ь. Газета "Стар" поместила фото такси, стоявшего перед
домом Вулфа, но я видел это и  сам. Было там так же описание одежды убитой и
описание ножа - простого кухонного ножа с лезвием в пять дюймов и  ручкой из
пластика.
     Я не мог получить необходимой информации с помощью таких операций,  как
поиски источника ножа или снятия отпечатков с его ручки - это было для армии
Кремера, а не для меня.
     Я позвонил Андерсону, попросив  его отложить встречу в связи с тем, что
Вулф занят важным  делом, и он ответил, что "конечно" это  же не "срочно". А
так как  Фриц  отнес  завтрак Вулфа к  нему в комнату и я редко вижу его  до
одиннадцати,  когда он спускается в кабинет, то  я  оставил  записку на  его
письменном столе.
     Мне очень хотелось позвонить еще Натаниэлю Паркеру -  адвокату, но я не
позволил  себе  этого.  Для  того,  чтобы  выпустить Миру под  залог, Кремер
назначил бы сумму, по крайней мере раз в десять превышающую ту, что она  мне
заплатила. Вот  почему я  воздержался. Кроме того, нужно было  научить ее не
водить такси без лицензии.
     В четверть девятого я вызвал из гаража такси, а в половине девятого уже
отпустил его и пошел пешком вниз по Фэрэл-стрит к тупику.
     Существовало только два  возможных варианта,  объясняющих случившееся в
течение того промежутка времени - будем считать его десятью минутами, - пока
Миры  Холт не  было в машине: либо преступник уже  убил Фоуб  Арден, а потом
втащил ее тело в машину и положил его на сиденье, либо он сел с нею в машину
и убил ее там. Я отдавал предпочтение последнему варианту, так как подойти к
машине с живой женщиной можно за  гораздо меньший промежуток времени,  чем с
мертвой, а также потому, что  даже в таком уединенном месте, как это, и даже
после наступления темноты оставалось много риска быть замеченным. Но и в том
и  в  другом  случае  убийца  должен  был  подойти  со   своей   жертвой  из
какого-нибудь места поблизости.
     Первым  местом, которое  я осмотрел, был  дом Кирнса. Мне хватило всего
пяти  минут, чтобы  исключить его: аллея, ведущая к нему, с двух сторон была
окружена стенами. Мира оставила  такси  у ее  начала, а  из домика  не  было
другого пути на улицу.
     Слева от аллеи, за стеной,  находился  мясной склад, а справа - грязный
двухэтажный  товарный  склад.  При  ближайшем  осмотре  ни  один  из  них не
показался  мне  идеальным  для  прикрытия, а  вот  место  через  улицу  было
прекрасным.  Хотя  оно было открытым,  но  на  столько  загромождено глыбами
камней, и  разбросанных и сваленных  в кучу, что там  могла спрятаться целая
компания. Некоторые из этих камней  не были обработаны, а часть - обработаны
и отполированы.
     Как вы знаете, я  засвидетельствовал, что  Мира не убивала  женщину,  и
потому мне было  приятно видеть этот двор с камнями. Там стояло двое мужчин,
и один  из них работал долотом.  Разумеется, в восемь часов вечера их там не
было. Я снова перешел улицу, вернулся на аллею и прошел к дому.
     У Кирнса  был садик  довольно  приличных размеров  - скажем,  сорок  на
шестьдесят  с   распустившимися  цветами  и  маленьким  прудом  с  фонтаном.
Выложенная  камнями  тропинка  вела  к двери  двухэтажного кирпичного  дома,
выкрашенного  в белый  цвет.  Я  не знал,  что в  Манхеттене есть что-нибудь
подобное, а  ведь считал,  что  знаю Манхеттен. На  камнях  среди  цветов на
полпути к дому стоял человек в серой рубашке и синих джинсах. Я  остановился
и спросил его:
     - Вы - Владо Кирнс?
     - А что, похож? - поинтересовался он.
     - И да, и нет. Вы - Мортон?
     - Это мое имя. А ваше?
     - Гудвин.
     Я направился к дому, но он крикнул:
     - Там никого нет, - и я вернулся.
     - Где мистер Кирнс?
     - Не знаю, он недавно ушел.
     - Когда он вернется?
     - Не могу сказать.
     -  Мне следовало  бы позвонить, - я выглядел  разочарованным.  - Я хочу
купить  картину. Я уже приходил к нему вчера  вечером, стучал, но ничего  не
получилось. Я громко стучал, так как слышал, что включен то ли телевизор, то
ли радио.
     - Это был телевизор. Я  смотрел передачу и слышал, как вы стучали. Если
его нет дома, я обычно не открываю двери вечером: здесь поблизости несколько
головорезов.
     - Да я не виню вас. Просто, жаль, что прозевал  его. Во сколько он ушел
вчера вечером?
     - Какая разница, когда он ушел, если его здесь не было?
     Совершенно точно  и  логично не  только  для него, но и для  меня. Если
Кирнса там не было, когда Мира приезжала на такси, то не имеет  значения, во
сколько он ушел.  Мне бы хотелось задать Мертону еще один вопрос: выходил ли
кто-нибудь вместе  с ним? Но по его взгляду я понял, что он еще раз  блеснет
логикой, и, пропустив эту возможность, я пообещал, что еще вернусь, и ушел.
     Не было смысла слоняться вокруг. Весьма вероятно,  что Кирнса вызвали в
кабинет  окружного  прокурора,  и  трудно было  предположить,  как  скоро он
вернется обратно. В телефонной книге я нашел рабочий адрес Гильберта Ирвинга
на Уолл-стрит, но ехать  туда в такой ранний час было совершенно бесполезно.
Однако, я запасся  и его домашним  адресом  - на Западной Семьдесят  восьмой
улице, и  поскольку  я надеялся  поймать  его там до того, как он  уйдет, то
отправился пешком назад к цивилизации и остановил свободное такси.
     Было девять  пятнадцать,  когда я вышел из такси  перед многоквартирным
домом с привратником на Семьдесят восьмой улице.  В вестибюле навстречу  мне
поднялся человек в униформе, и я сказал ему:
     - Я хочу  видеть  мистера Гильберта Ирвинга. Скажите  ему  -  друг мисс
Холт.
     Тот подошел, позвонил по телефону, вернулся и сказал:
     - Четырнадцать "В".
     Он следил за мной, словно  хищник,  провожая  взглядом к лифту. Когда я
вышел на четырнадцатом этаже, лифтер остался стоять, наблюдая, как я нажимал
кнопку, как открылась дверь и меня пригласили войти.
     Особу,  встретившую меня,  нельзя  было отнести  ни к  служащим,  ни  к
лакеям. Может быть,  в униформе она и считалась бы служанкой, но только не в
длинном  ниспадающем  шелковом  одеянии,  которое  она,  вероятно,  называла
платьем для завтрака. Не предлагая снять шляпу, она сказала:
     -  Сюда, пожалуйста, - и повела меня через холл, через  арку  в комнату
размером вполсада Кирнса, к креслам, стоящим в углу. Она села на одно из них
и указала мне на другое.
     -  Возможно, человек внизу  не понял меня,  - предположил я,  продолжая
стоять. - Я спрашивал мистера Ирвинга.
     - Я знаю, - ответила она. - Его нет. Я его жена. Мы друзья мисс Холт, и
мы расстроены ужасно... из-за ее неприятностей. Вы ее друг?
     Ее  голос оказался для меня полным сюрпризом,  потому  что он совсем не
подходил к ней. Она была стройной и не  очень  высокой, с  маленьким круглым
лицом и небольшим  выразительным  ртом. Но  ее глубокий сильный голос скорее
мог  принадлежать  женщине-сержанту.  Никакого  намека на  когти, о  которых
упоминала Джуди, но они могли быть спрятаны внутрь.
     - Новый друг, - сказал я. - Мы знакомы  с нею двенадцать часов. Если вы
читали  утренние  газеты,  то  могли  заметить,  что  в  тот  момент,  когда
полицейские нашли тело в такси, она сидела у подъезда Ниро Вулфа с человеком
по имени  Арчи Гудвин.  Я и есть тот самый Гудвин, и она наняла  меня, чтобы
выяснить некоторые детали.
     Она запахнула халат, прикрывая свои ноги.
     -  Из сообщения по радио я  поняла, что она наняла Ниро Вулфа. Она была
арестована в его доме.
     -  Это  техническая  неувязка.  А  вообще,  мы оба занимаемся  этим.  Я
встречаюсь с людьми, которые могут дать какую-то информацию, и мистер Ирвинг
в моем списке. Он уже в конторе?
     - Да, думаю там. Сегодня он ушел раньше обычного, - хотя ее нога была в
безопасности,  во всяком случае,  выше лодыжки, она снова поправила халат. -
Информация какого рода? Возможно, я могла бы помочь?
     Я  не мог спросить ее,  рассказывал ли ей муж о том,  что Мира сообщила
ему о своем намерении воспользоваться машиной Джуди. Но она хотела помочь, и
я сел.
     - Почти все может оказаться полезным, миссис Ирвинг. Был ли ваш муж или
вы друзьями также и Фоуб Арден?
     - Я была. Мой  муж, конечно, знал ее, но сказать, что они были друзьями
- нельзя.
     - Значит, они были врагами?
     - О нет! Они просто не были ни тем, ни другим.
     - Когда вы видели ее в последний раз?
     - Четыре дня назад, в прошлую пятницу, на коктейле в доме Владо Кирнса.
Я думала об этом, когда вы пришли. Она была жизнерадостным человеком.
     - С тех пор вы ее не видели?
     -  Нет... -  она  собиралась  что-то  добавить, но промолчала. Это было
настолько очевидным, что я спросил.
     - Но вы что-нибудь слышали о ней? Письмо или телефонный звонок?
     - Как вы узнали? - спросила она.
     -  Я  ничего   не  узнавал.  Большая   часть  работы  детектива  -  это
предположения. Так это било письмо?
     - Нет, -  она поколебалась, - я бы хотела помочь вам, мистер Гудвин, но
сомневаюсь, важно ли это, и еще, конечно, я не хочу никакой огласки.
     - Конечно,  нет, миссис Ирвинг,  - я был полон  сочувствия.  - Если  вы
опасаетесь, сообщу ли  я в полицию что-либо из  того, что вы мне расскажете,
то совершенно точно - нет. Они арестовали моего клиента.
     - Хорошо. - Она скрестила ноги, взглянув  вниз,  чтобы  убедиться,  что
ничего не  выглядывает из-под халата. - Я звонила Фоуб  вчера днем. У нас  с
мужем  были  билеты  в  театр на  вчерашний  вечер, но около  трех часов  он
позвонил  мне  и  сказал, что  неожиданно  приехал  его  коллега с западного
побережья, и он должен пригласить его пообедать. Тогда я  позвонила Фоуб,  и
мы договорились встретиться без четверти  семь у Мартини, пообедать  и пойти
вместе в  театр. Я была там вовремя, но она не пришла... В четверть восьмого
я позвонила ей, но никто не ответил. Я не люблю обедать одна в таких местах,
как у  Мартини, поэтому я подождала ее еще немного, оставила для нее записку
в несколько слов и пошла  к Шрафту.  Ее там  не  было. Я  подумала,  что она
придет  прямо в театр  "Мажестик", и ждала ее в вестибюле до девяти, а затем
оставила  для  нее  билет  в  кассе  и  вошла.  Я  бы  рассказала  обо  всем
полицейским, если бы считала это важным. Но на самом деле, оно не говорит ни
о чем, кроме того, что она  была дома около трех часов, когда  я ей звонила.
Правда, ведь?
     - Конечно.  Она точно согласилась  встретиться  с  вами у Мартини?  Или
неопределенно?
     - Точно, это было совершенно точно!
     - Значит, что-то случилось  после трех часов, нечто такое, что удержало
ее  от встречи  с  вами. Вероятнее  всего,  что  это  произошло после  шести
тридцати,  иначе  она бы позвонила  вам... если  она еще была жива.  Что это
могло быть? У вас есть какие-нибудь соображения?
     - Совершенно нет. Я ничего даже не могу предположить.
     - Вы думаете, что ее убила Мира Холт?
     - О небо! Нет, не Мира. Даже, если она...
     - Даже "если она..." - что?
     - Ничего. Мира бы не убила никого. Они ведь так не считают?
     В течение многих лет тысячи людей спрашивали меня, что думает и считает
полиция,  и  я расценивал это как комплимент, хотя  я  редко его заслуживаю.
Жизнь была бы намного проще,  если бы я знал, что думает или считает полиция
в каждый данный момент. Довольно трудно знать даже то, что думаю я сам.
     После десятиминутного разговора с  нею я решил, что миссис Ирвинг ничем
больше помочь не может,  поэтому поблагодарил ее и ушел. Она вышла со мной в
холл и даже  подала  шляпу,  когда я уронил  ее на кресло. Я все же  мельком
увидел ее ноги.
     Было  без десяти минут  девять,  когда я  вышел  на тротуар  и повернул
налево в  сторону Лексингтон-авеню,  к метро. А в  четверть одиннадцатого  я
вошел  в  мраморный  вестибюль  здания,   возвышающегося  на  Уолл-стрит,  и
проконсультировался  со справочником. Фирма Гильберта Ирвинга занимала  весь
тридцатый  этаж, и я обнаружил в  справочнике  соответствующее число лифтов,
один  из которых совершенно зря вознес меня  наверх.  За  столом  в  обшитой
панелями комнате сидело приятное создание, больше Вулфа. Голосом мягким, как
шелк, оно  сообщило мне, что мистера Ирвинга нет, а  когда он  придет и  где
находится - она не знает. Буду ли я его ждать?
     Я не стал ждать, вышел и, спустившись опять на триста футов, направился
к другому  метро. Добравшись в  Христофер, я пошел по Фэрэл-стрит к тупику и
потом  по аллее.  Мертон  все  еще  работал в  саду,  он  приветствовал меня
сдержанно, но холодно. Сказал, что Кирнс еще не вернулся,  и о нем ничего не
известно.  Когда  я повернулся, собираясь уходить, он неожиданно  поднялся с
колен и спросил:
     - Вы говорили, что хотите купить картину?
     Я сказал, что собираюсь, но  естественно,  что сначала хотел бы увидеть
ее, и оставил его, качающим головой.
     Я в четвертый раз пошел по Фэрэл-стрит, нашел такси,  дал шоферу адрес,
который может быть "да", а может быть "нет" был моим.
     Когда  мы в  пять  минут двенадцатого  повернули  с  Восьмой  авеню  на
Тридцать пятую улицу, впереди нас оказалось другое такси и оно  остановилось
у обочины перед тем каменным особняком. Я протянул шоферу банкноту, выскочил
из  машины и поднялся  к дверям в то время,  как пассажир из  другого  такси
перешел через тротуар.  Я никогда не видел его,  я не видел его фотографий и
не слышал его описания,  но я  узнал его. То ли  дело было  в его  небрежной
черной шляпе или шнуре галстука, то ли в аккуратных маленьких ушах и в лице,
похожем на беличье, но я узнал его.
     Я открыл дверь в тот момент, когда он подошел к подъезду.
     - Я хотел бы видеть Ниро Вулфа, - сказал он. - Я Владо Кирнс.

     Глава 7

     Так как Вулф предполагал, что  я привезу Кирнса,  и именно по  этому мы
должны  появиться вместе,  то мне легко  было заставить его считать, будто я
выполнил приказ. Но делать этого, конечно, не стоило. Поэтому, небрежно взяв
черную шляпу посетителя и положив ее  на  полку  в  холле, я проводил его  в
кабинет и, назвав его имя, добавил:
     - Я встретил мистера Кирнса на улице. Он приехал в одно время со мной.
     Когда мы вошли, Вулф сидел за письменным столом и пил пиво. Он поставил
бутылку.
     - Следовательно, вы с ним не разговаривали?
     - Нет, сэр.
     Он повернулся к Кирнсу, усевшемуся в красное кожаное кресло.
     - Не хотите ли пива, сэр?
     -  О,  небо, нет! -  подчеркнуто  резко ответил  тот, -  Я пришел не за
удовольствиями. У меня срочное дело. Я крайне недоволен советом,  который вы
дали  моей жене.  Вы,  должно быть, загипнотизировали  се. Она  отказывается
видеть меня. Она отказывается пользоваться услугами моего адвоката и даже не
позволяет внести за нее залог. Я требую объяснений. Я собираюсь привлечь вас
к ответу за действия, направленные на охлаждение чувств моей жены ко мне.
     - Чувств? - переспросил Вулф.
     - Что?
     - Чувств. В этом контексте употребляется множественное число.
     Он  взял  стакан, выпил содержимое и  облизал  губы. Кирнс уставился на
него.
     - Я пришел сюда не для того, чтобы вы исправляли мою грамматику.
     - Не грамматику, сэр, стиль.
     Кирнс ударил по ручке кресла.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Было бы  несерьезным с моей  стороны  что-либо говорить,  пока  вы не
собрали  остатки  разума.  Если вы  действительно  думаете,  что  ваша  жена
чувствовала к вам привязанность до того, как встретилась со мной  двенадцать
часов тому назад, то вы осел!
     - Я жду объяснений! Я жду  правды! Я жду, чтобы вы ответили, почему моя
жена отказывается видеть меня!
     - Я не могу  сказать вам того, чего сам не знаю. Я даже  не знаю, что с
ней сейчас, так как учитывая  ваше нынешнее состояние, трудно не сомневаться
в правильности выше изложенного. Когда и где она отказалась?
     -  Сегодня утром.  Только  что, в кабинете окружного прокурора.  Она не
стала разговаривать даже с моим  адвокатом. Она сказала, что ждет  вестей от
вас и Гудвина, - его взгляд повернулся в мою сторону. - Это вы - Гудвин?
     Тут же его голова дернулась в обратную сторону.
     - Это унизительно! Моя жена - под арестом! Миссис Владо Кирнс в тюрьме!
И вы во всем виноваты!
     Вулф вздохнул.
     - Я сомневаюсь, худшая ли это неприятность.
     - Но я хочу попытаться это выяснить. Я думаю, что вы, после разговора с
моей женой.
     - Я мог бы, - сказал  Вулф,  -  удовлетворить ваше желание.  Но сначала
меня  должна  удовлетворить ваша добросовестность. Вы ответите  на несколько
вопросов?
     - Это зависит от вопросов.
     - Вероятно, вы уже отвечали на них в полиции. Ваша жена хотела развода,
а вы отказывались дать согласия, это так?
     - Да, я отношусь к брачному контракту как к священному договору.
     - Вы отказывались обсуждать с нею этот вопрос в последние месяцы?
     - В полиции меня об этом не спрашивали.
     -   Я   спрашиваю.   Мне   необходимо   установить   не   только   вашу
добропорядочность, но и добросовестность вашей жены. Вас не  должен  смущать
ответ на подобный вопрос.
     -  Он и  не смущает  меня. Вы  не можете  смутить меня. Было бесполезно
говорить с нею - так я считал.
     - Поэтому вы с женою не встречались?
     - Естественно. Она говорила бы только об этом.
     - Вы оказывали ей помощь после того, как она оставила вас?
     -  Она не  оставляла  меня.  Мы согласились  попытаться  жить  отдельно
некоторое время. Она не позволяла мне помогать ей. Я предлагал. Я хотел.
     - В полиции, конечно, спрашивали, не убивали  ли  вы Фоуб Арден, не так
ли?
     - Нет! Зачем это, во имя Бога, я должен был убить ее?
     -  Не знаю. Мисс  Джуди Брэм  считает,  что  вы,  быть  может,  боялись
заразиться от нее простудой, но это кажется неестественным. Кстати...
     - Джуди? Джуди Брэм сказала такое? Я в это не верю!
     - Но она сказала - в этой комнате вчера вечером, сидя в кресле, которое
вы сейчас занимаете. Она также назвала вас извращенным типом.
     - Вы врете!
     - Я не выше лжи и не ниже ее... Но сейчас время правды. Также...
     - Вы врете!  Вы никогда  не видели Джуди Брэм. Вы просто повторяете то,
что сказала моя жена.
     - Это интересно, мистер Кирнс, и даже неприлично. Вы готовы верить, что
извращенным типом вас могла  назвать жена,  но только не мисс Брэм?  Когда я
лгу, я не  стараюсь  быть  бестактным.  Мисс Брэм была здесь вчера вечером с
нами  - мистером  Гудвином  и  мной  -  в течение получаса  или  больше.  Ее
сообщение  привело  меня  к  деликатному вопросу.  Я должен  спросить  вас о
деталях,   неизвестных   полиции.   Конечно,   они   интересовались   вашими
передвижениями  вчера, но они не знали  о том, что  согласно предварительной
договоренности Джуди должна  была заехать за вами на такси  в восемь вечера.
Вы им не рассказали об этом?
     Кирнс застыл. В его  положении такое поведение было самым худшим.  Если
для  большинства  людей  в  том,  что  они  сидят  без движения,  нет ничего
примечательного, то только не для Кирнса.  Его манеры, да и лицо  напоминали
белку, он все время двигался или чем-то дергал - рукой,  плечом, ногой, даже
головой. Сейчас он был совершенно неподвижным.
     - Повторите свои слова, - потребовал он.
     - Рассказали ли вы  на допросе о том, что вы  договорились с мисс Брэм,
чтобы она заехала за вами на такси вчера в восемь вечера?
     - Нет. Зачем мне рассказывать то, что не является правдой.
     - Вам  совершенно не нужно, но люди часто так поступают.  Но это к делу
не  относится.  Очевидно,  мисс  Брэм  не  сообщила  этого  полицейским,  но
рассказала мне.  Я  упоминаю об этом  с целью иметь гарантию,  что вы будете
говорить  мне  правду, когда  станете  перечислять  свои  передвижения вчера
вечером.
     - Если Джуди это сказала, то она солгала.
     -  Ох, мистер  Кирнс!  -  возмутился  Вулф.  - Установлено,  что такси,
приехавшее по вашему вызову, более получаса стояло в начале аллее, ведущей к
вашему дому. И если  вы  опустили