лтан сказал, что сама шпага ни  за что не
проткнула бы тело Ладлоу. Значит, эту штуку потом сняли с конца шпаги. Очень
похоже  на то,  что  она  легко снимается.  Сомневаюсь,  нужно  ли  мне  еще
показывать  вам  на эти пятна на рукавице в том самом  месте, где наконечник
был в нее завернут.
     - Спасибо, я и сам вижу.
     - И  еще вы сами  видите,  что  перчатка женская.  Она кажется  большой
только потому, что так  сшита,  а на  самом  деле  она  не настолько велика,
чтобы...
     - Это я тоже сам вижу.
     - Ну, тогда вы  должны понимать, что, если бы я там остался и  подобное
приспособленьице нашли у меня в кармане, или попытайся я его спрятать...
     Я умолк,  так  как  Вулф закрыл глаза  и  принялся шевелить губами. Так
продолжалось недолго,  может, секунд тридцать,  после  чего  он  потянулся к
кнопке у себя на столе и надавил на  нее. Появившийся Фриц был точно в таком
же поварском колпаке и фартуке, что и  разиня во дворе ресторана, который не
заметил кошку моей жены.
     - Выключи свет в коридоре и не  открывай дверь, если  будут  звонить, -
приказал Вулф Фрицу.
     - Слушаю, сэр.
     - Если зазвонит телефон, возьми трубку на кухне. Арчи дома нет, и ты не
знаешь, где он и когда вернется. Я занят и не хочу, чтобы меня беспокоили. В
гостиной и столовой опусти гардины, но сначала  ответь, есть ли у  нас целый
каравай итальянского хлеба?
     - Да, сэр.
     - Принеси его сюда, и еще маленький ножичек и вощеную бумагу.
     Я вышел вслед за  Фрицем, чтобы повесить  пальто в прихожей и задвинуть
засов на двери. Когда я  вернулся, мне пришлось включить фонарик, и в тот же
миг  вошел  и Фриц, неся на подносе то, что  требовал Вулф.  Вулф  велел ему
встать  рядом и, вооружившись  ножом, острым как бритва, - у  Фрица все ножи
такие  -  взрезал каравай. Наметив  в середине  каравая  кружок диаметром  в
четыре дюйма,  он аккуратно извлек мякиш  до самой  нижней корки, но оставив
саму корку нетронутой. Затем кончиками пальцев  он взял col de mort, положил
его  на тыльную сторону рукавицы,  плотно свернул ее и,  завернув в  вощеную
бумагу, запихнул в отверстие, проделанное в каравае. Оставшееся пространство
он  заполнил кусками бумаги и еще один  лист расправил  сверху.  Пальцы  его
проделали  все это так  быстро и проворно, что вся операция заняла  едва  ли
больше трех минут.
     -  Приготовь  сейчас  же  шоколадную глазурь, -  велел Вулф Фрицу,  - и
хорошенько покрой ею каравай. Потом убери его в холодильник, а остатки хлеба
уничтожь.
     - Слушаю, сэр. - Фриц безропотно взял поднос и удалился.
     -  Браво!  -  язвительно  воскликнул  я.  -  Я  преклоняюсь перед вашей
смекалкой. Моей бы хватило только на то, чтобы швырнуть эту штуковину в ящик
бюро.  Конечно,  замаскировать под торт куда  живописнее,  но какой  ужасный
расход шоколада, да и кто, по-вашему, явится сюда ее выискивать?  Неужели вы
считаете - я бы мог  принести ее сюда, если бы  допускал, что  кто-то  может
заподозрить, что именно я уношу с собой?
     - Не  знаю. Но ведь кто-то точно знает, что она у тебя и  ты ее унес, -
тот, кто сунул тебе в карман сверток. У кого была возможность сделать это?
     - Да у  кого угодно. В кабинете собрались  все. А я караулил  у входной
двери.
     -  Когда ты снял  с  вешалки пальто, надел его и  собрался  уходить, ты
смотрел на окружающих?
     - Нет. Мне тогда было не до того. В кабинете торчали два фараона, а мне
надо было смыться да еще унести с собой это.
     -  Ты сказал,  что,  судя по всему, мисс  Тормик  фехтовала  с мистером
Ладлоу. Почему "судя по всему"? Разве этого не знают точно - да или нет?
     - Кто-то, может, и знает, но  только не я. Я  сидел внизу в кабинете  с
мистером и миссис Милтан, когда консьерж обнаружил тело и поднял дикий крик.
Позже  у  меня уже  не  было возможности поговорить ни  с мисс Тормик,  ни с
кем-нибудь еще.
     Зазвонил телефон. Я не  стал брать трубку, прислушался, и вскоре до нас
долетел слабый голос ответившего по телефону Фрица.
     Вулф откинулся в кресле и вздохнул.
     - Ладно, - пробормотал  он.  - Расскажи-ка мне  все по  порядку. С  той
минуты, как ты пришел туда, до того, как ушел. Ничего не упускай.
     Я так и сделал.


        ГЛАВА 5 

     Без  пятнадцати  десять  мы  наконец встали  из-за стола,  вернулись  в
кабинет, включили там свет,  сели и  стали ждать.  Произошло уже немало. Три
раза звонили в  дверь,  но ее никто не открыл, а телефон трезвонил еще чаще.
Покончив с салатом, я  предоставил  Вулфу  одному расправляться с  пирогом с
зелеными помидорами, а сам прошагал  в  неосвещенную  гостиную  и,  выглянув
из-за окопных занавесок, посмотрел на улицу.  На тротуаре,  засунув  руки  в
карманы, мерзли два угрюмых типа в штатском. Я показал им язык и, вернувшись
на  кухню,  снял  трубку  телефона.  Джонни  Кимза и  Орри  Кэтера  дома  не
оказалось, но я попросил передать им,  чтобы они  нам  перезвонили. До Фреда
Даркина и  Сола  Пензера мне удалось  дозвониться, и я их предупредил, чтобы
они ждали возможных приказаний  от Вулфа, и  заодно рассказал Солу о письме,
которое он получит завтра с утренней почтой. Фриц, отвечавший  на телефонные
звонки, записал номер одного из абонентов  -  я почти не сомневался, что это
был номер школы  Милтана, но на  всякий  случай проверил его по справочнику,
после  чего  велел Фрицу перезвонить туда и оставить  сообщение,  что мистер
Вулф и мистер Гудвин сейчас уже вернулись и пока  находятся дома. Сделав все
это, я вернулся в столовую составить Вулфу компанию за кофе.
     В кабинете,  куда мы  возвратились  после  ужина,  ждать  нам  пришлось
недолго. Не  прошло и пяти минут, как у входа задребезжал  дверной звонок, и
мне  пришлось  идти  в  прихожую.  Открывая дверь, я готовился узреть  самое
большее  пару  сержантов,  и  был  по-настоящему  удивлен,  увидев  знакомую
одинокую фигуру в фетровой шляпе набекрень, с злобным взглядом и незажженной
сигарой, свешивающейся из уголка крупного твердо очерченного рта.
     -  Ба, кого мы  видим,  - провозгласил я,  посторонившись  и  давая ему
войти. - Чем обязаны столь высокому посещению?
     - Поди к черту, - прорычал,  входя, инспектор  Кремер. Я закрыл входную
дверь, помог инспектору избавиться от пальто и шляпы и зашагал следом за ним
в кабинет.
     Вулф протянул вошедшему руку и дружески приветствовал его,  сказав, что
уже несколько месяцев был лишен такого удовольствия.
     -  Да уж, куда  какое  удовольствие.  - Кремер  уселся,  вынул изо  рта
сигару, бросил  на меня хмурый  взгляд  и,  поудобнее  вцепившись  в  сигару
зубами, зарычал снова:
     - Где тебя носило, Гудвин?
     И тут же, не дав мне раскрыть рта, добавил:
     -  Да  шут с  тобой. Если бы  я  уже знал,  где  ты пропадал, ты бы мне
ответил, а раз я этого не знаю, то черта с два ты мне что-нибудь расскажешь.
- Он переместил  сигару из одного угла рта в другой и, наклонившись  ко мне,
продолжил: -  Ты  самый  мерзкий паразит из всех, кого  я только  знаю,  раз
двадцать ты путался у меня под ногами, когда я  был занят  и мне было не  до
тебя. А теперь  вот я  приезжаю по вызову на место убийства, а мне сообщают,
что важнейший свидетель преспокойно надел пальто и шляпу и удалился, - и кто
бы  вы  думали, был  этот  свидетель?  Да сам Гудвин,  собственной персоной!
Единственный раз,  когда требовалось, чтобы ты остался  на месте  и дождался
меня, ты  взял  и смылся. Я уже  готов  был за  пять  центов  упечь  тебя за
решетку. А сейчас готов сделать это даже задаром!
     - Вы нашли Артура? - поинтересовался я.
     - Не твое собачье дело, кого мы нашли. Чего ради ты удрал оттуда?
     Я изобразил самую дружескую ухмылку:
     - Просто мне  так  захотелось. Слушайте,  инспектор, вы отлично знаете,
что это  пустопорожний разговор. Я  удрал, чтобы не потерять  работу. Мистер
Вулф отправил  меня  туда  с  поручением и велел  возвращаться,  как  только
поручение будет  выполнено. Я его  уже  выполнил,  а  мистер  Вулф,  как вам
известно, не  слушает никаких оправданий. Кстати, там осталась моя машина, я
припарковал ее на Сорок восьмой улице...
     - Не валяй дурака. Почему ты смотался?
     - Я же вам толкую. Останься я там хоть до полуночи, проку было бы чуть,
куча  народу  может  порассказать об  убийстве  куда больше меня, а один, по
крайней  мере,  - еще  больше  всех остальных. - Я позволил  себе возмущенно
повысить голос. - Я что, и без  того мало вас выручил? Кто караулил у входа,
когда явились патрульные, а потом парни из участка...
     Тут я резко умолк. Кремер зловеще кивнул:
     -  Так-так. Дошло наконец, да? Извилины, что ли, работали туговато? А я
вот уже давно додумался.  Итак,  Гудвин? Что там произошло после  того,  как
приехали участковые, и перед тем, как ты снял с вешалки свое пальто?
     - Да ничего.
     - Нет, что-то точно случилось. И я хочу знать, что именно.
     - Ничего не случилось, кроме того, что, когда полицейский сменил меня у
входа, помощи от  меня уже  не  было  никакой,  а  вы  сами знаете, на  кого
становится похож  мистер  Вулф,  если  я вляпываюсь  во что-то,  не  имеющее
отношения к моей работе на него.
     Кремер не спускал с меня глаз.  Затем он развалился поудобнее в большом
кожаном кресле, посмотрел на Вулфа и медленно покачал головой.
     - Как  же я устал, - обиженно протянул он.  - Почти всю прошлую  ночь я
из-за дела Эрлена провел на ногах,  спать лег только в восемь утра, а теперь
навалилось еще  одно дело,  да к тому же  выясняется, что вы были замешаны в
него еще до  того,  как все случилось,  и можете  сами  догадываться,  каким
легким и простым оно мне теперь кажется.
     - Могу вас заверить, - сочувственно отозвался Вулф, - что то поручение,
которое я дал мистеру  Гудвину, никоим образом не могло ни предотвратить, ни
спровоцировать  убийство.  Мы  в  самом  деле  не  представляли,  что  может
случиться нечто подобное.
     -  Да  знаю я,  что это за поручение.  Бриллианты Дрисколла.  К  чертям
собачьим. Сами посудите. После  того  как  Гудвин спустился  вниз  с  миссис
Милтан, он  шесть  или  семь минут торчал  у  самого входа, дожидаясь,  пока
приедут патрульные.  Они приехали, но снова бросили его  одного  до тех пор,
пока  не  появились  люди  из участка.  Гудвин с  самого  начала  знал,  что
расследование убийства означает для тех, кто оказался на месте преступления,
когда  группа приступает к работе. Если  он и вправду просто хотел явиться к
вам  с докладом, то  все, что  ему требовалось, это выйти,  сесть а машину и
укатить. Вместо этого он ждет,  чтобы приехали участковые, потом, когда один
из  них сменил его  у  входа,  идет  в  кабинет, осматривается и  вдруг  как
ошпаренный  хватает  свое  пальто  и  шляпу,  крадется  в  подвал,  угрожает
пистолетом цветному консьержу...
     - Никто ему не угрожал.
     - Заткнись. Приказывает, чтобы консьерж не двигался с места, выбирается
вместе  с раздвижной лестницей  на задний двор, карабкается  на забор, несет
какую-то чушь  про  кошку  своей жены,  старательно  грохается  с  забора  в
соседний  двор, улепетывает через кухню  и ресторанный зал на  Сорок девятую
улицу, прыгает в такси и велит водителю ехать  быстрее. А  теперь  еще имеет
наглость уверять  меня, что  в промежутке  между приездом участковых  и  той
минутой, как он  потянулся  за  пальто, ровным счетом ничего не случилось! Я
спрашиваю, на что все это похоже?
     - На замедленный мозговой процесс, вот на что. Впрочем, я уже привык  к
этому, к сожалению.
     - Это похоже на дурдом. Но Гудвин пока не сошел с ума.
     - Безусловно. Не совсем еще. Не хотите немного пива?
     - Нет, благодарю.
     Вулф  нажал на  кнопку, откинулся и соединил кончики пальцев на верхней
точке своего необъятного пуза.
     - Давайте  выясним все до конца, мистер Кремер, - резонно заметил он. -
Вы были очень заняты, и вам необходимо  поспать.  Что до вопроса, который вы
подняли - насчет того, что произошло в упомянутый вами отрезок времени -  то
Арчи говорит,  что  не  хотел,  чтобы  его продержали там до полуночи  из-за
нескончаемой  тягомотины,  которую затеяли  ваши  люди. Я  считаю,  что  это
замедленная работа  мозга. Если в  самом деле произошло что-то значительное,
то совершенно очевидно, что мы не собираемся вас в это посвящать, по крайней
мере сейчас,  так  что нет смысла останавливаться на данном  вопросе. Далее,
если  вы спросите, почему  мы  не пожелали  ни с  кем  общаться  до половины
десятого, я отвечу, что не хотел,  чтобы нас  прерывали, пока  я не выслушаю
полный отчет мистера Гудвина о  происшествии, и  еще что я терпеть не  могу,
когда меня беспокоят во время ужина; далее, к вашим услугам множество людей,
которые  там присутствовали, и вы  все  равно не  узнали  бы от Арчи  ничего
такого, что вам не сказали бы другие.
     Вошел Фриц с подносом. Вулф откупорил бутылочку и налил себе пива.
     -  Что еще? Наверно,  вас интересует, зачем я послал туда Арчи? Сегодня
во второй половине дня к нам пришла девушка по имени Карла Лофхен. Раньше мы
никогда ее не видели. Она хотела нанять меня  в интересах своей подруги Нийи
Тормик, которую обвинили в  воровстве. Дело  разъяснилось  само собой  после
заявления  мистера  Дрисколла,  оказавшегося забывчивым  ослом.  Дальше  вы,
несомненно, спросите, почему же мистер Гудвин  не вернулся домой сразу после
того, как все выяснилось и он покинул школу Милтана. Он не вернулся  потому,
что позвонил мне, а я велел ему задержаться. Вы знаете,  что  когда я берусь
за дело, то хочу,  чтобы  мне заплатили. Как ни  стараюсь я обуздывать  спою
жадность, все равно люблю получать гонорары  даже тогда,  когда предоставляю
клиенту только  желание  помочь,  а не какой-то  умственный  вклад. Вот  я и
послал его снова  повидаться с мисс Тормик.  Ее-то он и дожидался в кабинете
Милтана, когда до них долетел крик консьержа.
     Кремер  медленно  тер  подбородок,  всем  своим  видом выражая  упрямое
несогласие. Он  молча  смотрел, как Вулф выпил  стакан пива и вытер  губы, а
потом повернулся ко мне:
     - Слушай, ты же в своем уме. Когда-нибудь, когда я не буду так занят, я
скажу тебе, кто ты есть, но только не  сумасшедший. Давай представим, что ты
мне рассказываешь маленькую историю.
     - Да я вам и длинную бы рассказал. Когда мы услышали вопли, я находился
в кабинете с мистером и миссис Милтан...
     - Нет, нет. Назад. Начни со своего прихода. Мне нужны подробности.
     Я  исполнил  его желание и изложил все в своем лучшем  стиле.  По  тону
Вулфа  я понял, что сегодня в  программе - стремление угодить (предметами не
первой  необходимости),  так что постарайся не упустить  ни одной маловажной
детали.  И я  не ударил  в грязь лицом. Одним из небольших  пробелов в  моем
рассказе  стал  короткий разговор  между двумя  балканками и мной,  когда  я
караулил выход  из  здания.  Когда я  закончил,  Кремер задал  мне несколько
вопросов, ответить  на которые труда не  составило, после чего  снова ехидно
проехался по поводу интересующего  его отрезка  времени. Единственное, что я
добавил к своим прежним объяснениям,  было то, что  я проголодался. С минуту
он сидел и, насупившись, жевал сигару, а потом обратился к Вулфу:
     - Не верю, - решительно заявил он.
     - Вот как? Чему именно вы не верите, мистер Кремер?
     -  Я не  верю, что Гудвин  рехнулся.  Я не верю,  что он  сбежал  таким
идиотским способом только потому, что стосковался по дому и проголодался. Не
верю, что он вернулся в  школу снова, чтобы получить гонорар с мисс  Тормик.
Не  верю, что здесь  все чисто и гладко, раз дело касается вас,  и  что  вас
совершенно не интересует это убийство.
     - Я вовсе не сказал, что убийство меня не интересует.
     - А! Не сказали? Значит, оно вас интересует?
     Вулф скривился:
     -  Да.  Если   угодно.  Когда  Арчи  караулил  у  дверей,  мисс  Тормик
приблизилась к нему и попросила его  - точнее, меня - действовать и дальше в
ее интересах. Он  согласился.  Итак,  я взялся за дело, а доход, который оно
мне  обещает... - Вулф  пожал плечами. - Все равно,  меня уже наняли.  Из-за
этого-то Арчи и решил, что следует немедленно пообщаться со мной наедине. Вы
знаете, мистер Кремер,  когда представляется подходящий случай,  я умею быть
искренним...
     Инспектор вонзил зубы в сигару и взбешенно процедил:
     - Так я и знал!
     Брови Вулфа в ответ поднялись на миллиметр:
     - Что вы знали?..
     - Да все. Как  только я  узнал, что  Гудвин был там и удрал в погоне за
несуществующей кошкой... И  так все шло к тому,  что  дело запутанное, а тут
еще и это! Так, значит,  у вас есть клиент!  И конечно, ваша  клиентка  - та
самая, которая фехтовала с  убитым  в том зале в конце коридора! Не иначе! -
Левой рукой он спас  сигару от расправы, догадавшись вынуть  ее изо  рта,  и
одновременно стукнул  по столу правым  кулаком. - Поймите, Вулф! Я  пришел к
вам,  чтобы  предложить  сотрудничать,  невзирая на  то,  что  Гудвин  нагло
смотался оттуда! И что  я получил в ответ? Вы пытаетесь внушить  мне, что за
какие-то   несчастные  десять  секунд  ваш  служащий  успел  втянуть  вас  в
расследование убийства! Чушь! - Кремер снова стукнул по столу. - Я знаю,  на
что вы способны - лучше меня никто этого не знает. А я, как последний дурак,
пришел к вам  с надеждой на короткое серьезное обсуждение,  и  на это вы мне
заявляете,  что  работаете на  клиента!  Как  это у  вас  всегда  появляется
какой-то чертов клиент? Само собой, с  этой минуты я перестаю верить каждому
слову...
     Мне  удалось  наконец,  махая  руками,  остановить  его  рев:  зазвонил
телефон, по мне ничего не было  слышно.  Спрашивали Кремера. С  ворчанием он
встал и подошел к моему столу, чтобы взять трубку; я посторонился. Несколько
минут он  в основном  только слушал, а  потом ему как будто  сказали  что-то
неприятное, судя по тому, как он, против обыкновения, не сдержался  и крепко
выругался по  телефону. Он дал несколько указаний, опустил трубку на рычаг и
произнес спокойно, но крайне ядовито:
     - Так, теперь совсем замечательно.
     Вернувшись на свое место, он с минуту сидел молча, покусывая губу.
     -  Просто  замечательно,  -  повторил  он.  - Чудесный  случай,  только
раскрывай. Больше мне тут делать нечего.
     - Вот как, - пробормотал Вулф.
     -  Именно.  В  дело  ввязались три  фэбээровца.  Пусть  считается,  что
расследование убийства, совершенного в Манхэттене, - дело уголовной полиции,
которую я как  будто возглавляю, но что я по сравнению с фэбээровцами? Пошли
я их к черту, комиссар скажет - ах, как же так, надо же сотрудничать. К тому
же  тут еще две  неприятные  стороны.  Во-первых,  у дела  сразу  появляется
совершенно другая окраска, о которой мы даже и не подозревали, - на редкость
ободряющее соображение. Во-вторых, кто бы теперь ни распутал дело, неважно -
как и когда, весь жар загребет ФБР. Они вечно так.
     -   Ну-ну,  инспектор,  -  запротестовал  я,  -   ФБР  -  представители
американцев, и вряд ли мы очень погрешим  против  истины, если  скажем,  что
фэбээровец - это сама Америка...
     - Заткнись. Хотел  бы я, чтобы ты сам угодил служить в ФБР и они услали
тебя на Аляску. Учти, я могу тебя арестовать.
     - Вот как, для меня  это новость. Что, разве есть управа на невиновных,
которые не смогли побороть в себе отвращения при виде  крови и  удрали домой
на такси?
     - Где ты там углядел кровь?
     - Не видел я никакой крови. Это так, для красного словца.
     - Метафора, - буркнул Вулф.
     -  Издеваетесь.  Ладно.  -  Кремер воззрился на  Вулфа.  -  Значит,  вы
работаете на клиента.
     Вулф состроил гримасу.
     - Что делать,  в порядке эксперимента, раз  Арчи дал  свое  согласие. Я
говорю  "в  порядке  эксперимента",  так  как  мне  еще  не  довелось  с ней
познакомиться. Когда  я увижу ее и  побеседую с ней, я  сразу пойму, виновна
она или нет.
     - Значит, вы допускаете, что она может быть виновна?
     -  Конечн