иант привел в порядок
во вторник вечером и выбросил при этом мусор из корзины для бумаг. В полиции
мне сказали, что у Джерина не  было  при себе ничего подобного, но точно они
этого не знают, потому что его раздели сразу после приезда в больницу.
     Вульф хмыкнул.
     - Значит,  все  чем  вы располагаете, это предположение, которое нельзя
подтвердить.
     -  Я  сожалею,  что  вы так  считаете.  -  Эвери подался  вперед.  - Вы
восприняли это так же, как Комус, когда я высказал ему данное предположение.
Комус способный юрист, блестящий юрист, но, естественно, он подходит к любой
проблеме с точки зрения закона. Вы правы, говоря, что моя гипотеза ничего не
стоит,  если  ее  нельзя  доказать,  но  ведь  не  исключено, что  ее  можно
подтвердить - именно поэтому я хотел  рассказать вам о  ней, потому что  это
дело для детектива, а  не для  адвоката. Я не стану  подсказывать вам дюжину
разных  способов,  которыми  можно  ее  подтвердить,  потому  что  это  ваша
профессия,  а  не  моя.  Но  скажу  вам  одно,  если  бы  я был  детективом,
стремящимся снять с Блаунта обвинение в убийстве, которого он не совершал, я
бы не отбрасывала эту гипотезу. Я не хочу быть назойливым, но вы  понимаете,
что я глубоко заинтересован в этом деле.
     -  Понятно,  - Вульф был  терпелив. - Я согласен, что ваше  предложение
заслуживает рассмотрения, Подтвердись оно, это было бы тем ценнее, что сняло
бы подозрения не  только с Блаунта, но и с  "посредников", имевших  доступ к
шоколаду. Теперь я остановлюсь на них. Ведь детектив должен принять  и их во
внимание. Вы предложили  одно объяснение, я  предложу другое.  Один  из этих
четырех убил Джерина, но не из вражды к нему, а чтобы погубить Блаунта. Злой
умысел  был  направлен  против Блаунта. Поэтому я спросил, хорошо  ли вы  их
знаете. Если это можно доказать...
     -  Боже  милостивый. -  Эвери вытаращил  глаза. -  Это вздор.  Вы  что,
серьезно?
     - Почему бы и нет? Мое предположение так же достойно рассмотрения,  как
и ваше, и его гораздо легче проверить. Почему это вздор?
     - Почему? - Эвери развел руками. - Может быть, мне следовало сказать...
неправдоподобно.  Убить  таким образом умышленно человека, не имеющего к вам
отношения, только с целью  обвинить другого. Возможно,  я  наивен для  моего
возраста и опыта, но  такая испорченность... мне трудно поверить в это. Но я
не могу отрицать, что это возможно.
     - Значит, это не вздор. Но, вероятно,  нет смысла спрашивать, знаете ли
вы или подозреваете что-то, указывающее на одного из них?
     - Несомненно, -  он подчеркнул это. - Даже если бы я знал, я бы... - Он
вдруг остановился, взглянул на  Салли и  повернулся  к  Вульфу.  - Нет,  это
неправда. Если бы я хоть что-то знал или подозревал, я сказал бы вам. А вы?
     Вульф покачал головой.
     - Если  я  и знаю,  то  воздерживаюсь  от  высказывания  подозрений.  Я
беседовал с тремя из  них  -  Хаусманом, Фэрроу  и Йерксом - и ожидаю Комуса
завтра. Все они признают невиновность Блаунта, это радует, но не помогает. Я
же  не  только  признаю  это, но настаиваю  на этом,  и,  опираясь  на  вашу
гипотезу, или на свою, или на какую-то другую, намерен это доказать.

     Глава 9

     Дэниел Комус приехал в среду сразу после полудня.  Хорошо еще,  что  не
вечером, а то все удовольствие  от бараньих почек,  наколотых и вымоченных в
оливковом  масле с  солью, перцем, тимьяном, горчицей, мускатным  орехом,  а
затем  обжаренных (пять минут с одной стороны, с той,  где кожица, и  три  с
другой), да дважды сбрызнутых пряным маслом, было бы безнадежно испорчено. Я
уже говорил,  что  никакие обстоятельства не  могут испортить  Вульфу  обед,
если, разумеется, еда приготовлена должным образом. Но в тот  день,  если  б
Комус  хоть телефонным  звонком не  отозвался  на  ультиматум  Салли,  почки
несомненно были бы съедены без всякого аппетита.  С равным  успехом их можно
было бы скормить Вольтеру.
     В тот день Вульф в  первый (и, кажется, в последний) раз за  все  время
нашего общения отменил без всяких видимых причин данные мне указания. Утром,
когда  мы с  Салли  завтракали (свежие рогалики и  яйца, сбитые  с  вином  и
бульоном), он позвонил  мне из  своего кабинета  и попросил вызвать на шесть
часов Сола  Пензера, Фреда  Даркина и Орри  Кэтера - трех отличных  ребят, о
которых  он говорил Йерксу.  У  меня сразу улучшился аппетит.  Я не имел  ни
малейшего  представления,  зачем они  ему  нужны,  но  поскольку  они втроем
обходились  ему четвертную в час, то вряд  ли он собирался обсуждать  с ними
предположения  доктора  Эвери.  Однако  прошло всего  десять  минут, как  он
позвонил снова  и попросил все отменить.  Это было неслыханно. Единственное,
чего  он  никогда не делает,  так это не мечется из  стороны в сторону и  не
дергает других. Ничего себе, начался денек.
     Когда  в одиннадцать  утра он, спустившись  в  свой  кабинет, застал  в
кресле рядом  с  бюро  клиентку с "Таймс" в  руках, то задержался по  пути к
своему письменному столу, чтобы бросить на нее угрюмый взгляд и еле заметным
кивком пожелать ей доброго утра. Затем перевел все тот же  угрюмый взгляд на
меня, поставил  в вазу  орхидеи,  сел,  наконец  сдвинул  держатель бумаг  -
неотесанный кусок окаменевшего дерева - с кипы утренней почты и взял  в руки
верхний  конверт  с  письмом  председательницы  женского  клуба  любительниц
орхидей в Монтклэре, которая  спрашивала  разрешения привести примерно сотню
любительниц полюбоваться  на его орхидеи. Мне уже  приходила  в голову мысль
отложить  это письмо  и самому с ним разобраться:  я  опасался, что он будет
болезненно реагировать на любое упоминание о любительском клубе, но, в конце
концов, решил я, раз я смог все это прочесть, то и он может.
     Он просмотрел почту, прижал ее снова держателем и взглянул на меня.
     - Кто-нибудь звонил?
     Он никогда об этом не спрашивал,  так как прекрасно знал, что  если  бы
кто-нибудь интересующий его и позвонил, то я бы об этом не умолчал.
     - Да,  сэр, Лон Коэн хочет прислать репортера, чтобы он взял интервью у
мисс Блаунт.
     - А зачем вы сказали ему, что она здесь?
     - Я не говорил. И вы это знаете не хуже меня.  Она выходила погулять, и
кто-то  из  журналистов  ее  заметил.  Можно  попросить Сола, Фреда  и  Орри
выяснить, кто именно.
     - Арчи, я сегодня не настроен шутить.
     - Я тоже.
     Он перевел взгляд на клиентку.
     -  Мисс  Блаунт. Я  надеюсь, что вы  уйдете, прежде  чем  войдет мистер
Комус.
     - Я предпочла бы остаться, - сказала она. - Я лучше останусь.
     -  Нет. Мистер  Гудвин  вам  потом  все расскажет  Так что, пожалуйста,
уйдите.
     Она покачала головой.
     - Я останусь.
     Она ни с кем не собиралась спорить. Просто констатировала факт - и все.
     В другой раз он наверняка тут же взорвался бы, наорал на  нее, а если б
она продолжала настаивать, то попросил бы меня  отнести ее наверх и запереть
в комнате. Сейчас  же он  ничего  этого не  сделал,  только  молча уставился
сначала на нее, потом на меня, приподнял держатель для бумаг и, взяв верхнее
письмо, рявкнул:
     - Арчи, записную книжку.
     В течение последующего часа он продиктовал шестнадцать писем, лишь  три
из которых отвечали  на утреннюю почту. Эта записная  книжка хранится у меня
до сих  пор. Все эти письма были потом перепечатаны, но ни одно не подписано
и не отправлено, Все они необычайно вежливы.  Например, он просил прощения у
мальчика из Канзаса за то, что сразу не ответил на письмо, присланное недели
две тому назад с двумя страницами вопросов  о работе детектива, но  ответить
на вопросы все же не удосужился. Когда позвонили во входную дверь, Вульф был
как раз на середине послания какому-то любителю орхидей из Эквадора. Я вышел
в холл  посмотреть,  в чем  дело,  и вернулся сообщить,  что это Комус. Было
десять минут первого.
     Мне, конечно,  любопытно  было  поглядеть, как  Салли будет  себя с ним
вести, и, проводив  гостя в  кабинет, я  остановился  позади него. Она молча
сидела  в кресле, глядя прямо  на него и не собираясь двигаться  с места или
говорить. Он хотел было подойти к ней, но замешкался на полпути и отвернулся
от  нее,  пробормотав: "Глупая  курица". Его взгляд скрестился  со  взглядом
Ниро, я представил их друг другу  и указал ему на красное кожаное кресло. Он
заговорил:
     - Под угрозами этой истерички я вынужден был прийти.
     Поскольку  сам  Вульф  был   убежден,  что  любая,  самая  спокойная  и
уравновешенная женщина обычно просто  отдыхает после предыдущей истерики или
готовится  к  следующей,   он  не  нашел,  что  ответить,  и   предпочел  не
реагировать.
     - Раз вы все-таки пришли, - сказал он довольно спокойно, - то садитесь.
Собеседники в  равном  положении, когда  их глаза на одном  уровне.  Недаром
судья всегда сидит на возвышении.
     Комус  подошел  к  красному   кожаному  креслу,   но  не  стал  в  него
усаживаться, а лишь присел на краешек.
     -  Мне  бы  хотелось сразу  кое-что  уточнить,  - заявил он. - Если  вы
рассчитываете, что я возьму  вас в  компанию и мы  будем вместе представлять
интересы Мэтью Блаунта, то вы глубоко ошибаетесь. Во всем, что я  делаю  или
собираюсь  сделать, я руководствуюсь и буду руководствоваться  лишь одним  -
интересами моего клиента. Кроме того, хочу добавить, что  меня совершенно не
удивляет  избранная  вами  тактика. Я  хорошо  с  ней  знаком,  и  потому, в
частности, мне не хотелось вступать с вами в деловые отношения.  Я, конечно,
не виню мисс Блаунт, поскольку  она  плохо разбирается в такого  рода вещах.
Она не понимает, что оказанное на меня давление имеет характер шантажа и что
в  случае, если  б она осуществила свою угрозу, то  оказалась бы виновной  в
клевете. Вы ведь не станете отрицать, что она написала  это письмо по вашему
указанию.
     Вульф кивнул.
     -  Да, я  продиктовал  его мистеру  Гудвину, он  его  отпечатал, а мисс
Блаунт подписала, -  при этом  он смотрел на  адвоката  с  таким выражением,
словно пытался решить, сильно ли я преувеличивал, рассуждая о коже и костях.
- А  что  касается  шантажа, то  о  каком  шантаже может  идти речь, если мы
требовали от вас всего только полчаса вашего личного времени, не более того.
Обвинение в клевете  можно было бы тоже отвести, но, боюсь, что  мисс Блаунт
не сможет должным образом доказать истинность своих предположений. И поэтому
обсуждать  данный  вопрос  бессмысленно. Она  не  доверяет искренности ваших
намерений защищать интересы ее отца и считает возможным, что вы предадите их
ради  собственных интересов, а вы, понятно, будете это отрицать. Так что это
вопрос дискуссионный, окончательно решен быть не может, и не к  чему попусту
тратить время. И вот я...
     - Это полная чушь! Детские выдумки!
     - Возможно. Никто, кроме вас не сможет прояснить этот вопрос, поскольку
ответ на него скрыт в вас самом, в вашей душе и в вашем сердце. А я бы хотел
обсудить  с  вами гипотезу,  о которой шла  речь в  письме  мисс Блаунт. Она
построена  отчасти  на   доподлинно  установленном  факте,   отчасти  -   на
предположении.  Предполагается,  что мистер  Блаунт невиновен. А  доподлинно
установленный факт...
     - С этой гипотезой я знаком.
     Вульф удивленно поднял брови.
     - Да ну?
     - Да. Ведь, если я не ошибаюсь, вы рассказывали о ней вчера Йерксу?
     - Да.
     -  Он сегодня  утром мне об этом сообщил. Не по телефону, он заходил ко
мне. На  него она  произвела  большое  впечатление, на меня -  тоже.  Я  был
потрясен, когда эта мысль впервые пришла мне в голову, это  было неделю тому
назад, и, когда  я поделился ею с Блаунтом, он тоже был потрясен. Я, правда,
не делал того, что делали вы, я не стал говорить об этом с теми, кто замешан
в эту историю. Интересно, а Фэрроу и Хаусману вы тоже обо всем рассказали?
     Брови Вульфа были по-прежнему удивленно подняты.
     - Так вам это тоже пришло в голову?
     -  Конечно. Не могло не прийти. Раз  мышьяк  подложил  не  Блаунт, а он
этого действительно не делал, то, следовательно, кто-то  из этих троих,  и у
него должен был быть мотив. Не мне вам объяснять, что  в каждом преступлении
надо искать  того, кому это выгодно.  А  единственное  последствие  убийства
Джерина,  которое  может иметь  какое-либо  значение для кого-то из них, это
арест  Блаунта  и  предъявление  ему  обвинения  в  убийстве.  Вы,  конечно,
включаете  и меня  в список подозреваемых,  а я  -  нет. Может,  поэтому  вы
рассказали  все  Йерксу? Вы, наверное, думаете, что  идиотское предположение
мисс Блаунт указывает на меня, а он тут ни при чем?
     - Нет. Сейчас вы  действительно  представляетесь мне наиболее вероятным
кандидатом, но это может быть и любой из них. А Йерксу я сказал, просто чтоб
начать  об  этом разговор.  Не  о вас с миссис Блаунт,  конечно;  даже  если
подозрения  мисс Блаунт имеют под собой  серьезные  основания,  то  вы  были
достаточно скрытны, чтобы не возбуждать подозрений. Мне  хотелось поговорить
о них самих и об их отношении к мистеру Блаунту. Успех любого расследования,
как вы знаете, в значительной степени  зависит от разговоров. - Вульф сделал
жест рукой. - Вам-то это, конечно, не нужно,  вы знакомы с ними многие годы.
У  вас  могли быть какие-то  подозрения, и  подкрепив их фактами, известными
только вам с Блаунтом, вы можете добиться успеха. И  в этом случае я  вам не
нужен.
     Комус откинулся  на  спинку  стула и задумался,  закрыв при этом глаза,
будто  бы  заглядывал  куда-то   внутрь.  Из   окна,  находившегося   позади
письменного  стола  Вульфа, прямо  на него падал  свет,  и он казался мне не
таким  костлявым,  как  у камина  в  гостиной  Блаунта, но  намного  старше:
бросались в глаза морщины, собирающиеся к уголкам рта и к носу.
     Он открыл глаза.
     - У меня еще нет ясного представления об этом деле, - сказал он.
     - Хмм, - протянул Вульф.
     - Да, еще нет.  Гипотеза  ваша  достаточно очевидна, если считать,  что
Блаунт  невиновен, но  как вы  можете  быть в этом уверены? Я знаю, почему в
этом уверен я, но вы-то почему?
     Вульф покачал головой.
     - Вряд ли вы можете ожидать от меня  искреннего ответа до тех пор, пока
мы  с вами не сотрудничаем.  Но даже если б у меня и не было  для этого иных
оснований,  достаточно было бы и такого: если  Блаунт виновен, то я не смогу
отработать вознаграждение,  уже полученное  от его  дочери, а незаработанные
деньги, как  сырая рыба - желудок наполняет, а переварить трудно. Так  что я
считаю, что отец моей клиентки не убивал этого человека.
     - Вот в этом вы совершенно правы. Не убивал.
     -  Отлично.  Всегда приятно получить подтверждение  от того, кто  знает
наверняка. Конечно,  было бы еще приятнее, если бы  вы объяснили мне, откуда
вы это знаете, но на это я не могу  рассчитывать. По  всей вероятности,  это
ваша с мистером Блаунтом тайна.
     - Ну, пожалуй,  да. -  Комус глубоко вздохнул. -  Хочу вот о чем  у вас
спросить. Сегодня я увижу своего клиента. Если я предложу ему нанять вас для
того, чтобы  кое-что выяснить, и он согласится, то возьметесь ли вы за  это?
Расследовать одно конкретное обстоятельство под моим руководством?..
     -  Не могу  сказать.  Сомневаюсь. Я должен знать, о чем  конкретно идет
речь и  насколько я буду ограничен в  своих действиях вашим руководством. Вы
ведь в целом не одобряете моих методов.
     - Тем не менее, они весьма результативны. Если  вы будете удовлетворены
по этим двум пунктам, то тогда как, возьметесь?
     -  Если  это  не  будет  противоречить  интересам  мисс  Блаунт,  и она
согласится,  и  я получу  письменное заверение, что мистер Блаунт,  а не вы,
станет моим клиентом, то тогда, да. Так о чем речь?
     - Придется вам подождать, пока я не поговорю с Блаунтом. Смогу я с вами
связаться сегодня вечером?
     - Да.  Но имейте в виду,  что  я поверю лишь письменной просьбе мистера
Блаунта. Так  или  иначе я  должен принять во внимание мнение мисс Блаунт на
ваш  счет, ведь  она -  мой клиент. Что-то вы слишком быстро переменили свое
мнение обо мне.
     -  Да нет, не так  уж быстро. - Комус повернулся в своем  кресле, чтобы
обратиться  к Салли, начал быстро что-то говорить, но замолк  на полуслове и
вернулся  к  разговору  с  Вульфом.  -  Тот  факт,  о котором  вы упоминали,
известный только мне  и Блаунту, требует некоторого расследования  -  не сам
факт, конечно,  а то, что из него следует. Я  сначала надеялся  сделать  это
самостоятельно  или  при помощи  пары  своих  секретарей,  но  позавчера,  в
понедельник, я  понял, что  здесь требуется профессионал, и  решил позвонить
вам. А тут узнаю из газеты, что вы будете заниматься делом Блаунта. Я решил,
что  вы сами решили  сунуть сюда  свой  нос,  и  реакция моя  была очевидна.
Вечером же позвонила миссис Блаунт и сказала, что вас наняла ее  дочь. Тогда
я понял, что зря на вас разозлился,  и решил  к вам прийти, чтобы нанять вас
самолично,  но  тут  вы  сами  знаете,  с  чем  я  столкнулся.  С  идиотским
предположением мисс Блаунт. Конечно, я вел себя не лучшим образом. Ни вы, ни
Гудвин тут ни при чем, это все она.
     Тут он махнул рукой.
     - Ну, да ладно, это было довольно глупо. А вчера пришло это письмо, без
сомнения,  продиктованное вами. Немалого труда стоило мне  взглянуть на  все
вашими  глазами,  и я понял, что вы действуете в  соответствии с  интересами
клиента.  Когда  же сегодня  утром  явился  Йеркс и  изложил вашу  гипотезу,
которая полностью  совпала  с моей,  мне  стало  очевидно, что вы не  просто
набиваете  цену,  а  действительно  верите в  невиновность Блаунта.  Итак, я
явился  сюда, намереваясь воспользоваться  вашими  услугами.  Так  что  сами
видите, перемена была не столь внезапной, как кажется на первый взгляд.
     Он встал и подошел к Салли.
     - И что ты себе в голову вбила, -  сказал  он, - одному Богу  известно.
Если  в тебе  осталась  хоть капля здравого смысла,  шла бы лучше домой. Мне
сегодня уже звонили из двух газет, спрашивали, что ты делаешь у Ниро Вульфа.
Интересно, ты поумнеешь когда-нибудь? - Он махнул рукой и повернулся снова к
Вульфу. - Итак, я поеду к Блаунту и  сегодня же вечером или завтра утром дам
вам знать. Он наверняка станет лучше к вам относиться,  если узнает,  что вы
отослали Салли домой. Могу ли я его обрадовать этим?
     - Нет, сэр. Я не могу диктовать клиенту, как ему себя вести.
     -  Ну, ладно. - Он  хотел было что-то  добавить,  но  потом передумал и
направился  к двери.  Я  поспешно  последовал за  ним, чтобы  выпроводить  с
почестями.
     Потом я вернулся, но войти в  кабинет мне не удалось, так как на пороге
я столкнулся с Салли.
     -  Ну,  что,  вы  поверили  ему?  -  спросила она таким  тоном,  что  я
испугался, как бы она не исцарапала мне лицо в случае положительного ответа.
     Я схватил ее за руку, развернул  на  сто восемьдесят градусов и повел к
красному  кожаному  креслу.  Черт  возьми,  как  она  заартачилась.  Она  не
собиралась  садиться  на  не  остывшее еще  после  Дэна  Комуса  место.  Она
вывернула руку, встала около письменного  стола Вульфа  и спросила  теперь у
него:
     - А вы поверили ему?
     - Да садитесь же вы,  черт побери, - отрезал Вульф.  -  У меня  шея  не
резиновая.
     - Но если вы собираетесь...
     - Садитесь!
     Она повернулась, увидела, что я пододвинул ей кресло, села и заявила:
     - Вы  сказали, что возьметесь, если я соглашусь. А я не согласна. Вы не
должны работать под его руководством.
     Вульф без особого интереса взглянул на нее.
     -  Он предложил одну очень разумную вещь,  - начал  он. -  Послать  вас
домой. Но даже если я вас и выгоню, вы можете отправиться не домой, и никому
не известно, куда вы пойдете, а мне вы можете в  любой момент  понадобиться.
Вы мне нужны сейчас и можете понадобиться еще. Я ему  и верю и не верю. - Он
повернулся. - Арчи?
     Я уже сидел на своем месте.
     - Я пас, -  ответил  я. - Если  он и врет, то неплохо.  Есл