вас за трудности?
   Меня так и подмывало посоветовать ему избавиться хотя  бы  от  пухлых
щечек, но я сдержался.
   - Да ничего особо серьезного, -  отмахнулся  я.  -  Возможно,  вообще
сущие пустяки. Пирог тыквенный?
   Ханна кивнул.
   - Еще  одна  привычка  -  обожаю  есть  на  завтрак  пироги.  Правда,
предпочтение отдаю шарлотке или  меренге,  но  их  вчера  не  продавали.
Хотите кусочек?
   Я отказался, и Ханна переменил тему.
   - Как вам Климент Брод? - спросил он.
   Перчатка в лицо. Я давно понял, что, когда кто-то интересуется  вашим
мнением о человеке, про которого вы  слышите  впервые,  правильная  игра
состоит в том, чтобы попытаться выведать всю его подноготную, не вызывая
подозрений. В итоге к тому времени, как Ханна  заканчивал  второй  кусок
пирога, я уже знал, что Климент Брод - преуспевающий молодой человек лет
двадцати с небольшим, выпустивший сборник стихов, написавший  пьесу  "По
долгу  совести",  прежде  носивший  бороду,  но  теперь  ее  сбривший  и
разъезжавший на "ягуаре". Когда Ханна допивал третью чашечку кофе, я уже
подумывал, не стать ли личным биографом Брода, но  нашу  беседу  прервал
приход остальных актеров. Вся четверка пожаловала сразу - Тамми Бакстер,
Марта  Кирк,  Ноэль  Феррис  и  Рэймонд   Делл.   Девушки   были   одеты
по-домашнему, но накраситься успели. Феррис причесался и надел рубашку с
закатанными рукавами и без галстука. Роскошная седая шевелюра Делла была
взлохмачена, а облачен он был в  знававший  лучшие  дни  синий  халат  с
жирными пятнами.
   - Чудовищно! - прогудел он входя. - Неслыханно! Одиозно!
   - Кофе готов,  -  провозгласил  Ханна.  -  На  всех  хватит.  Пирогом
угостить?
   Ноэль Феррис сладко зевнул, потянулся и пробормотал:
   - На солнышко хочу.
   Затем уселся к окну. Марта Кирк принялась разливать кофе по чашкам, а
Тамми Бакстер заявила, глядя на меня:
   - Вы войдете в историю, Гудвин. Никому  еще  не  удавалось  так  рано
поднять на ноги всю эту братию.
   Делл плюхнулся на стул по соседству со мной  и,  вытащив  из  кармана
халата апельсин, принялся его чистить.
   - Приношу всем свои извинения, - сказал  я.  -  Не  знаю,  что  такое
"одиозно", но, судя  по  вашему  тону,  догадываюсь,  что  мой  поступок
неслыханно чудовищен - или чудовищно неслыхан. В свое оправдание  скажу,
что хотел застать вас всех здесь, прежде чем вы начнете разбредаться.
   Кофе вам налить? -  поинтересовалась  Марта  Кирк,  склонившись  надо
мной. Ямочка под таким углом показалась мне чуть необычной.
   - Да, спасибо, - кивнул я, не желая выделяться из коллектива.
   - Надеюсь, причина у вас достаточно  веская,  -  пробормотал  Феррис,
зевая и обводя всех сонным взглядом. В следующий миг он  встрепенулся  и
глаза широко раскрылись. - Черт побери, а вы не выселять нас пришли?
   Меня  так  и  подмывало   сказать   ему,   что   выселить   человека,
спрашивающего  по   телефону:   "Это   кто?"оставит   мне   колоссальное
удовольствие, но я устоял перед искушением.
   - Нет, - покачал головой я,  -  я  всего  лишь  частный  сыщик  и  не
располагаю необходимыми полномочиями. - Я отхлебнул кофе и продолжил:
   - Я хотел только  кое-что  уточнить.  Дело  в  том,  что  мисс  Эннис
приходила вчера к Ниро Вулфу, но он был занят и не смог ее принять.  Она
обещала вернуться в четверть двенадцатого, но так и  не  пришла.  Тогда,
еще не зная, что она погибла, я позвонил сюда и спросил ее.
   - Вы спросили мисс Бакстер, - поправил меня Феррис.
   - Да. Я знал, что мисс Бакстер здесь живет, - мы были с ней  знакомы,
- и уже потом, узнав о том, что случилось с мисс Эннис, я припомнил  наш
с ней разговор по душам и решил прийти сюда, чтобы взглянуть на ее вещи.
Я хотел понять, как лучше выполнить личную просьбу мисс Эннис. И  вот  я
пришел сюда и как раз беседовал с мисс Бакстер, когда нам  помешал  этот
полицейский сержант. И вот теперь я снова здесь. Я хочу  осмотреть  вещи
мисс Эннис, главным образом ее бумаги. Есть тут  какое-нибудь  бюро  или
письменный стол?
   - Что ж, валяйте, - с зевком  провозгласил  Феррис.  -  Второй  этаж,
напротив лестницы. Если окажется, что дом  она  завещала  Рэю,  то  наше
будущее обеспечено.
   - Пошляк!  -  не  выдержала  Марта  Кирк.  -  Бедняжку  еще  даже  не
похоронили.
   - Ничего она мне не отписала, - прогудел Делл.  -  Она  считала  меня
неряхой. Ничто не могло убедить ее, что высыхающая в корзине для  мусора
апельсиновая корка придает приятный запах любым отбросам.
   - Она была права, - возразила Марта Кирк.
   Вонь получается ужасная.
   - А имеете ли вы право рыться в ее вещах? - усомнился Пол Ханна. - Вы
тут никаких законов не нарушаете?
   - Если и нарушает, то это только к лучшему, - ответил за меня Феррис.
- Бедняга была бы только рада. Вспомните, как она ненавидела фараонов!
   - Никаких законов я не нарушу,  -  заверил  я  публику,  -  поскольку
похищать ничего не собираюсь.  Правильнее  было  бы,  конечно,  получить
разрешение от наследника или опекуна,  но  -  есть  ли  таковой?  Вы  не
знаете?
   Знающих не нашлось.
   - А какие-нибудь официальные лица здесь появлялись? Юристы, например.
   Все в один голос сказали, что нет.
   -  Хетти  была  единственным  представителем  вымирающего   рода,   -
провозгласил Рэймонд Делл. - Последней из  могикан.  Кроме  нас,  у  нее
никого из родных и близких не было. А что, звучит неплохо. - Он  стукнул
себя в грудь и проревел:
   - Рэймонд Делл, из клана Хетти Эннис. Дай мне, пожалуйста,  салфетку,
Марта.
   Наконец заговорила и Тамми Бакстер:
   - Боюсь, что вы ничего не найдете, мистер Гудвин.
   Вчера вечером, покончив с нами,  сержант  пошел  осматривать  комнату
мисс Эннис и провел там больше часа. Он вполне мог унести  с  собой  то,
что вас интересует.
   - Отсюда вытекает вопрос, - вставил  Феррис,  опустошив  чашку.  -  А
поскольку вы сыщик, вам полагается все знать.  Почему  нас  допрашивают?
Какое отношение имеем мы к смерти  Хетти?  Почему  этот  легавый  велел,
чтобы мы не уезжали из Нью-Йорка? Зачем Хетти приходила  к  Ниро  Вулфу?
Какие у нее были с вами личные  дела?  Что  вы  хотите  найти  среди  ее
бумаг?
   - Это уже не один вопрос, а шесть, - возразил я. - Так мне целого дня
не хватит.
   - Но вопросы не в бровь, а в глаз, - вступил в разговор Пол Ханна.  -
Я  бы  и  сам  их  задал.  Особенно  два  первых.  Это,  наверное,  всех
интересует. Насколько нам известно, Хетти переходила улицу и попала  под
колеса машины, которую угнал какой-то мерзавец. Почему нельзя его  найти
и четвертовать?
   Его пухлые щечки порозовели. Я потряс головой.
   - Понятия не имею. Это вне моей компетенции. А вот на  другой  вопрос
отвечу. Она оставила мне на хранение некий сверток в коричневой  бумаге,
не сказав, что в нем лежит. О покойниках дурно не говорят, однако у меня
создалось  впечатление,  что  сам  сверток  или  его  содержимое   могло
принадлежать одному из  вас.  Скажите,  ни  у  кого  из  вас  ничего  не
пропадало?
   - Боже, какой стыд! - воскликнула Марта Кирк. - Обвинить бедную Хетти
в воровстве!
   - Марта, милая, он ее вовсе не обвиняет,  -  вмешался  Феррис.  -  Он
просто сужает круг подозреваемых.  Это  ведь  излюбленное  занятие  всех
сыщиков.
   - Там не может быть книга? - спросил  Рэймонд  Делл.  -  Мой  Монтень
куда-то запропастился.
   - Нет, размеры не те, - покачал головой я. - Шесть дюймов  на  три  и
два дюйма в толщину.
   - А где сверток? полюбопытствовала Тамми Бакстер.
   - В кармане моего пальто, - ответил я осматриваясь.  -  О,  я  его  в
гостиной оставил.
   - О Господи! всплеснула изящными руками Марта Кирк. - Я, конечно,  не
сыщик, но я, желая узнать, что находится в свертке, уже сто раз  бы  его
развернула. Принести его?
   - Нет, мисс Кирк, благодарю вас. Мисс Эннис запретила мне это делать.
Да, она мертва, но я по-прежнему не уверен, что сверток принадлежит  ей.
Если вы не хотите сказать, что он ваш.
   - Я? - изумилась Марта Кирк. - Почему я? Он вовсе не мой.
   - А вы, мисс Бакстер?
   Тамми покачала головой из стороны в сторону.
   - Нет.
   - Мистер Делл?
   - У меня все на месте, - прогромыхал он, дожевывая апельсин.  -  Если
не считать моих утраченных иллюзий, амбиций и надежд. Но они,  при  всем
желании, не уместились бы в описанный вами сверток.
   - Мистер Феррис?
   Феррис устремил на меня сонный взгляд.
   - Что я могу вам ответить, если не знаю, что там внутри?
   У вас ничего в последнее время не пропадало?
   - Ничего. Даже иллюзии.
   - Мистер Ханна?
   Пол Ханна тоже покачал головой.
   - Нет, похоже, мы тут ни при чем. А почему вы считаете,  что  сверток
может принадлежать кому-то из нас? Это Хетти такое сказала?
   - Нет, это только мое предположение, - ответил я.  -  Кстати,  мистер
Делл, хочу заодно ответить на ваши вчерашние  обвинения  в  вынюхивании.
Мне ведь ничего не стоило развернуть сверток, снять  с  его  содержимого
отпечатки пальцев, а потом прийти сюда и завладеть вашими отпечатками  -
снять их, скажем, с кофейных чашечек. А потом сравнить.  Это  называлось
бы вынюхиванием. Я же вместо всего этого честно задаю вам вопросы.  -  Я
отодвинул стул и встал. - А теперь прошу извинить за столь ранний приход
и спасибо за кофе  и  помощь.  Значит,  говорите,  второй  этаж,  мистер
Феррис?
   - Да, комната прямо напротив лестницы. Если найдете  завещание  не  в
нашу пользу, то сожгите его сразу.
   - Непременно, - пообещал я и вышел.
   Подниматься по лестнице я не спешил, тщательно  пробуя  ногой  каждую
ступеньку  на  тот  случай,  если  обстоятельства   потребуют   бесшумно
спуститься. Пятая ступенька громко скрипела с наружного края. На  втором
этаже было три двери, одна из которых была настежь открыта. Я решил, что
это комната Рэймонда Делла, поскольку он сам сказал Стеббинсу,  что  его
комната расположена прямо над кухней. Толкнув дверь напротив лестницы, я
очутился в спальне Хетти.
   Массивная   ореховая   кровать,   внушительных   размеров   бюро   со
сдвигающейся крышкой, выцветший ковер с вытканными цветами  и  несколько
стульев - вот и вся нехитрая обстановка. Все стены были  густо  улеплены
фотографиями мужчин и женщин, глядя на которые любой догадался  бы,  что
все это актеры.
   Впрочем, делать там мне было нечего; с таким же успехом я мог  сидеть
дома. От гостиной меня отделял целый этаж, и вздумай кто из  моих  новых
приятелей заскочить туда за добычей, я бы не смог ему или  ей  помешать.
Мне оставалось только одно. Выйдя в коридор, я постоял и прислушался. Из
кухни доносились голоса, перекрывал которые сочный  бас  Рэймонда  Делл.
Под его прикрытием я осторожно спустился, памятуя о предательской  пятой
ступеньке,  и,  убедившись,  что  в  вестибюле  нет   ни   души,   тенью
проскользнул в гостиную и прикрыл за собой дверь.
   Укромных мест здесь было раз,  два  и  обчелся:  стенной  шкаф  (если
таковой имелся), пианино и софа. За одной из двух  дверей,  возможно,  и
скрывался стенной шкаф, однако в замочную скважину я бы много не увидел,
тем более что  жалюзи  были  закрыты.  Чтобы  спрятаться  за  софой,  ее
пришлось бы передвинуть. Оставалось только пианино, в углу за которым  я
и затаился, скорчившись в  три  погибели.  Конечно,  обнаружь  меня  там
злоумышленник -  мне  пришлось  бы  покраснеть,  но  зато  и  повод  для
разговора у нас с ним нашелся бы.
   Итак, я сидел тихо как  мышка,  прислушиваясь  и  поглядывая  на  обе
двери, - на тот случай, если вторая из них вела бы  в  кухню.  Было  так
темно,  что  я  с  трудом  различал  стрелки  своих  наручных  часов.  А
показывали они 9.42.
   Растирая  затекшие  конечности,  я  уже  начал   было   Думать,   что
просчитался и только зря извел столько писчей бумаги  и  тесемки,  когда
послышались негромкие шаги, и дверь стала открываться.
 
Глава 5 
 
   Незнакомец держался осторожно.  Слух  у  меня  прекрасный,  но  звука
закрывающейся двери я не расслышал. Как, впрочем, и звука шагов.  Однако
бесшумно извлечь из пальто сверток, особенно если  не  знаешь,  в  каком
именно кармане его искать, удалось бы не всякому. Услышав то, что хотел,
я встал и произнес:
   - Вы меня ищете?
   Незнакомец оказался незнакомкой. Метнувшись к двери,  она  уже  почти
схватилась за ручку, но я оказался проворнее.
   - Ах вы, мерзавец! - с чувством произнесла девушка.
   В ответ я щелкнул выключателем - комната осветилась.
   -  Признаться,  вы  меня  удивили,  -  сказал  я.  -  В  моем  списке
подозреваемых вы занимали последнюю строчку.
   - Вы меня обманули, - произнесла в  ответ  Тамми  Бакстер.  -  Вчера.
Сказали, что Хетти к вам не приходила.
   - Естественно, - пожал плечами я. - Судя по всему, у нее были причины
никого в свои планы не посвящать.
   - Ничего подобного! - вспыхнула Тамми. - Мне она сказала.
   - Возможно. Хотя вы вполне могли и выследить ее.
   - Как бы то ни было, сейчас вопрос в  другом:  почему  вы  пробрались
сюда и выкрали сверток? - Я протянул руку. - Отдайте.
   Тамми попятилась.
   - Нет! Он не ваш. Он принадлежал Хетти. Именно  поэтому  я  и  решила
забрать его. Вы не имеете права держать его у себя!
   - А вы?
   - У меня больше прав, чем у вас. Это дом Хетти!
   Он должен оставаться здесь.
   Я схватил ее за запястье,  легонько  подтолкнул,  а  свободной  рукой
выхватил сверток.
   - Трус! прошипела Тамми, сверкая глазищами. - Будь я мужчиной...
   - Да, например, Ноэлем Феррисом, - подсказал я. - Он так отвечает  по
телефону, что мне не терпится съездить ему по  физиономии.  Возможно,  я
мерзавец и трус, но я отнюдь не простофиля. Если вы считаете, что у  вас
есть права на этот сверток, почему вы не сказали об этом при всех?  Трое
мужчин смогли бы задержать меня в  кухне,  пока  вы  им  завладеете.  По
крайней мере - могли бы попытаться. Вы  же  предпочли  прокрасться  сюда
втихомолку. Повторяю: почему?
   - Я женщина, - сказала она.
   - Согласен. Даже спорить не стану. И?
   - Я женщина, вот и все! - Она протянула ко мне руку,  но  прикасаться
не стала. - Мне говорили, что вы знаток женской натуры.
   - И?
   - И я веду себя соответственно.  Очень  глупо  было  с  моей  стороны
обзывать вас трусом и мерзавцем.  Я  прекрасно  знаю,  что  вы  умный  и
честный, и уж, безусловно, не трус. - Она снова протянула руку и на  сей
раз прикоснулась к моей руке. - Просто мне кажется, что я  могу  кое-что
знать о содержимом этого свертка. Хетти мне и правда кое-что сказала. Не
стала скрывать, например, что собирается отнести его Ниро Вулфу. Кстати,
вы спрашиваете, почему я прокралась сюда и забрала сверток. А почему  вы
сами устроили здесь засаду? Сначала рассказали нам, что оставили сверток
здесь, а потом вернулись и спрятались.
   Она говорила слишком много. Я застал ее с поличным,  а  она  пыталась
заговорить мне зубы. Я решил ее проверить.
   - Мы можем обсуждать это целый день, - сказал я. - Пожалуй, я позвоню
Пэрли Стеббинсу, сержанту, который был здесь вчера, или мы сами  к  нему
поедем. Пусть он сам разберется в этой истории. Где у вас телефон?
   Что ж, я попал в точку, хотя особой радости  мне  это  не  доставило.
Кажется, я этого не упоминал, но, уже увидев Тамми впервые, подумал, что
интересно было бы узнать ее поближе. Увы,  теперь,  когда  Тамми  грозил
электрический стул, такая перспектива  меня  больше  не  прельщала.  Тем
более что не успел я договорить,  как  ее  лицо  приняло  многообещающее
выражение.
   - Мне кажется, не стоит,  -  проворковала  она.  -  Хетти  ненавидела
полицейских.
   - Хетти мертва.
   - Да, но... - Она снова прикоснулась к моей руке, уже настойчивее.  -
Вы же сами говорили, что это ее сверток, а она ни за что  не  отдала  бы
его полиции.
   Она ведь мне доверяла, не так ли?  Сама  сказала,  что  идет  к  Ниро
Вулфу. И вас я  прошу,  мистер  Гудвин,  -  поверьте  мне.  Разве  я  не
заслуживаю доверия?
   Я пропустил ее слова мимо ушей. В конце концов  она  и  вправду  была
женщиной.
   - Хорошо, - сказал я, - давайте тогда поступим  иначе.  Я  и  сам  не
отношу себя к поклонникам полиции.
   Мы поедем к Ниро Вулфу. Собирайтесь.
   Тамми чуть призадумалась, искоса поглядывая на меня. Потом спросила:
   - А вы не отдадите мне сверток, если я пообещаю приехать попозже?
   - Нет, конечно!
   - Хорошо. Я поеду с вами. Мое пальто наверху, в моей комнате.
   Я открыл дверь, и Тамми направилась к лестнице.
   Поскольку в моем распоряжении было около шести минут - мировой рекорд
для того, чтобы женщина собралась и надела пальто, - я  решил,  что  еще
успею взглянуть на содержимое бюро  Хетти  Эннис,  и,  в  свою  очередь,
поднялся по ступенькам. Дверь была открыта, а на подоконнике  сидел  Пол
Ханна.
   - А, вот вы где, -  встретил  меня  он.  -  А  я  вот  размышлял  над
вопросами Ферриса. Вы ведь так и не ответили на них.
   - Я попытался, - обронил я, проходя к бюро.
   Крышка была сдвинута, а все отделения доверху забиты всякой  ерундой.
Сверху еще громоздились кипы журналов и каких-то  бумаг.  Беглый  осмотр
занял бы час, а на тщательный обыск ушло бы часа четыре, а то и  больше.
Я выдвинул первый попавшийся ящичек. - А какой вопрос вас  больше  всего
интересует?
   - Все, - сказал Ханна. - Я ровным счетом ничего не понимаю.
   - Я тоже. Поэтому и шарю вокруг. Я дам вам знать, если натолкнусь  на
что-нибудь стоящее.
   - Вы меня уже не застанете - я сейчас ухожу в театр. У нас репетиция.
   - Желаю удачи. Встретите Климента Брода - поклонитесь от моего имени.
   Ханна пообещал и убрался восвояси. Я  быстренько  осмотрел  ящички  и
отделения для всякой мелочевки, но не нашел  ничего,  хоть  мало-мальски
достойного внимания. Главное - ни единого письма.  Прошло  не  шесть,  а
целых десять минут, прежде чем снизу послышался голос:
   - Мистер Гудвин! Где вы?
   Тамми стояла у основания лестницы в той же меховой шубке и шапочке, в
каких я встретил ее накануне.
   Я спустился, облачился в пальто и шляпу, сунул  сверток  в  карман  и
вышел следом за Тамми на улицу. Мы прошагали до  Девятой  авеню,  где  я
взял такси. Усевшись рядом с Тамми на заднее сиденье, я назвал  таксисту
адрес, затем спросил ее:
   - А вы водите машину?
   - Конечно, - пожала плечами Тамми. - Кто же ее не водит?
   Это мне не помогло. Нельзя же угнать машину и сбить пешехода, если не
умеешь водить. Если вам кажется, что я  пытался,  под  любым  предлогом,
обелить Тамми Бакстер, то вы заблуждаетесь. Тем  более  что  против  нее
свидетельствовали уже целых четыре обстоятельства. Впрочем, эта проблема
разрешилась уже совсем скоро.  Не  успело  такси  остановиться  напротив
нашего  особняка,  как  из  стоявшего  неподалеку  автомобиля   выбрался
какой-то мужчина. Это оказался Альберт Лич, собственной персоной.
   Я должен был догадаться уже тогда. Во всяком  случае,  мне  следовало
бросить Тамми Бакстер на произвол судьбы, а не пытаться ее выгораживать.
Лишь последний болван не  догадался  бы  об  этом,  когда  Альберт  Лич,
предъявив мне кожаные корочки, заявил:
   - Я арестую вас  по  подозрению  в  хранении  фальшивых  казначейских
билетов Соединенных Штатов Америки.
   Мои брови поползли на лоб.
   - О, на сей раз, я вижу, вы без ордера?
   - Когда основания для ареста  достаточные,  ордер  на  арест  нам  не
требуется, - самодовольно ответил он.
   - Что ж, вам виднее - я не силен в законах. Однако, учитывая, что  мы
на улице, а мою комнату вы уже обыскали,  под  "хранением"  вы,  видимо,
подразумеваете, что оные казначейские деньги сейчас при мне?
   - Да.
   Что ж, это легко проверить. - Я растопырил руки. - Действуйте.
   - Не здесь, - сказал он, хлопая меня по плечу. - Вы поедете со мной.
   - При всем уважении к вам, вынужден отказаться.
   Отнести вы меня не сможете - я тяжелый, так что вам  остается  только
тащить меня волоком. Я не хочу, чтобы мне что-нибудь подсунули, а здесь,
по крайней мере, есть свидетели - вот эта дама и водитель  такси.  В  их
присутствии обязуюсь не вчинять вам иск, если простужусь из-за т