паштета.
     - Мистер Вукчич собирается продать наш дом. - Фриц уже не улыбался.
     - Он собирается выставить его на продажу, а это не одно и то же.
     - Возможно. - Фриц тяжело вздохнул. - Устал я. Мистер Вукчич  сказал,
что не будет возражать, если мне захочется ночевать  здесь,  но  я  должен
спросить у тебя. Мне бы очень хотелось... Я так привык к своей комнате...
     - Бога ради. Я тоже привык к своей. И собираюсь в ней жить, пока меня
не выгонят.
     -  Отлично.  -  Он  шагнул  в  сторону  кухни,  потом  остановился  и
повернулся ко мне. - Ты попробуешь найти его?
     - Нет! - Выкрикнув это, я почувствовал некоторое облегчение,  поэтому
заорал снова: - Ни за что!
     Потом подошел к лестнице и устремился вверх.
     - Спокойной ночи.
     - Спокойной ночи, Арчи.
     Я уже преодолел один пролет, когда снизу послышался голос Фрица:
     - Я приготовлю тебе завтрак! Мне только в десять уходить!
     - Прекрасно! Так мы даже не заметим его отсутствия!
     На следующий день, во вторник, времени  кукситься  у  меня  не  было.
Звонили без конца: то из газет, то бывшие клиенты,  или  друзья,  или  еще
кто-нибудь. Позвонил и Кэлвин Лидс, который попросил меня приехать,  но  я
сказал, что пока сыт по горло  Вестчестером.  Однако  он  настаивал,  и  я
согласился принять его в два  часа  в  кабинете  Вульфа.  Воспользовавшись
звонком Лона Коэна из "Газетт", я спросил его о моем  бывшем  сокамернике,
Максе Кристи. Лон - приличный парень, но ни  один  репортер  на  свете  не
ответит на самый пустяковый вопрос, не задав вам встречный, а то и два.
     - Да так, просто любопытно, - ответил я. - Познакомились в тюрьме, на
уик-энде, и он мне приглянулся.  Вся  биография  мне  ни  к  чему,  а  вот
несколько фактиков из его личной жизни не помешают.
     - Ссылаться будешь?
     - Нет.
     - Тогда слушай. Всплыл он недавно, но  продвигается  довольно  резво.
Акулы, правда, считают  его  мелкой  сошкой.  Насколько  мне  известно,  в
Нью-Йорке он занимается сейчас только арендованием  комнат  для  временных
жильцов. А вообще специализируется на  уютных  сборищах  в  предместье  по
уик-эндам.
     - Карты, женщины или еще что-то?
     - Все, на что мужчины готовы поставить деньги. Или просто  потратить.
Слышал, он завел дружбу с Малюткой Костиганом. Кстати, насколько тебе  это
важно знать? Стоит ли твое любопытство хорошего  бифштекса?  Либо  же  оно
стоит адреса или телефона, по которому я разыщу Вульфа?
     К тому времени я уже распрощался с желанием уверять  кого  бы  то  ни
было, даже Лона Коэна,  в  том,  что  всегда  говорю  правду,  так  что  я
поблагодарил его и повесил трубку.
     В утренней почте я обнаружил два чека, в том числе  один  от  бывшего
клиента, приславшего очередной  взнос  за  то,  что  мы  избавили  его  от
шантажиста; с ними хлопот у меня не было, благо  у  нас  имелся  резиновый
штамп для учета, но вот для того, чтобы  заплатить  по  трем  счетам,  мне
пришлось  прокатиться  на   Пятьдесят   четвертую   улицу   и   проверить,
функционирует  ли  уже  генеральная  доверенность,  оформленная  на  Марко
Вукчича. Выяснилось, что да (благодаря неусыпным стараниям Паркера), и,  к
моей радости, Марко подмахнул мне чек, даже не пикнув и  не  заглядывая  в
счета. Вздумай он меня проверять, клянусь Богом, я бы съехал и остановился
в каком-нибудь отеле.
     Кое-что мне еще предстояло сделать, например,  позвонить  Хьюитту  на
Лонг-Айленд и выяснить, благополучно ли добрались орхидеи и Теодор,  потом
договориться с телефонной  компанией,  чтобы  регистрировали  все  звонки,
обработать рапорт Фреда Дэркина по делу об отравленном письме - одному  из
оставшихся незаконченными,  и  так  далее.  Я  едва  успел  со  всем  этим
покончить, когда время подошло к  двум,  что  означало  появление  Кэлвина
Лидса.
     Встретив его и проводив в кабинет, я столкнулся с проблемой. Где  мне
сидеть - за своим столом или за столом Вульфа? С одной стороны, я  не  был
Вульфом и не имел особого желания им становиться. С другой стороны,  когда
во  время  бейсбольного  матча  происходит  замена,  свежий  игрок   сразу
становится в круг, а не остается за его пределами.  Любопытно  к  тому  же
было бы взглянуть, как падает свет на лицо  клиента,  сидящего  в  красном
кожаном кресле. Вот почему я уселся в кресло Вульфа во второй раз,  сейчас
уже намеренно.
     - Я пришел, чтобы получить объяснение, - заявил Лидс, -  и  не  уйду,
пока не добьюсь своего.
     Выглядел он так, что меня так и подмывало  предложить  ему  касторки.
Кожа на обветренном лице по-прежнему казалась задубевшей, но под глазами и
на щеках висели мешки. Взгляд утратил прежнюю ясность  и  настороженность,
хотя глаза смотрели с той же решимостью. Никому бы и в голову  не  пришло,
что он только что унаследовал полмиллиона зеленых, и не от обожаемой  жены
или сестры, а от простой кузины.
     Несть числа, сколько раз мне приходилось наблюдать, как  Вульф  после
агрессивного выпада клиента  откидывался  на  спинку  кресла  и  прикрывал
глаза. Я решил, что стоит последовать его примеру, и попробовал. Не тут-то
было: тугие пружины, специально рассчитанные на тяжесть  туши  Вульфа,  не
поддались, и мне пришлось изо всех сил давить на них, чтобы  удержаться  в
откинутом положении.
     - Человек, проделавший сорок миль, чтобы получить объяснение, - изрек
я, не открывая глаз, - имеет на то право. Что нужно объяснить?
     - Поведение Ниро Вульфа.
     - О, это неудивительно.  -  Устав  сражаться  с  непослушной  спинкой
кресла, я выпрямился. - Такое сплошь и рядом  случается.  Но  это  не  моя
епархия.
     - Я хочу его видеть.
     - Я тоже.
     - Вы лжете, Гудвин.
     Я покачал головой, плотно сомкнув губы.
     - Знаете, - начал я, - я лгу не  чаще  любых  своих  сверстников,  за
исключением психопатов. Но никогда меня еще не обзывали лжецом так  часто,
как за последние двадцать четыре часа, когда я с упорством идиоту  твердил
одну  лишь  правду.  К  чертям  собачьим!  Мистер  Вульф  отбыл  на  юг  -
тренироваться вместе с "Доджерс" [бейсбольный клуб].  Будет  выступать  на
месте защитника.
     -  Это  вам  не  поможет,  -  сказал  Лидс  довольно  сдержанно,   но
решительно. - Как и вы, я тоже не люблю, когда меня обзывают лжецом, но, в
отличие от вас, я им и не являюсь. Окружной прокурор обвинит меня  во  лжи
из-за внезапного исчезновения Ниро Вульфа, поскольку исчез он якобы  из-за
того, что не отваживался отвечать на вопросы о посещении этого  дома  моей
кузиной, а это доказывает, что  ваши  показания  на  сей  счет  ложны,  и,
следовательно, мои показания, которые совпадают с вашими, тоже ложны.  Вот
так-то. В логике им не откажешь, хотя в ней  имеется  существенный  изъян.
Они исходят из предположения,  что  исчезновение  Ниро  Вульфа  связано  с
приходом к нему моей кузины. Я знаю, что этого не может быть,  потому  что
ничто в нашем разговоре не могло привести к подобному результату. Я им так
и сказал, но они считают, что я лгу. А пока они  думают,  что  мы  с  вами
водим их за нос, они упустят из виду другие версии и не найдут,  кто  убил
мою кузину... Да и в любом случае мне неприятно, что  меня  подозревают  в
неискренности, тем более когда речь идет об убийстве моей кузины.
     Лидс остановился, чтобы перевести дух, потом продолжил:
     - Я вижу только один выход: вы должны перестать темнить и сообщить им
подлинную причину исчезновения Вульфа. Еще лучше, если он сделает это сам.
Пусть придумает, как  выкрутиться,  если  дело  касается  его  собственной
безопасности. Кстати, если это связано с какими-то другими клиентами, то я
собственными глазами видел, как он принял от моей  кузины  чек  на  десять
тысяч долларов, и, следовательно, он обязан защищать ее интересы  так  же,
как и интересы других клиентов... А  отвлекать  подозрения  от  подлинного
преступника, который убил мою кузину, да еще и ее собаку, было  бы  совсем
не в его интересах. - Губы его немного задрожали, но  он  стиснул  зубы  и
унял дрожь.
     - Вы хотите сказать, что сейчас подозревают вас? - осведомился я. - А
почему?
     - Не в том, что я убийца, вовсе нет, но они подозревают, что  я  лгу.
Хотя кузина и оставила мне столько денег... Нет,  я  не  думаю,  что  меня
арестуют по подозрению в убийстве.
     - А кого, по-вашему, следует арестовать?
     - Не знаю. - Он махнул рукой. - Вы пытаетесь меня сбить.  Дело  не  в
том, что я думаю, а в том, что вы  собираетесь  предпринять.  Насколько  я
знаю Вульфа, толку от того,  что  вы  изложите  ему  наш  разговор,  будет
немного; я должен сказать ему сам. Если он что-то скрывает или от  кого-то
скрывается, сделайте это на ваших условиях. Можете завязать  мне  глаза  и
засунуть в машину лицом вниз. Мне необходимо увидеться с ним. Таково  было
бы желание моей кузины, а он взял от нее аванс.
     Я даже порадовался, что не знаю, где находится Вульф. Я  не  разделял
привязанности Лидса к четвероногим, поскольку  предпочитал  и  предпочитаю
женское общество доберманам, да и кое в чем  другом  Лидсу  не  мешало  бы
усовершенствоваться,  но,  отдавая  ему  должное,  следует  заметить,  что
рассуждал он вполне здраво. Так что знай я на  самом  деле,  где  прячется
Вульф, мне пришлось бы ужесточить сердце,  но  поскольку  я  не  знал,  то
довольствовался тем, что ужесточил только голос. Тогда-то  мне  впервые  и
пришло в голову, что, быть может, не стоит судить Вульфа слишком строго.
     Добрых четверть часа Лидс еще упорствовал, пытаясь меня уломать, но я
стоял на своем, одновременно стараясь выудить у него сведения о  том,  как
продвигается полицейское расследование, но безуспешно. Ушел  он  злой  как
черт, обзывая меня лжецом, что ставило его на одну доску с остальными.  От
меня он не узнал ровным счетом ничего. Я же добился от него лишь того, что
похороны миссис Рэкхем состоятся завтрашним утром, в  среду.  Не  слишком,
однако, мы с ним преуспели за этот час.
     Оставшийся кусок дня я посвятил колбасе. Да, в течение десяти  минут,
прошедших после вскрытия картонки со слезоточивым газом, в тот злополучный
день Вульф позвонил и в "Муммиани", и в Службу доставки Флита, но,  как  и
ожидалось, ничегошеньки не выяснил; тем не менее, в слабой надежде на  то,
что сумею раздобыть кость, которую будет  обгладывать  мое  изголодавшееся
любопытство, я прошвырнулся на Фултон-стрит и в центр. В "Муммиани"  никто
и ведать ничего не ведал. Поскольку Вульф покупал у них колбасу от  Дарста
уже не первый год, а за это время персонал  их  постоянно  обновлялся,  то
знать о гастрономических пристрастиях моего шефа мог кто угодно. В  Службе
доставки же мне были рады помочь, но, увы, не  могли.  Картонку,  конечно,
припомнили,  благо  сам  Вульф  звонил  и  расспрашивал  о  ней,  но   все
подробности сводились к тому, что  оставил  ее  какой-то  мальчишка,  явно
прогулявший урок, чтобы подзаработать, так что  я  даже  не  стал  тратить
времени на то, чтобы установить его приметы.
     Поскольку я уже был сыт по горло и  опустевшим  домом,  и  телефонным
трезвоном, и тем, что меня без  конца  допекают  и  обзывают  лжецом,  то,
позвонив из телефонной будки, которая помещалась в аптеке, я заказал  себе
ужин в ресторане с варьете.
     А вот утром в среду пожаловал гость,  которого  я  впустил.  Я  забыл
сказать, что, вернувшись из тюрьмы,  взял  за  правило,  заслышав  дверной
звонок,  отправляться  в  прихожую  разглядывать  ожидающего  на   крыльце
посетителя сквозь одностороннее стекло, корчить ему гримасу и  преспокойно
возвращаться в  кабинет.  Если  гость  оказывался  настырным  и  продолжал
звонить, то я щелкал рычажком и отключал звонок.  На  сей  же  раз,  около
одиннадцати часов, вместо  того,  чтобы  состроить  привычную  гримасу,  я
открыл дверь и произнес:
     - О, здравствуйте. Хотите заглянуть?
     Коренастый субъект примерно моего роста,  седовласый,  с  морщинистым
красноватым  лицом  и  проницательными  серо-голубыми  глазами   пробурчал
приветствие и перешагнул через порог. Я дружелюбно подметил,  что  погодка
нынче малость холодновата для апреля, и он согласился. Повесив его  пальто
на вешалку, я напомнил себе, что нужно быть посдержаннее. Даже  если  я  и
остался дома один, это еще не повод  создавать  у  инспектора  Кремера  из
уголовной полиции Манхэттена впечатление, что я счастлив его видеть.  Есть
Вульф, нет Вульфа, но честь флага превыше всего.
     В  кабинет  он  прошествовал  сам.  На  сей  раз  я  занял  место  за
собственным столом. Был, конечно, соблазн забраться в кресло Вульфа, чтобы
посмотреть, как отреагирует Кремер, но это поставило бы меня в  невыгодное
положение, поскольку я  привык  препираться  с  ним,  сидящим  в  красном,
предназначенном для гостей кожаном  кресле,  со  своего  места,  где  свет
падает по-другому.
     Он воззрился на меня.
     - Стало быть, ты тут дом караулишь, - прорычал он.
     - Не совсем, - возразил я. - Я только слежу  за  порядком.  А  может,
хочу уйти на дно вместе с кораблем. Правда, не все  из  тех,  кто  покинул
корабль, крысы.
     - Где Вульф?
     - Понятия не имею. Знаю, знаю, сейчас вы наречете меня  лжецом.  А  я
признаюсь: да, мол, вы правы, я и впрямь был им когда-то,  но  исправился.
Тогда вы...
     - Чушь собачья! Где он, Арчи?
     Это существенно меняло обстановку. За все последние годы  он  называл
меня Арчи в одном случае из каждых пятидесяти, что обращался ко мне как  к
Гудвину. Я удостаивался чести быть названным по имени  лишь  тогда,  когда
ему позарез что-то требовалось, либо же в знак признательности за то,  что
Вульф выкладывал ему очередного преступника  прямо  на  блюдечке  -  тогда
инспектора обуревала  сентиментальность.  Что  ж,  значит,  мы  собираемся
ворковать, как голубь с голубкой.
     - Послушайте, -  сказал  я  вкрадчиво,  но  твердо.  -  Такие  методы
используют окружные прокуроры, шерифы и газетчики, которые  больше  ни  на
что не способны, вам же они не к лицу. Одно из двух: либо я не  знаю,  где
Вульф, либо знаю, но не хочу говорить. Какая разница? Следующий вопрос.
     Он вынул из кармана сигару, тщательно  осмотрел,  растер  ладонями  и
вновь осмотрел.
     - Да, это настоящая бомба, - заметил он, без рыка, впрочем. - Я  имею
в виду объявление в газете. Цветы увезли. Фриц и Теодор уволились.  Вукчич
выставил дом на продажу. Мне будет недоставать толстяка  -  не  могу  даже
представить, что никогда сюда больше не  наведаюсь  и  не  увижу,  как  он
восседает за столом  и  почитает  себя  умнее  господа  Бога  и  всех  его
архангелов. Здорово замыслено! А для чего вы это затеяли?
     Я повторил нарочито медленно и устало:
     - Либо я не знаю, либо же знаю, но не хочу...
     - А как насчет колбасы, которая обернулась слезоточивым  газом?  Есть
тут связь?
     Руководствуясь "собственным опытом и интеллектом", я привык ждать  от
инспектора Кремера любого подвоха и всегда держу с ним ухо востро.  Только
поэтому я даже глазом не моргнул, а лишь  слегка  наклонил  голову  набок,
выдержал его пронизывающий  взгляд,  проанализировал  случившееся  и  лишь
тогда ответил.
     - Сомневаюсь, что это Фриц, - констатировал я. - Мистер Вульф слишком
хорошо его вышколил. Впрочем, в суматохе воскресного  утра,  когда  мистер
Вульф  исчез,  Фриц,  должно  быть,  проболтался  Теодору,  а  Теодора  вы
раскололи. - Я кивнул. - Да, именно так.
     - Неужто он так испугался слезоточивого газа, что задал стрекача?
     - А разве он не самый отъявленный трус?
     - Нет! - Кремер зажал сигару зубами, кончиком кверху. - Многое мне  в
Вульфе не нравится и даже раздражает, но  он  вовсе  не  трус.  Видно,  не
простой это был газ, а такой, что напугал бы любого. Так?
     - Насколько мне известно, это  был  самый  обыкновенный  слезоточивый
газ, без всяких примесей. - Я  решил  побрыкаться.  -  Вообще  я  счастлив
видеть вас здесь, с  вами  одно  удовольствие  почесать  зубы  и  скрасить
одиночество, но не слишком ли вы отвлекаетесь? Ваше  дело  -  расследовать
убийства, а от газа мы даже не поперхнулись, не то что  не  отправились  к
праотцам. Кстати, сфера ваших полномочий ограничена Нью-Йорком,  а  миссис
Рэкхем пришили в Вестчестере.  Мне,  конечно,  приятно  тут  с  вами  лясы
поточить, но есть ли у вас верительные грамоты?
     Он издал звук, похожий на квохтанье курицы, снесшей яйцо.
     - Совсем другое дело, -  заявил  он  без  тени  ехидства.  -  Ты  уже
начинаешь походить на себя. Я отвечу. Я  здесь  по  просьбе  Вена  Дайкса,
который бы пожертвовал всеми зубами и одним ухом, чтобы раскрыть  дело  об
убийстве миссис Рэкхем раньше парней из  штата.  Он  считает,  что  Арчер,
возможно, и впрямь верит, что вы с Лидсом сговорились и дружно вводите нас
в заблуждение, и обратился ко мне  за  помощью  как  к  эксперту  по  Ниро
Вульфу, которым, клянусь Богом, я являюсь. Дайкс выложил передо  мной  все
факты и захотел узнать мое мнение.
     Он чуть подвинул кресло в сторону.
     - Я думаю, следует рассмотреть три возможности.  Первая,  на  которую
клюнул Арчер: вы с Лидсом врете, а миссис Рэкхем по приезде сюда  сообщила
Вульфу нечто чрезвычайно важное. Поэтому, узнав на следующий день, что  ее
убили, Вульф оказался в настолько сложном  положении,  что  спешно  смотал
удочки, договорившись с тобой о том, как ты  будешь  его  выгораживать.  Я
сказал Дайксу, что эта версия не годится по многим причинам - прежде всего
потому, что ни ты, ни Вульф не стали  бы  участвовать  в  заговоре,  исход
которого зависит от того, сумеете  ли  вы  вовлечь  незнакомого  человека,
вроде Лидса, в эту опасную игру и при этом думать, что он будет лгать  так
же, как вы. Стоит ли копать глубже?
     - Нет, благодарю покорно, вполне достаточно.
     - Так я и думал. Дальше - следующая  версия:  позвонив  Вульфу  после
того, как вы обнаружили труп, ты сообщил ему нечто такое,  что  подсказало
Вульфу, кто может быть убийцей, и ему  пришлось  уехать,  чтобы  раздобыть
недостающие улики и подготовиться устроить очередную шумную  показуху  для
газетных передовиц. Я сказал Дайксу, что отвергаю и этот вариант. Конечно,
от Вульфа всего можно ожидать, но зачем тогда ему понадобилось  перевозить
орхидеи, ссылать Фрица  в  ресторан  и  продавать  дом?  Вульф  -  большой
оригинал, ничего не скажешь, но не настолько же!  Миссис  Рэкхем  уплатила
ему всего каких-то десять тысяч долларов, примерно мой годичный заработок.
Зачем тратить их на перевозку орхидей?
     Кремер покачал головой:
     - Нет, это исключено. Остается третья вероятность:  что-то  его  и  в
самом деле напугало. Какая-то, должно быть, есть загвоздка в  деле  миссис
Рэкхем, которую Вульф должен раскусить, но не может сделать это  здесь,  в
своем кресле. И он решил исчезнуть. Как ты говоришь: ты  либо  не  знаешь,
где он, либо знаешь, но не  скажешь...  в  любом  случае  это  бесполезно.
Теперь я хочу обсудить  с  тобой  последнюю  версию.  У  тебя  есть  время
выслушать?
     - Хоть целый день, но Фрица нет, так что обедать нам не подадут.
     - Ничего, обойдемся. - Он переплел пальцы рук на затылке и переместил
центр тяжести. - Знаешь, Арчи, порой я  не  так  уж  туп,  как  ты  привык
думать.
     - Возможно. К тому же порой я иногда и не думаю, что вы так тупы.
     - Хорошо. Как бы то ни было, арифметику я проходил. И,  помножив  два
на два, решил, что без сюрприза от Арнольда Зека здесь не обошлось. Так?
     - Что?.. Какого Арнольда Зека? Это вы сейчас придумали?
     Слова еще не вылетели из моего рта, когда я уже осознал свою  ошибку.
Я попробовал не выказывать вида, что заметил ее, но  без  зеркала  не  мог
судить, насколько успешно это получилось - впрочем, было уже поздно.
     Кремер казался удовлетворенным.
     - Стало быть, хороший  ты  дока  в  своем  деле,  если  столько  лет,
занимаясь сыском, даже не слыхал об Арнольде Зеке?!. Либо я  должен  этому
поверить, либо делаю вывод - я наступил на больную мозоль.
     - Нет, кон