поднимается  на  третий  этаж,  славится
прекрасным  цветом  лица.  Однако, когда я увидел ее - там, в постели, - она
была  бледна,  как  покойник,  дыхание у нее было затруднено.  Я не врач, но
знаю,  что  эти два  симптома  - бледность  и  такое дыхание  -  связаны  со
значительной потерей крови...
     Челюсть доктора энергично заработала:
     -  Состояние моего  пациента ни в коей мере  вас не касается. Могу лишь
сказать, что миссис Уиттен перенесла тяжелое потрясение.
     -  Это  мне  известно.  При  моей  профессии я  видел  много  различных
проявлений  нервного шока,  но такое,  как у  миссис  Уиттен, вижу  впервые.
Бледность, пожалуй... но затрудненное дыхание...? - я покачал головой. Кроме
того, если это всего лишь потрясение, почему вы приняли меня после того, что
вам сказал сторож? Почему  отвели сюда. В  подобной ситуации вы  должны были
либо прогнать меня, либо предложить мне сесть.
     Он не сделал ни того, ни другого. Только свирепо взглянул.
     -  Послушайте,  мистер  Катлер,  - как  можно дружелюбнее произнес я, -
давайте поразмышляем.  Могу я  предположить, что, приехав  в дом  Лэнди,  вы
застали  миссис  Уиттен  раненой  и потерявшей  много крови.  Вы  оказали ей
необходимую  помощь и, когда она попросила вас  сохранить все  это в  тайне,
согласились, презрев известный вам закон, повелевающий  сообщать  о подобных
случаях  властям. В обычных историях незачем трубить  на  весь  мир, но этот
случай  далеко не обычный. Муж  миссис Уиттен был убит. Обвинен  в  убийстве
человек по имени Пампа,  но в момент,  когда было совершено преступление, он
был в гостиной вместе с миссис Уиттен. Значит, есть основания  предположить,
что убил Флойда Уиттена один из пятерых людей, находившихся  в столовой? Это
вполне  можно  сделать  за то время, которое Пампа  провел вместе  с  миссис
Уиттен  в  гостиной. Все пять находятся сейчас в доме миссис Уиттен, а  двое
вообще там живут. Раз существовал повод для убийства мистера Уиттена, почему
же  не может  быть  повода для  убийства  его  жены.  Тот, кто убил Уиттена,
возможно, повторит свою попытку  убить и его жену - сегодня или завтра. И на
этот раз с иным результатом. Как же вы будете  чувствовать себя, умолчав про
первую попытку? А ведь это обязательно откроется, не может не открыться!
     - Вы с ума сошли! - прорычал Катлер. - Ведь это ее сыновья и дочери!
     - О, боже! -  я  покачал головой. - И  это  говорите вы,  врач, который
должен знать людей! Родителями, убитыми  своими сыновьями и дочерьми,  можно
заполнить  сотню  кладбищ!..  Я утверждаю,  что эта  женщина  потеряла много
крови,  и  вы   этого  не   отрицаете,  поэтому  одно   из   двух:  либо  вы
конфиденциально сообщите мне  всю подноготную, либо я дам знать  властям и к
миссис Уиттен пришлют полицейского  врача.  И  тогда, если я все  же окажусь
прав, совесть моя  будет чиста  и я  не  буду причастен к  ее смерти. Что вы
скажете мне на это?
     - Полиция не имеет права вторгаться в частный дом подобным образом!
     - Позвольте  вас удивить: полиция  имеет  право войти в  дом, в котором
совершено убийство.
     - Ваши предположения противоречат фактам.
     - Так дайте же мне факты, именно они-то мне и нужны.
     Он сел  в  кресло и,  свесив  кисти  рук с  подлокотников,  внимательно
принялся изучать  угол ковра. Я смотрел на него. Он поднялся  со словами: "Я
сейчас вернусь", - и направился к двери.
     - Стойте!  - воскликнул я. -  Вы  находитесь  у себя дома и я не вправе
помешать вам пройти в другую комнату и позвонить по телефону. Но если вы это
сделаете,  то  все те факты,  которые вы мне  изложите, потребуют тщательной
проверки.  Поэтому я вас  спрашиваю, что вы  предпочитаете - немедленно  все
выложить  мне  или чтобы полицейский врач отправился в дом к миссис Уиттен и
осмотрел ее?
     - Мне следовало бы прогнать вас отсюда! - удрученно пробормотал Катлер.
     - Поздно. Теперь уже поздно...  - Я посмотрел  ему в глаза. - Сыновья и
дочери,  что вы о них знаете? Если Пампа  невиновен,  а он невиновен, значит
убийца в доме. Но ведь зверь, который убил один раз, может убить и еще? Так,
к сожалению, часто случается? Что там происходит? Я  должен это знать. Вижу,
что-то грызет и вас, иначе вы бы не приняли меня!?
     Катлер отошел от окна и снова опустился в кресло. Я присел  на  краешек
кушетки, не сводя с него глаз. Я ждал.
     - Нет, - наконец произнес Катлер.
     - Что "нет"?
     - Меня ничто не грызет.
     - Что же это было? Пуля?
     -  Ножевая рана, - тон у Катлера был надломленный, не  такой  активный,
как вначале.
     - Ее сын Джером позвонил мне без четверти десять, - продолжал он, - и я
сразу отправился к ним. Миссис  Уиттен  была наверху в постели, все вокруг в
крови. Они  прикладывали  к  ране полотенца. Рана в левом  боку,  в  области
восьмого ребра, и еще неглубокий порез левого предплечья.  Обе рапы резаные,
нанесены  острым  лезвием. Та,  что на  боку, потребовала  двенадцати  швов,
другая -  четырех.  Потеря крови  была значительная,  но не серьезная. Вот и
все. Я прописал ей режим, лекарства и уехал.
     - Как она объясняет случившееся?
     - Сказала,  что  во второй половине отправилась на какое-то совещание к
себе в контору. Миссис Уиттен созывала его срочно, в связи со смертью мужа и
арестом Пампы. Совещание затянулось, она отпустила шофера и поехала домой на
такси.  Когда  у своего  дома  вышла  из машины,  кто-то  напал  сзади.  Она
испугалась,  подумала,  что  ее  хотят  похитить,  и  принялась  отбиваться.
Нападавший  вдруг   пустился  наутек.  Миссис   Уиттен  бросилась  к  двери,
позвонила,  ей  открыл  Борли, дворецкий.  Лишь  тут  она почувствовала, что
ранена.  Ее сыновья и дочери помогли подняться наверх, уложили в постель. По
ее  настоянию все вычистили в  доме и  около  подъезда. Дворецкий смыл следы
крови  на  тротуаре.  Он как раз  этим  занимался, когда я подъехал.  Миссис
Уиттен объяснила мне, что  при существующих обстоятельствах не  хочет, чтобы
вокруг этой истории поднялся шум, и попросила меня сохранить все  в тайне. Я
не видел причины ей отказать, - он развел руками. - Таковы факты.
     Я продолжал натиск:
     - Не факты таковы, а  так  их вам представили. Кто же все-таки напал на
нее, можете сказать?
     - Она не знает.
     - Мужчина или женщина?
     -  Неизвестно.  Нападение  было  произведено  сзади,  а  уже  наступили
сумерки. Пока  она  поднялась, нападавший был далеко. Понятно, что она  была
испугана и думала только о том, чтобы скорее попасть домой.
     - Она не видела этого человека до нападения, когда подъезжала к дому?
     - Нет. Возможно, он прятался за машинами, стоявшими вдоль тротуара.
     - И прохожих не было?
     - Ни единого.
     - И она не закричала?
     - Я не расспрашивал ее,  - Катлер начал раздражаться. - Мне и  на ум не
пришло  расспрашивать  ее,  как  вы  понимаете. Она нуждалась  во  врачебной
помощи, я ее оказал, вот и все.
     - Понятно,  -  я поднялся. -  Не  стану  вас  благодарить, так  как эти
сведения  я  из вас выжал. Принимаю  ваши факты -  вернее, то,  что вам было
рассказано,  и хочу предупредить,  что вам, возможно, позвонит Ниро  Вулф. Я
сам найду дорогу.
     - Если я не  ошибаюсь, вы произнесли слово "конфиденциально". Могу ли я
сообщить миссис  Уиттен о том, чтобы она не беспокоилась относительно визита
полицейского врача?
     - Поверьте, я  сделаю все, что в  моих  силах.  Но  на вашем месте я не
делал бы скоропалительных заверений...
     Я направился к выходу, но он опередил меня, распахнул передо мной дверь
и даже пожелал спокойной ночи.
     Итак, я направился домой даже  несколько раньше,  чем рассчитывал. Часы
показывали без десяти полночь.
     Когда меня  нет,  особенно  ночью,  выходная  дверь  всегда  бывает  на
цепочке, поэтому  мне  пришлось позвонить  Фрицу. Я прошел  вместе  с ним  в
кухню, достал из холодильника  кувшин  молока,  взял стакан  и направился  в
кабинет, где у Ниро Вулфа все еще сидел Марко Вукчич.
     - Я вернулся, но один, - объявил я шефу. - Зато привез отмычку, которой
вы  можете отпереть камеру Пампы,  если пожелаете. Но сначала мне необходимо
выпить молока. Мои нервы напряжены до предела.
     - Что случилось? - вопросил Марко, вскакивая с кресла. - Что вы...
     - Оставь его  в покое, -  проворчал  Вулф.  - Пусть  выпьет  молока. Он
голоден.

        ГЛАВА 5

     Я  завершил свой  отчет,  одновременно прикончив  кувшин  молока.  Вулф
спросил, не  видел  ли  я  следов крови в доме или  у подъезда,  которые они
случайно  не  смыли,  но  ничего  подобного  я  не  видел.  Мой  шеф  сидел,
откинувшись в кресле и зажмурив глаза, а Марко бегал по кабинету и кричал:
     - Это же шедевр догадливости! Если вы не сообщите в полицию немедленно,
я  сам  сделаю это! -  Он  одарил  кулаком по спинке кресла.  -  Они  должны
немедленно выпустить его! Скажи им, Ниро!
     - Помолчи! - оборвал его Вулф.
     - Он мыслит, - пояснил  я Марко. - А вы нарушаете этот процесс. Кричите
на  меня, если хотите, но  не  на  него. Все  не так  просто,  как  кажется.
Сообщить полиции, значит выпустить дело из рук, а если полиция заартачится и
будет настаивать  на своей версии в отношении Пампы, тогда все  мы  окажемся
безоружными,  и никогда не доберемся  до этой  семейки, разве  что с помощью
танка. Если же не сообщить полиции  и оставить эти сведения для собственного
потребления, начать самим  вынюхивать, кто пырнул миссис Уиттен ножом, можно
донюхаться до того, что прирежут  еще  кого-нибудь, только на этот  раз  уже
насмерть,  и  тогда  нам  останется  ждать, какую  сумму  назначат  за  наше
освобождение на поруки до суда.
     - Включая и меня?
     - Конечно! Кто затеял все это ради освобождения Пампы?
     Марко вперил в меня взор.
     - По-вашему получается, что положение безвыходное. Мы не можем сообщить
полиции и не можем не  сообщить полиции, то  есть - положение безвыходное. И
это я назвал "шедевром"?
     - Именно это, и вы  совершенно правы. Догадка была  блестящая, и я даже
подумываю о  том, чтобы просить прибавки к  жалованию.  У нас  есть  дубина,
которой мы можем пригрозить  миссис  Уиттен,  а, следовательно,  и  всем  ее
отпрыскам.  Если  ее  еще  не  разрезали на  кусочки,  мы  можем позвонить и
сказать,  что  в  течение  часа  желаем  видеть  ее  у нас  вместе  со  всем
семейством. Но,  как  мне  думается, это  не выйдет. Значит  остается  одно:
убедить мистера Вулфа сесть со мной в машину и немедленно поехать туда.
     Я не обращал внимания на недовольное хрюканье, раздававшееся  из кресла
Вулфа.
     - Вот уже много лет, - продолжал я как ни в чем ни бывало, - я  убеждаю
его отказаться от правила не выходить из дома по делам. Но больше тратить на
это силы не намерен. Тем  более,  что в данном случае  ни вы,  ни  Пампа  не
являетесь нашими клиентами, и Вулф заявил, что  не возьмет с вас  денег.  Он
оказывает  вам  дружеское  одолжение,  поэтому  тут нет  никакого  нарушения
установившихся правил.
     - Вы имеете в виду визит к миссис Уиттен? - спросил Марко.
     - Вот именно. А почему бы нет?
     - И вас впустят в дом?
     -  Вы чертовски правы: впустят!  Особенно, если ей звонил доктор,  а  я
ставлю десять против одного, что он это сделал.
     - И что даст визит?
     - Хотя бы  то,  что в  нашем  присутствии второго  убийства  не  будет.
Обстановка сама  подскажет, как нам  действовать дальше. Могу прибавить, что
первое мое посещение дало кое-какие результаты.
     Марко, потрясая руками, подбежал к Вулфу:
     - Ниро! Ты должен поехать! Немедленно! Должен! Прошу тебя...
     Вулф приоткрыл глаза и скорбно вздохнул.
     - Но ведь это единственный выход! Ведь Арчи...
     - Я все слышал, -  полуприкрытые  глаза  заметили недопитый бокал пива.
Вулф  взял его и выпил,  затем посмотрел  на меня. -  Тут есть  одно  слабое
место.  Ты  утверждаешь, что,  если мы скроем  эту информацию от  полиции, и
миссис  Уиттен окажется  убитой,  нас  будут  неприятности. Почему?  С точки
зрения  закона мы совершенно чисты. Морально мы чисты тоже. Предположим, что
мы  принимаем  за  правду  объяснение миссис Уиттен. Стало быть, со  стороны
детей ей не грозит никакая опасность.
     - Неужели вы верите ее объяснениям? - спросил  н. - Даже  тому, что она
не знает, кто на нее напал - мужчина или женщина?
     - Почему бы нет?
     Я встал, простер руки к небу и снова сел.
     - Но это нелогично, - загорячился Марко. - Твои вопросы показывают, что
ты уверен: она соврала доктору. Я не вижу почему...
     - Пусть! - сказал я в отчаянии. - Он  отлично  знает, что  она соврала.
Если бы он любил  спорить, то  заключил  бы пари, что миссис Уиттен  порезал
один из ее  отпрысков -  в  доме или вне дома, это не имеет значения - и  ей
известно, кто это сделал. Я лучше знаю Ниро, чем вы. Марко. Оставить кабинет
и поехать ночью по улицам полным опасности?! С ума сойти! Куда приятнее лечь
в постель и  хорошо  выспаться,  а  за это  время, кто  знает,  может  такое
произойти, что облегчит все дело. Вот в чем загвоздка. Ему лень, Марко!
     - Отчасти, да, - честно  признался Вулф. - Весьма  очевидно, что миссис
Уиттен находится в опасности. Но обуревает Арчи вовсе не благородная страсть
уберечь  ее от дальнейших покушений.  Она слишком стара, чтобы такая страсть
обуревала Арчи. Его  пылкость происходит из детской обиды, что его недурной,
даже блестящий домысел все-таки не может немедленно решить проблему, как ему
того хотелось бы. Но я не вижу причин...
     Раздался  звонок  в  дверь.  Я поднялся  и пошел открывать. Можно  было
предоставить  это  Фрицу,  но я  обрадовался поводу  удрать  от малоприятных
замечаний  Вулфа. У нашей  входной двери  панель  из одностороннего матового
стекла,  сквозь  которое  можно  видеть,  что  происходит снаружи.  Выйдя  в
вестибюль, я включил свет на крыльце и посмотрел, кто это там звонит в столь
поздний час.

        ГЛАВА 6

     Одного  взгляда было достаточно, чтобы я, не веря своим глазам, подошел
ближе, а затем вернулся в кабинет.
     - Вы велели мне, - обратился я к Вулфу, - привести сюда шесть человек -
во всяком случае, как можно больше. Так вот, они здесь. Все шестеро. Сказать
им, что вы спите?
     - Все шестеро?
     - Как один.
     Вулф  откинул  голову и рассмеялся. Это случалось не чаще одного раза в
год.
     Отсмеявшись, он заговорил:
     -  Марко,  выйди,  пожалуйста. Вон в ту дверь. Твое  присутствие  может
смутить их. Проси гостей. Арчи.
     Я вернулся в прихожую и широко распахнул дверь.
     - Привет всем. Входите.
     - Проклятая крыса, - прошипел мне в ухо Мортимер.
     Любящие  сыновья нежно  поддерживали миссис Уиттен под локти,  пока она
шла через прихожую.
     Стремясь  предотвратить  или   хотя  бы  отсрочить  неизбежную  вспышку
страстей,  я  церемонно представил всю  компанию  Вулфу,  потом расставил  в
кабинете кресла так, как обычно делал,  когда у нас  собиралось много людей,
чтобы Вулф  мог видеть всех одновременно. Джером и Мортимер  только помотали
головами,  когда я предложил для их дорогой мамочки кушетку. Они устроили ее
в обитом  красной кожей кресле. Рядом  с ней уселась Фиби.  Мортимер остался
прочно стоять, остальные расселись полукругом.
     - Похоже, что вы все только что бежали из некоего лечебного учреждения,
- миролюбиво заметил Вулф, обводя их взглядом.
     - Очень остроумно! - немедленно отозвалась Ева.
     - Причем тут  остроумие?  -  Вулф  пожал плечами.  -  Я  говорю  лишь о
впечатлении,  которое вы производите, - он  взглянул на  миссис Уиттен. - Вы
хотите, мадам,  чтобы  говорил я. Но ведь приехали вы ко мне, а не я  к вам.
Так что же привело вас ко мне?
     -  А  может, этот тип, ваш  помощник,  выйдет  на  минутку со  мной  из
кабинета и попробует там повторить ваши слова? - вскричал Мортимер.
     Миссис Уиттен быстро повернулась и приказала:
     - Сейчас же сядь!
     Мортимер тут же закрыл рот и, поколебавшись, сел рядом с Фиби.
     - И,  пожалуйста, зарубите себе на носу, -  обратилась миссис  Уиттен к
своим подопечным, - здесь говорю я! Я собиралась ехать сюда одна, но вы меня
отговорили. А потому - молчите. Это и к тебе относится, Дэн, - она взглянула
на  зятя, потом  повернулась  к Вулфу. - Мне надо  было  сначала отдышаться,
мистер Вулф, но теперь я  чувствую себя  если не вполне хорошо,  то  все  же
терпимо.
     Миссис  Уиттен в самом деле дышала глубоко и часто и показалась мне еще
бледнее, чем при первой нашей встрече, когда лежала в постели.
     - Ничего, ничего, я могу подождать, - заверил ее Вулф. - Хотите немного
коньяку?
     - Благодарю. Не терплю алкоголь даже в виде лекарства,  хотя  мои  дети
пьют  с  превеликим удовольствием.  Отец  разрешал.  Извините, что  мой  сын
обошелся с вашим помощником так невежливо. Хотите, он сейчас же извинится?
     - Бесполезно. Все равно это будет неискренне.
     - Пожалуй. Вы обычно всегда разделяете точку зрения Гудвина?
     - Часто, но не всегда.
     - Он заявил доктору  Катлеру, что  Вирджил Пампа невиновен, что  он  не
убивал моего мужа. Вы тоже этому верите?
     - Да.
     - Почему?
     Вулф некоторое время молча смотрел на миссис Уиттен.
     - Мне кажется, - заговорил он, - вы начинаете слишком издалека.  Сейчас
уже ночь,  все  нуждаются в отдыхе и покое, а  мне  еще нужно  задать  много
вопросов. Вы  бы, конечно, хотели знать, собираюсь ли я сообщить в полицию о
попытке убить вас, и если нет, то каковы мои намерения, не так ли?
     - Дело не  только в намерениях, - тоном лектора заговорил Даниэль Барр.
- Есть все основания спросить, на каком основании вы...
     - Дэн, - прервала его миссис Уиттен, - ты слышал, что я тебе сказала?
     - Заткнись, дружище, - посоветовал ему Мортимер. - Мы здесь - никто.
     - Бог свидетель, - обратилась к Вулфу миссис  Уиттен, - что я поднялась
с  постели  и приехала сюда  вовсе  не для того,  чтобы спорить.  Конечно, я
допустила глупость, попросив доктора не сообщать в полицию о нападении, но я
и так  после убийства  мужа  сходила  с  ума  от  бесконечных  разговоров  с
полицейскими, расспросов и допросов... -  Она на мгновение умолкла, перевела
дух.  - Многое я бы отдала, чтобы сейчас не сидеть здесь у вас. Но откуда же
я  могла  знать,  что меня обманет  интеллигентный  на  вид молодой человек,
заявивший, будто пришел по поручению мисс Олвинг?  Он сказал, что не  знает,
почему она послала его ко мне,  а вот вы будто знаете. Что ей нужно? Деньги?
Но  я ей ничего не должна. Потом  он  заявил моему врачу,  что Вирджил Пампа
невиновен. Разве у него есть доказательства невиновности Пампы? Если так, то
ему следовало бы обратиться в полицию, а не к моему врачу. Поэтому я решила,
что вы можете ответить на мои вопросы.
     - И мы согласились с ней, - тихо вставил Джером.
     - Да?  - Вулф поджал губы, медленно обвел  всех взглядом и уставился на
миссис Уиттен,  затем сказал, - Пока что,  видимо, речь  может  идти о  трех
вещах. Во-первых, о мисс Олвинг. Вопрос этот слишком  щекотливый, он требует
беседы в узком  кругу, и  мы пока не будем его касаться. Во-вторых, вопрос о
невиновности мистера Пампы. Мои доводы на сей счет не убедят ни полицейских,
ни  вас, а  раз так,  не  станем  тратить  время  на  бесплодную  дискуссию.
В-третьих, о  покушении  на вас, миссис  Уиттен. Вот тут  наша  беседа может
кое-что прояснить.
     - Я не могла  сообщить  доктору Катлеру одну деталь, -  заметила миссис
Уиттен. -  Лишь после  его ухода я  обнаружила, что  у меня пропала сумочка.
Видимо, тот, кто напал на меня, выхватил ее и убежал.
     - Боже милосердный! - воскликнул  Вулф, широко раскрывая глаза. - Все и
без  того слишком  запутано,  а  вы  вносите  еще большую путаницу. Было  бы
глупостью  утверждать, будто вы не заметили, кто  напал на вас - мужчина или
женщина, а сейчас  я слышу еще  более абсурдное:  злоумышленник наносит  вам
удар ножом только для того, чтобы выхватить