ок, не прикасаясь ни к чему, кроме  тесемки,  спустился  в
прихожую, оделся, натянул  перчатки  и  лишь  тогда  упрятал  сверток  в
карман. Проходя мимо двери в кабинет по пути на  кухню,  я  услышал  рык
Вулфа:
   - Арчи!
   Я просунул голову внутрь.
   - Да, сэр?
   - Ужинать будешь здесь?
   - Нет. Столоваться в вашем доме после увольнения? Нет уж, это  не  по
мне. Я приеду и соберу свои вещи.
   - Очень хорошо.
   Признаться честно, пройдя через кухню и увидев, как  Фриц  колдует  у
плиты   над   двумя   восхитительными   молоденькими   фазанчиками,    я
почувствовал, как точит мое нутро червь сомнения. А минуту спустя, выйдя
во двор, миновав грядку, на которой Фриц выращивает сезонную  зелень,  и
отомкнув калитку, я испытал еще  одно  неприятное  чувство.  А  вдруг  в
Налоговом  управлении  знали  про  существование  этого  выхода  и   уже
караулили  меня  здесь  с  наручниками?  Тогда  тоска  по  не  съеденным
фазанчикам вскоре уступит место мечтам о свободе. Прокравшись по  узкому
и темному проходу между двумя домами, я с замирающим сердцем  выполз  на
Тридцать четвертую улицу и сразу свернул налево.
   Мне никогда не составляло сложности убедиться:  следят  за  мной  или
нет, а в такую непогоду, когда дует пронизывающий  ветер  и  бессовестно
сыплет снег, это вообще плевое дело. Оставив за собой еще  три  угла,  я
вздохнул с облегчением,  перестав  оборачиваться  и  следить  за  каждой
тенью.  Впрочем,  перед  входом  на  Гранд-Сентрал  я  все  же   немного
поогляделся и лишь затем спустился в автоматическую камеру хранения.
   Несколько секунд спустя, оставив там  сверток  и  десятицентовик,  но
приобретя взамен маленький ключик, я прошагал по туннелю на Сорок  пятую
улицу, поднялся по ступенькам и протопал по  заснеженным  тротуарам  еще
шесть кварталов. Портье в отеле "Черчилль"е желал  признаваться,  что  у
них есть свободные номера, и поэтому мне пришлось пройти к  управляющему
и попросить его позвать человека, фамилию  которого  я  бы  называть  не
хотел, но которому я в свое время оказал довольно важную услугу.  Вскоре
он появился, а с ним тут же нашелся и номер. Я вложил ключик в  конверт,
заклеил, надписал снаружи "Собственность Арчи Гудвина.  Передать  только
ему лично в руки"  и  оставил  конверт  помощнику  управляющего.  Затем,
решив, что пора уже перекусить, я спустился в бар "Тюльпан", рассчитывая
оставить там доллара три, и вдруг увидел  в  меню  "Жареного  фазана  от
Бершу" стоимостью в девять долларов. Пришлось отведать, хотя про Бершу я
слышал впервые. Оказалось вполне недурно,  хотя  до  соуса  Фрица  этому
неведомому Бершу было далеко.
   Если у вас создалось впечатление, что я знал, что мне делать  дальше,
пожалуйста, выкиньте его из  головы.  Избавившись  от  компрометирующего
меня свертка, а заодно и от ключа, я оказался в тупике.  Куда  бы  я  ни
направил свои стопы, там меня ждало одно: несметные орды налоговых ищеек
и полицейских, расталкивающих друг друга локтями от усердия. Толкаться с
ними мне не улыбалось, поэтому к тому времени, как официант  принес  мне
кофе с пирожным, в моей голове созрел следующий план: позвонить подружке
и пригласить ее потанцевать пару часов в баре "Фламинго", прогуляться на
Тридцать пятую улицу, упаковать чемодан и  принести  его  в  "Черчилль",
встретиться с подружкой и протанцевать обещанные два часа, проводить  ее
домой и обсудить накопившиеся  проблемы,  вернуться  в  отель,  проспать
девять часов, встать, позавтракать, пойти на прогулку, заскочить к  Лону
Коэну в "Газетт" и узнать у него последние новости про Хетти Эннис. План
показался мне верхом настойчивости, изобретательности и инициативы.
   Однако претворить его в жизнь мне так и не  довелось.  Позвонив  Лили
Роуэн и договорившись о встрече, я вышел из отеля,  взял  такси,  назвал
наш адрес и спросил у таксиста, согласен ли он за доллар подождать минут
пятнадцать,  пока  я  соберу  чемодан.  Он  уточнил,  с  включенным   ли
счетчиком, и я ответил,  что  -  разумеется.  Мы  подкатили  к  родимому
особняку, я вылез из машины, поднялся на крыльцо, отомкнул своим  ключом
дверь, вошел и прошагал в кабинет, намереваясь только известить Вулфа  о
том, где меня можно найти.
   Вулфа в кабинете не оказалось. Зато посередине  комнаты  стоял  Фриц,
выглядевший мрачнее тучи.
   Мельком взглянув на меня, он тут же отвернулся, продолжая следить  за
Альбертом Личем, который возился с нашей картотекой.  Увидев  меня,  Лич
рявкнул:
   - Каким образом вы покинули дом и где вы были все это время?
   Не обращая на него внимания, я спросил Фрица:
   - Как он сюда попал?
   - Сначала пришел кто" - то другой, - жалобно ответил Фриц. - Я открыл
дверь, предварительно навесив цепочку, а он протянул мне в щель  бумагу.
Я отнес ее мистеру Вулфу. Это был ордер на обыск, и  мистер  Вулф  велел
мне открыть дверь. Их оказалось пятеро.
   Они уже обыскали гостиную, столовую, кухню  и  цоколь.  Один  из  них
сейчас наверху с мистером Вулфом в его  спальне.  Еще  один  на  третьем
этаже. Двое в оранжерее - за ними присматривает Теодор.
   Я кинул взгляд на часы. Было девять двадцать.
   - А во сколько они пожаловали?
   - Примерно час назад. Я как раз подал салат и сыр.
   - Когда и каким образом вы покинули дом? - требовательно спросил Лич.
   Понятно, значит, за парадным входом следили.
   - События могли развиваться так, - произнес я. - Войдя, я увидел, что
вы шарите по ящикам, и, не  узнав  вас,  набросился  на  предполагаемого
грабителя. В сознание вы  придете  дня  через  два-три.  Мистер  Бреннер
подтвердит, как все было. Он уже проверил сейф, Фриц?
   - Да. Мистер Вулф смотрел за ним.
   - Жаль, что я этого не видел. Погоди, я скоро вернусь.
   Первым делом я выскочил на улицу и расплатился  с  таксистом.  Затем,
вернувшись в дом, взбежал по лестнице в оранжерею. Свет  горел  во  всех
помещениях.
   Я мысленно похихикал - на  то,  чтобы  обыскать  тысячи  горшочков  с
землей и перекопать все грядки в поисках  столь  мелкого  предмета,  как
сверток с деньгами, Даже полудюжине агентов потребовалось бы  не  меньше
недели. Войдя, я увидел,  как  двое  налоговых  ищеек  копаются  в  куче
удобрений. Теодор восседал  на  табурете  и  следил  за  их  потугами  с
ухмылкой.
   - Они что, вредителей ищут? - спросил он меня.
   -  Нет,  бриллиант  Великий  Могол.  Если  они  оставят  после   себя
беспорядок, заметь, сколько времени у тебя уйдет на уборку, - мы  вышлем
им счет. И следи в оба.
   Теодор пообещал, что не преминет, и я  ушел.  Спустившись  на  третий
этаж, я нашел свою спальню в  относительном  порядке  и  переместился  в
Южную комнату, которую мы держим для гостей. Там тоже вовсю усердствовал
фискал. Когда я пересек порог, он, заглянув под матрас, укладывал его на
место.
   - Не той стороной, - заметил я.
   - Почему - он так лежал, - изумленно возразил сыщик.
   - Я знаю, но по понедельникам мы его переворачиваем,  а  сегодня  как
раз понедельник. Поэтому переверните его, пожалуйста.
   Он выпрямился и ожег меня свирепым взглядом.
   - Понятно, вы - Арчи Гудвин.
   - Точно. А другую  комнату  на  этом  этаже  вы  уже  осмотрели?  Мою
спальню.
   - Да.
   - Тайник в стене нашли?
   Он отвернулся и принялся укладывать матрас. Догадавшись,  что  точить
со мной лясы филер не настроен, я величественно удалился и,  спустившись
на один этаж, свернул направо. Дверь в спальню Вулфа была распахнута,  а
сам Вулф сидел в кресле у окна, не сводя глаз с тощего субъекта, который
шарил по книжным полкам. Я переступил через порог.
   - Прошел везде с дозором, - произнес я.  -  Славные  ребята.  Попрошу
парня, который возится  на  моем  этаже,  помочь  мне  собрать  чемодан.
Остановлюсь я в "Черчилле", но номера комнаты пока не знаю.
   - Гр-рр! - вырвалось у Вулфа.
   - Да, сэр, целиком с вами согласен.
   - Сколько они здесь пробудут?
   - Не знаю. Минут десять, час, а то и всю ночь. Могу разузнать у Лича.
   - Нет. Не разговаривай с ним. Жди в прихожей, пока все они не  уйдут.
Их в доме пятеро.
   - Да, я сосчитал.
   - Дай мне знать, когда они уйдут. Я  уже  позвонил  мистеру  Паркеру.
Утром он выяснит, какие основания у них были брать ордер на обыск. Когда
будут уходить, спроси каждого, в присутствии Фрица, не прихватили ли они
с собой что-либо. - Вулф повернул голову и злобно  воззрился  на  тощего
сыщика, который уронил какую-то книгу на пол.
   Лично я предпочел бы пошататься по комнатам, задираясь  с  фискалами,
но, учитывая все обстоятельства, решил послушаться Вулфа и,  спустившись
в кабинет, позвонил Лили, чтобы отменить  танцы.  Затем,  наказав  Фрицу
держать ухо востро и пропустив мимо ушей очередные вопросы  Лича,  занял
караульный пост в прихожей.
   Ушли они в двадцать восемь минут одиннадцатого -  во  всяком  случае,
именно в это время я запер за ними дверь. Последние четверть часа  перед
уходом весь квинтет  совещался  в  кабинете,  а  Лич  пытался  изобрести
вопрос, на который я согласился бы ответить.
   Убедившись, что не услышит от меня даже, идет ли еще на  улице  снег,
он поднялся к Вулфу, постучал в запертую дверь и, так  и  не  дождавшись
ответа, спустился, вызвал из кабинета свою шайку и убрался вместе с  ней
восвояси. Несолоно хлебавши. Я позвонил Вулфу по  внутреннему  телефону,
уведомил, что незваные гости удалились, и  отправился  на  кухню  налить
себе молока. Вернувшись в кабинет, я застал там Вулфа.
   Утвердившись за столом, он позвонил Фрицу,  чтобы  тот  принес  пиво.
Обычно пивное время заканчивается у него в десять, но сегодня случай был
чрезвычайный.
   Вулф обвел глазами кабинет - книжные полки, глобус, сейф, картотечные
ящики - и остановил взгляд на мне.
   -  Есть  ли  хоть  малейшая  опасность,  что  нас   подслушивают?   -
осведомился он.
   - Крохотная, - ответствовал я,  попивая  молоко.  -  Фриц  отсюда  не
выходил. Разве что за прошлую неделю они изобрели что-то новенькое.
   - Ты сделал то, что хотел?
   - Да. Все в порядке.
   - Сядь. - Фриц принес пиво, а Вулф  откупорил  бутылочку  и  наполнил
стакан до краев. Он  любит  следить,  как  оседает  пена.  -  Мне  нужен
подробный отчет с самого начала. С момента прихода этой женщины.
   - Зачем? Какое вам до нее дело? Это моя забота.
   - Нет. Теперь - моя. В  мой  дом  вторглись,  нарушили  мой  покой  и
перевернули все вверх дном. Лапали мои вещи. Сядь.
   Я шагнул к желтым креслам.
   Не беси меня! - рявкнул Вулф. - Садись за свой стол!
   - Он уже не мой, - возразил я.
   - Пф! Проклятье! Сядь же!
   Я повиновался.
 
Глава 4 
 
   Когда Вулф требует от меня подробный отчет, он имеет  в  виду  именно
полный, а это означает,  что  я  должен  воспроизвести  ему  все  слова,
интонации, жесты и даже музыку, если  она  была.  Поначалу  я  испытывал
некоторые затруднения, однако со временем наловчился, и подобные  отчеты
стали для меня детской забавой.
   Я изложил Вулфу все как было, не  упустив  даже,  что  Тамми  Бакстер
присела не совсем так, как  подобало,  в  моем  представлении,  актрисе.
Добравшись до конца, я осведомился:
   - Прежде  чем  начнете  задавать  вопросы,  позвольте  мне  спросить.
Любопытно просто стало: почему вы меня уволили?
   - Я тебя не увольнял.
   Я вытаращился на него:
   - Что?
   - Я сказал только: "Если ты уйдешь, назад  не  возвращайся".  Сказано
это было отвлеченно. Форма допускала двоякое толкование. Ты  никогда  не
увольняешься всерьез, да и я даю тебе отставку лишь  для  порядка.  А  в
данном случае ты просто пытался, как всегда, меня переупрямить.  -  Вулф
небрежно крутанул пальцем, отгоняя проблему прочь. - Впрочем, все это  к
делу не относится. У тебя, вероятно, есть какие-то предположения?
   - Сколько угодно. Например, такое: Хетти Эннис нашла фальшивые деньги
в своем доме и могла знать, кому они принадлежат. Или: в  тайной  службе
знали либо подозревали, что в доме Хетти  завелся  фальшивомонетчик,  но
выжидали, чтобы схватить его с поличным. Этот  же  фальшивомонетчик  мог
заметить, что Хетти взяла его деньги, выследил ее и убил.  Неважно,  что
свертка с деньгами при ней не оказалось: после смерти Хетти уже никто не
доказал бы, что деньги принадлежали ему.
   - Выводы можешь оставить при себе - я не сплю. Только предположения.
   - Есть тут одна закавыка. Либо  Тамми  Бакстер  не  могла  ее  убить,
поскольку Хетти Эннис сказала ей, что идет к нам, либо, напротив,  Тамми
выследила и убила ее, а потом нагло  заявилась  сюда,  чтобы  попытаться
выведать, как много нам известно. А закавыка вот в чем. Если вы и правда
не спите, то наверняка обратили внимание на ее слова: "Она сказала,  что
прихватит с собой... кое-что и пойдет к Ниро Вулфу". Если  она  говорила
правду, то к чему было юлить?
   - Резонно. Что еще?
   - Еще могу предположить, что фискал сидел на хвосте у Хетти  Эннис  и
видел, как она вручила мне сверток. Это, правда, маловероятно, поскольку
тогда он следил бы за ней и дальше и видел бы, как ее  сбила  машина.  К
тому же они неминуемо столкнулись  бы  с  фальшивомонетчиком.  Однако  в
одном я уверен: Лич известил о чем-то полицию - в противном случае Пэрли
Стеббинс не помчался бы сломя голову на Сорок седьмую улицу расследовать
обычное дело о наезде. Вы уж извините за разъяснения.
   - Что-нибудь еще?
   - Пока хватит.
   Что ты собирался предпринять, пока считал убийство мисс  Эннис  своим
личным делом?
   - Я хотел сводить Тамми в бар "Фламинго" и пару часиков  потанцевать.
По опыту знаю - очень вдохновляет. Теперь, когда за дело взялись вы, вас
тоже наверняка придется вдохновить. Я считаю, что...
   В дверь позвонили. Я встал,  прошествовал  в  прихожую,  разглядел  в
прозрачную лишь изнутри стеклянную дверь знакомую багровую физиономию  и
широченные плечи и, обернувшись, известил Вулфа:
   - Инспектор Кремер.
   Лишь тогда я осознал, как тяжело  далось  Вулфу  вторжение  налоговых
ищеек; он совершил то, чего не Делал никогда прежде. Встал,  протопал  к
двери, убедился, что цепочка наброшена, приоткрыл дверь на пару дюймов и
рыкнул в образовавшуюся щель:
   - Да?
   - Да! - гаркнул в ответ Кремер. - Открывайте!
   - Уже поздно. Что вам надо?
   - Я хочу войти!
   - А ордер у вас есть?
   - Ерунда! - Мне не нужен ордер, чтобы задать несколько вопросов.  Вам
и Гудвину.
   - В такое позднее время - нужен, - сухо произнес Вулф.  -  Мы  готовы
принять вас завтра в одиннадцать утра. Если не будем заняты, разумеется.
   - Я не причастен к этому обыску! - взревел Кремер.
   То, что случилось потом, было столь же невероятным, как личный  поход
Вулфа к входной двери. Ему и  прежде  не  раз  доводилось  сцепляться  с
Кремером, однако дальше гневных  взглядов,  жестов  и  перепалки  у  них
никогда не шло. Теперь же Вулф, решив захлопнуть дверь, вдруг обнаружил,
что ему что-то мешает.
   Он приложился к ней обеими ладонями и толкнул  -  тот  же  успех.  Не
знаю, припирал ли ее Кремер плечом, бедром или же вставил ногу  в  щель.
Если  последнее,  то  он,  должно   быть,   горько   пожалел   о   своей
неосторожности, ибо Вулф привалился к двери всей своей  слоновьей  тушей
и, упираясь пятками, надавил  что  было  мочи  -  дверь  захлопнулась  с
грохотом.
   - Замечательно, - зааплодировал я. -  Теперь,  значит,  мы  воюем  не
только с секретной службой, но и с полицией. Блеск!
   Вулф протопал к лифту, открыл дверцу и обернулся.
   - Отключи дверной звонок и телефон. Не выходи утром из дому. И  Фрицу
передай.
   - Да, сэр.
   - Ты сможешь изготовить такой же сверток, какой она тебе дала? Внешне
похожий, по крайней мере.
   - Постараюсь.
   - Утром он должен быть готов. Спокойной ночи.
   - А что в него вложить?
   - Все, что угодно. Хотя бы бумагу.
   - И что с ним сделать?
   - Пока не знаю. Утром решим. Принеси его ко мне в половине девятого.
   Он вдвинулся в лифт, привычно застонавший от его колоссального  веса,
и захлопнул дверцу. Я заглянул в  кабинет,  проверил,  заперт  ли  сейф,
окинул привычным взором  картотечные  ящики,  выключил  свет,  прошел  в
кухню, известил Фрица о том, что мы  обрываем  связь  с  внешним  миром,
после чего поднялся к себе вкусить хоть немного уединения.
   Фриц относит Вулфу завтрак на подносе размером 17 дюймов на 26,  а  я
завтракаю в кухне. Во  вторник  утром  я,  проглотив  апельсиновый  сок,
оладьи, сосиску, яйца, фаршированное пюре из анчоусов и шерри, сидел  за
столиком, потягивал кофе и читал утреннюю газету,  а  фальшивый  сверток
все это время покоился у моего локтя.  Оберточную  бумагу  и  тесемку  я
раздобыл У Фрица, а  внутренности  набил  бумагой  подходящего  размера,
которую сам  и  нарезал.  Получилось,  возможно,  и  не  полное  подобие
оригиналу, но весьма близкая копия.
   Упоминание про Хетти Эннис я разыскал в "Таймс" далеко не  сразу.  Ей
уделили лишь какие-то три строчки на семнадцатой полосе и ни  словом  не
намекали на то, что наезд мог  быть  не  случайным.  Водителя  никто  из
свидетелей не разглядел.
   В 8.28 я  допил  последнюю  каплю  кофе,  встал,  прихватил  сверток,
сообщил Фрицу, что яйца удались ему даже лучше обычного, и отправился  к
Вулфу. Он  сидел  за  столом  у  окна,  полностью  одетый,  и  намазывал
тимьяновый мед на булочку. Увидев сверток, Вулф нахмурился.
   - Девять тысяч долларов? - спросил он.
   - Да. Я все измерил. Предлагаю вот что. Я готов изготовить еще  один,
чтобы отослать один сверток Личу, а второй - Кремеру.
   - У меня есть лучшее предложение, - проронил Вулф.
   И он описал его. Был ли замысел Вулфа и впрямь лучше моего,  зависело
от того, удастся ли воплотить его в жизнь, но попытать счастья стоило.
   Вулф вообще мастер давать четкие и предельно ясные  указания,  но  на
сей раз у меня возник один вопрос.  Кому  мне  звонить,  если  возникнет
необходимость, - Кремеру или Личу? Ответить Вулф не смог.
   По его  мнению,  положение  не  могло  обостриться  настолько,  чтобы
звонить тому или другому; словом, ответственность он свалил на  меня.  Я
спустился в прихожую, облачился в пальто  и  шляпу,  засунул  сверток  в
карман и выбрался из дому через черный ход. Любой из наших неприятелей -
а то и оба - мог выставить перед парадной дверью наблюдательные посты, а
мне не улыбалось тратить время на избавление от  "хвоста".  Снегопад  за
ночь прекратился, и  солнце  уже  позолотило  крыши  домов  на  Тридцать
четвертой улице. Я поел в такси и сказал водителю, чтобы он высадил меня
на  пересечении  Сорок  седьмой  улицы  и  Восьмой  авеню.  Я,  конечно,
сомневался, чтобы в цитадели культуры кто-то бодрствовал в столь  ранний
час, однако последе события, должно быть, изменили привычки постояльцев.
Не прошло и пяти секунд после того, как я позвонил в дверь, а внутри уже
послышались шаги.
   Дверь мне открыл Пол Ханна. Узнав меня, он изумленно заморгал.
   - Господи, - проскрипел он, - что-то вы зачастили к людям искусства.
   - Подумываю вот меценатом стать, -  бодро  выпалил  я.  -  Вчера  мне
приход этого сержанта помешал.
   Я понимаю, что сейчас еще рано, но мне нужно кое-что выяснить.
   - Кто там, Пол? - окликнул сверху звонкий голосок Тамми Бакстер.
   - Арчи Гудвин! - крикнул я. - Доброе утро! Вы уж  извините  за  столь
раннее вторжение, но дело есть дело. Мы не могли бы собраться и  кое-что
обсудить?
   - Вы имеете в виду меня?
   - Всех  вас.  Возникли  некоторые  трудности.  Как  полагаете,  можно
поднять остальных?
   - Сейчас выясню. Не знаю только насчет Рэя...
   - Сейчас, подождите.
   Пол  Ханна  осведомился,  завтракал  ли  уже  я,  на  что  я  ответил
утвердительно, добавив, что не откажусь от чашечки  кофе,  если  таковую
мне предложат. Он пригласил меня следовать за  ним  в  кухню,  что  я  и
сделал, однако по дороге завернул в гостиную, оставив на софе  пальто  и
шляпу. Когда я вошел в кухню, Ханна уже наливал кофе.
   - Видимо, из меня настоящий актер не выйдет, - горестно вздохнул  он.
- Уж слишком я люблю рано вставать, а привычки ломать поздно. Так что  у