его плеча в сторону кушетки.
     -  Если вы, Орри, понадобитесь  нам по  этому делу, мы снабдим вас всей
необходимой информацией. Но это не к спеху.
     - Слушаюсь, сэр.
     Орри встал с кушетки и вышел.
     Когда за ним закрылась дверь, я приступил к делу.
     - Я звонил Лону  Коэну. Пуля, которой был убит Ибер, оказалась тридцать
восьмого калибра. Джарелл  не знал об этом сегодня утром, когда влетел в мою
комнату, правда, предварительно постучав, но не дождавшись разрешения войти.
Он знал только то,  что передавали в  восьмичасовой сводке. Надеюсь, вы тоже
ее  слыхали.  Все  равно  он  был  страшно  взволнован. Когда  я  перейду  к
подробному докладу, вам станет известно, что он  говорил. Все кончилось тем,
что он велел мне поскорее  убраться, пока не появились полицейские. Он велел
передать вам, то остается вашим клиентом, что сам свяжется с вами и что ваше
молчание может  обернуться  вам целым состоянием.  Мое тоже. Мое  не дешевле
вашего. Теперь, когда я  узнал, что это была пуля тридцать восьмого калибра,
передо  мной лишь  две  альтернативы:  либо  пойти в полицию и раскрыть  все
карты,  либо ознакомить вас  с партитурой  и  текстом. С  тем, чтобы вы  все
выслушали и вникли в дело. Если меня упрячут за решетку за сокрытие улик, вы
так  или иначе  окажетесь отрезанным  от всего мира,  так что  вам  придется
последовать за мной.
     - Пф. Я уже сказал вчера вечером, что нет надобности сообщать полиции о
том, что  может  оказаться  обычным  совпадением.  - Он вздохнул  - Однако я
допускаю, что  мне  придется тебя выслушать.  Что касается того, вникать мне
или не вникать в дело, то мы еще посмотрим. Валяй.
     У меня  ушло  на  это два часа.  Не могу сказать,  что  я довел  до его
сведения  каждое слово, которое было произнесено за эти  четыре  часа, но  я
постарался передать все как можно точней. Я опустил  кое-что сказанное между
мной и  Лоис во вторник вечером в "Колонн" из того, что говорится в перерыве
между танцами,  когда оркестр прекрасен, а ваша партнерша и того  лучше. Все
остальное я до  его сведения  довел, а  он  принял.  Уж если он слушает,  то
слушает по-настоящему. Мне  пришлось  прерваться всего лишь  раз,  это когда
вошел  Фриц  с двумя  бутылками  пива,  разумеется,  для  Вулфа, которые тот
заказал  по  телефону. Последние полчаса он слушал,  откинувшись в  кресле и
закрыв глаза, но это не значило, что он отключился.
     Я встал, потянулся и снова сел.
     - Итак, из всего сказанного можно сделать вывод, что нам нужно выждать,
то есть сложить руки и только есть, спать и обдумывать, какую назвать сумму.
     - Не такой уж и тяжкий у нас удел, Арчи.
     - Но вы прекрасно знаете, что нам остается одно из двух. Либо порвать с
Джареллом, рассчитаться с ним и передать дело Кремеру. Он бы это оценил.
     Вулф скривил физиономию и открыл глаза.
     - Либо?
     - Либо за это беретесь вы.
     - За что? За расследование дела по поводу убийства Ибера? Меня никто не
нанимал заниматься этим.
     Я ухмыльнулся.
     - Это вас не спасет. Вы называете это уклонением от  ответственности, я
- уклонением от удара. Убийство касается нас лишь в той степени, что его мог
совершить кто-то из них, из револьвера Джарелла. Спрашивается: доложим ли мы
о револьвере Кремеру? Нам этого  делать не хочется.  Клиенту тоже.  Но в том
случае, если мы хотим докладывать об этом Кремеру, нам необходимо  выяснить,
верно ли, что Ибера убил один из них? Разумеется, не для того, чтобы сделать
приятное судье  и жюри  присяжных, а  для того, чтобы сделать приятное себе.
Если окажется, что это был не кто-то  из них,  то  пускай Кремер  катится ко
всем чертям. Если да, сообразим  по обстановке. Но все это возможно выяснить
лишь при  том  условии,  что к  делу  подключаетесь  вы,  а  если  вы к нему
подключаетесь,  то мне придется позвонить Джареллу и сказать, что  сегодня в
шесть вечера я собираю всех у нас в кабинете. Что-нибудь не так?
     - Ты, - проворчал он.
     - Да, сэр. Конечно, в связи  с этим возникают кое-какие  осложнения: я,
например. Для  них  я  -  Ален  Грин, поэтому я не могу  находиться  здесь в
качестве Арчи  Гудвина, но ведь это так просто уладить. В Арчи Гудвина может
превратиться Орри  и  посидеть  за моим  столом, я  же снова  побуду  Аленом
Грином. Поскольку я был там, когда обнаружилось исчезновение револьвера, мое
присутствие обязательно.  - Я посмотрел на настенные  часы.  -  Через восемь
минут подадут ленч. Я должен сию минуту позвонить Джареллу.
     Я не  спеша  повернулся  в  кресле,  потратив  на  это  секунд  десять,
придвинул к себе телефон, снял трубку и стал набирать номер, давая ему время
меня остановить.  Он этого  не  сделал.  Да и куда  ему, если я припер его к
стене своей железной логикой? Он даже не пошевелился, чтоб взять трубку.
     В ухе раздалось:
     - Офис мистера Джарелла.
     Это  была  не  Нора, а  какой-то мужчина. Мне показалось,  будто я  его
узнал. Я сказал, что звонит Ален Грин и что мне нужен мистер Джарелл.  Через
секунду он был у телефона.
     - Я вас слушаю, Грин.
     Я понизил голос.
     - Нас кто-нибудь подслушивает?
     - Нет.
     - Вы в этом уверены?
     - Да.
     - Трубку брал Уимен?
     - Да.
     - Он с вами в библиотеке?
     - Да.
     - Тогда  говорить  буду  я, а вы только отвечайте  "да" или "нет". Я от
мистера Вулфа.  Известно  ли  вам,  что пуля,  которой  убит Ибер, оказалась
тридцать восьмого калибра?
     - Нет.
     - В таком случае довожу это до вашего сведения. Были посетители?
     - Да.
     - Что-нибудь чрезвычайное?
     - Нет.
     -  Позвоните мне попозже и, если желаете, расскажите подробней. Я звоню
по поручению  мистера Вулфа.  Теперь, когда  нам стало  известно,  что  пуля
тридцать  восьмого  калибра,  он  считает,  что я  должен  сообщить  полиции
относительно  вашего револьвера.  Иначе нам могут пришить  дело  за сокрытие
улик.  Он самым  решительным образом  настроен это  сделать, однако  может и
отложить, но  только при одном  условии. Условие следующее: сегодня в  шесть
вечера вы  соберете всех в  этом  самом  кабинете,  и он будет задавать  вам
вопросы. Под всеми мистер Вулф подразумевает вас, вашу жену, Уимена, Сьюзен,
Лоис, Нору Кент, Роджера Фута и Корея Брайэма. Я буду здесь в качестве Алена
Грина, вашего  секретаря.  За  моим  столом  будет  сидеть  другой  человек,
которого представят как Арчи Гудвин.
     - Я не понимаю, каким образом...
     -  Помолчите. Вижу, вам не терпится высказаться, но придется помолчать.
Можете сказать им, что  мистер Вулф все  объяснит сам, что он и сделает.  Вы
говорили кому-нибудь из них, что пропал револьвер?
     - Нет.
     -  И не говорите. Он  объяснит им, что, когда вы узнали о том, что Ибер
был застрелен из револьвера тридцать восьмого калибра - теперь это наверняка
уже сообщалось по радио и, разумеется, появится в вечерних выпусках газет, -
вы, естественно,  обеспокоились и  наняли его расследовать  это дело.  Он же
настаивает на встрече со всем семейством. Знаю, у вас имеются возражения, но
вам  придется их  проглотить. Если  же вам  непременно  нужно их  высказать,
отделайтесь от Уимена и Норы и позвоните  мне. Если от вас  не будет звонка,
ждем вас всех в шесть вечера.
     - Я вам перезвоню.
     - Договорились. Буду рад вас видеть.
     Я повесил трубку и повернулся к Вулфу.
     - Вы слышали все, кроме его "нет" и "да". Довольны?
     - Нет, - буркнул он, что у него просто вошло в рефлекс.
     Вулф, как вы знаете, терпеть не может, когда  прерывают чью-то трапезу,
реагируя на это почти  так же, как если бы прервали его собственную.  В этом
доме  заведено  следующее  правило,  когда  мы  сидим за  столом,  на звонки
отвечает Фриц из  кухни (разумеется,  это в  том случае, когда не происходит
ничего из  ряда вон выходящего),  если же  дело оказывается срочным,  трубку
беру я. Конечно, случись что-нибудь эдакое, и Вулф тоже мог бы  встать из-за
стола. Но я, признаться, не припомню такого случая.
     В  тот  же день Фриц кормил  нас блюдом, которое  Вулф  прозвал "ежиным
омлетом" и которое на вкус куда приятнее,  чем на слух. Зазвонил  телефон. Я
сказал  Фрицу,  чтобы он не  беспокоился,  и  сам  прошел в кабинет.  Звонил
Джарелл, у которого, как выяснилось,  нашлись и другие аргументы,  кроме его
"да" и "нет". Я позволил ему выпустить пар, но вскоре спохватился, что омлет
либо остынет,  либо  высохнет, и твердо заявил ему,  если он в  шесть  часов
сегодня не соберет в кабинет Вулфа всех своих домашних, мы поступим так, как
посчитаем нужным. Вернувшись  за стол, я обнаружил,  что благодаря стараниям
Вулфа  и  Орри  омлет  не  успел  ни  высохнуть,  ни  остыть.  Мне  пришлось
довольствоваться крохами.
     Только  мы принялись  за авокадо, сбитый с  сахаром,  лимонным  соком и
шартрезом, как раздался звонок в дверь. Во время трапез дверь тоже открывает
Фриц, но я подумал, что это мог примчаться Джарелл, чтобы продолжить начатый
по телефону  разговор, поэтому вышел  из-за стола и отправился  в  вестибюль
взглянуть  через прозрачную  с  одной  нашей  стороны панель, кто пожаловал.
Вернувшись в столовую, доложил Вулфу.
     - Один из них уже здесь. Стенографистка Нора Кент.
     Он проглотил авокадо.
     - Чепуха. Ведь ты назначил им на шесть.
     -  Да,  сэр.  Но она могла  прийти по собственной инициативе.  -  Снова
раздался звонок. - И хочет  войти. - Я ткнул большим пальцем в сторону Орри:
- Арчи Гудвин может провести ее в кабинет и закрыть туда дверь.
     - К черту!  - Его вынуждали начать шевелить мозгами раньше, чем он того
ожидал. - Ты - Арчи Гудвин, - бросил он Орри.
     - Слушаюсь,  сэр.  Это понижение, но я приложу все  усилия, чтобы снова
выбиться в люди. Я ее знаю?
     -  Нет.  Ты никогда  не видел  ее  и не слышал о ней. - Снова  раздался
звонок. - Проведи ее в приемную, вернись и доешь ленч.
     Орри вышел, прикрыв за собой дверь, но приемная была напротив столовой.
Нора же, я знал, могла  встревожиться, если бы, проходя мимо, услышала голос
Алена  Грина,  так  что свой  рот  я решил  использовать  исключительно  для
поглощения авокадо.
     Орри вернулся на свое место и сказал:
     - Вы не оговорили, чтобы я специально подчеркнул тот факт, что я - Арчи
Гудвин, Она меня об  этом не спросила,  поэтому я никак  ей не представился.
Она назвалась Норой Кент и  пояснила, что пришла к мистеру Вулфу. Как  долго
быть мне Арчи Гудвином?
     -  Мистер Вулф никогда  не  говорит за столом о  деле, и  ты, Орри, это
знаешь, -  не выдержал  я.  -  Тебе еще  не сказали, но ближе к  вечеру тебе
придется  побыть какое-то  время мной, так что репетиция не повредит. Просто
сиди за моим столом с хитрым видом, вот и все. Я буду следить за тобой через
свой "глазок". Если, конечно, у мистера Вулфа нет иных планов.
     - У меня нет никаких планов, - буркнул Вулф.
     "Глазок"  площадью в десять дюймов  находится  в стене на уровне глаз в
двенадцати футах справа  от  стола Вулфа. Со стороны  кабинета  он  прикрыт,
казалось  бы, просто чудесной  картиной,  изображающей водопад,  с  наружной
стороны,  со стороны  холла,  ничем не прикрыт, так что  через него можно не
только  видеть, но и слышать. Моей самой длинной вахтой возле этого "глазка"
было одно ночное бдение, когда четыре человека ожидали в приемной  появление
Вулфа  (он тем временем болтал на  кухне  с Фрицем),  а мы рассчитывали, что
один  их них проберется  в кабинет и вытащит кое-что из стола Вулфа.  В нашу
задачу входило  узнать,  кто  именно. Я проторчал возле "глазка"  около трех
часов, но дверь из приемной  так и не открылась. Орри подождал, пока я займу
место у наблюдательного пункта, и лишь тогда распахнул  перед Норой дверь из
приемной, поэтому я  видел представление с самого начала. Он, можно сказать,
провалил роль Гудвина, представляя Нору  Вулфу, а когда уселся за  мой стол,
стало еще хуже. Придется отрепетировать с  ним для шестичасовой встречи. Его
и Нору я видел хорошо, Вулфа мог видеть, лишь засунув  нос в  самую  дырку и
прижавшись лбом к верхнему краю, да и то в профиль.
     Вулф. Прошу  прощения,  мисс  Кент,  что заставил вас ждать. Мисс Кент,
если не ошибаюсь?
     Нора. Да. Я служу у мистера Отиса Джарелла стенографисткой. Надеюсь, вы
его знаете.
     Вулф.  Никто  не может  запретить  надеяться.  Право  надеяться  должно
охраняться, как зеница ока. Я вас слушаю.
     Нора. Вы знаете мистера Джарелла?
     Вулф. Моя дорогая мадам, у меня тоже  есть свои права. К примеру, право
уклониться  от  расспросов  незнакомыми   людьми.  Вы  пришли  ко  мне   без
предупреждения.
     (Это  было  рассчитано, как  удар.  Если  он  достиг  своей  цели,  его
перенесли стойко.)
     Нора. У  меня не было времени  вас предупредить. Я должна была повидать
вас немедленно.  Я должна  была спросить  у  вас, почему вы направили своего
доверенного помощника Арчи Гудвина работать у мистера Джарелла секретарем?
     Вулф.  Не  припомню, чтоб я это делал.  Арчи,  я  посылал вас  работать
секретарем у мистера Джарелла?
     Орри. Нет, сэр, что-то я такого не припомню.
     Нора  (не  глядя на Орри). Это не  Арчи Гудвин. Я узнала Арчи Гудвина с
первого взгляда. Я веду  специальный альбом, куда наклеиваю вырезки из газет
и журналов. Я приклеиваю туда фотографии людей, чьими делами восхищаюсь. Там
есть три ваших фото, мистер Вулф, два из газет и одно из какого-то  журнала,
и  фотография  Арчи Гудвина. Она  была помещена в прошлом году  в  "Газетт",
когда  вы  задержали этого  убийцу... как  его...  Патрика Дигана.  Я узнала
Гудвина сразу  же,  как только увидела. А когда  заглянула в свой  альбом, у
меня исчезли последние сомнения.
     (Орри обратил свой  взор на  чудесную картину, изображающую водопад, и,
хотя он не мог меня видеть, его глаза, как я заметил, налились кровью. Я ему
посочувствовал.   Ведь   бедняге  дали   понять,  что  его  роль   провалена
окончательно по причинам, от него не зависящим, а он сидит там как дурачок).
     Вулф  (не подавая виду,  что  он  обескуражен,  но  тоже  в  дурачках).
Польщен, мисс Кент, что попал в ваш альбом. Мистер Гудвин, разумеется, тоже.
Однако же...
     Нора. С какой целью вы подослали его к мистеру Джареллу?
     Вулф.  Прошу  прощения,  однако  нам потребуется гораздо меньше  сил  и
времени,  если  в  дальнейшем  мы  будем  разговаривать с  вами,  исходя  из
предположений. И без всяких предвзятостей. Вы, как  я понял, убеждены в том,
что  мистер Гудвин нанялся секретарем  к  мистеру  Джареллу  и  что его туда
послал я, в чем вас было бы бесполезно разубеждать. Предположим, вы правы. Я
с этим не соглашаюсь, а  просто беру в  качестве предположения  во избежание
дальнейших дискуссий. Итак, что дальше?
     Нора. Так, значит, я права! И вы не можете это отрицать.
     Вулф. Нет,  я допускаю  это в качестве предположения, а не факта. Какая
вам разница? Что, мистер Гудвин поступил на это место под своей фамилией?
     Нора.  Нет, конечно. Вы сами об этом знаете. Мистер Джарелл  представил
мне его как Алена Грина.
     Вулф. А  вы сказали мистеру Джареллу, что это  вымышленная фамилия? Что
вы узнали в этом человеке Арчи Гудвина?
     Нора. Нет.
     Вулф. Почему?
     Нора. Потому что тогда я еще  не  разобралась в ситуации. Я решила, что
мистер Джарелл мог нанять вас  в связи с  каким-то  делом и  что он на самом
деле знает,  кто этот Грин, но не хочет,  чтобы об  этом знал кто-то еще.  Я
решила, что  в  таком случае мне  лучше всего молчать.  Теперь совсем другое
дело.  Теперь  я считаю,  что  вас  мог  нанять не мистер Джарелл,  а кто-то
другой,  тот,  кому нужно кое-что  разузнать  о делах мистера Джарелла.  Вам
удалось каким-то образом устроить  Гудвина к нему  секретарем; а сам  мистер
Джарелл его настоящей фамилии не знает.
     Вулф. Для того  чтобы выяснить это, вам  незачем было приходить ко мне.
Достаточно было спросить у самого мистера Джарелла. Вы у него не спрашивали?
     Нора.  Нет.  И я уже  сказала  вам  почему.  К  тому  же...  Существуют
причины...
     Вулф. Причины существуют почти всегда. Или же мы их сами выдумываем. Вы
только что произнесли фразу: "Теперь совсем другое дело". Что его изменило?
     Нора. Сами знаете что. Убийство. Убийство Джима Ибера.  Арчи Гудвин вам
об этом доложил.
     Вулф Я бы желал, чтобы все оставалось в форме предположения. А  теперь,
мадам, вам следует сказать,  с какой целью вы ко мне обратились, разумеется,
принимая во внимание высказанные вами предположения.
     (В  понедельник днем я отметил, что она не выглядит на  свои сорок семь
лет. Сейчас ей спокойно можно было их дать. Серые глаза светились все той же
живостью и умом,  плечи она держала  все так  же прямо, но теперь оказалось,
что у нее есть морщинки и складки, которых я раньше не заметил. Конечно, все
зависит от того, под каким углом падает свет, а может, всему виной  были эти
струи водопада.)
     Нора. Если  мы  предположим,  что я права, то  этот человек (в  сторону
Орри) не может быть Арчи Гудвином. Я не знаю, кто он такой. Его фотографии в
моем альбоме нет. Вам лично я скажу, зачем пришла.
     Вулф. Резонно, Арчи! Боюсь, вам придется оставить нас вдвоем.
     (Бедный  Орри!  Его дважды изгоняли из кабинета как Орри Кэтера, теперь
выгоняют как Арчи Гудвина. У него оставалась единственная надежда - получить
роль Ниро Вулфа. Когда за Орри закрылась дверь, Нора заговорила.)
     Нора. Хорошо, я вам скажу. Сразу же после ленча я отправилась по одному
поручению, а  когда  вернулась домой, мистер  Джарелл сказал мне, что  пуля,
сразившая Джима Ибера, оказалась тридцать восьмого калибра. И я знаю, почему
он  мне это сказал.  У него есть револьвер, тоже тридцать  восьмого калибра,
который он обычно держит в ящике своего стола. В среду днем револьвер был на
месте. В  четверг утром, вчера, его там уже не оказалось. И  нет до сих пор.
Мистер Джарелл не спрашивал у меня насчет этого револьвера, даже разговора о
нем не заводил. Я не знаю...
     Вулф. А вы не заводили этого разговора?
     (Орри был уже рядом со мной )
     Нора. Нет.  Я подумала: а вдруг мистер  Джарелл  сам  взял револьвер? В
таком случае он бы решил, что я  лезу не в свои дела, Я не  знаю, сам он его
взял  или  нет.  Только  вчера днем человек из "Агентства  охраны  Хорланда"
принес  фотографии, которые были сделаны аппаратом, делающим  автоматические
снимки,  когда  открывается дверь  в  библиотеку. В  тот момент, когда  были
сделаны снимки, часы на стене показывали  шестнадцать минут седьмого. На них
запечатлелось,  как  открывается  дверь  и  входит  коврик,  просто  коврик,
плоский,  перпендикулярный  полу.  Разумеется,  сзади него  кто-то был. Арчи
Гудвин видел эти снимки и, конечно, обо всем доложил.
     Вулф. Если взять это в качестве предположения, то да.
     Нора. Фотоаппарат, очевидно, сделал их в среду  вечером, в  шестнадцать
минут седьмого. В это  время я обычно нахожусь в своей комнате, принимаю душ
и  переодеваюсь  к коктейлю. Все остальные  тоже  по  своим комнатам.  Итак,
сопоставим факты,  В  понедельник  в доме под видом нового  секретаря и  под
вымышленной  фамилией  появляется  Арчи  Гудвин. В  среду  вечером  исчезает
револьвер мистера Джарелла. В четверг днем  приносят фотографии, сделанные в
то время, когда  я  была в своей  комнате, одна.  В пятницу утром,  сегодня,
становится известно, что Джима Ибера застрелили. В то же  утро исчезает Арчи
Гудвин, и мистер Джарелл говорит, что  отправил его в поездку. Сегодня  днем
мистер  Джарелл  сообщает  мне, что  Джим  был убит из  револьвера  тридцать
восьмого калибра.
     (Серые глаза Норы сохраняли спокойное выражение. Мне показалось, обрати
она их в мою сторону, и они увидят меня сквозь струи водопада.)
     Нора. Я не боюсь,  мистер Вулф. Меня вовсе не так уж и просто испугать.
К тому же мне известно, что вы не станете подтасовывать факты, чтоб обвинить
меня  в  убийстве. Арчи  Гудвина тоже.  Однако, сопоставив между  собой  все