я кусочек  сыра,  - все это
явно говорило о том, что он  схватил кого-то или что-то  за хвост или же что
этот хвост уже виднеется.
     Когда мы прошли  в кабинет и Фриц  принес кофе, мне  показалось, что он
поделится своим  удовольствием  со мной, но ничего подобного.  Отхлебнув три
глотка кофе,  он взял свою книгу. Это было уж слишком. Я стал раздумывать, с
какого бы  бока к нему зайти, но тут раздался звонок в дверь, и я направился
в прихожую.  На  крыльце стоял незнакомец  средних  лет  в светло-коричневом
костюме и без шляпы.
     - Это дом Ниро Вулфа? - спросил он.
     - Вы угадали.
     - А вы Арчи Гудвин?
     - Опять угадали.
     - О'кей. Он вручил мне маленькую коробочку. - Это для Ниро Вулфа.
     Она была  размером  не больше  обычного спичечного коробка, завернута в
оберточную бумагу  и заклеена скотчем. И если на ней и было что-то написано,
то только невидимыми чернилами.
     Я запер дверь, вернулся в кабинет и доложил Вулфу.
     - Мужчина, вручивший мне  вот  это, велел передать сие вам,  хотя мне и
неизвестно, откуда он эту посылку взял. Фамилии на ней не указано. Внутри не
тикает. Открыть под водой?
     -  Как хочешь.  Мне  кажется,  она слишком  мала для того,  чтобы  быть
опасной.
     Оптимистично  звучит, особенно если вспомнить размер  капсулы,  которая
однажды  взорвалась в  этом  самом кабинете внутри металлической  кофеварки,
крышка от которой просвистела в дюйме от головы  Вулфа и ударилась в стенку.
Однако если ему все нипочем, мне тем более. Я перерезал скотч своим ножиком,
развернул бумагу, и у меня в руке оказалась коробочка из картона. Положив ее
на стол приблизительно между нами (что было только справедливо), я осторожно
приоткрыл крышку. Вата. Я поднял  вату,  под ней оказалась еще вата,  внутри
которой  что-то   было.  Я  наклонился,  чтобы  рассмотреть  повнимательней,
выпрямился и заявил:
     - Пуля тридцать восьмого калибра. Скажите, как интересно!
     - Чрезвычайно. - Он потянулся  к коробке и осмотрел содержимое. - Очень
интересно. Ты уверен, что она тридцать восьмого калибра?
     - Да, сэр. Ничего себе совпаденьице.
     - Вот именно. Тут  можно  все что угодно предположить. Ну,  скажем, это
мог прислать какой-то шутник.
     - Можно. Значит, выкинем ее в мусорную корзину?
     - Пока не стоит. А что, если... Арчи, я знаю, у тебя был трудный  день,
и не хотелось  бы тебя обременять поручениями, но что, если  бы ты  отнес ее
мистеру Кремеру, рассказав  ему, как она  у нас очутилась, и  предложил  ему
сравнить ее с пулями, которыми были убиты мистер Ибер и мистер Брайэм.
     - Угу. Со временем, скажем, через неделю или  около того, я бы и сам до
этого додумался.  Мои  мозги работают медленней, чем ваши,  - я  положил  на
место верхний слой ваты и закрыл крышку. - Надо  бы еще и завернуть ее в  ту
самую  бумагу.  Если  пули  окажутся одинаковыми,  а это не  исключено,  ему
потребуется  и обертка.  И я  в придачу. Если  я  принесу ему пулю  тридцать
восьмого калибра, снабдив  подарок рассказом о том, как она у нас очутилась,
мне придется от него отстреливаться, чтобы попасть сегодня вечером домой.
     - Дьявольство, - Вулф нахмурился. - Ты абсолютно прав. Так не пойдет, -
он на секунду задумался. - Твой блокнот. Письмо мистеру Кремеру.
     Я сел за свой стол, приготовил блокнот и ручку.
     - Дорогой мистер Кремер, - диктовал  Вулф.  - Прилагаю к  сему посылку,
которую оставили  возле моей двери  всего несколько  минут  назад. На ней не
было указано ни адреса,  ни фамилии, однако  человек, доставивший ее, сказал
мистеру  Гудвину,  что  это  для  меня,  и удалился.  В ней находится  пуля,
которая,  если  верить  мистеру  Гудвину,  тоже  тридцать  восьмого калибра.
Сомневаюсь, что это шутка,  однако судите сами.  Вероятно, вы решите, что ее
стоит сравнить с теми, которыми  были убиты мистер Ибер  и мистер Брайэм. Не
трудитесь посылать ее обратно мне. Искренне ваш...
     - По почте? - поинтересовался я.
     - Нет. Доставь, пожалуйста, сам. Немедленно. И тут же назад.
     - С радостью.
     Я вытащил пишущую машинку и заправил в нее чистый лист.


ГЛАВА 16

     Ночь с понедельника на вторник  была не самой худшей в жизни Фрица (ему
случалось проводить ночи похуже), но и в ту ночь ему крепко досталось. Когда
я вернулся домой, доставив  посылку  на Двадцатую авеню, Вулф вызвал Фрица в
кабинет.
     - Кое-какие инструкции, Фриц.
     - Слушаюсь, сэр.
     -  Арчи  и  я  скоро ляжем  спать,  но  нас здесь нет  и  не будет.  На
телефонные  звонки будешь отвечать ты. Тебе неизвестно, ни где мы находимся,
ни когда вернемся домой. Ты не знаешь, когда мы уехали из  дома. Тебя начнут
запугивать, но  ты  не  сдавайся.  Записывай, если  тебе  велят  нам  что-то
передать.  На звонки в  дверь  не реагируй.  Ни при каких обстоятельствах не
открывай ни переднюю, ни заднюю двери, ни дверь в подвале. Если ты откроешь,
тебе, чего  доброго, предъявят  ордер  на обыск, и весь дом будет перевернут
вверх тормашками. Завтрак  принесешь  мне на  час раньше, в семь утра.  Арчи
тоже позавтракает в  семь. Мне очень жаль, если тебе перебьют сон, но ничего
не поделаешь. У тебя будет возможность отоспаться завтра.
     - Слушаюсь, сэр, - буркнул Фриц. - Если есть опасность, может, лучше...
Знаю, вы с неохотой покидаете дом,  и это вполне понятно. Но бывает, что оно
лучше уехать, по  крайней  мере,  на какое-то время.  - Он  посмотрел в  мою
сторону. - Ты ведь согласен со мной, правда, Арчи?
     - Нет, Фриц, опасности нет  никакой, - успокоил  его Вулф. -  Наоборот,
это прелюдия к полному триумфу. Так ты понял инструкции?
     Он уныло кивнул головой. Вот  уже несколько лет он ждал того дня, когда
Вулфа выведут из дома в наручниках, не говоря уже обо мне. Ждал с ужасом. Он
бросил укоризненный  взгляд на меня, чего я явно не заслуживал, и  вышел, мы
же с Вулфом, так как нас не было дома, завалились спать.
     Семь  часов - время  слишком раннее  для завтрака, если ты, конечно, не
пташка и не орнитолог, но я тем  не менее  в семь ноль восемь  был на кухне.
Там  меня  ожидал  стакан  апельсинового сока  и вовсю трезвонивший телефон.
Фрица  видно  не было. У меня появилось искушение взять трубку  и проверить,
насколько хорошо  мне удается  имитировать голос Фрица, но  я это  искушение
поборол,  и телефон продолжал названивать.  К тому  времени, когда  появился
Фриц, он уже выдохся.
     Пока я расправлялся с  тостами, беконом, омлетом из свежей  земляники и
кофе,  он  выступал передо мной  с докладом, время от времени  справляясь со
своими   записями.  Первый   звонок  от  лейтенанта  Роуклиффа   раздался  в
одиннадцать тридцать две, причем последний проявил такую настойчивость,  что
Фрицу  ничего  не  оставалось,  как  бросить  трубку.  Второй  последовал  в
одиннадцать  пятьдесят четыре, В двенадцать двадцать одну позвонил Кремер  и
стал  расписывать,  какие наказания  грозят  человеку, Фрицу,  к примеру, за
соучастие в утаивании улик  и чинении препятствий правосудию в расследовании
дела об убийстве. В двенадцать пятьдесят  шесть начались  звонки в  дверь, в
час ноль три  по ней  стали колотить ногами. С часа  четырнадцати до шести с
небольшим царили тишина и спокойствие, однако в  шесть ноль девять  раздался
звонок от Кремера. В  шесть двадцать семь снова стали названивать в дверь, и
сквозь прозрачную  с нашей стороны панель Фриц узнал сержанта Стеббинса.  Он
упорствовал минут пять, потом залез в полицейскую  машину, которая и  поныне
стоит возле нашего дома.
     Я  встал из-за стола и вышел в  переднюю. Вернувшись в кухню,  попросил
еще тост и подлил себе кофе.
     -  Он все  еще здесь, так что мы  в опасности. Насколько тебе известно,
мистер Вулф  ненавидит,  когда к  нему  в дом  заходит  голодный человек,  а
Стеббинс, как ты понимаешь, жаждет проникнуть в дом, несмотря на то, что вид
у него  голодный.  Если  мистер  Вулф увидит  его  и поймет, что  он еще  не
завтракал, он устроит нам сам знаешь что. Можно мне еще капельку тимьянового
меда?
     Я дожевывал последний  кусочек тоста  с медом и  допивал  остаток кофе,
когда услышал, как Вулф спускается в лифте из своих покоев. Войдя в кабинет,
я застал его на обычном месте. Мы обменялись утренними приветствиями.
     - Похоже, то была не шутка, - заметил я.
     - Не  шутка, - краешком промокательной бумаги Вулф  смахивал со  своего
стола несуществующую пыль. - Соедини меня с инспектором Кремером.
     Я набрал номер и с  ходу нарвался  на Кремера. Вулф  снял трубку своего
аппарата.  Я  отстранил  свою  на  дюйм  от  уха,  ожидая взрыва,  но Кремер
превзошел все мои ожидания.
     - Где вас носит? - рявкнул он хриплым от ярости голосом.
     -  Я нахожусь на задании, где - к делу не относится. Звоню относительно
пули, которую вам послал. Она соответствует тем двум?
     - Черт побери,  вы сами знаете,  что соответствует. Вы  знали  об  этом
давно. Это самая грубая...
     - Нет, я об этом подозревал,  и только.  Вот почему отправитель до поры
до времени оставался анонимным.  Я хотел бы, чтоб между нами не было никаких
двусмысленностей. Пуля, которую я  вам  послал,  вылетела  из того же самого
револьвера, из которого были убиты Ибер и Брайэм, не так ли?
     -  Проклятье!  Вы сами  все это подстроили.  Ну,  я вам тоже  подстрою.
Подстрою, что вы оба...
     -  Мистер  Кремер, это  смехотворно.  Я распутывал  за вас  чрезвычайно
неприятное дело, а вы за это  осыпаете меня проклятьями. Если вам приспичило
выругаться, найдите, по крайней мере, подходящий  повод. Так  вы ответите на
мой вопрос?
     - Ответ "да".
     - В  таком  случае  я  готов  предъявить  вам  и  убийцу, и само оружие
преступления, весь вопрос лишь в формальной процедуре. Я могу  пригласить  к
себе Окружного  прокурора,  вручить  ему  револьвер  плюс пару  превосходных
свидетелей, и пускай он берет  преступника. Или же  смогу оставить  это вам.
Однако  ни то, ни другое мне не  по душе, поскольку я вошел  в  значительные
расходы и заслужил гонорар,  который, признаться, рассчитываю получить.  Тем
более,  что  в этом  семействе денег куры не клюют.  Итак, я хочу, чтобы все
узнали, что я сделал  и как, причем не просто  узнали, а чтобы это произвело
на  них  впечатление.  Следовательно,   я  должен  предъявить  револьвер   в
присутствии всей компании и тут же назвать имя убийцы. Если приглашу  их  я,
они  наверняка  не придут.  Но вы можете  привести их ко мне.  Так вот, если
вы... Прошу  вас,  дайте мне закончить. Так вот, если  вы соберете их всех у
меня  в кабинете в одиннадцать часов утра, всех до единого, я подготовлюсь к
встрече как  следует, и вы  получите все необходимое, даже сверх того. Итак,
через  три часа в моем кабинете.  Надеюсь, вы окажете мне  эту  услугу,  тем
более, что я предпочитаю иметь дело с вами, а не с Окружным прокурором.
     - Мне следовало догадаться раньше, - прохрипел Кремер.  - Вы звоните из
дома. Вы провели дома всю ночь.  Вы,  черт побери, знали, что пули  окажутся
идентичными.  Вы  знали,  что,  как только мы это установим,  мы  немедленно
возьмемся  за вас, но вам не хотелось, чтобы вас тревожили среди ночи. Через
полчаса у меня будет  ордер на обыск вашего дома и другой на привлечение вас
и Гудвина к ответственности за сокрытие улик.
     -  Да что вы говорите? Тогда  прошу прощения  за  то, что  мне придется
положить трубку. Я должен буду кое-кому позвонить.
     -  Да.  Вы позвоните. Черт побери, конечно же, вы позвоните.  Я дал вам
эти расписания,  а вы вот чем мне за это  отплатили. Кого вы  хотите  у себя
видеть?
     - Пятерых по фамилии  Джарелл, мисс Кент и мистера  Фута. В одиннадцать
часов,
     - Ну, конечно же. А до одиннадцати вы будете сидеть с вашими проклятыми
орхидеями. И мы не должны вам мешать.
     Кремер повесил трубку. Мы сделали то же самое.
     - Судя по всему, он ненавидит орхидеи, - предположил я. - Я еще  раньше
обратил на  это внимание.  Наверное, вам придется от  них избавиться. Теперь
можно отвечать на телефонные звонки?
     - Да.  Между девятью и девятью  тридцатью  мне  должны  позвонить  мисс
Боннер, Сол, Фред и  Орри. Если мы хотим,  чтобы Джареллы получили громадное
впечатление, мы должны представить им всю нашу компанию.
     - О'кей. Однако не повредит, если  мне наперед  будет известно, за  кем
следует приглядывать. Знаю только, что не за Роджером Футом.
     Вулф бросил взгляд на часы на стене.
     - Еще рано. Очень хорошо.


ГЛАВА 17

     Обязанности  лакея и швейцара я  передал Солу с Орри, поскольку  у меня
нашлись другие  дела. Кремер  со  Стеббинсом явились за  двадцать  минут  до
установленного  времени  и,  что называется,  рвались  к Вулфу, поэтому  мне
пришлось провести их в столовую и позаботиться о том,  чтобы они не скучали.
Разумеется,  им  нужен  был  не я,  а Вулф, но  я объяснил  им, что если они
подымутся  на три лестничных  пролета,  то обнаружат, что  дверь в оранжерею
заперта.  Я постарался  отвлечь их внимание  анекдотом  об одной  девочке из
кордебалета и муравьеде, но им, судя по всему, было не до анекдотов.
     Наконец  на  пороге  столовой  появился  Вулф,  сказал:  "Доброе  утро,
джентльмены.  Прошу  пройти  в кабинет",  -  и вышел. Кремер  со  Стеббинсом
последовали за ним, я прикрывал тылы.
     Во все предыдущие  разы  Отис  Джарелл  восседал на  почетном  месте  в
красном кожаном кресле, однако  на этот раз Сол, следуя инструкции, усадил в
него инспектора Кремера, а  наш бывший  клиент  занял  место  в  первом ряду
вместе со своей женой, сыном и  невесткой. Во втором ряду уселись Лоис, Нора
Кент, Роджер Фут и Сол Пензер. На кушетке сзади меня устроилась Солли Кольт,
сотрудница из штата Дол Боннер, Фред Даркин и Орри Кэтер. Пэрли Стеббинс сел
там  же,  где и всегда - у  самой  стены на  расстоянии  вытянутой  руки  от
Кремера.
     В  данный момент это  красное  кожаное  кресло было  отнюдь не почетным
местом. Почетным местом было  одно из желтых кресел, которое поставили рядом
со  столом Вулфа и в котором теперь восседала Дол Боннер, девица с огромными
глазами  цвета  жженого  сахара,  обрамленными длиннющими черными ресницами.
Разумеется,  слишком  красивая для  того,  чтобы  быть  сыщицей.  Я  заранее
предупредил Фрица о ее приходе. Помню, как-то она обедала у нас, и с тех пор
он  взирает  с опаской на каждую женщину, переступающую порог нашего дома, а
вдруг она его вытеснит из кухни, не говоря уже об остальном хозяйстве?
     Инспектор Кремер встал и обвел глазами собравшихся.
     -  Ниро  Вулф  собирается  нам  что-то  сказать,  так  что давайте  его
послушаем.  Вы  здесь  по  приказу  полиции,  поэтому  я  желал  бы  кое-что
прояснить. Вопросы, которые  задаст  вам  Вулф, это его вопросы, а  не  мои.
Можете на них отвечать или не отвечать, ваше дело. Полиция не уполномочивала
Вулфа действовать в ее интересах.
     - Мистер Кремер, у меня нет  никаких  вопросов, -  сказал  Вулф. - Одни
ответы.
     - Ол райт. Тогда валяйте, - разрешил Кремер и плюхнулся в кресло.
     - Я  хотел  бы  отчитаться перед  вами, как  я обнаружил револьвер,  из
которого  были убиты  Ибер и  Брайэм, и  как  это повлияло на  идентификацию
преступника, - начал Вулф.  - После того как вы все вышли отсюда восемь дней
тому  назад в  понедельник, я  сообщил  мистеру Кремеру те сведения, которые
обязан был ему сообщить, о чем вас заранее предупредил. С тех пор у меня нет
клиента,   а  следовательно,  нет  и  предписания  действовать  в  чьих-либо
интересах.  Однако  дело  возбудило во  мне  любопытство.  Поэтому  я  решил
искупить свой позор и продолжить расследование.
     Он откашлялся.
     -  Вы  от  моих  услуг  отказались, так  что  помощи от  вас  ждать  не
приходилось. В моем  распоряжении не было ни людей,  ни средств, необходимых
для  ведения  расследования, плюс  к тому мне чинила  всяческие  препятствия
полиция. Однако  же я располагал одним  фактом,  на который возлагал большие
надежды, а именно:  пули,  сразившие Ибера  и Брайэма, вылетели из одного  и
того же револьвера. Допустив,  что из него стрелял один и тот же человек,  я
сделал вывод, что револьвер  находился  в его распоряжении с четверга, когда
был  убит  Ибер, до воскресенья, когда погиб Брайэм, или же он был спрятан в
таком месте, откуда его всегда можно взять. Где же он был спрятан?
     Вулф метнул взгляд в сторону Кремера.
     -  Мистер Кремер оказал  мне громадную услугу, разрешив мистеру Гудвину
воспользоваться  отчетами о ваших продвижениях в  данный отрезок  времени. Я
глубоко  ценил и ценю его сотрудничество, так что  с моей стороны  было бы в
высшей степени непорядочно предположить, будто он позволил мне  ознакомиться
с содержанием этих отчетов лишь потому, что его терзало  любопытство, как  я
распоряжусь со всем этим материалом.
     Они передо мной, - он постучал  указательным пальцем по  листкам бумаги
на  своем  столе. - Мистер  Гудвин их  перепечатал. Я  ознакомился  с ними и
тщательно  их проанализировал.  Разумеется, я не  исключал возможности,  что
револьвер мог  быть  спрятан  гае-то  в  вашей  квартире,  но я  считал  это
маловероятным. Ведь полиция могла в любой момент произвести обыск, что она и
сделала  ровно неделю  тому  назад.  Вероятней  всего,  револьвер припрятали
где-то еще - на этой версии я и основывал свое расследование.
     -  Той же  самой версии придерживался и я, - проскрипел со своего места
Кремер.
     Вулф кивнул.
     - Несомненно. Однако для вас она была лишь одной из многих, для меня  -
единственной. Вдобавок к тому, можно сказать,  несомненному факту,  согласно
которому с  четверга  по  воскресенье револьвер  хранился  в  каком-то легко
доступном месте,  вполне вероятно, что его могли положить  туда же  и  после
того,  как был убит  Брайэм. Выбравшись из машины на Тридцать девятой авеню,
убийца прихватил с собой револьвер, от которого  ему нужно было  избавиться.
Положи он его в такое место, где его можно обнаружить, и  он подверг бы себя
риску,  ведь  наряду с  тем фактом, что этот  револьвер принадлежал  мистеру
Джареллу, установят  еще  и  то,  что из него  были сделаны два  выстрела. С
другой  стороны,  положи он  его  в такое место,  где его нельзя обнаружить,
например,  швырни  его  в  реку,  его могли увидеть за  этим занятием.  Да и
времени было в обрез. Так что, вероятней всего, он при первой же возможности
положил  его  на  прежнее место, туда, где револьвер  пролежал  те  три дня.
Следовательно, мои поиски производились не просто в том месте, где револьвер
мог лежать те три дня, но там, где он, по всей вероятности, еще лежал.
     Вулф сделал могучий вдох.
     - Итак,  я проанализировал  расписания ваших продвижений.  Они  открыли
передо  мной  самые  разнообразные  перспективы, и  многообещающие, и просто
притянутые   за  уши.  Для  того,  чтобы  проследить  все  возможности,  мне
требовалась помощь, вот я и  обратился к мистеру Солу Пензеру, который сидит
рядом  с  мистером  Футом, к мистеру  Фреду Даркину, на  кушетке, к  мистеру
Орвилу  Кэтеру,  на  кушетке  рядом с  мистером  Даркином,  к мисс Теодолине
Боннер, справа от  меня, а также к мисс Солли Кольт, ассистенту мисс Боннер,
на кушетке рядом с мистером Даркином.
     - Ближе к делу, - проворчал Кремер.
     Вулф даже не удостоил его взглядом.
     - Не стану  останавливаться подробно на всех их  расследованиях, однако
некоторые   из  них  заслуживают  того,  чтобы  о  них   вкратце  упомянули.
Расследование здорово затянулось из-за выходных. Мистер Гудвин провел четыре
дня  на  ипподромах: "Ямайке"  и  "Бельмонте". Мистер  Пензер с  необычайным
мастерством и дотошностью проследил за продвижением мистера Джарелла. Даркин
ловко провел расследование в "Метрополитен Атлетик клаб". Мистер Кэтер нашел
троих, которые видели в воскресенье миссис Отис Джарелл в Центральном парке,
в  то воскресенье,  когда  был убит  Брайэм.  Однако удачей  увенчались лишь
старания мисс Боннер  и  мисс  Кольт.  Мисс  Боннер,  прошу  ва