лф продолжал:
     -  И  в  самом  деле,  эта необходимость  возникла.  Это  была  двойная
необходимость. Мистер Геберт  задумал жениться на наследнице прежде, чем она
достигнет зрелости, и настаивал,  чтобы  вы  помогали ему своим  влиянием  и
авторитетом...  А  что  еще  хуже,  щепетильность  мистера  Мак-Нэра  начала
меняться. Он  не сообщил мне точный характер его требований, но я думаю, что
могу угадать их.
     Он снова посмотрел на миссис Фрост.
     -  Он  хотел купить свою дочь назад снова... Не так ли? Он добился даже
большего  успеха  в Нью-Йорке,  чем  в Лондоне, и  поэтому имел много денег.
Верно, он  все еще был связан  соглашением, которое заключил с  вами в  1917
году, но  я подозреваю,  он сумел убедить себя, что существует более высокое
обязательство, как перед своими собственными  родительскими чувствами, так и
перед самой  Гленной... Без сомнения, он  был  возмущен дерзким  стремлением
мистера  Геберта  жениться  на  Гленне  и вашим  кажущимся  одобрением.  Вы,
конечно,  восстали  против этого, я могу представить себе это...  После всей
вашей изобретательности, и бдительности, и  преданности,  и двадцати лет,  в
течение которых вы распоряжались значительным доходом...  Вы оказались перед
мистером Гебертом, настаивающим на своей  женитьбе на ней, и  перед мистером
Мак-Нэром, требующим ее как свою дочь...
     Вулф вздохнул, потом снова продолжил:
     -  Оба угрожали вам  ежедневно разоблачением;  удивительно еще,  что вы
нашли  время  для обдуманного коварства,  которое  употребили; легко видеть,
почему  вы  решили начать  с  мистера  Мак-Нэра. Если бы  вы убили  Геберта,
Мак-Нэр  узнал  бы   истину  об   этом,  независимо  от  всяких   ваших  мер
предосторожности, и сразу бы стал действовать...
     Итак,  вашим  первым  усилием  были  отравленные  конфеты  для  мистера
Мак-Нэра,  ядом  в иорданском  миндале, которые,  как вам было известно,  он
любил... Он случайно избежал  его:  яд убил  невинную молодую женщину вместо
него. Он знал, конечно, что это значило...
     Здесь я позволю себе еще одну догадку.  Она такова, что мистер Мак-Нэр,
будучи сентиментальным человеком, решил  потребовать обратно свою  дочь в ее
настоящий  двадцать  первый день рождения,  то  есть второго апреля. Но зная
вашу изобретательность и боясь, что вы могли бы как-нибудь добраться до него
раньше  этого числа, он сделал  некоторые распоряжения в своем завещании и в
интервью со мной... Последнее, увы, не было закончено: вмешалась ваша вторая
попытка, фальшивые таблетки аспирина... И как раз вовремя! Как раз, когда он
был на грани... Мисс Мак-Нэр! Прошу вас...
     Гленна Мак-Нэр не обратила  на него  внимания. Я думаю,  что  она  и не
слышала его.  Она  была на  ногах, отвернувшись от  него,  лицом к женщине с
прямой  спиной  и  гордым  ртом,  которую в  течение  стольких лет  называла
матерью. Она сделала три быстрых шага по направлению к ней.
     Кремер тоже  встал, и Луэлин Фрост был там, взяв ее за руку. Судорожным
движением она стряхнула  его руку, не глядя на него, она пристально смотрела
на  миссис Каллиду Фрост. Небольшая дрожь пробежала по  ней, затем она стала
спокойней и сказала приглушенным голосом:
     - Вы... вы...
     Сильная дрожь вновь охватила ее, и она остановилась, собираясь с силами
     Луэлин зашипел на Вулфа:
     -  Для нее достаточно... милосердный Боже! Вы не должны были пускать ее
сюда... Я отвезу ее домой.
     Вулф ответил резко:
     - У нее теперь нет дома... Никакого дома по эту сторону от Шотландии...
Мисс Мак-Нэр,  прошу вас, сядьте.  Вы и  я, мы делаем  работу.  Не  так  ли?
Давайте  закончим  ее... Давайте закончим ее  справедливо, ради вашего отца!
Давайте.
     Она  вздрогнула  еще  раз,  снова стряхнула руку  Луэлина Фроста, затем
повернулась, дошла до своего кресла и села. Она посмотрела на Вулфа.
     - Хорошо, но я не хочу, чтобы кто-нибудь прикасался ко мне,  но это все
кончилось, не так ли?
     Вулф покачал головой.
     - Не совсем. Мы пойдем до конца.
     Он выпрямил палец, чтобы нацелить его на миссис Каллиду Фрост.
     - Вам, мадам, придется  еще кое-что услышать.  Отделавшись от Мак-Нэра,
вы, может быть, думали, что сможете остановиться на этом?  Но это был плохой
расчет. Недостойный вас, ибо естественно, мистер Геберт знал, что случилось,
и начал сразу же оказывать давление на вас. Я думаю, он был даже безрассуден
в этом  отношении, и сообщил мистеру Гудвину, что вы убили мистера Мак-Нэра.
Он предполагал, так я думаю, что  мистер Гудвин не знает французского языка,
и  не догадывается, что  означает по латыни "Каллида"! Без сомнения,  мистер
Геберт просто хотел напугать вас, мадам, и он действительно  испугал вас, но
так успешно, что вы убили его на следующий же день... Я еще не поздравил вас
с техникой исполнения этих усилий, но я уверяю вас...
     - Пожалуйста! - это сказала миссис Каллида Фрост.
     Мы все посмотрели  на нее. Вид у нее  был решительный, глаза устремлены
на Ниро Вулфа, и казалось, что она совсем не собиралась дрожать.
     - Нужно ли мне слушать вас... нужно ли мне все слушать это...
     Ее голова повернулась, чтобы взглянуть на Кремера.
     - Вы, мистер Кремер, инспектор полиции. Вы  понимаете, что этот человек
говорит мне? Ответственны ли вы за это?
     Кремер ответил тяжелым официальным тоном:
     - Похоже на то, что вы  можете  быть обвинены... Откровенно говоря,  вы
останетесь  прямо  здесь,  до  тех пор,  пока  у  меня не будет  возможности
посмотреть некоторые  улики.  Я  могу  сказать вам,  формально,  не говорите
ничего, что вы не хотите - того, что вы не хотите,  чтобы было  использовано
против вас.
     - Я не собираюсь ничего говорить...
     Она  остановилась,  и  я видел, как ее зубы прикусили нижнюю  губу.  Но
голос ее все еще был нормальным, когда она продолжала.
     - Ничего и нельзя сказать на такую басню, фактически я...
     Она снова остановилась, а ее голова повернулась к Вулфу.
     -  Если есть такое  доказательство для  такой истории о моей дочери, то
оно подложное. Разве я не имею права видеть его?
     У Вулфа вместо глаз были щелочки. Он тихо сказал:
     - Вы говорили об адвокате. Я полагаю, у адвоката имеется законный метод
для такой просьбы. Я не вижу причины для такой отсрочки... - Он положил руку
на красную коробку. - Я не вижу причины, почему...
     Кремер снова оказался  на ногах  у  стола Вулфа.  Он  действовал живо и
по-деловому.
     - Это длилось достаточно долго.  Мне нужна эта коробка". Я посмотрю  на
нее сам.
     Именно Кремера я боялся в этот миг Может быть, если бы я  оставил Вулфа
одного,  он мог  бы  и справиться  с ним, но  мои  нервы были  напряжены  до
крайности, и я знал, если уж инспектор наложит свои лапы на эту коробку,  то
все пойдет вверх дном. И я, черт возьми, знал очень хорошо, что он не сможет
отобрать  ее у меня.  Я прыгнул и схватил ее.  Я  вытолкал  ее  из-под  руки
Кремера и зажал ее пальцами.
     Кремер зарычал и воззрился на меня с негодованием.  Я ответил ему таким
же взглядом, но я не рычал.
     Вулф сказал громко и резко:
     - Эта коробка  - моя собственность...  Я отвечаю за нее и буду отвечать
до  тех пор, пока она законно не будет взята у меня... Но я не вижу причины,
почему  бы  миссис  Каллиде  Фрост  не  взглянуть  на  нее,  чтобы  избежать
задержки... Я  столько же  рискую, как  и вы, мистер Кремер... Вручи  ее ей,
Арчи. Она не заперта на ключ.
     Я  подошел  к миссис Фрост и  положил  коробку в ее  протянутую  руку в
черной перчатке. Я не сел  снова, потому что Кремер не сел; и я оставался на
пять футов ближе к миссис Фрост, чем был он.
     Все смотрели на нее, даже Гленна Мак-Нэр. Миссис Фрост положила коробку
на колени замочной скважиной в свою сторону, и приоткрыла крышку... Никто не
мог заглянуть в коробку, кроме  нее;  она действовала осторожно, и я  не мог
заметить никакого признака  дрожи  в  ее пальцах  или  где-нибудь  еще.  Она
посмотрела в  коробку,  сунула в нее руку, но ничего из нее  не  вынула. Она
оставила руку внутри, причем крышка лежала на руке,  и посмотрела пристально
на Вулфа. И я увидел, что ее зубы снова впились в нижнюю губу.
     Вулф сказал, наклоняясь к ней:
     - Не подозревайте  никакой шутки, миссис  Каллида Фрост.  В  содержимом
этой коробки нет никакого подлога; оно подлинное... Я знаю, и вы знаете, что
все, что я сказал здесь  сегодня, является  истиной... Во всяком случае,  вы
потеряли  всякую  возможность получить состояние  Фроста;  это  определенно.
Определенно также, что обман, который вы практиковали в течение девятнадцати
лет, может быть доказан с помощью сестры Мак-Нэра и сведений из Картахены. И
будет предан  гласности... Конечно, деньги уйдут вашему племяннику и деверю;
будете  ли  вы осуждены  за три убийства, которые вы  совершили,  откровенно
говоря,  я  не могу быть уверенным... Без сомнения,  будет жесткая  борьба в
суде. Будут показания против  вас,  но не абсолютно убедительные, и конечно,
вы крайне привлекательная женщина, едва достигшая средних лет.
     У  вас  будет полная  возможность жалобно  улыбаться судье и присяжным,
рыдая  в  соответствующих  интервалах для  возбуждения  их  сочувствия;  без
сомнения, вы будете знать, как отшлифовать эту роль... Ах, Арчи!..
     Она  совершила  это  быстро, как молния. Ее левая рука  держала  крышку
коробки  приоткрытой,  а  ее  правая  рука,  внутри,  слегка  двигалась.  Не
вертелась там, а просто слегка двигалась.
     Я сомневаюсь, заметил ли это кто-либо кроме меня.
     Я никогда не забуду, как она сумела справиться со своим лицом. Ее  зубы
продолжали  прикусывать  нижнюю  губу.  Но  помимо  этого  не было  никакого
признака  той  отчаянной  и  роковой  вещи, которую она  делала.  Затем  она
молниеносно вытащила из коробки руку с пузырьком и поднесла его ко рту, а ее
голова запрокинулась  так сильно, что я мог видеть ее белое горло, когда она
глотала.
     Кремер  прыгнул к ней, а я не двинулся, чтобы задержать его, потому что
знал:  в  том, что  она проглотила,  можно было  не  сомневаться.  Когда  он
прыгнул, он издал вопль:
     - Стеббинс! Стеббинс!
     Я  передаю  это  как  доказательство,  что   Кремер  имел  право   быть
инспектором, потому что он был прирожденным администратором.
     Как я понимаю, прирожденный администратор - это субъект, который, когда
случается  что-либо трудное  или  неожиданное,  вопит,  призывая кого-нибудь
прийти и помочь ему.


        Глава 19

     Инспектор Кремер сказал:
     - Мне бы хотелось иметь это в виде подписанного заявления. - Он пожевал
свою  сигару.  -  Это самое  дикое  и  ужасное  надувательство,  о  каком  я
когда-либо слышал. Не хотите ли вы сказать, что это было  все, что вы только
имели для решения этой задачи.
     Было  пять  минут седьмого, и Вулф только  что спустился  из оранжереи.
Фросты и Гленна  Мак-Нэр давно уже ушли, Каллиду Фрост увезли тоже. Суматоха
кончилась. На  входной  двери  была  цепочка,  чтобы  было легче не  пускать
репортеров.
     Два окна  были широко открыты уже  более двух часов,  но запах горького
миндаля от небольшого количества вещества, пролитого на пол, все еще носился
в воздухе, и касалось, что он всегда будет там оставаться.
     Вулф кивнул и налил себе пива.
     - Это было все, сэр... что касается подписания заявления, я предпочитаю
не делать этого. Фактически я отказываюсь... Ваше шумное негодование сегодня
днем было возмутительно; более того, оно было глупо. Я  возмущался им тогда,
и я все еще возмущаюсь.
     Он выпил. Кремер заворчал. Вулф продолжал.
     -  Бог  знает,  где  это  Мак-Нэр  спрятал свою  проклятую коробку. Мне
казалось весьма вероятным, что она никогда не  будет найдена. А если бы  она
не была найдена, то конечно же доказательство вины миссис Каллиды Фрост было
бы  в лучше случае  нудным и  очень  трудным,  а  в худшем  случае  и вообще
невозможным. Ей все время везло и могло бы продолжать везти...
     Он вздохнул и, посмотрев на инспектора, сказал:
     - Вот поэтому-то я послал Сола  Пензера к ремесленнику заказать коробку
из красной кожи и сделанную  так,  чтобы  она казалась старой и потрепанной.
Было весьма вероятно,  что  ни  один  из  Фростов  никогда не  видел красной
коробки мистера  Мак-Нэра.  Поэтому  было  не так  опасно,  что  подлинность
красной  коробки  будет  оспариваться.  Я рассчитывал,  что  психологическое
воздействие на миссис Каллиду Фрост будет весьма значительным.
     - Да, несомненно. Вы великий умник. - Кремер еще пожевал свою сигару. -
Но вы  сильно  рисковали, и вы любезно позволили мне рисковать вместе с вами
без предварительного объяснения, но я признаю, это был замечательный трюк...
Но  это не  главное... дело  в  том, что вы купили ядовитое  масло  горького
миндаля, положили его  в красную коробку и вручили его ей. Это слишком хитро
даже  для  вас...  И  я был  здесь, когда  это  случилось.  Я не осмеливаюсь
изложить отчет в таком виде. Я являюсь инспектором, и я не осмеливаюсь.
     - Как вам угодно, сэр.
     Плечи Вулфа поднялись и снова опустились.
     - К сожалению,  исход  был  роковым. Я  делал  это  лишь  затем,  чтобы
произвести  впечатление.  Я был  поражен,  как  громом, и  беспомощен, когда
она...  ну...  злоупотребила  им...  Я  использовал  ядовитое  масло  вместо
какого-нибудь суррогата, потому что думал, она могла бы откупорить пузырек и
запах... Это тоже было рассчитано на психологический эффект...
     - Черта с два... психологический...  Это было точно для того, чтобы она
употребила его. Что вы пытаетесь сделать, одурачить меня?
     -  Нет, в  самом  деле,  нет...  Но вы  начали  говорить о  подписанном
заявлении,  а мне  это не нравится.  Я предпочитаю  быть  откровенным...  Вы
отлично знаете, что я не стал бы подписывать заявление...
     Вулф погрозил ему пальцем.
     - Дело в том, что вы неблагодарны...  Вы хотели бы, чтобы это дело было
решено,  и преступник  наказан,  не  так ли?.. Оно  решено...  Закон  -  это
завистливое  чудовище,  и  вы  представляете  его.   Вы  не  можете  принять
достойного и быстрого завершения  схватки между  отдельной личностью  и тем,
что   вы  называете  обществом,   пока  в  вашей  власти  превратить   ее  в
отвратительную и длительную борьбу; жертва должна  извиваться,  как червяк в
ваших  пальцах, не десять минут,  а десять месяцев... Пф! Я не люблю  закон.
Это не я, один великий философ сказал, что закон - это осел.
     - Ну,  не  переносите  это  на меня.  Я  не являюсь законом,  я  просто
полицейский... Где вы купили масло горького миндаля?
     Глаза Ниро Вулфа сузились.
     - Вы и в самом деле хотите спросить меня об этом?
     Кремер выглядел смущенным. Но он упорствовал:
     - Я спрашиваю об этом.
     - Вы спрашиваете...  Очень хорошо,  сэр... Я знаю, конечно, что продажа
этого  вещества  незаконна... Ох! Снова закон!..  Аптекарь, который является
одним из моих  друзей,  устроил мне  это. Если  вы достаточно логичны, чтобы
пытаться  выяснить,  кто  он, и  принять  меры, чтобы наказать  его  за  это
нарушение закона... Я  тогда покину эту  страну и поеду жить в Египет, где у
меня есть хороший собственный дом... Если же я сделаю это, то один из десяти
ваших случаев убийств останется нераскрытым, и  я, честное  слово,  надеюсь,
что вы пострадаете за это.
     Кремер вынул  сигару  изо рта, посмотрел  на Вулфа  и медленно  покачал
головой. Наконец он сказал:
     -  Я  согласен...  Я не  против.  Я  не буду  совать  нос в дела вашего
друга... Еще через десять лет я буду готов уйти в  отставку... Что беспокоит
меня, так  это следующее... Что собирается делать полиция, скажем, через сто
лет,  когда  вас  не  будет в  живых. -  И он продолжал поспешно: -  Ну,  не
обижайтесь.  Я  соображаю, что к чему... Я хотел попросить вас  еще об одной
вещи. Вы  знаете,  что  у меня есть комната там в управлении,  где мы держим
некоторые  любопытные  вещи  -  топоры,  пистолеты  и  так  далее,  которыми
пользовались в  то или  иное  время разные преступники... Как  насчет  того,
чтобы  взять эту красную коробку и прибавить ее к  этой коллекции. Мне бы  в
самом деле хотелось иметь ее. Она ведь вам не нужна.
     - Я бы не сказал. Вам  придется спросить мистера Гудвина. Я подарил  ее
ему.
     Кремер посмотрел на меня.
     - Как насчет коробки, Гудвин? Хорошо?
     - Нет, - я покачал головой и ухмыльнулся  ему, - сожалею,  инспектор. Я
намерен сохранить ее. Это как раз то, что мне  нужно, чтобы держать почтовые
марки.
     Я все  еще пользуюсь ею. Но  Кремер  тоже  получил  коробку  для  своей
коллекции, ибо примерно неделю спустя  красная коробка Мак-Нэра была найдена
в фамильном поместье в Шотландии, в кирпичном дымоходе.
     В ней  хватило бы информации на три суда  присяжных, но к этому времени
Каллиду Фрост уже похоронили.


        Глава 20

     Вулф хмурился, переводя взгляд с Луэлина Фроста на его отца и обратно.
     - Где она? - спросил он требовательно.
     Был  полдень в понедельник, Фросты позвонили по  телефону  в то  утро и
попросили принять их,
     Лу сидел в кресле  для "тупиц", его отец слева от него, с  табуретом  у
себя  под  локтем,  а  на  нем  стояли  пара  стаканов  и  бутылка  "Старого
Коркорана".
     Вулф  только  что прикончил вторую бутылку пива  и  уютно откинулся  на
спинку кресла. Я достал уже свою записную книжку.
     Луэлин сказал, слегка покраснев.
     -  Она  поехала  в  Гленнанн. Она говорит, что  звонила вам  в  субботу
вечером, чтобы спросить, может ли поехать туда. Она... она не  хочет  видеть
никого из  Фростов.  Она не захотела говорить со мной. Я  знаю, что это было
ужасное время  для нее, но, Боже мой, не может же она вечно жить, не общаясь
с людьми... Мы  хотим, чтобы вы поехали туда и поговорили с ней.  Вы  можете
доехать туда меньше, чем за два часа.
     -  Мистер Фрост, - Вулф погрозил ему пальцем, -  пожалуйста, прекратите
это.  Чтобы  я ехал  в течение двух  часов  - даже  сама ваша мысль  об этом
непростительна...  И  предложить  мне  это   серьезно  является   бесстыдной
дерзостью. Ваш  успех с этим  письмом,  которое  вы принесли  неделю  назад,
ударил  вам  в голову...  Я  не удивляюсь,  что мисс  Мак-Нэр  нуждается  во
временном отдыхе  от семьи  Фростов...  Дайте ей  еще  день  или два,  чтобы
привыкнуть к мысли, что вы не все  заслуживаете истребления. В конце концов,
когда вы действительно добьетесь разговора с  ней, вы будете  обладать двумя
вновь приобретенными преимуществами: вы не будете орто-кузенами, и вы будете
иметь более миллиона  долларов... По крайней  мере, я предполагаю,  что  так
будет. Ваш отец может сообщить вам об этом.
     Дадли  Фрост  поставил стакан с виски, сделал маленький глоточек воды с
такой  осторожностью, которая указывала,  что превышение  дозы этой жидкости
даже на десять капель могло бы быть опасной, и прочистил горло.
     - Я уже сообщал об этом ему. Эта женщина, моя невестка, упокой Господи,
ее  душу,  огорчала  меня  в этом отношении  в течение почти двадцати лет...
Хорошо, ее  нет  больше. В некотором отношении она была не больше  чем дура.
Она должна была знать, что если бы я распоряжался состоянием моего брата, то
раньше или позже  от него ничего бы не осталось... Я знал это,  вот почему я
не  распоряжался  им.  Я передал его в 1918 году юристу по имени Кэбот - дал
ему полномочия - не могу я противостоять  ему,  и никогда не мог. Он лысый и
тощий и весь день в воскресенье играет в гольф... Вы знаете его? У него есть
бородавка на шее сбоку... Он  представил мне  квартальный  отчет на  прошлой
неделе от дипломированного бухгалтера-ревизора, что состояние на сегодняшний
день увеличилось на 22% по сравнению с его первоначальной величиной. Поэтому
мой сын получит свой миллион. И я  получу тоже. Мы  посмотрим,  как  долго я
смогу продержать его...  У меня  есть свои собственные планы на это... Но об
одном деле я  хотел поговорить с вами... фактически вот почему