том
еще  раз, чтобы  посмотреть на  меня, и двинулась прочь. Один медленный шаг,
потом  еще, наконец, она исчезла - и  как раз  вовремя.  Едва  она зашла  за
первое  вечнозеленое  дерево, как  раздался  звук открывающейся двери,  и  я
повернулся, чтобы поздороваться с вновьвошедшим.
     Это был полицейский.

     Глава 3

     Даже когда я получаю свою полную порцию сна - восемь часов, - я не могу
прорваться  сквозь пелену  утреннего тумана, пока  не  опустошу обязательную
чашку кофе. Но когда восемь сокращается до пяти, как это было прошлой ночью,
мне приходится продвигаться в ванную на ощупь.
     Вернувшись  домой  в  пять утра  и  оставив  Фрицу  записку,  что  буду
завтракать в  десять  сорок пять, я поставил будильник на десять  часов. Это
казалось разумным. Но все неприятности с будильником состоят в том, что все,
кажущееся разумным в момент его включения, выглядит верхом абсурда, когда он
звонит. Прежде, чем разомкнуть глаза, я некоторое время лежал, пытаясь найти
альтернативный вариант,  но  отказался  от  этих  попыток,  как только  смог
сообразить, что в одиннадцать часов Вулф будет в кабинете.
     Через  сорок  минут  я спустился  двумя  этажами  ниже, вошел в  кухню,
пожелал Фрицу доброго утра, взял из холодильника свой апельсиновый сок и сел
за столик, где на подставке лежал мой экземпляр "Ньюс". Фриц, который знаком
с моим утренним туманом не хуже меня  и никогда не пытается говорить  сквозь
него, перевернул колбасу и разжег огонь под сковородкой для лепешек.
     Убийство Вейда Эйслера  с помощью лассо, происшедшее в доме Лили Роуэн,
занимало первую страницу даже такой  газеты,  как "Ньюс". Однако там не было
никаких новостей для меня, ничего такого, о чем бы я не знал. Вчера я провел
пять  часов  на  месте  преступления  в  окружении  персонала  из   Бюро  по
расследованию убийств, затем  три часа в окружной прокуратуре и еще три часа
в квартире Лили - по ее просьбе.
     Кэл  Бэрроу  находился  под  арестом  как  важный  свидетель.  Окружной
прокурор  не мог сказать, будет ли тот освобожден  к началу  соревнований по
родео, которые должны были состояться во вторник вечером.
     Арчи Гудвин заявил репортеру "Таймса", что он находился в  доме  не как
детектив -  его  и Ниро Вулфа пригласили в гости. Вейд Эйслер, холостяк, был
хорошо известной фигурой в спортивных и театральных кругах. Полиция не знала
мотива убийства или же не желала допытываться.  "Таймс" не распространялся о
том,  что у Вейда Эйслера была хроническая и обширная  склонность к  молодым
женщинам, но бульварные газеты, наверняка, скажут об этом... И так далее.
     Я   намазывал    мед   на   третью    лепешку,   когда   раздался   шум
останавливающегося  лифта,   а   затем  характерные   звуки   шагов   Вулфа,
перемещающиеся в холле от лифта к кабинету.
     Фриц, наверняка, рассказал ему о  моей  записке, когда относил поднос с
завтраком наверх. Так что  у Вулфа вряд ли могла  быть  уверенность,  что он
застанет  меня там. Я решил, что у меня есть  время на  лепешку  и мед, и  я
налил себе еще кофе.
     Но  мне не суждено  было  допить  его. Когда я сделал глоток,  раздался
звонок в дверь. Мне пришлось встать и выйти в дверь.
     Холл  на  первом  этаже  старинного  каменного  особняка был  длинным и
широким, с  вешалкой для одежды,  лифтом, лестницей, дверью в столовую  -  с
одной стороны, дверями в приемную и кабинет  - с другой и кухней между ними.
Сквозь стекло  входной  двери, прозрачное с одной стороны, я увидел  слишком
хорошо знакомую мне толстую фигуру и большую розовую физиономию.
     Я подошел к двери в кабинет - она была открыта - и сказал:
     - Доброе утро, Кремер.
     Вулф, сидевший  за  письменным  столом в своем  огромном  кресле, хмуро
взглянул на меня:
     - Доброе утро. Я же сказал  ему  по телефону вчера вечером, что у  меня
нет для него информации.
     После двух чашек кофе мой туман рассеялся, и я ответил:
     - Тогда я посоветую ему позвонить в другую дверь.
     -  Нет,  - он  сжал губы, - к черту! Это лишь убедит  его  в том, что я
что-то скрываю. Пусть войдет.
     Я вернулся к входной двери, открыл ее и осведомился:
     - Бог мой! Вы даже не спали?
     Мне  никогда не удается видеть  инспектора Кремера в его лучшей  форме,
которая   позволяет  ему  двадцать   лет  держать   в  подчинении   Бюро  по
расследованию убийств. Я объясняю это тем, что когда я вижу его, то нахожусь
рядом с ним, а это сразу его принижает. Ведь я заставляю его  думать о  Ниро
Вулфе, а думать о нем - слишком для Кремера. Когда  он видит нас вместе,  то
лицо его  краснеет, а голос хрипнет, как произошло и тем утром. Он уселся  в
красное  кожаное  кресло у  стола  Вулфа и,  положив локти на  его  ручки  и
наклонившись вперед, словно бодливый бык, сразу же выложил:
     -  Я  приехал задать  вам один вопрос:  почему  вы  вчера были там?  По
телефону вы  сказали мне,  что отправились есть куропаток. Гудвин заявил мне
то же самое. То  же значится и в  подписанном заявлении. Ерунда! Вы могли бы
приказать принести куропаток сюда, и Фриц приготовил бы их.
     Вулф хмыкнул.
     -  Когда  вас приглашают к завтраку - пробовать редкую птицу, то вы или
принимаете  приглашение,  или  отклоняете  его. Вы не  просите,  чтобы птицу
принесли к вам. Если только вы - не король.
     - Коим вы себя и считаете! Вы же и названы в честь одного из них.
     - О нет - Ниро Клавдий Цезарь был не королем, а императором, и назван я
был не в его честь. Мне дали имя в честь горы.
     - Которой вы и являетесь! Я  все же хочу знать:  почему вы были там? Вы
никогда не покидаете своего дома по делам, так что суть тут не в клиенте. Вы
пошли, потому что Гудвин вас попросил? Почему вы сели за стол рядом с Вейдом
Эйслером? Почему Гудвин  имел частную  беседу  с  одним из  гостей  -  Кэлом
Бэрроу, - перед тем как отвезти вас домой? Почему Бэрроу пошел в кладовую, и
почему он позвал  Гудвина, когда нашел  тело?  Почему  Гудвин  ждал двадцать
минут, прежде чем рассказать мисс Роуэн!
     Вулф откинулся назад с полузакрытыми глазами. Он был терпелив.
     - Мистер Гудвин всю  ночь находился  в вашем  распоряжении. Разве он не
ответил на все ваши вопросы?
     Кремер фыркнул.
     - Ответил - он знает, как отвечать! Я не говорю, что он или вы ожидали,
что Эйслер умрет. Я не утверждаю, что вам известно, кто это сделал и почему.
Я полагаю, что была какая-то причина для беспокойства, и мисс Роуэн знала об
этом. Вот  почему Гудвин заставил вас  пойти. Вчера вечером  вы сказали мне,
что ничего  ни о ком из них не знаете, что знакомы только с мисс Роуэн, но и
ее знаете поверхностно.
     -  Мистер  Кремер! -  Глаза Вулфа  открылись.  -  Я  лгу только с целью
выгоды, а просто так - никогда.
     Я  сидел за своим письменным столом, расположенным под  прямым  углом к
столу Вулфа.
     - Простите,  -  вмешался  я, и  Кремер повернулся ко мне, - хотелось бы
понять, если  я смогу, в отношении мисс  Роуэн. За последнюю неделю я дважды
находился за кулисами ковбойских соревнований,  но  едва ли слышал или видел
что-нибудь,  что приоткрывало  бы  завесу.  Вы,  как я  знаю, задержали Кэла
Бэрроу, он что - обвиняется?
     - Нет, он важный свидетель: веревка принадлежала ему, и он нашел тело.
     - Это не мое дело, - проворчал Вулф, -  но  было  бы  более оправданным
задержать всех остальных.
     - У нас не ваши мозги! - огрызнулся Кремер. - Гудвин, что вы видели или
слышали за кулисами состязаний?
     - Может быть, я и вспомнил бы что-то, если бы побольше знал по существу
дела.  Мне известно,  что Эйслера там не  было, когда  я  вернулся к четырем
часам. Но я не знаю, кто и когда видел его последним.
     - Там не было никого, кроме тех, кто присутствовал за ленчем? - спросил
Кремер.
     - Нет.  Мне  известно, - продолжал я свою линию, - что он был  еще там,
когда мисс Роуэн вышла  в кухню, чтобы распорядиться насчет кофе. Это было в
три двадцать...
     - Да, - снова прервал меня инспектор, - через десять минут после вашего
ухода, насколько  нам удалось выяснить.  Никто  не  помнит, чтобы видели его
после этого, и никто не обратил внимания, как  он ушел с террасы, - так  они
говорят. Эйслер встал из-за стола после ленча без  пяти три. Он  выпил чашку
кофе в три двадцать. Ни один из новых  гостей не пришел до трех сорока пяти.
Итак,   есть  трое  ковбоев:  Харви  Грив,  Кэл  Бэрроу  и  Мэл  Фокс.  Трое
девушек-ковбоев:  Анна Кассадо, Нэн Кармин и Лаура Джей. Есть Роджер Даннинг
и его  жена.  Вас  с Вулфом  там не было. Была еще мисс Роуэн, но если  вы и
видели  что-нибудь,  что указывало  бы на нее, то все равно бы не вспомнили.
Где она была во время состязаний? С вами?
     - Не помню.
     - Оставим  это. Итак, вы узнали, что  убийство  произошло  между  тремя
двадцатью и  тремя сорока.  Кто-нибудь  еще  отсутствовал  в  течение  этого
периода?
     - Нет.
     - Да, никто не говорил  об этом, - продолжал Кремер свои рассуждения. -
В  том-то  и  вся чертовщина.  Никто не  любил  Эйслера,  ни  один из  них и
никелевой монеты не дал бы за поимку убийцы. Пожалуй,  наоборот  - некоторые
из них дали бы  побольше, чтоб  только увидеть, как он от нас скроется... Не
заставит  ли  вас  вспомнить  о  виденном  и  слышанном  следующий  факт:  в
воскресенье  вечером он приводил в  свою  квартиру женщину, и ею  могла быть
одна из девушек-ковбоев. У нас  нет ее описания, но специалист по отпечаткам
пальцев уже там. Вы были в Гардене в воскресенье вечером?
     Я покачал головой.
     - Только в  среду  и  в  субботу. А  как  насчет  отпечатков  пальцев в
кладовой?
     - Хороших не нашли.
     -  Вчера ночью я просил  обратить внимание на то,  что один из стальных
прутьев положен поперек.
     - Мы  и сами это заметили. Он был вынут из кучи, и жертва получила этим
прутом удар по затылку. Об этом можно прочитать в вечерней газете. У вас нет
желания спуститься вниз и заглянуть в нее?
     Я почувствовал себя уязвленным.
     - Вам  не следовало бы говорить в  таком тоне. Я сказал,  что  хотел бы
помочь, и  имел в виду  именно это. Вы зашли в тупик  и нуждаетесь в помощи,
иначе не сидели бы  здесь. А  что до того - заметил ли я что-нибудь во время
состязаний, то  я  ведь  не предвидел  намечающегося убийства!  Мне придется
продумать все и проанализировать. Посмотрю, смогу  ли я что-нибудь откопать.
Если смогу - дам вам знать. Я думал, что вы можете...
     - Что-о? Да будьте вы  прокляты! - Он вскочил на  ноги. - Хватит водить
меня за  нос! Мне  чертовски хорошо известно,  что  вы  что-то знаете, -  он
сделал шаг.  - Посмотрю,  как вы  это проглотите! Спрашиваю  для  протокола:
Гудвин,  известны  ли   вам  какие-нибудь  факты,  которые  могут  помочь  в
расследовании убийства Вейда Эйслера?
     - Нет.
     - Вулф?
     - Нет, сэр.
     - Есть ли у вас какие-нибудь денежные отношения с одним из этих людей?
     - Нет, сэр.
     -  Подождите  минуточку, - вмешался я. -  Лучше избежать недоразумений,
возможных в будущем. - С этими словами я вытащил из кармана бумажник, доступ
из  него лист  бумаги  и протянул Вулфу. -  Это чек  на пять тысяч долларов,
подписанный Лили Роуэн и принадлежащий вам.
     - За что? - удивился Вулф. - Она мне ничего не должна.
     - Но хочет быть должна. Это - предварительный гонорар. После  того, как
меня  отпустили из кабинета окружного прокурора,  мисс Роуэн попросила  меня
вернуться к ней  домой. Она больше, чем кто-либо, недолюбливала  Эйслера, но
ее  уязвили два обстоятельства: во-первых, он был убит в ее  домен кем-то из
тех,   кого   она  туда   пригласила.   Она   называет   это   "оскорблением
гостеприимства" и считает, что вы с нею согласитесь. Не так ли?
     - Да.
     -  Во-вторых, дочь  окружного прокурора Бовена - ее  приятельница,  они
вместе учились в школе. И  она знает  Бовена много лет  - он бывал  гостем и
здесь, и на ранчо. Сегодня ночью ей позвонил заместитель окружного прокурора
и велел  ей быть в здании уголовного суда в  десять часов. Она обратилась по
телефону к Бовену, но тот ответил,  что не может позволить, чтобы его личные
отношения   мешали  действиям  его  сотрудников.  Тогда  она   связалась   с
заместителем окружного прокурора и заявила ему, что позвонит днем и сообщит,
когда ей будет удобно принять его у себя на квартире.
     - Это уж слишком, - проворчал Кремер.
     - Но у нее есть основания, - возразил я.  - Она рассказала вам все, что
знала, ответила на все  ваши вопросы  и подписала заявление. Так зачем же ей
приходить  в десять часов? - я повернулся  к Вулфу.  - Так или иначе, это ее
чек. Она хочет, чтобы вы  заполучили убийцу раньше, чем это сделает полиция,
и  позволили бы ей  позвонить окружному прокурору и сообщить,  что он  может
прийти за ним, или же я доставлю его в кабинет окружного прокурора - одно из
двух. Я, конечно, объяснил ей, что из-за таких  мотивов  вы не возьметесь за
работу.  Но  вы  могли бы,  вероятно,  рассматривать  как уважительный мотив
оскорбление одним из гостей принципов гостеприимства. Конечно, я предупредил
ее, что  ваши гонорары очень высоки, но это и так всем известно. Я  вынужден
был  заговорить  об этом сейчас из-за вашего ответа Кремеру, что вы ни с кем
не имеете денежных  отношений. Ведь если вы возьмете этот чек, то будете  их
иметь. Разумеется, я сказал мисс  Роуэн,  что вы  вряд ли возьметесь  за это
дело, потому что уже выполнили свою годовую  норму на девяносто процентов, а
работу вы терпеть не можете.
     Вулф сердито взглянул на меня. Он понимал, что я специально затеял этот
разговор сейчас, так как он не сможет отказаться в присутствии Кремера.
     -  За  задетое самолюбие  это будет слишком дорогим  вознаграждением, -
сказал он.
     - Я говорил ей, но она может себе это позволить.
     -  Причина, по  которой она  меня нанимает,  самая  причудливая в  моей
практике, - заметил  Вулф.  -  Но  я ел не только  ее  хлеб и соль, я ел  ее
куропаток  - и я ее  должник.  Мистер Кремер,  я изменяю  свои ответ  на ваш
последний вопрос: у меня есть денежные  отношения. Мой первый ответ остается
в силе - у меня нет для вас информации.
     Кремер сжал зубы.
     - Вы знаете законы! - предупредил он угрожающе, повернулся и направился
к двери.
     Когда посетителя  покидают наш  кабинет, я имею привычку провожать их в
холл и открывать дверь на улицу. Но если  этим  посетителем является Кремер,
выходящий из  комнаты  огромными  скачками  в  приступе  раздражения, то мне
пришлось  бы  бежать вприпрыжку,  чтобы догнать  его.  Это  было  бы  просто
недостойным. Так что я последовал  за  ним, дабы убедиться  в том, что он не
срывает с вешалки шляпы, не бросает их на пол и не топчет ногами.
     Когда  я  вышел  из кабинета,  он  уже прошел  половину холла.  Но  мне
достаточно  было  бросить  взгляд  на  дверь,  чтобы, забыв  о  достоинстве,
рвануться за ним вдогонку: у подъезда тянула руку к звонку Лаура Джой.
     Я могу  обойти  Кремера в  любой  день, но  сейчас  он  оказался далеко
впереди и уже открывал дверь в тот момент, когда я настиг его одним прыжком.
Пришлось притормозить, Я не стал  его отталкивать, так как не имел  никакого
желания давать повод к тому, чтобы он мог забрать меня с собой.
     - Доброе утро, мисс Джей, - сказал Кремер. - Входите.
     Я поймал взгляд Лауры и добавил:
     - Инспектор Кремер как раз уходит.
     - Я  не спешу, - возразил  тот и отступил, давая ей  дорогу. - Входите,
мисс Джей.
     По  ее глазам  я догадался: что-то сейчас  произойдет.  Ее  взгляд  был
направлен  не на меня,  а на Кремера, но я прочел в нем неожиданную  вспышку
мысли, которую она тут же и провела в жизнь.
     Она вошла  и прыжком  бросилась  к Кремеру.  Ее руки достигли его  лица
раньше, чем сама она приблизилась к нему на необходимое для задуманной акции
расстояние.  Повинуясь  инстинкту,  он  бы  отпрыгнул назад.  Но  опыт лучше
инстинкта: он нырнул под ее руки, выпрямился и обхватил ее сзади, так что ей
оставалось только молотить руками воздух. Я поймал ее кулаки и скрутил их за
спиной.
     - О'кей, - сообщил я инспектору, - можете повернуться.
     Кремер опустил свои руки и отступил назад.
     - Отлично, мисс Джей, - обратился я  к посетительнице, - так  в  чем же
дело?
     Она попыталась повернуть голову.
     - Отпустите меня, вы мне руку сломаете.
     - А вы будете вести себя прилично?
     - Да, буду.
     Как только Лаура оказалась свободной, ее охватила  дрожь.  Но потом она
выпрямилась,  отведя   назад   плечо,  и  обратилась   к   Кремеру,  пытаясь
оправдаться.
     - Я, наверное, потеряла голову, - сказала она. - Я  не  ожидала увидеть
вас здесь. У меня бывает так - я просто теряю голову.
     - Это дурная привычка, мисс Джей, На какое время назначена ваша встреча
с Ниро Вулфом?
     - Я не назначала встречу.
     - Зачем вы хотите видеть его?
     - Я не его хочу видеть. Я пришла к Арчи Гудвину.
     - Зачем?
     В это время за спиной Кремера раздался властный голос:
     - Что здесь происходит?
     В дверях своего кабинета стоял Вулф. Кремер проигнорировал его.
     - Зачем вам нужно встретиться с мистером Гудвином? - настаивал он.
     - Кажется, я знаю, - вмешался я. - Личное дело, совершенно личное.
     - Да, - подтвердила Лаура, - личное.
     Кремер  перевел  взгляд на меня,  потом  опять  на  нее.  Возможно,  он
размышлял над вопросом, сможет ли  пара специалистов - если он заберет нас и
передаст им - вытянуть из нас ответ? Очевидно, он решил, что нет.
     - Вы слышали, как я предупредил Вулфа, что он знает закон. И вы - тоже.
     Он промаршировал к двери, открыл ее и вышел.
     - Ну? - произнес Вулф тоном человека, привыкшего отдавать команды.
     Я подергал дверь, чтобы убедиться, закрыта ли она, и обернулся к нему.
     -  Мисс Джей пришла,  чтобы  встретиться  со мной. Я  побеседую с ней в
приемной.
     - Нет. Идите в кабинет.
     Он повернулся и направился в кухню.
     Я усмехнулся про себя. Он уже начал работать, и все благодаря тому, что
я  сообразил предъявить ему чек с  предложением Лили в присутствии  Кремера.
Когда мы с Лаурой Джей войдем в кабинет, он устроится у  двери, которая была
прикрыта картиной, изображающей водопад и висевшей  на уровне глаз справа от
стола Вулфа.  С  другой  стороны стены в маленькой нише, находящейся в конце
холла, эта дверь была прикрыта скользящей панелью, и если отодвинуть панель,
то можно  было не  только  слышать, но  и  видеть сквозь водопад.  Я однажды
простоял  там  в течение  трех часов  с записной  книжкой в руках, записывая
разговор Вулфа с растратчиками.
     Лаура  подняла  с  полу большую кожаную сумку, которую  уронила,  когда
бросилась  на Кремера. Я проводил ее  в  кабинет.  Потом  взял у нее  жакет,
положил его на кушетку, придвинул ее кресло к своему столу и сел.
     У нее был вид человека, потерпевшего крушение.  Я бы не узнал ее - и не
только потому, что до этого видел ее только в форме ковбоя, а  сейчас на ней
было простое  серое платье с черным поясом. Ее щеки ввалились, волосы были в
беспорядке, а  глаза покраснели и припухли.  Кто  бы мог  подумать, что  эта
порывистая девушка сможет дойти до подобного состояния?
     - Во-первых, - спросил я, - почему вы на него набросились?
     Она глотнула воздух.
     - Я просто потеряла  голову. -  Она помолчала и повторила  глотательное
движение.  - Я должна поблагодарить вас  за  помощь. Когда он  спросил меня,
зачем я пришла, я не знала, что сказать.
     - Не стоит благодарности. А что вы ответите, если я спрошу вас об этом?
     - Я пришла кое-что выяснить. Мне нужно знать, говорили вы им о том, что
вам  вчера  рассказал Кэл?  Я  думаю,  что  вы  им  сказали, потому что  они
арестовали его.
     Я покачал головой.
     - Они задержали его как важного свидетеля:  и веревка принадлежала ему,
и он нашел тело. Я обещал  Кэлу никому  не передавать того, что он рассказал
мне.  И я  сдержал слово. Если бы я  сообщил об этом полицей