о  имени  предложит,  скажем, десять  тысяч
долларов. Какого  черта, я  сам  готов заплатить  такую сумму!  Мой  адвокат
считает,  что мне,  может быть,  придется уплатить  Реннерту  что-нибудь  от
пятидесяти до ста тысяч, и если моя  идея приведет  к успеху, то с Реннертом
будет покончено. Вы, мисс Винн, в точно таком же положении в отношении Алисы
Портер. Она тоже намерена ограбить вас...
     - Ничего общего, -  возразил Рубен  Имхоф. - У Алисы Портер нет никаких
доказательств. Алиса Портер утверждает,  что мисс Винн украла  у  нее  сюжет
рассказа, но самого-то рассказа нет.
     - Будет.  Мисс  Винн, неужели  вы не согласитесь уплатить  десять тысяч
долларов, чтобы навсегда отвязаться от Алисы Портер?
     Эми Винн обернулась к Имхофу. Он похлопал ее по плечу
     - В чем заключается ваша идея? - спросил он Ошина.
     -  А  вот  послушайте. По-моему,  блестяще,  но просто.  Мы выплачиваем
двадцать  тысяч   долларов  за   подробный   рассказ   о  том,  кто  написал
произведение,   на   основании  которого  предъявлена  претензия,  как  была
подброшена  рукопись   и   так  далее.  С   доказательствами,  конечно.   Мы
гарантируем,  что   не   возбудим  судебного   преследования,  не  потребуем
возвращения  полученных в  результате  шантажа  денег.  Вы  видели  их  всех
четверых, мистер Гудвин. На ком бы вы остановили выбор?
     - На Саймоне Джекобсе, - ответил я.
     - Почему именно на нем?
     - Очень просто, хотя  и не блестяще. Реннерт  собирается содрать с  вас
куда больше  - двадцать тысяч.  То же самое и Алиса Портер;  она  только что
предъявила свои  претензии  Эми Винн.  Что касается Джейн  Огильви,  то  тут
только одному  богу  известно. На суде она заявила, что написала рассказ "На
земле,  не  на  небесах",  потому  что  "задыхалась от опеки своего  отца  и
обожания матери и искала выхода для своей плененной души"  - конец цитаты. Я
предполагаю,  это  означает, что она любым  способом готова была  заполучить
какие-нибудь деньги и,  по-видимому, шантажист знал об  этом и решил  помочь
ей. Заполучив деньги и  почувствовав  свободу,  она отправилась в Европу, но
через месяц вернулась обратно в свои ясли. Она может взять двадцать тысяч, а
может и отвергнуть.
     - Значит, остается один Джекобс.
     - Совершенно  верно. По-видимому,  он давным-давно истратил  свою  долю
добычи. Сейчас у него трудные времена, пристроить рассказы нелегко. Он живет
в трущобах вместе с женой и детьми. Не знаю, есть ли у него долги, наверное,
есть, а он  не из тех  людей,  которые любят  быть  должниками. Вероятно, он
согласится получить куш в двадцать тысяч долларов, если будет твердо уверен,
что на него не подадут в  суд и ему не придется возвращать деньги, выуженные
два года назад у Ричарда Экклза. Это должен гарантировать ему сам Экклз.
     Ошин обернулся к Томасу Декстеру:
     -  Как  вы  считаете,  мистер Декстер? Вы  лучше нас знаете  Экклза, вы
издали его книгу. Он согласится?
     Издатель провел рукой по седой шевелюре.
     - Трудно сказать. Скажу только, что если мистер Экклз  согласится, то и
"Тайтл хауз"  не  будет  возражать.  Конечно,  при  условии,  что письменное
обязательство Джекобса - я  надеюсь, что оно будет дано в письменном виде, -
будет ясно говорить, что предъявленные им обвинения в плагиате были ложными.
Таким  образом, это снимет с издательства "Тайтл хауз"  вину за то, что  оно
якобы выпустило  в свет  книгу,  которая  была  гм...  подделкой.  Мы  дадим
обязательство, что  не  потребуем возврата  денег  ни целиком,  ни частично,
заплаченных нами Джекобсу.
     - Отлично. Ну, а как Экклз?
     -  Ничего не могу сказать за  него. Однако  он человек здравомыслящий и
толковый во всех отношениях. Думаю, что он согласится, если к нему правильно
подойти.
     - А что вы скажете по этому поводу, Кора? - спросил Филипп Харвей. - Вы
знаете его лучше, чем кто-либо из нас.
     Кора Баллард поджала губы.
     - Еще бы я не знала Дика!  Я помогала ему, когда  он двадцать лет назад
подписал договор на свою первую книгу. Тогда он еще не обзавелся собственным
литературным  агентом.  Издатель требовал  себе тридцать процентов  за право
экранизации  и  двадцать  процентов  от  сборов. Смешно,  право. В некоторых
отношениях  Дик очень странный  человек, но он  справедливый и очень щедрый.
Думаю,  что  первым  делом  он  пойдет  к Полю  Норрису,  своему  агенту,  и
посоветуется с ним. Конечно, я знаю и Поля, и, возможно, с ним следовало  бы
переговорить в первую очередь. Могу повидаться с ним сегодня же.
     -  Вот образцовый секретарь, -  заявил Джеральд Кнапп.  - Вы, писатели,
всегда снимаете сливки.
     Председатель Харвей хмыкнул.
     - Издатели тоже не  остаются внакладе. Однако  к делу. Будь я на  месте
Дика Экклза, я бы не задумывался.  К  сожалению, я человек не  его  ранга  и
никогда не буду. У меня опубликованы шесть книг,  и последняя - "Почему боги
смеются?" - издана уже тиражом больше  чем  в девять тысяч экземпляров,  что
является для  меня  рекордом.  -  Он оглядел  присутствующих.  - Так  что же
относительно идеи мистера Ошина? Как она вам нравится?
     - Мне  нравится,  -  изрек Ошин. - Она  стоит  десяти тысяч долларов, и
думаю, что мисс Винн должна принять ее.
     Эми Винн посмотрела на Рубена Имхофа с немым вопросом.
     -  Мы это  еще  обсудим, -  ответил он  на  ее  взгляд  и  обернулся  к
председателю. -  Не будет  никакого  вреда, если  мисс Баллард  повидается с
мистером Экклзом и его агентом. Если они дадут согласие сотрудничать с нами,
тогда и решим, как нам действовать дальше.
     - Считаю, что нужно решить это сейчас же, - заявил  Джеральд Кнапп. - Я
целиком и  полностью одобряю идею  мистера  Ошина и предлагаю  принять ее. В
случае  согласия мистера Экклза у нас не будет надобности собираться  вновь.
Мистер  Вулф  получит  необходимые  бумаги  и  сделает  предложение  Саймону
Джекобсу.
     - Поддерживаю, - сказал Ошин.
     - Будут  еще  вопросы?  - спросит  Харвей. - Нет? Тогда  прошу, кто  за
предложение  мистера Ошина, поднять руки.  Единогласно. Мисс Винн, когда  вы
известите  меня  о  том, согласны ли  вы  войти  в долю с мистером Ошином на
десять тысяч? Сегодня, предположим?
     - Конечно. До пяти часов, - заверила она.
     - Отлично. Если меня не окажется дома, позвоните мисс Баллард  в НАПИД.
Мистер  Вулф, я надеюсь, что вы изменили свое решение? Вы  согласны, что  мы
достигли  некоторого  прогресса?  Конечно, только  благодаря вам  и  мистеру
Гудвину. Есть ли у вас какие-нибудь замечания?
     -  Да, хотя  я  детектив,  а не ловец зверя  с помощью наживок. Однако,
поскольку мистер Гудвин назвал кандидатуру мистера Джекобса, мы оба берем на
себя ответственность. Если  вся  подготовительная часть будет проделана вами
удовлетворительно, мы начнем действовать.


7

     В тот же день, в двадцать минут пятого, Эми Винн сообщила мне (лично, а
не по телефона), что согласна внести свою долю в десять тысяч долларов.
     Дела закрутились около трех часов дня  после  телефонного звонка Рубена
Имхофа.  Вулф  и я  после  совместного  обеда,  который прошел  в  несколько
улучшенной атмосфере,  находились  в  кабинете.  Он сидел за  своим  столом,
диктуя письма,  я  за  своим  записывал его слова, когда раздался телефонный
звонок и я поднял трубку.
     - У телефона Арчи Гудвин.
     - Это Рубен Имхоф, Я, конечно, знаю, что  Вулф  никогда не  выходит  из
дома по делам...
     - Совершенно верно. Никогда.
     - Что ж, тогда приезжайте поскорее вы. Ко мне, в издательство.
     - Я сейчас занят. Скажем, через час?
     -  Нет. Немедленно.  Я  ничего  не  могу  объяснить  вам  по  телефону.
Поспешите.
     -  Ладно. Еду. Наберитесь терпения.  - Я положил трубку  и  обернулся к
Вулфу:  -  Имхоф.  Что-то  его  кусает,  не  говорит  что,  просит  приехать
немедленно. Наша обязанность?
     - Будь они  прокляты,  эти  помехи,  - буркнул Вулф. Мы  как раз писали
письмо   Льюису  Хьюитту,  рассказывая  о  результатах  скрещивания  орхидеи
Гаскеллианы Альбы с Моссиае Вашенери. - Что ж, отправляйся.
     Так я и сделал. В  это время  дня движение транспорта  на Восьмой авеню
меньше,  чем на Десятой, так что я направил свои шаги на  восток, где и взял
такси. Наконец  мы доехали  до перекрестка Пятьдесят  второй улицы и  Шестой
авеню,  и, когда  повернули  направо,  я  увидел,  что  весь  квартал  забит
машинами. Я рассчитался с таксистом и дальше отправился пешком. Издательство
"Виктори пресс" из Мэдисон-авеню в районе  Пятидесятых улиц  располагалось в
новомодной  коробке  из  стекла и бетона с  четырьмя  лифтами и  вестибюлем,
выложенным зеленым мрамором. В приемной  на тридцать  втором этаже я  ожидал
увидеть суматоху, судя по взволнованному тону, которым со  мной разговаривал
по телефону Имхоф, но все тут было  тихо  и безмятежно. На стульях терпеливо
ждали приема  два человека, один  из которых держал  на  коленях  толстенный
портфель. Ясноглазая  секретарша едва подняла  голову  при  моем  появлении.
Однако, когда я назвал себя, она тут же оживилась, сказала, что мистер Имхоф
ожидает  меня,  куда-то   позвонила,  и  в  тот  же  миг  в  приемную  вошла
привлекательная  молодая  особа  и  пригласила  меня  следовать   за  собой.
Пожалуйста.  Будучи,  как  я  уже   говорил,  человеком  наблюдательным,  я,
естественно, заметил, что бедра у нее ни на секунду не оставались в покое.
     Кабинет Рубена Имхофа являлся идеальным местом для ведения  переговоров
с членами  НАПИД  по поводу условий  договора  на  издание  их  книг. Автор,
конечно,  не  станет  мелочиться  из-за  отдельных  незначительных  деталей,
беседуя с  владельцем такого внушительного,  в четыре  окна, кабинета, таких
мягких комфортабельных  кресел, картин  известных  художников  на  стенах  и
настоящего старинного персидского ковра на полу. Мгновенно оценив все это, я
приблизился к письменному столу, за которым восседал Имхоф. Он даже не встал
и  не протянул мне руки. Он был явно не в духе и вряд  ли протянул  бы  руку
даже самому Вильяму Шекспиру или Марку Твену, если  бы они вдруг вошли. Меня
он  и  вовсе не приветил. Вместо этого он обратился к  особе,  которая ввела
меня в это святилище.
     - Не уходите, Джудит, сядьте. Вот, Гудвин, пожалуйста, полюбуйтесь.
     Я не спешил проявить заинтересованность. Возможно, как  однажды заметил
мой приятель, я воспитан не лучше, чем чванливый тигр,  но Эми Винн являлась
членом  комиссии  и одной  шестой частью  нашего  клиента, и  я  не  мог  ее
игнорировать.  Итак, прежде чем полюбоваться, что, находилось на столе перед
Имхофом, я обернулся к  креслу,  в котором сидела Эми Винн,  и поздоровался.
Она кивнула в ответ еле-еле, следует  отметить. Затем я обернулся к столу  и
посмотрел на то, что предлагал мне Имхоф.
     Всего  лишь  тонкая  стопа  бумаги  форматом  восемь   с  половиной  на
одиннадцать дюймов.  На верхнем  листке заглавие  "СЧАСТЬЕ СТУЧИТ В  ДВЕРЬ",
ниже  - АЛИСА  ПОРТЕР.  В  верхнем правом углу дата - 3 июня 1957. Текст  на
остальных  страницах  был  напечатан  через  два  интервала. Я посмотрел  на
нумерацию последней страницы - 27.
     - Где это нашлось? - спросил я.
     - В шкафу, в регистратуре. В папке, помеченной "Эми Винн".
     - Кто обнаружил рукопись?
     -  Мисс  Фрей, моя  секретарша. - Имхоф ткнул большим пальцем в сторону
молодой особы. - Мисс Джудит Фрей.
     - Когда?
     - Минут за  десять до того, как я позвонил вам. Мисс Винн  как раз была
здесь.  Мы  беседовали с ней  по поводу  письма, которое  я  отправил ей  на
прошлой  неделе, и  я  вызвал  мисс Фрей  и попросил ее принести копию этого
письма. Она принесла всю папку, потому что там, по  ее словам, кое-что было.
"Кое-что"  оказалось этой рукописью.  Мисс Фрей  утверждает,  что пять  дней
назад  этой  рукописи  в папке  не  было. В тот  день  она  в  последний раз
заглядывала  в  папку.  Я хочу  вас  кое-что  спросить. Помните,  в  то утро
Мортимер  Ошин сказал, что Эми Винн  находится в таком же положении с Алисой
Портер,  как он сам с Кеннетом Реннертом, и я ответил, что вовсе не  в таком
же,  потому  что  рукопись Алисы  Портер не обнаружена, на  что  он ответил:
"Будет". Не "может быть, будет", а именно "будет". Помните?
     - Ерунда. - Я подвинул кресло  и  сел. - Мало ли  что люди  говорят! Вы
познакомились с рукописью?
     - Поверхностно. Так же, как и мисс Винн.
     - Возможно, это и не  имеет значения. Тот, кто  сунул рукопись в папку,
наверное,   знает,  что  такое  отпечатки  пальцев.  Кто   имеет  доступ   в
регистратуру?
     - Все.
     - Сколько всего?
     - В договорном и редакционном отделах - тридцать два  человека. А всего
в издательстве  больше ста, но  сотрудники других отделов никогда не ходят в
регистратуру.
     - Но могут ходить?
     - Конечно.
     - Кто постоянно находится в регистратуре?
     -  Никого.  Сотрудники  бывают  там,  только  когда  в  этом  возникает
необходимость.
     - Туда может войти посторонний?
     -  Думаю,  что да.  - Имхоф  склонился вперед. - Послушайте, Гудвин.  Я
сразу же вызвал вас. Следы еще не остыли.  Ниро Вулф считается лучшим в этих
делах,  он  и вы  вместе.  Я хочу,  чтобы  вы поймали этого  сукина  сына, и
побыстрее.
     - Его или ее?
     - Неважно. Но  побыстрее, черт возьми! - Он стукнул кулаком по столу. -
Подбросить рукопись в мое издательство! Подумать только! Что вы предпримете?
Чем я могу вам помочь?
     Я положил ногу на ногу.
     -  Довольно  сложное  дело.  У  мистера  Вулфа  уже  имеется  клиент  -
Объединенная комиссия по вопросам плагиата,  членами которой состоите и вы с
мисс   Винн.   Может   произойти  столкновение   интересов.  Например,  если
рассматривать этот  случай обособленно от других,  то,  возможно, правильнее
всего было бы забыть о том,  что рукопись обнаружена. Сжечь ее или спрятать.
Но  это  не понравится  комиссии,  потому что  эта рукопись может  оказаться
полезной  для того, чтобы навсегда прекратить этот шантаж  с  плагиатом,  то
есть  добиться именно  того, чего хочет  комиссия.  Сколько человек  знает о
находке?
     - Трое. Мисс Винн, мисс Фрей и я. И вы. Четверо.
     - Давно ли мисс Фрей работает у вас?
     - Около года.
     - Следовательно, вы еще недостаточно хорошо ее знаете.
     - Я  знаю ее довольно  хорошо.  Она была рекомендована  мне моей бывшей
секретаршей, когда та вышла замуж.
     Я взглянул на Джудит Фрей и снова перевел взгляд на Имхофа.
     - В связи с мисс Фрей  возникают два очевидных вопроса. Первый: не сама
ли она положила рукопись в папку? Второй: если это сделала  не она, можно ли
ей доверять, что  она  позабудет о находке,  если  вы  попросите ее об этом?
Иначе будет весьма рискованно.
     - Я  не  подкладывала рукописи,  мистер Гудвин,  - громко заявила  мисс
Фрей. - И  если мой шеф не может мне доверять, лучше  я подам  заявление  об
уходе.
     - Я всего лишь размышляю вслух. - Я обернулся к Имхофу. - Даже если  вы
доверяете  мисс  Фрей  и решите, что  она  может держать язык  за  зубами, и
уничтожите рукопись, остаюсь еще  я.  Я видел рукопись. Конечно, я сообщу об
этом  мистеру Вулфу, и он будет действовать исходя из интересов  клиента, то
есть комиссии, и может оказаться, что...
     - Мы не уничтожим ее, - выпалила мисс Винн, подергивая носиком. Глаза у
нее  покраснели. Руки, которые она держала на коленях, сжались в кулачки.  -
Никогда  прежде  я  не  видела этой рукописи, и никто не может доказать, что
видела! Мне противно все это! Противно!
     Я обернулся к ней.
     - Я  понимаю вас, мисс Винн. В конце концов  пострадаете вы, если Алисе
Портер удастся ее трюк. Хотите услышать мой совет?
     - Конечно.
     - Но учтите, что после того, как я  доложу все мистеру Вулфу, он  может
отменить мое предложение. Во-первых, дайте мне  рукопись. На всякий случай я
проверю,  нет ли на ней отпечатков пальцев,  а мистер Вулф  сравнит  текст с
остальными. Во-вторых, никому не говорите ни слова. У вас, если не ошибаюсь,
нет адвоката?
     - Нет.
     -  Хорошо. В-третьих, не  вступайте  ни  в  какие  переговоры с  Алисой
Портер. Если получите от нее письмо - не отвечайте. Если она будет звонить -
вешайте трубку. В-четвертых, пусть мистер Вулф отнесется к этому  случаю как
к части того, ради  чего он был приглашен. Он не может  лично допросить всех
служащих   издательства  и  не   будет  этим  заниматься,  но  у  него  есть
квалифицированные люди, которые  проделают это, если, конечно,  мистер Имхоф
окажет им содействие.
     - Содействие, гм! - буркнул Имхоф. - Я впутан в это дело не меньше, чем
мисс Винн. У вас все?
     - Нет,  - я продолжал обращаться к  мисс Винн. - И последнее, я  думаю,
что идея Мортимера Ошина  имеет шансы сработать. По  выражению  лица Саймона
Джекобса,  когда  я просил его  написать очерк  о том,  как  чувствует  себя
литературный  вор,  мне  показалось, что  он  ненавистен  самому  себе.  Мне
думается, что  он  пошел на это,  оказавшись в трудном финансовом положении,
ведь  у  него семья, дети, ему  нужно  их содержать...  Теперь  он  жалеет о
содеянном и был бы  счастлив свалить  этот груз со  своей  совести,  и  если
сможет сделать это, не опасаясь тюрьмы, и к тому  же  еще получить приличную
сумму, мне кажется, что он согласится. Гарантировать не могу, но я видел его
лицо. Если я прав, вся авантюра с плагиатами выяснится. Только крючок  нужно
наживить  поаппетитнее,  а  двадцать тысяч  долларов вдвое  аппетитнее,  чем
десять. Итак,  в-пятых, я рекомендую вам сказать мне, что мы можем увеличить
сумму до двадцати тысяч.
     Носик у нее задергался.
     - Вы хотите, чтобы я согласилась уплатить десять тысяч?
     - Совершенно верно. При условии, что Ричард Экклз внесет свою долю.
     - Соглашаться? - взглянула она на Имхофа.
     Имхоф обратился ко мне.
     - Именно об  этом мы  беседовали  до вашего  прихода, но не пришли ни к
какому решению. Я лично был против. Но теперь, черт побери, согласен с вами.
Я даже  готов  пойти на то, что "Виктори пресс" внесет  половину этой суммы.
Пять тысяч. А вы согласны дать пять тысяч, Эми?
     - Да, - отозвалась она, - Спасибо, Рубен.
     -  Не  благодарите меня.  Благодарите  мерзавца, который  подложил  эту
пакость в мою контору. Нужно ли письменное заявление?
     - Нет. - Я встал. - Я еще должен узнать, одобрит  ли мистер Вулф совет,
который я вам дал.  Он вам позвонит.  Мне нужно  несколько листков глянцевой
бумаги и штемпельная подушка. Я хочу взять отпечатки пальцев у вас троих для
того, чтобы исключить их из отпечатков, которые могут оказаться на рукописи.
И еще несколько больших конвертов.
     Это заняло некоторое время,  пока  я  получил  три комплекта отчетливых
отпечатков с помощью обыкновенной штемпельной  подушки. Было  уже около пяти
часов, когда я покинул  помещение издательства, причем  мистер  Имхоф оказал
мне честь, проводив до самого лифта. Я решил пойти домой пешком.  Это заняло
бы всего на  несколько минут больше, чем поездка на такси при таком движении
транспорта, к тому же мне хотелось размяться.
     Поднявшись  на  наше  крыльцо  и  войдя  в  прихожую, я  прошел в конец
коридора и сунул голову в кухню, чтобы оповестить Фрица  о моем возвращении,
затем направился в кабинет, положил  конверты на свой стол и достал щеточки,
порошок  и  прочие  приспособления из шкафа. В  суде меня  вряд  ли сочли бы
экспертом по дактилоскопии, но для наших надобностей я вполне подходил.
     Когда  Вулф в шесть  часов спустился из оранжереи  и,  войдя в кабинет,
увидел этот хаос на моем столе, он остановился и вопросил:
     - Чем ты там занимаешься?
     Я обернулся.
     - Очень интересным делом.  Я  проверил первые девять  страниц  рукописи
Алисы Портер "Счастье стучит в дверь" и не обнаружил никаких следов пальцев,
даже  плохо различимых, кроме  следов Эми Винн,  мисс  Фрей  и  Имхофа.  Это
доказывает, что  следы были  тщательно  стерты  или что рукопись  трогали  в
перч