и черными глазами.
     - Вы частный детектив, - произнесла она. - Вы сказали мужу, что  этим
зарабатываете себе на жизнь.  Так  мы  вам  платим.  У  нас  есть  деньги,
немного. Сто долларов.
     - За что вы хотите мне заплатить?
     - Чтобы вы стали нашим сыщиком.
     - И что я должен расследовать?
     - Мы вам скажем. Деньги у нас внизу.
     - Сперва я должен  их  заработать.  Хорошо,  я  согласен  быть  вашим
сыщиком, но в любую минуту могу перестать, например, если приду к  выводу,
что Йигера убили вы или ваш муж. Что вы намерены мне поручить?
     - Мы хотим вашей помощи. Что вы сказали про отпечатки. Я говорила ему
- надень перчатки, но он не  слушал.  Мы  не  знаем,  откуда  вам  столько
известно, но знаем, что с нами будет, если вы расскажете про  этот  дом  в
полиции. Мы не убивали мистера Дома. Мы не знаем, кто убил. Муж поднял его
мертвое тело и положил в яму, потому что мы должны были так сделать. Когда
он пришел вечером в  воскресенье,  он  велел  мужу  в  полночь  сходить  к
"Мондору" и принести, что он заказал: икры, жареного фазана и еще  что-то,
- и когда муж поднялся с едой, он мертвый лежал на полу. - Она показала: -
Вот здесь. Что нам было делать? Никто не знал, что он приходит в этот дом.
Что было бы, позвони мы в полицию? Мы  знали,  что  было  бы.  Поэтому  мы
сейчас вам платим, чтобы вы помогли  нам.  Может,  даже  больше,  чем  сто
долларов. Вы будете знать...
     Она резко обернулась. Из клетки лифта послышался шум - щелчок,  затем
слабый, еле слышный шорох движения. Перес сказал:
     - Он пошел вниз. Там кто-то есть.
     - Да, - согласился я. - Кто?
     - Не знаем, - ответила миссис Перес.
     - Значит, узнаем. Вы оба стойте там, где стоите. - Я вытащил "марли".
     - Это полицейский, - сказал Перес.
     - Нет, - возразила она. - Нет ключа.  У  него  не  могут  быть  ключи
мистера Дома, мы их забрали.
     - Замолчите, - приказал я. - Раз уж  я  ваш  сыщик,  делайте,  как  я
скажу. Не двигайтесь и закройте рот.
     Мы стояли лицом к лифту. Я скользнул к стене и прижался к ней  спиной
на расстоянии вытянутой руки от дверцы лифта. Когда пришел гость, лифт был
наверху, и тому пришлось нажать на кнопку вызова, так что  он  понял,  что
наверху кто-то есть, и мог появиться с пальцем  на  взводе;  я  был  готов
ответить тем  же.  Снова  послышался  легкий  шум,  затем  щелчок,  дверца
открылась, и вышла женщина. Я был у нее за спиной, когда она обратилась  к
миссис Перес.
     - Слава Богу, - сказала она, - это вы. Я так и думала.
     - Мы вас не знаем, - ответила миссис Перес.
     Но я узнал. Я сделал шаг и посмотрел на нее в профиль.  То  была  Мег
Дункан, которую я видел на прошлой неделе из пятого ряда бокового яруса  в
спектакле "Черный ход на небеса", где она играла главную роль.



                                    4

     Если сможете выбирать, с кем драться, - с мужчиной вашего  роста  или
дамочкой, которая едва достает вам до подбородка, советую выбрать мужчину.
Если он безоружный, вы в худшем случае очутитесь на полу, но  только  Богу
ведомо, на что способна женщина. К тому же мужчину вам, может, еще удастся
свалить, но женщину ведь и не ударишь. Мег Дункан налетела на  меня  точно
так, как десять тысяч лет тому назад пещерная женщина налетала  на  своего
пещерного мужика, а может, и на чужого, нацелившись ногтями и оскалив зубы
- рвать и кусать. У меня был один выбор:  отскочить  или  войти  в  клинч;
клинч все-таки лучше. Я ринулся на нее, нырнув под ногти, облапил  и  сжал
так, что ей мгновенно нечем стало дышать. Рот у нее оставался открытым, но
не для укуса - она ловила воздух. Я скользнул ей за  спину  и  схватил  за
руки. В таком положении трудно  схлопотать  что-нибудь  страшнее  пинка  в
голень. Она задыхалась. От моего захвата  ее  правой  руке  было,  видимо,
по-настоящему больно, потому что в  своей  правой  я  держал  револьвер  и
рукоятка вдавилась ей в тело. Я убрал руку, чтобы сунуть "марли" в карман,
она не шевельнулась, я отпустил ее и сделал шаг назад.
     - Я вас знаю, - сказал я, - видел в спектакле на прошлой  неделе.  Вы
были великолепны. Я не фараон, я частный сыщик, работаю  на  Ниро  Вульфа.
Когда отдышитесь, расскажете, что вас сюда привело.
     Она медленно повернулась - это заняло у нее добрых пять секунд.
     - Вы мне сделали больно, - зашила она.
     - Извинений не ждите. Маленький синячок  на  предплечье  -  ничто  по
сравнению с тем, что меня ожидало.
     Подняв голову и  глядя  на  меня  снизу  вверх,  она  потирала  руку,
продолжая дышать через рот. Я сам себе удивился, что узнал  ее.  На  сцене
она радовала глаз, а сейчас передо мной была обычная женщина за тридцать с
довольно симпатичным  лицом,  в  простеньком  сером  костюме  и  заурядной
шляпке; правда, она была вся на нервах.
     - Значит, вы Ниро Вульфов Арчи Гудвин? - спросила она.
     - Нет. Я свой собственный Арчи Гудвин, помощник Ниро Вульфа.
     - Наслышана про вас. - Теперь  она  дышала  носом.  -  Знаю,  что  вы
джентльмен. - Протянув руку, она тронула меня за рукав: - Я пришла забрать
одну вещь... Возьму и уйду, ладно?
     - Что за вещь?
     - Ну... на ней мои инициалы. Сигаретницу.
     - Как она сюда попала?
     Она попыталась мне улыбнуться, как дама улыбается джентльмену, однако
у нее не очень-то  получилось.  Знаменитая  актриса  могла  бы  сыграть  и
получше, даром что на нервах.
     - Разве это имеет значение, мистер Гудвин? Главное - она моя, я  моту
ее описать: из тусклого золота, на одной стороне в уголке  -  изумруд,  на
другой - мои инициалы.
     Я улыбнулся, как джентльмен улыбаются даме:
     - Когда вы ее здесь оставили?
     - Я не говорила, что оставила.
     - Не в воскресенье ли вечером?
     - Нет. В воскресенье меня здесь не было.
     - Это вы убили Йигера?
     Она мне влепила. Точнее, попыталась влепить. Запальчивости ей было не
занимать. Действовала она мгновенно, но я тоже - поймал  ее  за  запястье,
слегка  повернул,  чтобы  не  очень  больно,  и  отпустил.  Глаза  у   нее
загорелись, теперь она больше походила на Мег Дункан.
     - Мужчина вы или нет? - спросила она.
     - Смотря по обстоятельствам. В эту минуту я всего лишь сыщик. Так  не
вы убили Йигера?
     - Разумеется, нет. - Она снова подняла руку, но только чтобы  тронуть
меня за рукав. - Позвольте забрать сигаретницу и уйти.
     Я помотал головой:
     - Вам пока что придется обойтись без нее. Вы знаете, кто убил Йигера?
     - Конечно, нет. - Ее пальцы сомкнулись у  меня  на  руке,  однако  не
жестко, а ласково. - Я понимаю, мистер Гудвин, что  вас  не  подкупить,  я
достаточно про вас знаю, но ведь сыщики работают  на  клиентов,  верно?  Я
могу заплатить, чтобы вы кое-что для меня сделали? Бели уж  вы  не  хотите
позволить мне самой забрать сигаретницу, вы можете ее  взять  и  сохранить
для меня. Отдать ее мне можете позже, когда надумаете, главное - чтобы она
была у вас. - Она чуть сжала пальцы. - Я заплачу, сколько скажете. Тысячу?
     Дела наши шли на поправку, однако все несколько усложнялось. Вчера  в
16:30 у нас не было ни клиента,  ни  надежды  обзавестись  таковым.  Затем
пришел один, да оказался не настоящим. Затем миссис Перес пообещала  сотню
долларов, а то и больше. Теперь эта вот  предложила  "кусок".  Я  вербовал
клиентов одного за  другим,  но  избыток  клиентов  иногда  хуже,  чем  их
недостаток.
     Я смерил ее задумчивым взглядом.
     - А что, глядишь, и выгорит, - заметил я. - Значит, бот  как.  Сам  я
вообще-то не могу взять клиента: Ниро Вульф платит  мне  жалованье,  он  и
договаривается. Сейчас я обыщу комнату и если  найду  сигаретницу  -  а  я
найду, если она и вправду где-то тут, - то заберу. Дайте-ка мне  ключи  от
входной двери и лифта.
     Она убрала руку.
     - Отдать вам?
     - Именно. Вам они  больше  не  понадобятся.  -  Я  посмотрел  на  мои
наручные часы. - Десять тридцать пять. Дневного спектакля  у  вас  сегодня
нет. Приходите в  приемную  Ниро  Вульфа  к  половине  третьего.  Западная
Тридцать пятая улица, дом номер шестьсот  восемнадцать.  Ваша  сигаретница
будет уже там, и вы сможете все обговорить с мистером Вульфом.
     - Но почему вам нельзя...
     - Нет. Только так, и у меня еще есть  дела.  -  Я  протянул  руку.  -
Ключи.
     - Но почему мне нельзя...
     - Я сказал "нет". На препирательства нет времени. Черт побери,  я  же
даю вам передышку. Ключи!
     Она открыла сумочку, покопалась в ней, вытащила и отдала мне  кожаный
футлярчик  с  ключами.  Я  расстегнул  застежку,  увидел  два   ключа   от
цилиндрового замка - их не спутаешь ни с какими другими, - показал  Пересу
и спросил, верно ли, что это ключи от входной двери и лифта. Он  посмотрел
и подтвердил. Опустив их в карман, я нажал на кнопку лифта и напомнил  Мег
Дункан:
     - Встретимся в полтретьего.
     - Почему мне нельзя подождать, пока вы не найдете...
     - Не выйдет. Мне будет не до приятного общества.
     Она вошла в лифт, дверца закрылась, раздался щелчок  и  затем  слабый
шум. Я обратился к Пересу:
     - Значит, раньше вы ее не видели?
     - Нет. Ни разу.
     - Ха! А когда поднимались вечерами с подносом?
     - Я видел только его. Она могла быть в ванной.
     - Где тут ванная?
     - В том конце, - показал он.
     Я перешел на его жену:
     - Миссис Перес, вы помните, когда она вас увидела, то сказала: "Слава
Богу, это вы".
     Она кивнула:
     - Слышала. Она должна была меня как-то увидеть,  когда  приходила,  в
прихожей или в приоткрытую дверь. Но мы ее не знаем, не видели.
     - Да что вы знаете? Ладно, слушайте оба. Это  займет  много  времени,
так что придется отложить, у меня есть другие дела, но один вопрос я задам
сейчас. - И  обращаясь  к  нему:  -  Когда  сбросили  тело  в  яму,  зачем
спустились и накрыли его брезентом?
     Перес удивился.
     - Он же был мертвый! Мертвый человек - его накрыть надо! Я  знал  про
брезент, я его там видел.
     Вот тут я решил, что Цезарь Перес не  убивал  Томаса  Дж.Йигера.  Его
жена - может быть, но не он. Видели бы, как он  это  произнес,  решили  бы
точно так же. Когда я ломал голову над загадкой брезента, мне не пришло на
ум самое простое: давным-давно люди прикрывают покойников,  чтобы  уберечь
от стервятников, и это вошло в привычку.
     - Правильно, что укутали брезентом, - сказал я. - Жаль, что не надели
перчаток. Ладно, пока что поставим на этом точку. Мне нужно поработать. Вы
слышали адрес, что я назвал этой женщине, - Западная Тридцать пятая улица,
дом номер шестьсот восемнадцать. Приходите туда  к  шести  нынче  вечером,
оба. Временно я ваш сыщик, но хозяин-то он. Помощь вам, ясное дело, нужна;
вы все ему расскажете, а  там  посмотрим.  Где  ключи  Йигера?  Только  не
говорите "не знаем". Сами сказали, что забрали их. Где они?
     - У меня, в безопасном месте, - ответила миссис Перес.
     - Где?
     - В пироге. Я запекла их в пирог. Там в связке двенадцать ключей.
     Я прикинул. Я и так хожу по тонкому льду, а если еще присвою взятое у
покойника,  то  сразу  попаду  под  статью   об   утаивании   вещественных
доказательств. Ну уж нет.
     - Пирог не режьте, - предупредил я, - и смотрите в оба, чтобы  никому
другому не вздумалось. Кому-то из вас нужно сегодня выходить из дома?
     - Нет, - ответила она.
     - И не выходите. В шесть в приемной у  Ниро  Вульфа,  но  я  еще  вас
увижу, когда спущусь вниз. Примерно через час.
     - Берете вещи?
     - Еще не знаю. Если и возьму, то покажу вам все, включая сигаретницу.
Если возьму что-то такое, чего, по-вашему, брать нельзя, можете кликнуть с
улицы фараона.
     - Не можем, - возразил Перес.
     - Он шутит, - объяснила ему жена и  нажала  кнопку  вызова  лифта.  -
Сегодня дурной день. Цезарь. Много дурных дней впереди, а он шутит.
     Лифт поднялся и со щелчком остановился.  Она  нажала  другую  кнопку,
дверца открылась, они вошли, и я остался один.
     Я огляделся. На  краю  панели  красного  шелка  слева  от  меня  была
прямоугольная пластинка из меди, если не из золота. Я подошел и  нажал  на
нее, она поддалась. Панель оказалась дверью. Я вошел и очутился на  кухне.
Стены облицованы красным кафелем, шкафы и полки  -  из  желтого  пластика,
раковина, краны, холодильник и электроприборы - из  нержавеющей  стали.  Я
открыл холодильник, увидел, что он набит всякой всячиной, и закрыл дверцу.
Отодвинул в сторону дверцу буфета и обнаружил в нем  девять  бутылок  "Дом
Периньон"  [марка  дорогого  шампанского],  уложенных   на   пластмассовом
стеллаже. С кухней на сегодня было покончено. Я вышел и вдоль кож и шелков
проследовал по желтому ковру на противоположный конец, где была  еще  одна
медная - или золотая - пластинка на краю панели. Через эту дверь я попал в
ванную. Не знаю, как кому, а  мне  она  понравилась.  Сплошные  зеркала  и
мрамор. Красный мрамор с желтыми пятнами  и  прожилками.  Рассчитанная  на
двоих, ванна была из того  же  мрамора.  Два  зеркала  оказались  дверцами
стенных шкафчиков, где было столько разной косметики, что ее хватило бы на
целый гарем.
     Я вернулся в царство шелка  и  кожи.  Нигде  не  было  видно  никаких
ящиков, вообще ничего  такого,  куда  можно  положить  листок  бумаги.  На
телефонном столике стоял желтый телефон, лежала телефонная книга в футляре
из красной кожи - и больше ничего. Но у одной  стены,  той,  что  напротив
кровати, на протяжении примерно тридцати футов ничего не  стояло,  и  шелк
понизу, фута на три от пола, был в мелких складках, наподобие занавески, и
не гладкий, как в других местах. Я взялся за шелк,  потянул  -  он  вверху
раздвинулся и разъехался, обнажив  ряды  ящиков  из  дерева,  похожего  на
красное, только еще краснее. Я выдвинул один. Женские тапочки, дюжина пар,
аккуратно  расставленные  в  два  ряда,  всевозможных  расцветок,  форм  и
размеров, от очень маленьких до довольно больших.
     Заглянув еще в пять ящиков, я взялся за трубку. Увиденного  с  лихвой
хватило, чтобы понять: ключи от входной двери и лифта имелись не только  у
Мег Дункан. Я обнаружил еще один ящик со шлепанцами, тоже различных цветов
и размеров, и два ящика с ночными рубашками - роскошный набор. После  того
как я развернул восемь рубашек, разложил их на постели и убедился, что они
сильно разнятся по размеру, я подошел к телефону  и  набрал  номер.  Я  не
исключал,  что  телефон  может  прослушиваться  или  иметь  отвод,  однако
вероятность была ничтожно мала, и я предпочел рискнуть, чем  идти  звонить
из автомата.
     Саул Пензер, чей номер я набрал, работал сам на себя. Мы обращались к
его услугам, когда  требовался  оперативник  самого  высокого  класса.  Но
вместо  него  мне  ответила  девушка  из  службы  секретарей-телефонисток,
которая  сообщила,  что  мистер  Пензер  отсутствует,  связаться   с   ним
невозможно, и не хочу ли я что-нибудь для него передать.  Я  ответил,  что
нет, и набрал другой номер - Фреда  Дэркина,  нашего  профессионала  номер
два. Он был дома и сказал, что пока не занят.
     - Уже занят, - сообщил я. - Собери вещи на  неделю.  Дело,  вероятно,
займет меньше времени, но, может статься,  я  больше.  Являйся  как  есть,
смокинг не обязательно, но прихвати револьвер. На всякий случай.  Приезжай
в дом номер сто пятьдесят шесть на Западную Восемьдесят вторую, вход через
подвальный  этаж,  позвони  в  дверь  управляющему.  Откроет  мужчина  или
женщина, от не то с Кубы, не то с Пуэрто-Рико.  Но  говорят  по-английски.
Назовись  и  спроси  меня   -   поимеешь   удовольствие   и   честь   быть
препровожденным к моей персоне. Не спеши. Если нужно, даю на  сборы  целых
три минуты.
     - Восемьдесят вторая улица, - заметил он. - Убийство.  Как  его  там?
Йигер.
     - Ты слишком грамотный, падок на ужасы  и  скор  на  выводы.  Собирай
саквояж и держи рот на замке, - ответил я и повесил трубку.
     Складывать воздушные ночные рубашки - дело для мужчины неподходящее и
отнимает много времени, но я сжал зубы и сосредоточился, потому что сыщику
не положено оставлять следы где бы то ни  было.  Уложив  рубашки  назад  в
ящик, я вызвал лифт, спустился  и  направился  к  открытой  двери,  первой
налево в прихожей. Пересы держали на кухне семейный  совет.  Отец  и  мать
сидели, Мария стояла. Света тут было больше, чем тогда в прихожей,  а  дня
такого редкого создания чем больше света,  тем  лучше.  Поглядев  на  нее,
всякий нормальный мужчина не мог не подумать: "Какого черта! Мыть посуду и
штопать носки я сам сумею". Среднего  размера  бежевая  ночная  рубашка  с
кружевами поверху была бы ей очень к лицу. Я заставил себя перевести глаза
на родителей и произнес:
     - Скоро придет мужчина, высокий и весь из себя плотный.  Скажет,  что
его зовут Фред Дэркин, и спросит меня. Отправьте его наверх.
     Миссис Перес сказала на это именно то, что я ожидал. Я не имел  права
никому об этом доме рассказывать, они  ведь  собираются  мне  заплатить  и
прочее в том же духе. Не желая портить отношения с клиентами, я не пожалел
четырех минут и объяснил, почему Фред должен тут остаться, когда  я  уйду,
позволил себе еще раз глянуть на Марию, поднялся  на  лифте  и  возобновил
осмотр с того ящика, на котором тогда прекратил. Не стану занимать время и
место инвентарной описью, ограничусь лишь тем, что скажу:  там  было  все,
что может  понадобиться  в  заведении  подобного  рода.  Отмечу  лишь  две
частности: во-первых, предметы мужского туалета занимали всего один  ящик,
и шесть пар пижам, что в нем лежали, были все одного  размера;  во-вторых,
ящик, где я обнаружил сигаретницу  Мег  Дункан,  явно  предназначался  для
всякой всячины. В нем я нашел  три  женских  носовых  платочка,  бывших  в
употреблении, безымянную пудреницу, дамский зонтик, пачку картонных спичек
с эмблемой "Бара Терри" и другую такую же мелочь. Я сложил все это обратно
и задвигал ящик на место, когда со стороны лифта донесся щелчок.
     Я ждал Фреда, но это мог оказаться и кто-то другой, поэтому я  извлек
"марли" и встал у стены рядом  с  дверцей  лифта.  Снизу  ничего  не  было
слышно;  звукоизоляция  была  такая  основательная,  что  если  что-то   и
проникало сквозь стены,  так  только  отдаленный  намек  на  шум  уличного
движения, да и он скорее ощущался, чем слышался. Вскоре раздался еще  один
щелчок, лифт открылся и из него вышел  Фред.  Он  остановился  и  завертел
головой направо, налево, краем  глаза  заприметил  меня,  снова  уставился
перед собой и произнес:
     - Господи все-мо-гущий!
     - Твой новый дом, - сказал я. - От души надеюсь, что ты будешь  здесь
счастлив. То есть выберешь по картинкам. Как в  "Горной  хижине"  в  отеле
"Черчилль", где тебе показывают живую форель, а ты выбираешь рыбку себе на
обед. Раз уж привыкла к шипам, то и к тебе привыкнет.
     Он опустил сумку на пол.
     - Да-а, Арчи, а я-то все ломал голову, почему ты не женат. И давно ты
обзавелся этими покоями?
     - Этими? Лет десять назад. У меня и другие есть - тут и там по  всему
городу. А эти я уступлю тебе на время. Кухня, ванная, телевизор, горничная
к услугам. Хорошо, правда?
     - Господи помилуй! Я женатый.
     - Да уж, не повезло. Хотел бы остаться и объяснить тебе, про что  эти
картинки, да нужно бежать. Дело в том, что если явится гостья,  должен  же
ее кто-то принять. Может появиться и "он", но,  скорее  всего,  это  будет
"она". Самое вероятное - никого не будет, но ручаться не стану. Она  может
прийти в любую минуту, ночью и днем. Тебе лучше знать  как  можно  меньше;
положись на меня и запомни: как только она выйдет из лифта, твое дело - не
пустить ее назад, а кроме как из лифта отсюда не выберешься. А  будешь  ты
ей представляться или нет, решай сам. Позвонишь мне - я приеду.
     Он нахмурился:
     - Удерживать женщину силой, да еще без свидетелей - приятного мало.
     - Ты ее пальцем не тронешь, если сама не начнет.
     - А ну как высунется в окошко и позовет полицию?
     - Исключается.