нас  вы всегда  можете  рассчитывать - мой сын
сегодня это доказал.
     Стритар посмотрел  на  Зова. Потом переместил  взгляд  на  Вулфа. Затем
взглянул на  меня.  По  общему  духу  беседы, по  взглядам  и  по  ряду иных
признаков я  уже догадался, что речь идет о чем-то весьма серьезном, поэтому
выдержал его взгляд уверенно и с достоинством. Наглядевшись на меня вдоволь,
Стритар повернулся к Вулфу и спросил:
     - Вам не доводилось слышать о человеке по имени Ниро Вулф?
     Меня следует  представить  к высшей  награде -  ведь  я даже глазом  не
моргнул.  Пусть   произношение   Стритара  и   оставляло   желать   лучшего,
словосочетание  "нировулф"  я  в  состоянии  разобрать  на  любом   наречии.
Представьте мое  состояние:  я  знал,  что  пахнет  жареным,  и  вдруг  этот
головорез называет Вулфа по имени. Как моя рука не нырнула к кобуре - до сих
пор ума не приложу. Да, на лице Вулфа ни один мускул не дрогнул, но для меня
это было слабое утешение.  Вулф не потеряет присутствия духа, даже  если ему
посулят круглую сумму.
     - Разумеется, слышал,  - сказал он. - Если вы имеете в виду знаменитого
толстого сыщика из Нью-Йорка. Вы не найдете ни одного американца, который бы
про него не читал.
     - Вы с ним знакомы?
     -  Нет, не  имею чести. Но  я знаю  одного человека, который  с  ним на
короткой ноге.  Кстати, по его словам, я немного похож  на Вулфа. Правда,  я
видел Вулфа на фотографии, и мне кажется, что единственное  сходство состоит
в размерах живота.
     - А знали вы человека по имени Марко Вукчич?
     -  Нет,  но его  имя я уже  сегодня слышал.  Оно  упоминалось в  беседе
Шувалова с Зовом. Он имеет какое-то отношение к Данило Вукчичу?
     - Да, это его дядя.  Он владел роскошным рестораном в Нью-Йорке. Теперь
ресторан  отошел  к  Ниро  Вулфу,  который, по нашим  сведениям,  собирается
помогать деньгами и оружием Духу Черной горы. Причем в больших количествах.
     - Значит, не стоило убивать Марко Вукчича, - пробурчал Вулф.
     -  Нет, я с вами не согласен. Мы же  не знали,  что  у  него есть друг,
который так быстро займет его место. Мне только сегодня рассказали об этом.
     - И теперь вы хотите убить Ниро Вулфа.
     - Я этого не говорил, - резко сказал Стритар.
     - Но  вы это имели в виду. Я отношусь к категории тугодумов, но это для
меня очевидно. Я предложил, чтобы вы поручили Зову что-нибудь еще,  а вы тут
же  спросили про Ниро Вулфа. Это шито белыми  нитками. Итак, вы хотите убить
Вулфа.
     - Ну и что? - огрызнулся Стритар.
     - Ничего. Нужно подумать. А какие у вас имеются  основания подозревать,
что этот Вулф будет помогать Духу Черной горы?
     Стритар выдвинул ящик стола и вынул листок бумаги.
     -  Позавчера  один человек  в  Бари  получил от  Ниро  Вулфа телеграмму
следующего содержания: "Сообщите проживающим за Адриатикой, что всеми делами
и  обязательствами   Вукчича  занимаюсь  я.  Вскоре  получите  двести  тысяч
долларов.  В  следующем  месяце  высылаем   в  Бари   нашего   человека  для
переговоров".
     Стритар убрал бумагу в ящик и задвинул его.
     - Вы удовлетворены?
     - Да, похоже, вы правы. А кто этот человек из Бари?
     - Это не имеет значения. Вы хотите знать слишком много.
     - Я так не считаю,  товарищ Стритар... если я  могу  гак вас  называть.
Поскольку  я   с   вами  предельно  откровенен,  я  вправе  рассчитывать  на
взаимность. Нам с сыном на обратном пути придется проехать через Бари, чтобы
получить  свои  вещи и документы, и мы можем повстречать этого человека. Кто
он?
     Стритар пожал плечами и сказал:
     - Паоло Телезио.
     Вулф выпучил глаза.
     - Что!
     - А в чем дело? - в свою очередь удивился Стритар. - Вы о нем слышали?
     Вулф нахмурился.
     - Дело в том, что именно у него мы оставили свои вещи  и документы. Мои
знакомый  из Филадельфии  отрекомендовал  мне  его как  надежного  человека,
который поможет нам переправиться через Адриатическое море. И он работает на
Духа Черной горы! Кто бы мог подумать. Что же нам теперь делать?
     -  Ничего  особенного, - ответил Стритар. - Самое главное - не говорите
Телезио, что я видел телеграмму. Вы поняли?
     - Разумеется, - обиженно ответил Вулф - Мы же не дураки,  хотя вчера вы
назвали нас именно так. Или вы по-прежнему так думаете?
     - Возможно, я ошибался. Я  согласен, что в Америке  вы  можете принести
нам  гораздо больше, чем  здесь. А что касается доказательств намерений Ниро
Вулфа помогать Духу Черной горы, мне кажется, что  я сумел  вас  убедить. Вы
согласны?
     Вулф замялся.
     - Пожалуй, да.
     - Значит, его нужно устранить. Вы согласны помочь?
     - В зависимости от того, что придется для этого  делать. Убить человека
в Америке  это  не то же самое, что убить человека здесь. Сам бы я за это не
взялся.
     - Я  вас  и не просил. Я только спросил, согласны  ли вы помочь. Петеру
Зову  потребуется помощь. Вы говорите, что Филадельфия находится в девяноста
милях от Нью-Йорка - то есть в ста  пятидесяти километрах - это даже хорошо,
потому что в Нью-Йорке Зову было бы опасно. В этом вы готовы нам помочь?
     Вулф чуть призадумался, потом сказал:
     - Есть одна сложность. Как бы мы не таились Зова могут арестовать. Что,
если он нас выдаст?
     - Вы уже  видели,  какой  он  под пытками. Неужели американская полиция
тоже применяет такие методы?
     - Нет.  - Вулф  посмотрел на  меня. - Алекс, товарищ Зов должен ехать в
Америку, и  нас  просят  помочь  ему  организовать  убийство Ниро  Вулфа.  Я
согласен взяться за это дело, если ты не против.
     Я напустил  на  себя  серьезный вид. Я  готов был  отдать  восемь тысяч
центов за  то, чтобы сказать, что всю жизнь мечтал прикончить этого типа, но
не  был уверен  в  том,  что  Зов со  Стритаром  и в самом деле  не понимают
английского. Поэтому я ограничился тем, что сказал:
     -  Я согласен,  папочка.  Я  готов взяться  за  любое  дело, в  котором
участвуешь ты.
     Вулф посмотрел на Стритара.
     - Мой  сын  согласен. Мы должны  уехать как можно  быстрее.  Вы  можете
переправить нас в Бари?
     -  Да.  Но  Зову  придется воспользоваться другим маршрутом.  - Стритар
взглянул на часы. - Дел у меня по горло.
     Он возвысил голос и позвал:
     - Джин!
     Открылась дверь и вошел один из писарей. Стритар обратился к нему:
     - Найди Трумбича  и  Левстика  и приведи сюда. Я буду занят еще час. Не
мешать мне без крайней необходимости.
     Зов любовно погладил "люгер".

15

     Все-таки  нас  арестовали  за  отсутствие  документов, и  это  едва  не
нарушило все наши планы.  Правда, случилось это уже не в Черногории. Стритар
решил  не рисковать  -  на  случай,  если  мы  все-таки передумаем и захотим
заехать в Белград, где могли бы проболтаться на счет восьми тысяч долларов -
и ни на  минуту не упускал  нас из  вида. Он  сам накормил нас мясом,  сыром
хлебом и изюмом а с наступлением сумерек вывел на улицу и усадил в новенький
"форд". Нас отвезли в Будву, деревушку на самом побережье, расположенную, по
словам Вулфа, всего в пяти милях к  северу от того места, где два дня  назад
нас высадил Гвидо Баттиста. За те полтора часа, которые понадобились  ему на
то, чтобы проехать тридцать миль, водитель не перекинулся с Вулфом и дюжиной
слов,  а меня  и  вовсе не замечал. Высадив нас у самой пристани,  он что-то
проквакал встречавшему нас  незнакомцу, и в  ту же  минуту  хлынул проливной
дождь.
     Дождь не  утихал всю ночь, однако  катер,  на котором нас переправляли,
оказался на несколько столетий новее, чем посудина Гвидо. В нем нашлась даже
каютка,  в которой я  прилег.  Вулф попытался  последовать моему примеру, но
койка  была такая  узкая, что  ему приходилось держаться за железную  скобу,
чтобы не  упасть. В конце  концов,  отказавшись  от борьбы, Вулф  растянулся
прямо на полу. Обратный путь через Адриатику  на катере, который с резвостью
скакуна  рассекал  волны, занял у нас на три часа меньше, чем путешествие на
корыте Гвидо. Еще не  рассвело,  когда катер бросил  якорь, нас бесцеремонно
запихнули в какой-то ялик со смуглым гребцом, высадили на  берег, после чего
ялик тут же развернулся и отчалил.
     Вулф выкрикнул ему вслед:
     - Где мы находимся, черт возьми?
     - Там, где надо! - последовал ответ.
     - Вежливый мерзавец, - заметил я.
     Мы натянули свитера, вооружились фонариками и двинулись вперед, в глубь
суши. Если нас и в  самом  деле высадили в  условленном месте, то в двухстах
метрах  от  берега  должна  была  проходить  дорога   на  Молфетту,  рыбачью
деревушку. Вскоре мы наткнулись на эту дорогу, повернули  налево и пошлепали
по  ней, проклиная дождь на все корки. Я думал только о том,  как  заставить
Вулфа перевести мне  инструкции на  водяном отопителе, когда мы доберемся до
отштукаренного домика в Бари.
     Доковыляв  до Молфетты,  мы постучались в  дверь ближайшего выбеленного
домика, обсаженного деревьями,  и Вулф, поговорив с  хозяином,  протянул ему
через щель листок бумаги.
     Итальянец, столь же любезный, как и  гребец с ялика, согласился довезти
нас  до  Бари за пять тысяч  лир. В дом он нас не пригласил, и мы дожидались
его под  развесистым инжиром.  Наконец он  появился, выкатил  из-под  навеса
маленький "фиат", и мы взгромоздились на заднее сиденье.
     Ерзая в  промокших  насквозь брюках, я пытался размышлять.  Кое-что мне
было  не  по  душе  -  например,  я никак  не  мог  уразуметь,  зачем  Вулфу
понадобилось  отдавать восемь кусков этим висельникам. С другой  стороны,  я
соглашался,  что Вулф пытался сделать так,  чтобы его  предложение выглядело
как можно более соблазнительным для Стритара.  Смущало одно: Зова мы с собой
не прихватили и никакой гарантии на то, что он и  в самом  деле  заявится  в
Штаты, у нас не было. В Италию он должен был пробраться через Горицию, как и
прежде, а встретиться мы договорились в Генуе.
     Я  продолжал   обмозговывать  сложившееся   положение,   когда   "фиат"
затормозил,  левая  дверца  открылась и в лицо водителю брызнул луч  фонаря.
Снаружи стоял  некто  в плаще  до ног.  Он  задал несколько вопросов,  потом
открыл  заднюю  дверцу,  посветил на  нас  и  что-то спросил.  Вулф ответил.
Завязалась  оживленная беседа,  причем  плащ  настаивал, а  Вулф не уступал.
Наконец плащ захлопнул  вашу дверцу,  обошел машину справа, открыл  переднюю
дверцу, забрался  на сиденье справа  от шофера и  повернулся лицом к нам.  В
руке его я  разглядел пистолет,  вороненый ствол которого  смотрел на нас  с
Вулфом.
     - От меня что-нибудь требуется? - спросил я Вулфа.
     - Нет. Он хотел проверить наши документы.
     - Куда мы едем?
     - В тюрьму.
     - Господи, разве мы не в Бари?
     - Уже подъезжаем, да.
     -  Так скажите  ему, чтобы  отвез нас в тот дом,  и мы покажем ему  эти
идиотские документы.
     - Нет. Я не хочу рисковать - завтра по ту сторону Адриатики узнают, что
я был здесь.
     - А что вы ему сказали?
     - Что  я  хочу  встретиться  с  американским  консулом. Разумеется,  он
отказался тревожить консула в такое время.
     Я  попытаюсь протолкнуть новый  закон, согласно которому в любом городе
должно быть  по два  консула - дневной  и ночной. Уверен,  что любой из вас,
которому  доводилось провести  ночь  или  хотя  бы  ее часть  в  итальянской
кутузке, поддержит  меня. Нас -  вернее  Вулфа - допросили. Сначала  за  нас
взялся прилизанный красавчик-баритон в  безукоризненном мундире,  потом пару
часов усердствовал  жирный гиппопотам в засаленной рыбацкой робе. Отобранные
у  нас ножи и пистолеты не  прибавили  им доброжелательности. В конце концов
нас запихнули в крохотную  камеру  с двумя койками, уже заселенными примерно
пятьюдесятью тысячами душ. Двадцать тысяч обитателей представляли блохи, еще
двадцать  тысяч  -   клопы,  а  остальных  я   и  по   сей   день  не   могу
классифицировать.  После ночи  в  стогу  сена и второй  ночи, проведенной  в
обледеневшей пещере, можно было посчитать любое новшество улучшением,  но на
деле вышло  не  так. Я вдоволь  нагулялся  от  стены  до стены (целых десять
футов),  стараясь  не  наступить на  какую-нибудь часть Вулфа, который сидел
прямо  на бетонном  полу.  Про  завтрак  могу  сказать  одно  -  мы  от него
отказались. Шоколад  - то, что  от него  осталось - был в рюкзаках, которые,
естественно, у нас отобрали.
     В одной из  первых же статей  нового закона  о дневных  консулах должно
быть требование о том, чтобы на  службу  они приходили к восьми утра. Лишь в
начале одиннадцатого дверь  в нашу  камеру распахнулась, и вошедший тюремщик
что-то сказал. Вулф  велел мне следовать за ним, и мы прошагали по коридору,
затем поднялись по лестнице  и вошли в  залитую  солнечным светом комнату, в
которой  сидели  двое.  Долговязый  субъект  с  невыспавшейся  физиономией и
оттопыренными ушами размером с суповую тарелку проскрипел по-английски:
     - Я  Томас Арнольд,  американский  консул. Мне сказали, что вы изъявили
желание встретиться со мной.
     - Я хочу поговорить с вами, - Вулф бросил взгляд на второго человека, -
с глазу на глаз.
     - Это синьор Анжело Бизарро, надзиратель.
     - Спасибо. И тем не менее я вынужден настаивать на своей просьбе. Мы не
вооружены.
     -   Да,   я  знаю.   -  Арнольд  повернулся  к   надзирателю   и  после
непродолжительного обмена  репликами  синьор Бизарро встал со стула и вышел,
оставив нас наедине с лопоухим консулом.
     - Слушаю вас, - сказал он. - Вы американцы?
     -  Да. Если  вы позвоните в американское посольство в Риме и  попросите
соединить вас  с  мистером  Ричардом Коуртни, то избавитесь  от  нас в самое
сжатое время.
     - Сначала вы должны  объяснить мне, почему вы оказались ночью на дороге
без документов и с оружием.
     - Хорошо, -  согласился Вулф.  -  Только вы должны гарантировать, что о
нашем присутствии здесь не узнают газетчики. Меня зовут Ниро Вулф, я частный
сыщик из Нью-Йорка. А это мистер Арчи Гудвин, мой доверенный помощник.
     Консул улыбнулся.
     - Я вам не верю.
     - Тогда позвоните мистеру  Коуртни. Или  даже  проще... Вы знаете Паоло
Телезио, брокера и торгового агента из Бари?
     - Да. Мы встречались.
     - Если вы позвоните ему и позволите мне поговорить с ним, то он пришлет
сюда  наши  документы,  должным  образом  проштампованные в Риме четыре  дня
назад. Он также удостоверит, что мы - те, за кого себя выдаем.
     - Черт побери, так вы и в самом деле Ниро Вулф?
     - Да.
     - Тогда какого черта вы шляетесь но ночам с оружием и без документов?
     - Согласен,  это неосмотрительно, но другого  выхода у нас не было.  Мы
здесь по  крайне  щекотливому и конфиденциальному  делу,  и никто  не должен
прознать, что мы в Италии.
     Я мысленно восхищался Вулфом. Он дал понять Арнольду, что мы  находимся
здесь по секретному заданию американского правительства и даже в том случае,
если консул решит позвонить послу  в Рим и услышит в ответ, что это не  так,
то подумает только, что  наше задание и вправду сверхсекретное. В посольство
звонить он не стал. Во  всяком случае, при нас. Он позвонил Телезио, передал
трубку  Вулфу  и потом сидел и оживленно  трепался с нами  до тех  пор, пока
Телезио  не  принес  наши документы. Вулф сумел  настолько внушить ему,  что
никто не должен знать, кто мы такие, что  Арнольд не назвал  наших имен даже
надзирателю.
     Телезио привез нас к себе домой. В прихожей Вулф сказал мне:
     - Мы разденемся здесь, а эти мерзкие тряпки