нас слышите?
     - Конечно, я вас слышу, - прокричал он. - Это очень интересно.
     -  Тогда  следите за  вашим  языком, -  сказал я  Перли.  -  Вы  можете
поплатиться годовым жалованьем.  Что  касается цитирования полиции, я просто
сказал, что  они  считают, что это  была  одна  из этих пяти, и когда Кремер
говорил об  этом Вулфу, он не сказал, что это конфиденциально. Что  касается
того, что думает полиция, те же комментарии. Что касается этой игры с  ними,
почему нет? А что касается попытки вынудить их рассказать мне, я даже совсем
не собираюсь это комментировать, я не хочу  быть грубым.  Это, должно  быть,
просто оговорка. Если  вы  спросите  меня,  почему я  не  заартачился там, в
квартире, и не высказал эти соображения тогда и там, какая в этом польза? Вы
испортили вечер. Они бы не пошли вниз со мной. К тому же я сэкономил  деньги
Вулфа, потому что вы меня арестовали, и поэтому плата за такси приходится на
счет города Нью-Йорка. Я еще под арестом?
     - Чертовски правильно. Вы под арестом.
     - Это может оказаться неблагоразумием. Вы его слышали, шофер?
     - Конечно, я его слышал.
     - Прекрасно. Попытайтесь это запомнить.
     Мы ехали по Девятой  авеню и по световому сигналу остановились у  Сорок
второй улицы.
     Когда свет сменился, Перли велел шоферу перебраться к обочине, тот стал
возражать. В это время ночи и так большие интервалы. Перли что-то вытащил из
кармана, показал шоферу и сказал:
     - Отправляйся к Куку и возвращайся через десять минут, - и тот  вылез и
пошел.
     Перли повернул голову взглянуть на меня.
     - Я заплачу за Кука, - сказал я. Он это проигнорировал.
     - Лейтенант Роуклифф ждет нас на Двадцатой улице.
     -  Прекрасно. Можно дать вам  пять, что  даже под  арестом через десять
минут я смогу заставить его заикаться.
     - Вы не под арестом.
     Я наклонился вперед, чтобы взглянуть на счетчик.
     - Девяносто центов. Отсюда мы поделим пополам.
     - Черт побери, бросьте  кривляться, если  вы думаете, что я струсил, то
вы ошибаетесь. Я просто не вижу  в этом никакой пользы. Если я доставлю  вас
под арестом, я чертовски хорошо знаю, что вы сделаете.  Вы  замолчите. Мы не
сможем вытянуть из вас ни звука, а  утром вы позвоните по телефону, и придет
Паркер. Что это нам даст?
     Я мог бы сказать: "судебный иск за незаконный  арест",  но  это было бы
недипломатично, поэтому я сделаю так:
     - Только удовольствие от моей компании.
     У Перли и Кэрол была только одна сходная черта, только одна: отсутствие
чувства юмора.
     -  Но, -  сказал  он, -  лейтенант  Роуклифф  ждет  вас, и вы  - важный
свидетель по делу об убийстве.
     - Вы могли бы арестовать меня, как важного свидетеля, - предложил я.
     Он  произнес слово,  которое  порадовало  меня тем,  что  его не слышал
шофер, и затем добавил:
     -  Вы бы заткнулись, и  утром  вас  бы не  выпустили  под залог. Сейчас
больше полуночи, но лейтенант ждет вас.
     -  Он гордый человек, Перли,  -  и я был  не так  далек  от того, чтобы
сказать ему, что ему нечем гордиться. Он неплохой фараон -  как все фараоны.
У меня было искушение подразнить его  еще, чтобы посмотреть, сколько времени
потребуется, чтобы он дошел до  того, чтобы попросить меня выйти  из машины,
но было поздно, и мне было нужно поспать.
     -  Вы  понимаете, -  сказал  я, - что это  напрасная  трата  времени  и
энергии.  Вы  можете  рассказать  ему  все,  о  чем мы  говорили, и если  он
попытается  прийти  к  другим взглядам  относительно  меня, я  просто  начну
шутить, а он начнет заикаться. Это совершенно бесполезно.
     - Да, я знаю, но...
     - Но лейтенант ждет меня.
     Он кивнул.
     - Это ему Нора Ярет рассказала об этом, и он послал меня. Инспектора не
было рядом.
     - О'кей. В интересах правосудия я дам ему час. Понятно? Точно один час.
     -  Понятно  должно быть и  мне. - Он был настойчив. - Когда  мы приедем
туда, вы в его распоряжении, а он к вашим услугам.  Я  не знаю, сможет ли он
устоять против вас целый час.

     Глава 7

     На следующий день  в полдень в  четверг Фриц стоял у  конца письменного
стола Вулфа, консультируясь с ним по важному вопросу политики: переключиться
ли к другому источнику поставки.
     Я сидел, зевая, за  моим столом. Было уже больше двух  часов,  когда  я
вернулся домой, поболтав с лейтенантом Роуклиффом, и с девятью часами сна за
две ночи я очень отстал от нормы.
     Прошел уже час после  того, как Вулф в одиннадцать часов утра спустился
вниз после  своего  свидания  с орхидеями. И  большую  часть  этого  часа  я
докладывал, а Вулф слушал.
     Описание моего  визита  к Роуклиффу заняло только  пару фраз, поскольку
единственной  деталью, представляющей какой-то  интерес,  было  то, что  мне
понадобилось восемь минут  на то,  чтобы он  начал  заикаться, но Вулф хотел
знать подробно мою беседу с девушками, а также мои впечатления и заключения.
     Я  сказал  ему,  что  моим  основным   заключением   является  то,  что
единственным путем, которым она  может  быть поймана, исключая удачу,  может
быть следующий: взять несколько дюжин человек и, действуя обычными методами,
узнавать, как она достала яд после ее связи с Пайлом.
     -  И,  - добавил  я,  -  ее  связь  с  Пайлом может  быть  безнадежной.
Фактически  это так  и  есть. Если это  Эллен  Джаконо, то все, что  она нам
сказала,  помочь не может. Если то, что она нам сказала, правда, то у нее не
было  причин убивать  его,  а если это неправда, как вы собираетесь доказать
это?
     Если  же это одна из других,  она, конечно, не  дура,  и может не  быть
абсолютно ничего, что могло бы связать ее.
     Быть очень осторожным с посетительницами в  своей квартире - прекрасно,
пока ты жив,  но это имеет  свою  отрицательную  сторону,  если одна  из них
накормит тебя мышьяком. Это может спасти ее шею.
     Он поблагодарил меня без всякого энтузиазма.
     - В сущности, ты считаешь, что это должно быть оставлено для полиции. У
меня  нет  нескольких дюжин  людей. Я могу  разоблачить  ее только благодаря
везению.
     - Правильно. Или благодаря гениальности. Это ваша сфера. Мои заключения
- не для гениев.
     - Тогда какого дьявола ты  собирался  привести их ко  мне в полночь? Не
отвечай. Я знаю. Чтобы подразнить меня.
     -  Нет, сэр.  Я  рассказывал вам.  Я потерпел с  ними поражение, чего я
добился  - это то,  что  они искоса поглядывали  друг на друга. И это все. Я
продолжал болтать и неожиданно услышал, как приглашаю их пойти со мной домой
под  предлогом того,  что я  хочу, чтобы они  обсудили это  с  вами, но  что
наверное, было просто прикрытием  определенных инстинктов, на которые каждый
мужчина имеет право. Они - очень привлекательные девушки, все, кроме одной.
     - Которой?
     - Я не знаю. Это то, над чем мы работаем.
     Он  наверняка завел  бы с этим  волынку, если  бы не вошел Фриц,  чтобы
представить  проблему водяного пресса.  Пока  они боролись с этим,  обсуждая
проблему со всех сторон, я повернулся к ним спиной так, чтобы я мог позевать
наедине.
     Наконец они кончили с этим, решив  что-то, а потом я  услышал, что Фриц
говорит:
     - Есть еще одно дело, сэр. Сегодня утром мне звонил Феликс. Он и Золтан
хотели бы встретиться с вами после  ленча, и я бы хотел присутствовать.  Они
предложили половину третьего, если это будет удобно для разговора.
     - В чем дело? - потребовал Вулф. - Что-нибудь не в порядке в ресторане?
     - Нет, это касается несчастья во вторник вечером.
     - Что об этом?
     - Для них будет лучше рассказать вам самим. Это касается их.
     Я  повернулся,  чтобы  взглянуть  на  лицо  Фрица.  Утаили  ли  от  нас
что-нибудь Феликс и Золтан? Выражение в лице Фрица ничего мне не рассказало,
но оно кое-что рассказало Вулфу: то было неразумно настаивать на том,  чтобы
узнать о  деле  Феликса и Золтана,  так как Фриц  сказал все,  что собирался
сказать. Нет человека более услужливого, чем Фриц.
     Но  также  нет человека более  непоколебимого, если  он занял  какую-то
позицию.  Поэтому Вулф просто  сказал, что  в половине третьего будет вполне
удобно.
     Когда  Фриц вышел, я предложил пойти на кухню и посмотреть,  смогу ли я
из  него  что-нибудь  вытянуть, но Вулф  сказал "нет",  по-видимому, это  не
срочно.
     Как оказалось, было совсем не так. Вулф и я были еще в  столовой, когда
в 2 часа 22 минуты зазвонил дверной звонок, и Фриц открыл дверь.
     Когда  мы  прошли через  холл  в  кабинет,  Феликс  уже сидел в красном
кожаном кресле. Золтан был в одном из желтых, а Фриц стоял.
     Фриц  снял передник и надел куртку,  что было вполне правильно. Люди не
посещают деловые встречи в передниках.
     Когда мы обменялись приветствиями, а Фрицу было сказано сесть, что он и
сделал, мы с Вулфом сели за наши письменные столы.
     Заговорил Феликс:
     - Вы  не  возражаете,  мистер Вулф, если  я задам вопрос? Прежде, чем я
скажу, почему мы пришли на эту встречу?
     Вулф сказал:
     - Нет, продолжай.
     -  Потому что  мы  хотели  бы знать это прежде  всего. У нас  создалось
впечатление, что  полиция не делает никаких  успехов. Они  этого не сказали,
они ничего нам не говорят, но у нас такое впечатление, - это правда?
     -  Это было правдой в два часа утра,  то есть  двенадцать  часов назад.
Может быть, сейчас они что-то узнали, но я сомневаюсь в этом.
     - Вы считаете, что они скоро сделают успехи?
     -  Я не знаю, я  могу только предполагать. Арчи  считает, что  если  им
нечаянно не повезет, то  они будут расследовать еще долго, а может, и вообще
это закончится провалом.
     Я склонен согласиться с ним.
     Феликс кивнул.
     - Это то,  чего мы боялись - Золтан, и я, и остальные в  ресторане. Это
приводит  к  печальным  последствиям. Некоторые  из  наших  наиболее хороших
постоянных посетителей еще отпускают шутки, но большая часть уже не шутит, а
некоторые  совсем не  приходят.  Мы их понимаем. Если  метрдотель и  один из
наших шеф-поваров ассистируют  на обеде,  где гостю было  подано отравленное
блюдо - это неприятно. Если...
     - К черту это, Феликс!  Я признал  свою ответственность и извинился. Вы
пришли сюда, чтобы получить мрачное удовлетворение, упрекая меня?
     - Нет, сэр, - он был шокирован, - конечно, нет! Мы пришли  сказать, что
если отравитель не будет быстро  раскрыт, то для ресторана  это будет весьма
плохо.  Поэтому, не  надеясь на полицию, мы обращаемся  к вам. Мы знаем, что
только вы можете решить  этот вопрос  быстро и окончательно.  Мы знаем,  что
неприлично платить  вам  из фондов  ресторана, так  как  вы  его попечитель.
Поэтому  мы   заплатим  собственными  деньгами.  Этой  ночью  было  собрание
персонала,  и  все будут  участвовать, в нужных пропорциях. Мы  обращаемся к
вам.
     Золтан протянул руку.
     - Тьфу! - хмыкнул Вулф.
     Я  ему сочувствовал.  Не только сам факт их  безграничного доверия  был
лестным, но также их  просьба, вместо требования, хотя  он  сам втянул их  в
это, были очень трогательными.
     Но  человек  с  длительной  репутацией грубого и  тяжелого характера не
может позволить себе нежные чувства, независимо от побуждений. Это требовало
большого самоконтроля!
     Феликс и Золтан обменялись взглядами.
     - Он сказал "тьфу", - сообщил Золтан Феликсу.
     - Я слышал, - огрызнулся Феликс. - У меня есть уши.
     Заговорил Фриц:
     -  Я хотел присутствовать, чтобы добавить мою просьбу к их. Я предложил
внести свою долю, но они сказали "нет".
     Вулф оглядел их справа налево.
     - Это нелепо,  - заявил  он. - Я  сказал "тьфу" не с  возмущением,  а с
удивлением. Я могу винить себя за  путаницу, но вы предложили заплатить мне,
чтобы я  сорвал  большой  куш.  Нелепо! Вам следовало бы  знать,  что  я уже
зашевелился. Арчи!
     - Да, сэр. По крайней мере, вы пошевелили меня.
     Он пропустил это.
     - И, - сказал он им, -  ваш  приход  очень своевременен. Перед ленчем я
сидел и обдумывал ситуацию и пришел к выводу, что единственный путь, которым
мы можем справиться с этим делом быстро - это заставить ее выдать саму себя.
Я  придумал план. Для  него  я нуждаюсь в  помощи.  В твоей, Золтан. В твоей
помощи особенно. Ты мне ее окажешь? Я обращаюсь к тебе.
     Золтан развел руками и поднял плечи:
     - Ну, да! Но как?
     - Это сложно. К тому же, это потребует большой сноровки  и апломба. Как
ты  говоришь по  телефону?  Некоторые люди  чувствуют  себя непринужденно, а
другие, при разговоре по телефону, приходят в замешательство. Ну, а ты как?
     - Нет, я так не думаю.
     - Если же это так, то тогда наш план не сработает. Он требует, чтобы ты
позвонил пяти из тех женщин, сегодня днем.  Сначала позвонишь мисс  Джаконо,
скажешь ей,  кто  ты,  и попросишь  ее  где-нибудь с  тобой  встретиться,  в
каком-нибудь  уединенном  ресторане.  Скажешь, что  во  вторник  вечером  ты
сказал, что не видел, кто из них вернулся за второй тарелкой, так как ты был
взволнован  и   расстроен  случившимся,  но  позднее,  когда  полиция   тебя
спрашивала, ты  вспомнил, но побоялся сказать правду, чтобы не противоречить
самому себе.
     Однако   сейчас,  когда  на  ресторан  упала  дурная  тень,  ты  теперь
почувствовал, что ты должен раскрыть  тот факт,  что видел ее возвращение за
второй тарелкой, но что перед...
     - Но я ее не видел! - закричал Золтан.
     - Я сказал...
     - Постой, - огрызнулся на него Феликс.
     Вулф продолжил:
     -  Но  перед  тем, как это  сделать, ты решил  обсудить  это  с ней. Ты
скажешь, что одной из причин, почему  ты молчал, было то, что ты  был  не  в
состоянии поверить в то, что такая привлекательная и очаровательная девушка,
как  она, могла бы быть виновна в таком преступлении. Вводное предложение. Я
должен  сказать с самого начала, что ты  не должен  пытаться повторять,  как
попугай,  мои  слова.  Я  даю  тебе  только  суть,  слова должны быть твоими
собственными, теми, которыми ты обычно пользуешься. Ты это понимаешь?
     - Да, сэр. - Руки Золтана были тесно стиснуты.
     - Поэтому не пытайся  запомнить мои  слова.  Твоя цель  - заставить  ее
согласиться  с  тобой  встретиться.  Она, конечно, решит, что ты собираешься
вымогать у нее деньги, но ты скажешь "нет".
     Ты попытаешься создать у нее впечатление, что ты не потребуешь денег, а
будешь ожидать от нее благодарности в другой форме. Короче говоря, что ты ее
желаешь!  Я   не   могу  рассказать  тебе,   как  создать   это  впечатление
влюбленности, я оставлю это на тебя.
     Единственное условие - это то, что она должна быть  убеждена,  что если
откажется с тобой встретиться, то ты сразу же пойдешь в полицию и расскажешь
правду.
     - Тогда вы знаете, - сказал Золтан. - Значит, она виновна.
     - Совсем нет. У меня нет ни малейшего понятия, кто виновен. Когда с ней
закончишь, ты позвонишь остальным  четырем и повторишь то же представление -
мисс Чоут, мисс Эннис, мисс...
     - О, Боже, мистер Вулф, это невозможно.
     - Не невозможно, просто трудно. Ты один можешь сделать это, так как они
знают  твой голос. Я  подумал  о том, что это мог бы сделать  Арчи, имитируя
твой голос,  но такое было  бы слишком рискованным. Ты сказал, что поможешь,
но в этом нет пользы, если простейшая мысль тебя пугает. Ты возьмешь это  на
себя?
     - Я не... я бы...
     - Он возьмется,  - сказал Феликс. - Ему это  нравится. Ему только нужно
переварить.  Он  все сделает  хорошо.  Но я  должен спросить,  может  ли  он
ожидать, что они все согласятся с ним встретиться? Одна виноватая -  да,  но
все остальные?
     -  Конечно,  нет.  Надо  много обсудить  и  устроить.  Невиновные будут
реагировать по-разному, согласно  их характеру.  Одна или  больше, возможно,
проинформирует полицию, и я должен на всякий случай принять меры с Кремером.
Так как, возможно,  что одна из невиновных  согласится  с тобой встретиться,
Золтан, по какой-то невероятной причине,  тебе придется назначить  им разные
часы для свиданий. Нужно решить много деталей, но это обычно. Ключ - это ты.
Ты должен, конечно, корректировать. У нас дома есть несколько телефонов.  Ты
пойдешь в  комнату Арчи и будешь  говорить оттуда. Мы  будем слушать тебя по
другим телефонам. Арчи - в оранжерее, и  я в своей  комнате, Фриц в кухне, а
Феликс  - здесь. Арчи  будет изображать другую сторону в разговоре, он более
квалифицирован, чем я,  чтобы имитировать ответы  молодых женщин. Ты хочешь,
чтобы я повторил перед репетицией суть того, что ты должен говорить?
     Золтан открыл рот и закрыл: - Да, - сказал он.

     Глава 8

     Сержант  Перли  Стеббинс в  который  раз  за  два часа  передвинул свою
задницу.
     - Она не идет, - проворчал он.
     Стул  вмещал  только  половина его  габаритов. Мы были втиснуты в  угол
кухни  маленького ресторанчика  Джона  Пиотти на Четырнадцатой  улице  между
Второй  и Третьей авеню.  На  крохотном столике  лежали  его и  моя записные
книжки  и маленький ящик, из которого выходили три шнура:  два из них  шли к
наушникам, надетым на нас, а третий шнур шел через пол, по подвальному этажу
и  потом выходил в зал ресторана, где он незаметно был  связан с микрофоном,
спрятанным в вазе с искусственными цветами.
     -  Нам  придется держаться,  - сказал я. -  С рыжими  никогда не знаешь
заранее.
     Раскрытая страница моей записной книжки  была пуста,  а Перли написал в
своей следующее:
     Эллен Джаконо
     Пегги Чоут
     Кэрол Эннис
     Люси Морган
     Нора Ярет
     18.00
     19.30
     21.00
     22.30
     24.00
     Это было у меня в голове. Если бы я записал это, от этого ничего  бы не
изменилось.
     - Во всяком случае, - сказал Перли, - мы чертовски  хорошо  знаем,  кто
это.
     -  Не  считайте  ваших отравителей,  -  сказал я, -  прежде чем они  не
вылупились.
     Это было очень слабо, но я устал и все еще не выспался.
     Я надеялся  на небеса, что он прав, так как в противном случае операция
была бы провалом. До сих  пор все шло прекрасно. После получасовой репетиции
Золтан был чудесен. Он сделал из моей комнаты  пять телефонных  звонков,  и,
когда он  кончил, я  сказал  ему,  что его имя  должно  сиять в  рекламе  на
Бродвее. Труднейшей работой было уговорить инспектора Кремера согласиться со
сроками Вулфа,  но он не дал ответа  на заявление  Вулфа о том, что, если он
настаивает на изменении правил, Золтан играть не будет. Поэтому Перли был со
мной в  кухне. Кремер с Вулфом - в  конторе,  собираясь остаться  пообедать.
Золтан сидел за  столиком со спрятанным микрофоном, а два сыщика  из бюро по
расследованиям  убийств, мужчина  и  женщина,  сидели за другим  столиком  в
двадцати футах. Одна  из  наиболее  сложных  шарад, когда-либо  поставленных
Вулфом.
     Перли был прав, когда сказал, что мы знаем, кто она, но я был прав тоже
- она еще не вылупилась.
     Реакции на звонки все решили. Эллен  Джаконо была возмущена, Пегги Чоут
дала закончить  свою речь и затем обозвала его лжецом, но она определенно не
сказала,  что с  ним  не  встретится,  и  окружной  прокурор  или полиция не
услышали ее звонка. Кэрол Эннис после того, как он рассказал свою установку,
сказала только одиннадцать слов: "Где я  могу с вами встретиться?" - и после
того, как он сказал, где  и когда, "Очень хорошо, я там  буду".  Люси Морган
задабривала его, пытаясь выведать все по  телефону. Наконец она сказала, что
придет  к  нему  на свидание,  а  затем бросилась в город и позвонила в  наш
звонок.  Рассказала  мне  историю, потребовала,  чтобы  я  сопровождал ее на
свидание и настояла на встрече с Вулфом. Мне пришлось пообещать пойти, чтобы
от нее избавиться. Нора Ярет назвала его различными именами, начиная с лжеца
и  так далее, и сказала ему, что ее друг слушает это по спаренному телефону,
что почти наверняка  было ложью. Ни мы, ни служители  закона не услышали  от
нее ни звука.
     Итак,  это  была  Кэрол  Эннис  с  волосами  цвета  пшеницы,  что  было
достаточно  просто, но  мы н