е здесь было нечего.  Тамми  Бакстер,  если  ее  так
звали, сказала, что Пэрли провел в  комнате  Хетти  больше  часа,  а  со
шкафом он разобрался бы за пять минут. Я отвернулся и пошарил глазами по
комнате. Бюро и комод - еще  бессмысленнее.  Я  прошагал  к  пианино  и,
приподняв крышку, присмотрелся. Места много, но - нет.  Молоточки  будут
натыкаться на преграду, а кто знает - вдруг Пэрли присел за инструмент и
сыграл на нем похоронный марш?
   Оставалась кровать. Подойдя к ней, я приподнял край матраса. Под  ним
оказался второй матрас.  Верхний  был  мягкий,  а  второй,  лежавший  на
деревянном каркасе, - жесткий, как доска. Пружин  не  было.  Вытащив  из
кармана перочинный нож, я аккуратно взрезал подкладку верхнего матраса с
нижней стороны, возле самого края. Я еще ни разу не прикасался к свертку
голыми руками и, не желая нарушать традицию,  вынул  из  кармана  пальто
перчатки, натянул их и лишь тогда осторожно  вложил  сверток  в  матрас.
Разгладив постель, я упрятал перчатки  в  карман  пальто,  отпер  дверь,
спустился в вестибюль и позвонил по  самому  знакомому  номеру.  Ответил
Фриц. Я сказал, что хотел бы поговорить с Вулфом.
   - Но, Арчи! Он сейчас обедает вместе с дамой!
   - А вот я, представь себе, не обедаю. Придется раз в  жизни  нарушить
правило. Скажи, что я голоден и несчастен.
   Пару минут спустя я услышал голос Вулфа:
   - Да?
   - Да. Дело в шляпе. Я жду ее здесь. Вы узнали имя?
   - Нет. Кое-что она  еще  рассказала,  но  называть  его  отказывается
наотрез. Она крепкий орешек.
   - Не сомневаюсь. Ладно, я жду.
   -  Скоро  она  приедет.  Сам   знаешь,   сидящий   за   моим   столом
приравнивается к гостю, а любой гость -  мужчина  или  женщина  -  имеет
право закончить трапезу.
   - Я не возражаю. Развлекайтесь вволю.  Я  пока  перехвачу  где-нибудь
сандвич.
   - Ни в коем случае! - прорычал Вулф и повесил трубку.
   Разговор наш состоялся в 13.22, а приехала Тамми без трех минут  два.
Однажды я проторчал под дождем целых девять  часов,  дожидаясь,  пока  в
подъезде на противоположной стороне  улицы  появится  интересующая  меня
личность; так вот, эти тридцать пять  минут  дались  мне  куда  тяжелее.
Случись нагрянуть полиции или секретной службе, и - пиши пропало. А  тут
- "любой гость имеет право закончить трапезу". Представляете? Стеклянной
панели во входной двери не было, и я все это время  таращился  на  улицу
через крохотное оконце. Когда Тамми наконец появилась, я  открыл  дверь,
когда соратница Лича еще только заносила ногу на ступеньку.
   - В комнату мисс Эннис, - кивнул я, и Тамми направилась к лестнице. Я
проследовал за ней, помог избавиться от шубки, а потом, не  удержавшись,
спросил:
   - Вы не останавливались по дороге, чтобы кое-куда позвонить?
   - Вы ко мне несправедливы, - укоризненно произнесла  она.  -  Я  ведь
обещала!
   - Вот и славно. Я очень  рад.  Прежде  чем  мы  с  вами  приступим  к
поискам, я хотел бы кое-что у вас уточнить. Имя  одного  человека.  Меня
устроят даже инициалы.
   Она решительно помотала головой из стороны в сторону.
   - Нет. Мы уже обсуждали это с мистером Вулфом.
   Я ничего не скажу.
   Скажете, если вам и вправду так нужен этот сверток. Никто не  узнает,
не бойтесь. Договорились?
   - Нет.
   Тогда вам свертка не видать как своих ушей.
   - Это глупо. - Ее брови взлетели вверх. - Это не  ваш  стиль,  мистер
Гудвин, вы слишком умны для этого. Тем более что я знаю: сверток спрятан
здесь. Я ведь вовсе не обещала, что назову вам имя, не правда ли?
   И между прочим, я еще не видела этого свертка  и  не  знаю,  что  там
внутри. Вот когда увижу... тогда еще посмотрим. Где он?
   - А когда найдете - назовете?
   - Я вам этого не обещала. Так где он?
   - Я бы с удовольствием свернул вам шею.
   - Я тоже. Где он?
   Я устал препираться.
   - Поищите немного сами.  Можете  сказать  своим,  что  после  отъезда
мистера Лича вы пришли к нам, но  мы  с  мистером  Вулфом  категорически
отрицали, что мисс Эннис оставляла нам какие-либо деньги. Вы тогда сразу
подумали, что мисс  Эннис  могла  оставить  сверток  у  себя.  Потом  вы
отобедали с мистером Вулфом, надеясь извлечь из него какую-нибудь ценную
информацию, а затем вернулись сюда и, застав меня в комнате мисс  Эннис,
поняли, что находитесь на верном пути. И  -  после  недолгих  поисков  -
удача улыбнулась вам.  А  пока  пошарьте  кругом  для  пущей  видимости.
Скажем, минуты две.
   Она пожала плечами, как бы  давая  понять,  что  готова  уважить  мой
каприз, и, подойдя к бюро, выдвинула ящик. Я тем временем открыл  дверь,
выглянул наружу и, никого не увидев, оставил дверь нараспашку.
   - Далее действуйте по сценарию, - предложил я. -. Это  разовьет  ваши
актерские навыки. Если найдете, можете замурлыкать  от  удовольствия.  Я
пока тоже поищу.
   Я взобрался на вращающийся  табурет  и,  откинув  крышку  с  пианино,
заглянул внутрь; в этот миг подлое сиденье  крутанулось,  и  я  едва  не
шлепнулся на пол.
   Покончив с бюро, Тамми вопросительно посмотрела на меня.
   Попробуйте попытать счастья в стенном шкафу, - мстительно посоветовал
я.
   И  что,  по-вашему,  сделала  она?  Прошагала  к  изголовью  кровати,
уцепилась за  край  матраса  и  резко  его  вздернула.  Я  наблюдал,  не
раскрывая рта. Далее Тамми обогнула кровать и, повторив ту же  процедуру
с противоположным краем  матраса,  вдруг  заметила  там  узкую  прореху,
затем, сунув в нее руку, извлекла на свет Божий заветный сверток.
   - Вот это да! - изумленно воскликнул я. - Держу пари, что  это  он  и
есть! Неужели он был в матрасе?
   Тамми прошагала к софе, уселась и принялась развязывать тесемку. Я же
со словами: "Взгляну, может, там еще что-нибудь найдется",  подскочил  к
кровати  и  принялся  рыться  в  матрасе.  Мало  ли,  на  что   способна
современная наука?  Может,  у  них  есть  прибор,  способный  определять
запахи, или что-то в этом роде?
   Как бы то ни  было,  я  решил  воспользоваться  подходящим  предлогом
оставить свои отпечатки  на  матрасе,  когда  сзади  послышался  мужской
голос, негромкий, но угрожающий:
   - Это мое. Дайте его мне.
   Я отпрянул от кровати и резко обернулся.
   - Стойте на месте, Гудвин! - приказал Пол Ханна. Он стоял прямо перед
Тамми, держа в руке здоровенный кухонный нож  с  лезвием  в  добрый  фут
длиной. Розовые щечки актера полыхали,  а  в  глазах  появился  зловещий
блеск.
   - Не будьте дураком, - произнес я. - Бросьте нож.
   Я шагнул вперед, но Ханна угрожающе взмахнул  ножом.  Лезвие  было  в
считанных дюймах от живота Тамми.
   - Давай его сюда! - процедил Ханна. - Живо!
   - Отдайте, -  посоветовал  я,  прикинув,  что  преодолеть  двенадцать
футов, отделяющие меня от Ханны, без потерь не удастся. - Черт с ним.
   Позднее Тамми утверждала, что не поняла меня.  Ей  якобы  показалось,
что я велел ей нападать. Чушь собачья. Я убежден, что, посоветуй я ей ни
за что на свете не расставаться со свертком, она бы в  то  же  мгновение
отдала его. Так уж устроена эта дамочка, которая  вместо  голоса  разума
руководствуется указаниями беса противоречия. Словом, она подобрала  под
себя ноги и резко прыгнула, ну и, разумеется, в ту же секунду прыгнул  и
я. Целил я в его правую руку, но промахнулся, потому  что  Тамми  ловкой
подножкой сбила его с ног. Впрочем, уже в следующий миг он вскочил и уже
замахнулся на Тамми (дуреха лежала на полу,  так  и  не  расставшись  со
своим  свертком),  когда  я,  перехватив  его  правое  запястье,   резко
переломил его через колено, услышав, как хрустнула кость. Ханна  завопил
и выпустил нож, а я, войдя в раж, еще разок крутанул его  уже  сломанную
руку, отчего бедняга мешком рухнул на пол,  едва  не  лишившись  чувств.
Тамми встала, а в дверях возник Рэймонд Делл:
   - Кто у вас тут медведь, а кто охотничий пес?
   - Это никакой не медведь, а гиена, - презрительно фыркнул я, подбирая
нож. Он пытался скальпировать этой штуковиной мисс Бакстер. Позвоните по
телефону Уоткинс 9-8241, позовите сержанта Стеббинса и  скажите,  что  я
готов сдать ему убийцу. Только фамилия моя вовсе не  Гудман  и  даже  не
Гудберг, а Гудвин. Повторяю номер: Уоткинс 9-8241.
   - Я сама позвоню, - сказала Тамми и двинулась  было  к  двери,  но  я
остановил ее.
   - Нет, - твердо произнес я. - Вы позвоните не туда, по крайней  мере,
не сразу. Прошу вас, мистер Делл.
   - Чудовищно! - прогудел он, но зашагал к лестнице.
   Взглянув на Пола Ханну, который корчился на полу, держа  левой  рукой
сломанное запястье, я выпустил руку Тамми.
   - Я знаю, что вы мне ничего не обещали, но теперь, после того  как  я
спас вас от возможной царапины, вы назовете мне его имя?
   - Катитесь к дьяволу! - последовал ответ.
 
Глава 8 
 
   Как-то раз, месяца два спустя, на следующий день после того, как  суд
присяжных в составе четырех женщин и  восьми  мужчин  вынес  Полу  Ханне
обвинительный приговор, я вернулся домой и застал Ниро Вулфа в  кабинете
за  разгадыванием  кроссворда  в   лондонском   "Обсервере".   Когда   я
примостился за своим столом, Вулф приподнял голову.
   Тебя спрашивали по телефону, произнес он. -  Просили  перезвонить  по
номеру Байрон 7-6232.
   - Спасибо. Это не срочно.
   - Голос я узнал, - проворчал Вулф.
   - Не сомневаюсь.
   - Я  никогда  не  лезу  в  твои  личные  дела,  но  данный  случай  -
исключение, поскольку ваше знакомство началось здесь, в этом кабинете. Я
не знал, что ты с ней флиртуешь.
   - Ничего подобного, - возмутился  я.  -  Кстати,  вам  бы  не  мешало
уточнить значение этого глагола по словарю.
   - Он означает: "заниматься любовной игрой" или "кокетничать".
   Я чуть призадумался, потом возразил:
   - "Любовная игра" мне тоже не нравится. Можно подумать, что речь идет
о токующих тетеревах или  каких-нибудь  пингвинах.  На  самом  деле  все
обстоит куда сложнее.
   - Не сомневаюсь. Однако меня заботит лишь одно: чтобы ваши забавы  не
отразились на деятельности этой конторы. Надеюсь, это ты хоть понимаешь?
   - Понимаю, - буркнул я.



   Рекс СТАУТ 
   ГОРЬКИЙ КОНЕЦ 
 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
   Старый каменный особняк на Западной Тридцать пятой  улице  Нью-Йорка,
расположенный недалеко от Гудзона и служивший  Ниро  Вулфу  одновременно
жилищем и конторой, посетила беда; она заползла во все щели и поселилась
в каждом углу, так что спастись от нее было негде.
   Фрица Бреннера свалил грипп.
   Случись заболеть Теодору Хорстману, нянчившему в оранжерее под крышей
три тысячи орхидей, это  еще  можно  было  вынести,  хотя  хлопот  и  не
оберешься.
   Подцепи заразу я, Арчи  Гудвин,  секретарь,  телохранитель,  извечная
заноза и козел отпущения, Вулф  побрюзжал  бы  и  покапризничал  немного
больше  обычного  -  и  все.  Фриц  же  был  поваром,  причем  настолько
выдающимся,  что  сам  Марко  Вукчич,  владелец  знаменитого   ресторана
"Рустерман", однажды предложил за него совершенно баснословную сумму,  а
в ответ услышал категорические "нет" как  от  Вулфа,  так  и  от  самого
Фрица.
   В тот ноябрьский вторник Фриц не появлялся на кухне  вот  уже  третий
день кряду,  и  последствия  грозили  обернуться  катастрофой.  Я  опущу
некоторые душераздирающие подробности - например,  отчаянную  воскресную
битву Вулфа с двумя утятами, закончившуюся его полным посрамлением, -  и
перейду сразу к главному.
 
*** 
 
   Итак, вторник, время обеденное.  Мы  с  Вулфом  сидим  за  столом.  Я
уписываю за обе щеки консервированные бобы,  банку  которых  приобрел  в
деликатесной лавке. Мрачный как туча Вулф, широкая  физиономия  которого
за последние дни непривычно вытянулась, угрюмо зачерпнул нечто ложкой из
только что открытой маленькой стеклянной баночки,  аккуратно  нанес  это
нечто на ломоть хлеба, откусил и принялся жевать. В следующую секунду  с
пугающей неожиданностью как гром среди  ясного  неба  раздался  взрыв  -
словно  разорвался  десятидюймовый  снаряд.  Я   со   свойственным   мне
проворством выпустил сандвич и прикрыл лицо руками, но  поздно.  Комочки
пищи  и  мелкие  кусочки  намазанного  хлеба  изрешетили  меня,   словно
шрапнель.
   Я бросил на Вулфа испепеляющий взгляд. Потом взял салфетку  и  извлек
из уголка глаза какую-то клейкую дрянь.
   - Если вы надеетесь, что вам это сойдет с рук, - заговорил я голосом,
звенящим от справедливого гнева, - то вы жестоко...
   Завершить тираду мне не удалось. Багровый от злости Вулф  вскочил  на
ноги и загромыхал по направлению к кухне. Я остался  сидеть  за  столом.
Закончив утираться и все это время прислушиваясь,  как  Вулф  плюется  и
срыгивает в кухонную раковину,  я  взял  злополучную  баночку,  заглянул
внутрь, а потом принюхался. Внимательно изучил  этикетку.  Все  четко  и
лаконично:
 
   ЛАКОМСТВА ОТ ТИНГЛИ
   - с 1891 г. - Лучший печеночный паштет № 3
 
   Я все еще принюхивался, когда появился Вулф, державший в руках поднос
с тремя бутылочками пива, изрядным ломтем сыра и кругом салями.
   - Последнему, кто меня оплевал, - вскользь заметил я, -  я  всадил  в
брюхо три пули.
   - Пф! - холодно фыркнул Вулф.
   - Он хотя бы старался выразить свои чувства, - не унимался я, - тогда
как вы только юродствуете, пытаясь доказать всему  миру,  что  являетесь
непревзойденным гурманом...
   - Замолчи, - буркнул Вулф. - Ты его пробовал?
   - Нет.
   - Попробуй. Он напичкан ядом.
   Я воззрился на Вулфа с подозрением. Десять  к  одному,  что  пройдоха
водит меня за нос, но,  с  другой  стороны,  Нью-Йорк  и  вправду  кишит
личностями, которые спят и видят, как Вулф сыграет в ящик; некоторые  из
них уже пытались ускорить его  кончину.  Я  взял  ложку,  поковырялся  в
банке, извлек кусочек паштета величиной с горошину и поместил в  рот.  В
следующий миг я поспешно, но не теряя достоинства, сплюнул на  салфетку,
прошагал на кухню, тщательно  прополоскал  пылающую  пасть,  вернулся  в
столовую и принялся жевать соленый укроп. Когда пожар во рту  унялся,  я
снова потянулся к банке и принюхался.
   - Забавно, - хмыкнул я.
   Вулф угрожающе рыкнул.
   - В том смысле, - поспешно исправился я, - что я ни черта не понимаю.
- Как мог какой-то злоумышленник покуситься на вас? Я купил эту банку  в
"Брегеле", сам принес домой, собственноручно вскрыл и, готов поклясться,
что крышка не была повреждена. А за вашу безобразную выходку  я  вас  не
виню, хотя и оказался на  линии  огня.  Если  Тингли  раздобыл  какие-то
экзотические специи, чтобы попытаться с  их  помощью  разжечь  угасающий
аппетит американцев...
   - Хватит, Арчи. - Вулф отставил пустой  стакан  в  сторону.  Мне  еще
никогда не приходилось слышать, чтобы он говорил столь угрожающим тоном.
- Меня вовсе не удивляет, что ты не в состоянии по  достоинству  оценить
это  отвратительное  происшествие.  Я  бы  еще  мог  простить,  если  бы
какой-нибудь загнанный  в  угол  или  мстительный  враг  попытался  меня
пристрелить, но такое я никому не спущу. - Он снова рыкнул. -  Еда!  Моя
еда. Ты же знаешь, как я отношусь к пище. - Он погрозил  банке  пальцем,
голос задрожал от гнева:
   - Тот, кто это сотворил, горько пожалеет о содеянном.
   Поскольку развивать эту мысль Вулф не стал, я сосредоточился на бобах
с соленьями, запивая их молоком. Вулф  расправился  с  сыром  и  покинул
столовую, прихватив с собой последнюю уцелевшую  бутылочку  пива.  Я  не
торопясь доел,  вымыл  на  кухне  посуду  и  вернулся  в  кабинет.  Вулф
угнездился в своем чудовищном кресле и сидел, откинувшись на  спинку,  с
закрытыми глазами; судя по изгибу губ, пиво, водопадом низвергавшееся  в
его утробу, не смыло ни кусочка  распиравшего  его  гнева.  Не  открывая
глаз, Вулф буркнул:
   - Где банка?
   - Здесь. - Я услужливо поставил ее на его стол.
   - Позвони мистеру Уипплу в лабораторию.
   Я уселся за свой стол, отыскал в справочнике нужный  номер  и  набрал
его. Когда я сообщил, что Уиппла подозвали, Вулф выпрямился, потянулся к
собственному аппарату и снял трубку.
   - Мистер Уиппл?.. Говорит Ниро Вулф.  Добрый  день,  сэр.  Вы  можете
прямо сейчас провести для меня один  анализ?..  Не  знаю.  Речь  идет  о
стеклянной  банке,  содержимое  которой  я,  посчитав  съедобным,   имел
глупость  попробовать...  Понятия  не  имею.  Мистер  Гудвин  немедленно
доставит ее к вам.
   Я был рад-радешенек под любым предлогом улизнуть хоть на час из этого
притона уныния и тоски,  но  мне  помешали.  В  дверь  позвонили,  и,  в
отсутствие выбывшего из строя Фрица, открывать пришлось мне.
   Когда я настежь распахнул  дверь,  глазам  моим  представилось  нечто
совершенно очаровательное. Пусть не сногсшибательное - я даже не  скажу,
что у меня перехватило дух или пробежали  мурашки  по  коже,  -  но  при
первом же взгляде на это создание мне стало  ясно,  как  глупо  почитать
весь мир обителью скорби только из-за того, что  Фриц  подхватил  грипп.
Ямочки на щеках и зеленовато-желтые глаза, примерно такого  же  оттенка,
как стены в моей ванной наверху. Глаза казались встревоженными.
   - Привет, - жизнерадостно провозгласил я.
   - Мистер Ниро Вулф? - проворковал приятный голосок  с  провинциальным
акцентом. - Меня зовут Эми Данкен.
   Я сразу понял, что дело безнадежно. Когда Вулф мечется  между  черной
хандрой и звериной яростью, а наш банковский счет вознесся до небес,  то
одно лишь мое упоминание о приходе прелестного  существа  по  имени  Эми
Данкен, которое хочет видеть его, неважно по  какому  делу,  вызвало  бы
приступ неукротимой злобы. Я решил  взять  огонь  на  себя...  Пригласив
девушку войти, я сопроводил  ее  через  прихожую,  провел  в  кабинет  и
подвинул к ней кресло.
   - Мисс Данкен, Ниро Вулф, - строго произнес я и уселся. -  Она  хочет
попросить вас о чем-то.
   Вулф, даже не покосившись в ее сторону, обжег меня свирепым взглядом.
   - Проклятье! - взорвался он. - Я занят. Я думаю.  -  Он  обратился  к
гостье:
   - Мисс Данкен, вы стали жертвой вопиющей наглости  моего  слабоумного
помощника. Как, впрочем, и я. Я принимаю только по записи.
   Девушка робко улыбнулась.
   - Мне, право, неловко. Но ведь я уже здесь, и  это  не  займет  много
времени...
   - Нет! - Вулф снова метнул взгляд на меня. -  Арчи,  когда  проводишь
мисс Данкен, вернись сюда.
   Он  совершенно  распоясался.  Поймите  меня  правильно:   после   тех
испытаний, что выпали на мою долю за три последних дня, мои  нервы  тоже
были на пределе; вот почему я решил, что  маленький  урок  пойдет  этому
зарвавшемуся нахалу впрок. Я встал и твердо произнес:
   - Я поеду в лабораторию. Заодно подброшу мисс Данкен. - Я  указал  на
банку. - Вы хотите, чтобы я подождал там?..
   Девушка неожиданно встрепенулась.
   - Откуда у вас это? - спросила она.
   Я изумленно воззрился на нее.
   - Вы имеете в виду банку?
   - Да. Откуда она у вас?
   - Купил. Шестьдесят пять центов выложил.
   - И вы везете ее в лабораторию? Почему? Вас  смутил  вкус?  О,  держу
пари, что да! Горький, да?
   Я вылупился на нее, раскрыв рот. Вулф, прямой как  пружина,  глаза  -
узкие щелочки, рявкнул:
   - Почему вы об этом спросили?
   - Потому, - горделиво ответила Эми Данкен, - это я узнала этикетку. И
вы отсылаете ее в лабораторию... Из-за этого я к вам и пришла! Надо  же,
именно у вас такая же баночка...
   Любой другой на месте Вулфа несомненно утратил бы дар речи, Вулф же в
очередной раз продемонстрировал, что ошеломить его не так-то просто.
   - Вы хотите сказать, - проревел он, - что вам было известно  об  этом
гнусном заговоре? И вы знали о том, что готовится неслыханное  покушение
на мой вкус и пищеварение?
   - Нет, что вы! Но я знаю, что там есть хинин.
   - Хинин! - рявкнул Вулф.
   Эми кивнула.
   - Да. - Она протянула ко мне руку. - Можно взглянуть?
   Я передал ей банку. Эми сняла крышку, прикоснулась к паштету кончиком
мизинца, облизнула мизинец и принялась ждать результата. Ждать  пришлось
недолго.
   - Бр-рр! - поморщилась Эми и дважды сглотнула. - Жуткая  горечь!  Да,
это точно он. - Он