-  Верно, именно об  этом я  и хочу поговорить, но только  строго между
нами.
     - Не понимаю.
     - Сейчас  поймете.  -  Я наклонился  поближе  к  мисс  Эстей и  шепотом
продолжил:  - Видите  ли,  я присутствовал  при  всей беседе мистера Вулфа с
миссис  Фромм. Память  у меня совершенно исключительная,  и я могу повторить
весь разговор слово в слово...
     - Ну и что?
     - По-моему,  вы  должны  будете с интересом  выслушать его. У меня есть
основания  утверждать, что  вы  найдете их  беседу очень занимательной.  Вы,
может быть, думаете, что  я иду на большой риск? Нет, нисколько. Я много лет
являюсь доверенным лицом мистера Вулфа, за это время сделал для него кое-что
хорошее  и  постарался,  чтобы он  верил мне.  Если  после  моего  ухода  вы
позвоните  ему  или  повидаете  его  и  передадите  ему  наш  разговор,  он,
несомненно, подумает, что вы затеяли какую-то  аферу. Вулф, конечно, спросит
у меня, в чем дело, я скажу ему, что  вы лгунья, и он поверит мне, а не вам.
Так вот, перестаньте ломать себе голову, рискую я или нет.  Я готов передать
вам содержание всей беседы за пять тысяч долларов чистоганом.
     - О! - воскликнула мисс Эстей и молча уставилась на меня.
     -  Естественно,  я  не думаю,  чтобы  вы носили  при  себе такую  сумму
наличными, и готов подождать  до  второй половины  дня. Выплатить деньги  вы
должны будете еще до того, как я все расскажу вам.
     - Нет, но это же невероятно! Почему я должна уплатить вам за содержание
этой беседы хотя бы пять центов, не говоря уже о пяти тысячах?
     - Это уж ваше дело. Вам самой придется решать,  стоит ли моя информация
этих денег. Никаких гарантий я вам не даю, но  вы должны понимав,  что я был
бы кретином, если бы сделал такое предложение, не имея кое-чего ценного.
     Мисс Эстей достала из ящика стола сигареты  и попыталась  закурить,  но
безуспешно.
     - Я полагаю, - заговорила она, снова глядя на меня, - что мне следовало
бы рассердиться и почувствовать себя оскорбленной. Вероятно, так и будет, но
пока я просто поражена. Я не предполагала, что вы  самый обыкновенный жулик.
Если бы я имела  возможность швыряться  такими суммами, я заплатила бы вам и
выслушала  вас с тем, чтобы  убедиться, какую ложь вы пытаетесь всучить мне.
Вам лучше уйти. - Она встала. - Вон!
     - Мисс Эстей, по-моему...
     - Вон!
     Я видел, как  жулики  покидают место действия: одни поспешно, другие не
спеша. И в том и в другом случае они не думают о собственном достоинстве, им
бывает не до того. Я же ретировался с большим достоинством.
     Выйдя из дома,  я  позвонил  Вулфу  по автомату и подробно  отчитался о
своем  визите к мисс Эстей, а затем сел в такси  и  отправился в центральную
часть города.
     Мой следующий клиент, как оказалось, проживал в старом  многоквартирном
доме с  огромным  вестибюлем,  застланным дорогими  коврами, со  швейцаром в
униформе и с лифтом, страдающим ревматизмом. После того как швейцар позвонил
по внутреннему телефону и разрешил пройти,  лифт с  превеликим трудом поднял
меня на восьмой  этаж. Я  позвонил и квартиру э 8Б. Дверь  открыла горничная
солдафонского вида. Она провела меня  в большую  комнату с высоким потолком,
загроможденную  мебелью.  Навстречу  мне  поднялась  женщина  в  черном,  со
светло-пепельными  полосами,  ясными  голубыми  глазами  и  бледным,  хорошо
ухоженным лицом. Руки она мне не протянула, но и враждебности в выражении ее
лица я не заметил.
     - Миссис Горан?
     -  Мой  муж очень рассердится, узнав, что я виделась с вами, -  кивнув,
отвечала она, - но  я не могла сдержать  свое  любопытство. И все  же я хочу
убедиться: вы тот самый Арчи Гудвин, который работает для Ниро Вулфа?
     Я вынул из бумажника  визитную карточку и протянул ей. Она взглянула на
нее и удивленно спросила:
     -  Но я ничего  не...  "Для обсуждения всего сказанного мистеру Вулфу в
пятницу миссис Фромм"... Со мной? Почему со мной?
     - Потому что вы - миссис Горан.
     - Да, я миссис Горан... Нет, мой супруг определенно будет взбешен.
     Я оглянулся.
     - У  меня к вам  конфиденциальный разговор,  - заметил я. - Может быть,
отойдем от дверей?
     - Конечно.  -  Миссис Горан  подошла  к окну в дальнем конце  комнаты и
села. Я последовал ее примеру.
     - Вы знаете, - продолжала миссис Горан, - это же ужасно,  ужасно! Лаура
Фромм била такой чудесной женщиной! - Сказано это было таким тоном и с таким
выражением лица, словно речь шла о моей прическе. - Вы хорошо знали ее?
     -  Нет.  Я встретился с  ней  только  раз. В прошлую пятницу, когда она
приходила к мистеру Вулфу посоветоваться.
     - Он детектив, да?
     - Да.
     - И вы тоже?
     - Да. Я работаю для мистера Вулфа.
     -  Как интересно!..  Вы  знаете,  здесь  уже  были  двое...  нет, трое,
задававших всякие вопросы, а  потом меня снова расспрашивали  в прокуратуре,
но это все были полицейские. Вы-то ведь настоящий детектив?.. Вот уж никогда
бы не подумала, что  детектив может так хорошо одеваться... Но что это я все
болтаю и болтаю! Вы хотели обсудить со мной что-то, не так ли?
     - Да. То, о чем миссис Фромм беседовала с мистером Вулфом.
     -  В  таком  случае  вам  придется вначале  рассказать мне, о  чем  они
говорили. Не могу же я обсуждать то, чего не знаю, правда?
     - Конечно... Понимаете,  миссис Горан,  я был  в  той комнате, где  они
беседовали, и помню каждое их слово. Именно поэтому я подумал, что нам будет
весьма  интересно знать  это, и  ничуть не удивлен,  что так  и  получается.
Однако дело в том,  что я не могу удовлетворить  ваше любопытство бесплатно.
Мне следовало бы в  самом начале объяснить  вам, что я представляю сейчас не
Ниро  Вулфа, а только  самого  себя,  и потому  я предупредил вас,  что  наш
разговор  носит  конфиденциальный  характер.  Я согласен удовлетворить  ваше
любопытство, если вы одолжите мне пять тысяч  долларов,  которые я вам верну
после дождика в четверг.
     - Что, что? Я что-то не понимаю.
     - Хорошо,  я  скажу проще.  Вы  заплатите мне  пять тысяч долларов, и я
сообщу вам то, что миссис Фромм рассказала мистеру Вулфу. Деньги наличными.
     -  Вы имеете в виду, что она  рассказала ему обо мне что-то  кошмарное?
Меня совсем не удивляет это, но что же она рассказала ему?
     - Я вовсе не утверждал, что она сказала ему что-то о вас. Я лишь...
     - Нет, нет, сказала! Обязательно сказала! Что же именно?
     - Нет! - решительно заявил  я.  - Вначале вы  заплатите  мне, а потом я
сообщу нам факты. Я предлагаю вам купить их у меня. Ясно?
     - Да, но дело-то вовсе не в этом.
     - А в чем же?
     -  В том,  что  в  действительности  вы  замыслили  что-то  иное.  Вот,
например, предложи вы мне рассказать что-то за двадцать долларов, я могла бы
по-другому отнестись к вашему предложению, ведь мне очень хочется знать, что
она говорила обо мне. Но пять тысяч  долларов! Знаете, мистер Гудвин, что  я
думаю?
     - Нет.
     -  По-моему, вы  достаточно  умный человек,  чтобы  надеяться  подобной
тактикой разжечь мое любопытство  и заставить  меня разговориться. Когда  вы
вошли  сюда, я даже не  подумала, что человек с таким выражением глаз  может
заниматься подобными делами. Знаете, я вообще сужу о  людях по  выражению их
глаз.
     Я  тоже  так поступаю, однако  только  иногда  и  только  до  известной
степени. Сейчас по выражению ее глаз я не сказал бы,  что она самая умная из
когда-либо встреченных мною женщин, однако ни в коем  случае  ее нельзя было
назвать несерьезной  особой,  хотя  со мной она  усиленно  разыгрывала  роль
простушки.  Мне  хотелось бы  побыть  с  ней час-другой  и  разобраться в ее
поведении,  однако  у  меня  были  точные указания  Вулфа: сделать  ничем не
прикрытое  предложение, запомнить реакцию  и ретироваться.  Кроме того,  мне
следовало еще до похорон повидать возможно больше причастных людей. Я встал,
чтобы уйти. Она сказала,  что сожалеет о моем  уходе, и  даже намекнула, что
готова прибавить десять долларов к обещанной двадцатке, но я сделал вид, что
обижен и не могу больше оставаться у нее.
     Выйдя на улицу,  я  снова по телефону отчитался перед Вулфом и на такси
отправился на Сорок вторую улицу.
     Лон Коэн еще раньше предупредил меня не удивляться тому, что Ассоциация
помощи перемещенным лицам  занимает шикарное  помещение  на  двадцать шестом
этаже  одного из  новейших  торговых дворцов в  центре  Нью-Йорка,  ибо этот
небоскреб принадлежит миссис Фромм и  АСПОПЕЛ не платит за  аренду. И тем не
менее я  не  мог  скрыть  своею удивления, что здесь  находится  учреждение,
которое  занимается  помощью  несчастным  и  обездоленным.  В  ослепительной
приемной я увидел  одного из них. Бедолага сидел на  большом кожаном диване,
ссутулясь от  усталости  и  отчаяния, в заношенном сером костюме, размера на
два больше, чем следовало бы. Размышляя о  том, как  он реагирует на всю эту
роскошь, я  бросил быстрый взгляд на него, потом взглянул еще раз - и тотчас
прекратил  ломать  голову:  это  был Сол  Пензер. Наши взгляды на  мгновение
встретились,  он быстро отвел глаза, а  я  подошел  к сидевшей за письменным
столом секретарше с длинным тонким носом и таким же подбородком.
     Мисс  Дятел заявила мне, что мисс Райт очень  занята и принимает только
по  предварительной договоренности. Я  предъявил  свою  визитную карточку  и
убедил секретаршу доложить мисс  Райт  обо мне. Мне было объявлено, что меня
примут,  хотя  длинноносой  это  явно не  понравилось.  Она дала понять, что
хотела бы  поскорее отделаться от меня, когда  провожала в  большую  угловую
комнату,  из окон  которой открывался вид на Манхэттен. В комнате стояли два
письменных  стола,  но только  один из них  был занят. За ним сидела женщина
сугубо делового вида, показавшаяся мне такой же  усталой, как Сол Пензер, но
усиленно пытавшаяся скрыть это.
     - Вашу визитную карточку, - вместо приветствия потребовала она.
     Хотя все это  было  ей известно из доклада  секретарши, тем не  менее я
подчинился. Анджела Райт взглянула на карточку, а потом на меня.
     - Я очень занята. Разве это так срочно? - спросила она.
     - Времени потребуется совсем немного, мисс Райт.
     - Но какой смысл обсуждать это со мной?
     - Вы потом сами решите, был ли смысл в  этом или нет. Я выступаю только
от своего имени, а не по поручению Ниро Вулфа, и нет ни...
     - Разве не Ниро Вулф прислал вас сюда?
     - Нет.
     - Может быть, полиция?
     - Нет, я пришел  по собственной  инициативе. Мне не повезло, мне  нужны
деньги, и я могу продать  кое-что. Я понимаю, что вы  очень  заняты сегодня,
так как во второй  половине дня похороны миссис Фромм, но я не намерен долго
задерживать вас, тем более что пять тысяч долларов нужны мне очень срочно.
     - Если это обычный шантаж, боюсь, что такой суммы  у меня при себе нет,
- криво улыбнувшись, ответила мисс Райт. - По-моему, я что-то слышала о вас,
как о частном детективе с хорошей репутацией?
     -  Я пытаюсь быть  им,  но,  как уже  сказал,  недавно  мне  немного не
повезло. Сейчас я лишь предлагаю вам купить кое-что, а вы вольны принять мое
предложение или отклонить. Все зависит от  того,  хочется ли  вам знать, что
миссис Фромм  рассказала  мистеру Вулфу.  Возможно, что эта сделка  за  пять
тысяч долларов может оказаться выгодной для вас, а может быть, нет. Вы лучше
сможете судить об этом, но,  разумеется,  только после того,  как выслушаете
меня.
     - Так  вот  где собака  зарыта!  -  воскликнула мисс  Райт,  пристально
всматриваясь в меня.
     - Именно, - согласился я.
     Выдержать взгляд  пронизывающих карих глаз мисс Райт мне оказалось куда
труднее, чем взгляды Джин Эстей или Клэр Горан. По пристальному взгляду мисс
Райт я понял, что мне не очень удается выглядеть  человеком не только вполне
способным на подлость, но  и выполняющим  свои обещания. Поэтому я  поспешно
добавил:
     -  Вы  понимаете,  мисс  Райт,  что  я  делаю  вам  совершенно  честное
предложение. Я могу сообщить абсолютно все, о чем они разговаривали.
     - Да, но вы же хотите вначале получить деньги.
     - Верно, иного выхода у меня нет. Если вам не нравится - можете послать
меня ко всем чертям.
     -  Конечно, могу... Но, может быть, мы примем компромиссное решение?  -
Мисс Райт достала из ящика стола блокнот и пододвинула ко  мне.  -  Возьмите
стул, присядьте вон за тот  стол и кратко изложите  ваше предложение. Можно,
например, написать так:  "После уплаты мне Анджелой Райт пяти тысяч долларов
наличными я обязуюсь немедленно и полностью передать ей содержание разговора
между  Лаурой  Фромм и  Ниро Вулфом,  состоявшегося  в  пятницу,  во  второй
половине дня". Подпишите и поставьте дату, только и всего.
     - И я должен буду отдать это вам?
     - Да, но  я верну вам бумагу,  как только вы выполните  свое  обещание.
Справедливо?
     Я улыбнулся.
     - Знаете, мисс  Райт, сколько бы я продержался  на работе у Ниро Вулфа,
если бы оказался таким простофилей?
     - Вы спрашиваете мое мнение? - тоже улыбаясь, спросила мисс Райт.
     - Конечно!
     -  Я думаю, что  если  бы вы были способны торговать  секретами мистера
Вулфа, он давно бы выгнал вас.
     - Но я же объяснил, что мне немного не повезло.
     -  Не  думаю,  чтобы  это было так уж  серьезно. Я тоже не  простофиля.
Разумеется, что вы... то есть  мистер Вулф, правы в одном: мне действительно
очень хотелось бы узнать, о чем миссис Фромм советовалась с  ним. Да  это  и
естественно. Интересно, что бы все же произошло, если бы я собрала  деньги и
вручила вам?
     - Это легко узнать.
     - Вероятно, есть и более простой способ. Я могу поехать к мистеру Вулфу
и спросить у него.
     - А я скажу, что вы лжете.
     - Вполне возможно... Тем более что Вулф не признает, что сам послал вас
ко мне с подобным предложением.
     - Особенно когда он не делал этого.
     Карие  глаза   на  миг  сверкнули,  но  затем  в  них  снова  появилось
сурово-спокойное выражение.
     - Знаете, мистер Гудвин, что мне больше всего не нравится? Больше всего
мне не нравится, когда меня принимают за полнейшую идиотку. Так  и передайте
мистеру Вулфу. Скажите  ему, что я не возражаю против его попытки  проделать
со  мной  этот маленький трюк,  но  я категорически  возражаю  против  такой
недооценки меня.
     - Но сама затея вам понравилась, правда? - ухмыляясь, спросил я.
     - Да, очень.
     - Ну, что ж, наслаждайтесь этим и совсем бесплатно.
     Я повернулся  и вышел. В приемной на диване  все еще сидел  Сил. У меня
мелькнула  мысль  о  необходимости   предупредить   его,  что  ему  придется
встретиться  с  особой, читающей чужие мысли,  но обстановка для  разговора,
конечно, была неподходящей, и я тут же отказался от этой затеи.
     Я   позвонил  Вулфу,  отчитался,  а  потом  зашел  освежиться  стаканом
кока-колы. Мне и в самом деле хотелось  пить, но еще более хотелось спокойно
проанализировать свои действия.  Допустил ли я грубую ошибку, или мисс  Райт
оказалась  слишком  умна?  Допивая кока-колу,  я  решил,  что  лучше  вообще
держаться от женщин подальше, что, к сожалению, было неосуществимо.
     Мой  следующий   адрес   находился   совсем   недалеко,   в   старом  и
непрезентабельном  здании  на Сорок  третьей улице, рядом  с Пятой авеню. На
лифте  я  поднялся  на четвертый  этаж,  вошел в дверь,  на  которой  висела
табличка  со словами  "Современная  мысль",  где меня ожидал весьма приятный
сюрприз. Сидевшая  у коммутатора хорошенькая  маленькая  цыпочка  с чудесной
фигуркой и живыми  глазенками приветствовала меня такой  кокетливой улыбкой,
словно  хотела  сказать,  что  поступила  сюда  на  работу  лишь  в  надежде
когда-нибудь встретиться тут со мной.
     Разумеется, я с удовольствием пошел бы ей навстречу, начав, например, с
вопроса, какие орхидеи она любит, но времени до полудня оставалось мало, и я
лишь  улыбнулся,  сказав, что  хочу  повидать мистера Липскомба, и вручил ей
свою визитку.
     - Ого, визитная карточка, - с уважением заметила девушка. -  Классно! -
Однако, прочитав все написанное  на  карточке, снова взглянула на меня,  уже
чуть менее приветливо, а затем ловко воткнула  штекер, соединилась с кем-то,
обменялась несколькими фразами, вернула карточку и сказала:
     - Через приемную в третью дверь налево.
     Считать до трех мне  не  пришлось.  Не успел я пройти и пары  шагов  по
темному  узкому  коридору,  как одна  из дверей распахнулась и  возникший  в
проеме  субъект крикнул мне так громко,  словно  он стоял на противоположном
берегу широкой реки: "Сюда!", а затем снова скрылся. Когда я вошел, он стоял
спиной к окну, глубоко  засунув руки в карманы брюк. Комната была маленькой,
а  письменный стол в ней и два  стула  выглядели так, словно их привезли  со
свалки.
     - Мистер Липскомб?
     - Да.
     - Вы знаете, кто я?
     - Да
     - У меня есть к вам конфиденциальное дело сугубо личного характера.
     - Да?
     - Только совершенно между  нами. Я хочу  сделать вам  одно предложение,
исходящее лично от меня.
     - Какое?
     - Обменять информацию на наличные деньги.  Как издателю журнала это для
вас не цена. За пять тысяч долларов я полно и точно изложу вам беседу миссис
Фромм с мистером Вулфом в прошлую пятницу.
     Липскомб вынул руку из кармана,  почесал щеку, а затем снова сунул руку
в карман.
     - Мой дорогой,  - на этот раз уже не повышая  голоса, заговорил он, - я
не  миллионер,  а  журналы вообще не  покупают  так  информацию. Обычно  это
делается вот как: под мое честное слово  вы расскажете, чем располагаете, и,
если  ваша  информация окажется  заслуживающей опубликования, мы поговорим о
цене. Если  мы не договоримся, никто ничего не потеряет. - Он повел плечами.
- Разумеется, я мог бы напечатать хорошо продуманную и интригующую  статью о
Лауре Фромм, которая была  очень умной  женщиной и  крупным деятелем, однако
пока  я  не   могу  даже  представить  себе,  какой  информацией  вы  можете
располагать. О чем она?
     - Я не имел в виду статью для вашего журнала, мистер Липскомб. Я имел в
виду информацию лично для вас.
     Липскомб  нахмурился, и, если  он  притворялся,  у  него это получилось
хорошо.
     - Боюсь, что не понимаю вас.
     - А все так просто! Я слыхал весь их разговор.  В тот  же  вечер миссис
Фромм была убита, вы причастны к этому, а я располагаю...
     - Чушь!  Я не причастен к  убийству.  Я -  литератор,  мистер Гудвин, и
привык работать  со словами, но  беда-то в том, что  многие  употребляют их,
часто не отдавая  себе отчета в их подлинном значении.  Я готов согласиться,
что вы употребили слово "причастен" ошибочно, так как в противном случае оно
означает, что вы клеветник. Я не причастен.
     - Ну хорошо, хорошо. Вы обеспокоены?
     - Конечно. Я не был близок к миссис Фромм, но относился к ней с большим
уважением и гордился тем, что знаю ее.
     -  Вы  тоже были в гостях у Горанов в пятницу вечером и оказались одним
из тех, кто последним видел ее. Полицейские  по-своему тоже специализируются
в употреблении слов, а они уже  задавали вам много вопросов и будут задавать
еще. Вы говорите, что обеспокоены... Я подумал, что вы согласитесь заплатить
пять тысяч долларов с тем, чтобы больше не беспокоиться.
     - Это начинает походить на шантаж, не так ли?
     -  Убейте,  не знаю. Вы  специалист  по  употреблению  слов, а  я  ведь
невежда.
     Липскомб выхватил руки из карманов, и  у меня даже мелькнула мысль, что
я почувствую их на себе, но он только потер ладони.
     - Если это шантаж, -  заметил он, - следовательно, вы намерены угрожать
мне чем-то. Предположим, я заплачу вам. Что же дальше?
     - Я вам не угрожаю. Вы получите информацию, вот и все.
     - Ну а если я вам не уплачу?
     - Вы ничего не узнаете.
     - А кто узнает?
     - Я уже сказал, что ничем не угрожаю, - сказал я, качая головой, - лишь
пытаюсь продать кое-что.
     -  Угроза  может  и  подразумеваться.  В