л руку:
     - Если вы не возражаете!
     - Да, да, конечно.
     Он отдал его мне:
     - Но я мог бы... Вы ведь не собираетесь его сжечь?
     - Нет, конечно.
     Я  сунул галстук в боковой карман,  конверт и записка уже лежали в моем
нагрудном кармане:
     - У меня имеется небольшая коллекция сувениров. Когда у вас появится...
     Где-то  прозвучал  звонок,  какой-то  музыкальный  мотивчик,  возможно,
музыка  будущего. Бэнс нахмурился,  повернулся и пошел назад, я, разумеется,
следом. Мы пересекли общую комнату и оказались еще у одной двери, которую он
и отворил. Там, в маленькой прихожей, находились двое мужчин, один невысокий
коренастый  парнишка  в  рубашке  с короткими рукавами и  штанах  из  грубой
холщовой   ткани.  Второй,  тоже  коренастый,   но  высокий,   был  типичным
полицейским.
     - Да, Берт? - спросил Бэнс.
     - Этот полицейский,  -  сказал коротышка,  -  хочет  попасть в квартиру
миссис Кирк.
     - Зачем?
     Заговорил верзила:
     -  Просто  посмотреть,  мистер Бэнс, Я  на патрульной  машине и получил
вызов.  Возможно,  ерунда,  обычно  так и  бывает,  но  я обязан посмотреть.
Извините, что приходится вас беспокоить.
     - Что посмотреть-то?
     -  Не  знаю. Возможно, ничего, как я уже сказал. Просто  убедиться, что
все в порядке. Закон и порядок.
     - Очень хорошо,  но почему там не должно быть  порядка?  Это  мой  дом,
офицер.
     - Да-а, знаю. А это моя работа. Я получил сигнал, и сделаю так, как мне
сказано. Когда  я  позвонил к Киркам, мне  никто не ответил, тогда  я вызвал
управляющего домом.  Пустая  формальность, конечно. Я  уже говорил,  что  не
хотелось бы вас беспокоить, но...
     - Ну ладно. Берт, у вас есть ключ?
     - Да, сэр.
     - Позвоните, прежде чем... - хотя нет. Лучше я сам пойду.
     Он решительно шагнул через  порог, а  когда и я оказался снаружи, запер
дверь.  После того, как мы вчетвером втиснулись в  кабину  лифта, туда бы  и
мышь не влезла. Когда кабина остановилась на втором этаже, я вышел вместе со
всеми,  прошел  с ними в  другую небольшую  гостиную. Бэнс нажал  кнопку  на
косяке двери; обождал  с полминуты, нажал  вторично,  продержав на ней палец
секунд пять, подождал уже подольше.
     - Олл-райт, Берт, - произнес он и отступил в сторону. Берт вставил ключ
в замок, рэвсоновский,  как я заметил, повернул его, нажал на ручку, отворил
дверь  и пропустил  вперед Бэнса. За  ним вошел полицейский, а за ним уж  я.
Сделав два шага, Бэнс остановился, оглянулся на нас и повысил голос:
     - Бонни! Это Джим.
     Я первым заметил  голубую  домашнюю туфельку, надетую на женскую ножку,
высунувшуюся из-под края  кушетки. Я автоматически двинулся было вперед,  но
тут же резко  остановился.  Пусть полицейский  первым сделает  открытие.  Он
сделал, он тоже все  это  увидел и пошел к кушетке, а когда достиг  ее края,
буквально остолбенел, едва слышно пробормотав:
     - Боже всемилостивый!
     И продолжал стоять, глядя вниз.
     Тогда прошел вперед и я, и Бэнс.
     Когда  Бэнс  увидел  полностью всю  картину, он  на какое-то  мгновение
замер, издав  звук,  похожий  на  лягушечье  кваканье,  потом  из  его горла
вырвалось нечто, вроде икоты или предсмертного  хрипа, и он тут же рухнул на
пол.  Это не  был обморок,  просто у  него подкосились  ноги. Удивляться  не
приходилось. Даже  свежая кровь на  живом  лице выглядит устрашающе, а когда
лицо  мертвое,  наполовину покрытое  запекшейся  кровью, колени хоть у  кого
подогнутся!
     Не  стану уверять, будто  на меня  это  не  произвело  соответствующего
впечатления, но  моей проблемой были не ослабевшие колени! Мне потребовалось
не  более  шести  секунд, чтобы  все  продумать  и  принять  решение.  К нам
присоединился Берт  и реагировал вполне естественным,  хотя  и  неаппетитным
образом.  Бэнс  ухватился за спинку  кушетки,  чтобы подтянуться  и встать с
пола. Полицейский, бедняга, наклонился, чтобы поближе  всмотреться в мертвое
лицо. Короче  говоря, никто не знал, нахожусь ли я  в комнате или нет, и уже
еще через шесть секунд меня уже не было.
     Я  неслышно прошел к выходу, осторожно отворил дверь, вышел в прихожую,
спустился  на лифте вниз  и быстренько  оказался  на  тротуаре.  Полицейская
машина  была  припаркована прямо  против входа, а полицейский,  сидевший  за
рулем, внимательно посмотрел  на  меня, видя,  что я  выхожу из  дома, но не
задержал меня, и я зашагал на запад.
     Подойдя к Шестой авеню, я почувствовал, что пот струится у меня по лбу,
и достал платок.  Солнце  было в зените,  день  для августа  был  достаточно
теплым,  но не настолько  жарким, чтобы я вспотел при ходьбе,  тем более что
такое со  мной  никогда  не  случалось. Да и потом,  почему  я  почувствовал
наличие пота  только  тогда,  когда он накопился в большом количестве? Вот и
подумайте,  как  это бывает. У  одних коленки подгибаются незамедлительно, а
другие взмокают лишь через пять минут, не сознавая этого.
     Я  вышел  из такси  перед нашим  стареньким  коричневым  особняком  без
четверти час, подняться по  семи ступенькам на  высокое крыльцо  и  отомкнул
дверь собственным ключом.
     Прежде чем пройти через прихожую в кабинет, я еще раз тщательно обтерся
носовым платком. Вулф,  от глаз которого ничего не скроешь, никогда не видел
бисеринок пота у меня на  физиономии  и не должен увидеть. Я вошел. Он сидел
со своей книжкой и едва скользнул по мне взглядом, когда я проходил к своему
столу. Усевшись, я произнес:
     - Мне не хочется вас отрывать от чтения, но я должен доложить.
     Он буркнул:
     - Так ли это необходимо?
     -  Желательно. До ленча  еще  почти полчаса, а если кто-нибудь  явится,
например, служитель закона, будет лучше, если вы будете в курсе дела.
     Он чуть опустил книжку:
     - Черт возьми, в какую историю ты влип на этот раз?
     - Выслушайте мой доклад. Мне хватит десяти минут, пятнадцати много даже
на дословный пересказ.
     Вулф достал закладку и вложил ее между страницами.
     - Ну?
     Я начал  рассказывать дословно, и к  тому  моменту,  когда  я  дошел до
разговора с Бэнсом о телевизоре ближнего действия, Вулф уже сидел в кресле с
закрытыми глазами, откинувшись  на его спинку. Просто в силу привычки. Когда
я   упомянул  заголовок  частным  образом  изданной   книжечки,  я   услышал
презрительный  звук и не  удивился, поскольку Вулф  относит любую  музыку  к
остаточным явлениям от  варварства,  ну  а музыка будущего для  него  вообще
бред. Когда же я закончил, он фыркнул и открыл глаза.
     - Я этому не  верю, Арчи! - заявил он напрямик. - Ты что-то  пропустил.
Насильственная  смерть,  и  ты,  не  имея   ни  поручения,  ни  отношения  к
случившемуся, ушел... Чепуха!
     Вулф выпрямился.
     Я кивнул.
     - Вы не заинтересованное  лицо и не собираетесь им  быть, так что вы не
соизволили хорошенько  подумать.  Я  присутствовал при обнаружении  мертвого
тела, очевидно - убийство. Если бы я там  болтался, меня бы задержали. Ровно
через минуту полицейский приказал  бы нам  остаться  на месте, он бы записал
наши имена и сразу же узнал, кто я такой. Когда приедет представитель Отдела
по убийствам, Стеббинс  или кто-то  другой, он сразу  же  примется выяснять,
почему я здесь, и если не от меня,  то от Бэнса он это узнал бы и отобрал бы
и  конверт, и записку, а я  хотел сохранить их как сувениры.  Как  я говорил
Бэнсу, они фактически и по закону находятся у меня.
     - Фи!
     - Я не  согласен. Я  бы очень хотел остаться  там подольше  и раздобыть
образец крови, чтобы сравнить  ее с пятном на галстуке. Если бы они совпали,
я бы первым узнал об  этом, а первым  всегда  быть  приятно. Далее, конечно,
Бэнс расскажет  им про меня, и возникает вопрос,  могут  ли меня  привлечь к
ответственности за  обструкцию  правосудию, если я  откажусь вручить полиции
галстук?  Я  не  вижу,  как можно  мне  пришить  такое обвинение... Ничто не
соединяет галстук  с  убийством, если только  и  до тех пор, пока  не  будет
сравнена кровь.
     Вулф хмыкнул:
     - Мальчишество.  Провоцировать полицию разрешается только в том случае,
если это служит какой-то определенной цели.
     - Конечно. И если Джеймс Невилл Бэнс явится или позвонит сюда сообщить,
что он опасается, что его обвинят в убийстве миссис  Кирк, если убили именно
ее, отчасти из-за галстука, который  он  мне не посылал, и он желает  нанять
вас, не было бы удобно иметь галстук, а также конверт и записку?
     - Я не жду, чтобы меня нанял мистер Бэнс. И не хочу этого.
     -  Конечно. Потому  что вам  пришлось бы  работать.  Только вчера я вам
говорил,  что  наши  доходы за первые семь  месяцев  нынешнего года  заметно
снизились по сравнению  с тем же периодом прошлого. Я отношусь добросовестно
к одной из многочисленных обязанностей, за которые вы мне платите жалованье,
и переживаю за состояние вашего счета в банке.
     - Не  блестяще,  - сказал Вулф непонятно и  взял в  руки  книгу. Что за
детская  выходка,  ведь ровно через восемь  минут придет  Фриц звать  нас  в
столовую.
     Я прошел к сейфу и спрятал свои сувениры во внутреннее отделение.

     Глава III

     Инспектор Кремер  из Южного отдела по расследованию убийств  приехал  в
десять минут седьмого.
     Весь день я что-то делал, не могу похвастаться, чтобы очень успешно. Во
время ленча,  сидя против Вулфа, я слушал  вполуха его застольные разговоры,
решив про себя уйти  со сцены, пока не придумаю, как надо  действовать. Было
бы  бессмысленно  подвергать  себя  опасности  просто из  любви к искусству.
Представитель полиции мог появиться с минуты на минуту, поэтому, выйдя из-за
стола, я  заявил  Вулфу,  что  поскольку  мы  не  рассчитываем  и не  желаем
официально  участвовать  в  намечаемом  расследовании,  я  намерен  заняться
собственными  делами.  Вулф подозрительно  посмотрел на меня,  поморщился  и
пошел  в кабинет. В  тот момент,  когда я повернулся  к  прихожей,  зазвонил
телефон, и подошел  и взял трубку,  чертыхаясь  в душе. Ведь  если  бы  меня
сейчас  пригласили   в   прокуратуру,   мне  пришлось   бы  принимать   свое
окончательное решение по дороге туда!
     Но нет, звонил Лон Коэн.
     Он рассыпался в комплиментах:
     - Арчи, скажу  без преувеличения,  что для любого издательства  в нашем
городе,  в  особенности же  для  "Газетт",  ты  воистину  бесценный источник
информации! В 9.30 ты позвонил, интересуясь личностью Джеймса Невилла Бэнса,
а в 12.20, менее чем через два  часа, полицейский находит в его  доме  труп,
причем присутствуете  вы  оба, он  и ты.  Потрясающе! Любой  сыщик  способен
выяснить, что произошло, но предугадать, что произойдет, - ты один на десять
миллионов.  Какова программа на завтра? Мне достаточно по  одному событию на
день.
     Я  с ним живенько  разделался, потому  что  в данный момент меня больше
всего занимала программа сегодняшнего дня.
     Я  успел дойти  почти до Восьмой авеню, так и  не решив, куда направить
свои  стопы, когда сообразил, что игнорирую главный пункт. Нет, два основных
пункта. Один, если полицейский явится до того, как Вулф поднимется в теплицу
в четыре часа, он, не раздумывая, способен отдать посланнику сувениры, чтобы
избавить  меня  от  неприятностей. Второй, если  пятно  на галстуке  не было
кровавым,  а  то,  что  галстук  послали  мне,  является  всего  лишь глупым
розыгрышем  и  не имеет никакого отношения к убийству, я поднимаю  шум из-за
ничего.
     Поэтому я повернулся и пошел назад.
     Вулф, сидевший по-прежнему в кресле со своей книжкой, внешне не обратил
никакого  внимания  на то, что  я  отворил сейф и достал свои  сувениры, но,
конечно, он все видел.
     Я сунул их в карман и ушел.
     А через двадцать минут я уже сидел в комнате на десятом этаже здания на
Сорок третьей улице и разговаривал с человеком за стойкой:
     -  Это  лично  для меня,  мистер  Хирш,  не для  мистера  Вулфа, но  не
исключено, что в скором времени он тоже воспользуется этими сведениями.
     Я растянул галстук на стойке и указал на пятно:
     - Сколько времени потребуется на то, чтобы определить, что это такое?
     Он низко наклонил голову, не дотрагиваясь до пятна:
     - Возможно, десять минут, возможно - неделю.
     - Сколько времени нужно, чтобы сказать, не кровь ли это?
     Он достал из ящика увеличительное стекло и снова присмотрелся.
     - Это  достаточно свежее пятно. На то, что это не кровь,  отрицательная
реакция на гемоглобин,  десять минут. То, что это кровь, минут тридцать. То,
что это не человеческая кровь, минут девяносто,  возможно чуть меньше. Ну, а
чтобы с  уверенностью сказать, что  это человеческая кровь, как минимум пять
часов.
     -  Мне нужно только да или нет в  отношении человеческой.  Скажите, при
этом вы сведете все пятно?
     - Нет, мне нужно всего лишь несколько ниточек.
     - О'кей, я подожду.  Как я уже говорил это не для Ниро Вулфа, но  я вам
буду крайне признателен. Я посижу в приемной.
     - Можете подождать и здесь.
     Он поднялся, держа в руке галстук:
     - Мне придется заняться этим самому. Сейчас отпускное время, работников
не хватает.
     Через полтора  часа, без двадцати пять,  я  уже спускался вниз в лифте,
галстук,  за вычетом нескольких ниточек, вернулся ко мне в  карман. Это была
человеческая  кровь,  пятно  имело  давность  не   более  недели,  возможно,
значительно меньше. Так что я не поднимал шум из-за ничего,  но  что теперь?
Конечно,  я мог  вернуться в кабинет  и  заняться  исследованием  отпечатков
пальцев  на  конверте  и записке, но это будет всего  лишь бесцельной тратой
времени, потому что мне  не с чем  их сравнивать. Или же я мог  бы позвонить
Джеймсу Невиллу Бэнсу, сообщить  ему, что это за пятно и спросить, появились
ли у него новые  идеи и соображения, но это  означало бы  торопить  события,
потому что я не знал, сообщил ли он полицейскому, по  какой причине  я  туда
приходил.
     Придя к выводу,  что я практически почти ничего не  знаю, я остановился
на тротуаре и задумался, вернуться  ли  мне домой, удовольствовавшись  этим,
или же попытаться еще что-нибудь разведать. Здание "Газетт" находилось всего
в пяти минутах ходьбы от Сорок третьей улицы, поэтому я завернул на запад по
Сорок четвертой улице. Кабинет  Лона  Коэна  находился  на  двадцать  втором
этаже, через две двери по коридору от углового кабинета главного редактора.
     Когда  я  вошел, дождавшись, чтобы обо  мне доложили, Лон держал трубку
одного из трех разноцветных телефонных аппаратов у него на столе. Я сел.
     Закончив разговор, он сердито сказал:
     - Не жди выражений  восторга  по поводу твоего прихода. Если  бы ты был
настоящим другом,  ты  бы мне обо всем сообщил сегодня утром,  а я бы вызвал
сюда фотографа.
     - В следующий раз.
     Я скрестил ноги,  показывая,  что в  моем  распоряжении сколько  угодно
времени.
     - А  теперь я прошу тебя  объяснить, чье тело я помог обнаружить, и иди
дальше от этого момента. У меня приступ амнезии.
     - Вечерний выпуск поступит в  продажу через полчаса, можешь его купить,
не обеднеешь!
     -  Куплю непременно, не сомневайся, но только мне нужно знать все, а не
то, что годится для публикации.
     До того, как я  ушел, почти  через час, Лон  успел побеседовать с двумя
журналистами  с нижних этажей. Новости,  сообщенные не более чем через  пять
часов после происшествия, относятся к разряду сенсационных и весьма повышают
престиж газеты. Ну  а  "Газетт"  никогда  не плелась в  хвосте. К примеру, в
вечернем выпуске были помещены фотографии мистера Мартина Кирка, мисс  Бонни
Соммерс в бикини на пляже в 1958 году.
     Я перескажу здесь лишь основное.
     Бонни  Соммерс   когда-то   работала  секретарем  в   известной   фирме
архитекторов, год  назад вышла  замуж  за  пока  еще не известного  молодого
человека Мартина Кирка, которому только что исполнилось тридцать  три  года.
Не было единства мнений, когда у них начались разногласия, но  так или иначе
две недели назад Кирк  перебрался  в гостиницу. Если инициатива принадлежала
ему, то та самая "женщина", которую в подобных случаях рекомендуется искать,
не была обнаружена, хотя  розыски  ее были  в  самом  разгаре. Что  касается
Бонни,  было  установлено,  что  она имела  склонность  к экспериментам,  но
подробности  требовали дальнейшего исследования и  проводились. В этой связи
упоминалось четыре имени. Одно из них было Джеймс Невилл Бэнс, другое - Поль
Фауджер, квартиросъемщик,  занимавший  вместе  с женой  квартиру  на  первом
этаже.  Фауджер   по  образованию   был   электротехником  и   занимал  пост
вице-президента "Одивидео, Инк".
     Что  касается  сегодняшнего  дня,  мистер Кирк позвонил  в  полицейское
управление  незадолго до  полудня, заявив, что он  шесть  раз набирал  номер
своей  жены  на протяжении восемнадцати часов и не получил ответа; что около
одиннадцати  часов  он  подъехал  к дому,  не  получил  ответа на звонок  из
прихожей, воспользовался собственным  ключом, чтобы войти внутрь,  несколько
раз  нажимал  на звонок, но безрезультатно, и ушел, так и  не  попав внутрь;
поэтому он хочет, чтобы полиция проверила, в чем дело. Его попросили быть на
месте, чтобы полицейский воспользовался его ключом, но он данное предложение
отклонил.
     Бонни Кирк, по имеющимся в данный момент сведениям, последний раз видел
в  живых  человек из  бюро доставки,  который  привез  ей  к дверям квартиры
бутылку  водки  и  получил  за  нее  плату  около часа  дня  в  понедельник.
Нераскупоренная  бутылка водки, покрытая кровью, была  найдена под кушеткой.
Было установлено, что именно ею был расколот череп Бонни Кирк где-то от часа
дня до восьми вечера  в  понедельник, последний  предел  был назван судебным
врачом.
     Среди  тех,  кто  был  вызван или доставлен  в прокуратуру, были Мартин
Кирк,  Джеймс Невилл  Бэнс,  мистер  и  миссис  Поль  Фауджер  и  Верт Одем,
комендант. Очевидно, некоторые из них, если  не  все, до  сих пор находились
там...
     За все эти сведения и многие другие, о которых  я не стал  упоминать, я
ничего не обязан Лону, поскольку в наших деловых расчетах на сей день баланс
был в  мою пользу и я  пользовался неограниченным кредитом. Про галстук я не
стал  упоминать. Конечно,  Лон  интересовался,  кто  клиент  Вулфа  и  что в
отношении Бэнса, ну а  лишний раз  упомянуть  имя  Вулфа  в газете отнюдь не
вредно, не  говоря уж о моем, но поскольку, к сожалению,  у Вулфа вообще  не
было клиентов, я не стал об этом распространяться. Естественно, Лон этому не
поверил, так что когда я уходил, он погрозил мне пальцем:
     - Сегодня ты не заслужил ни сердечного приема, ни гонорара!

     Мне  пришлось ехать на  такси, потому что  Вулф  любит находить  меня в
кабинете, когда возвращается из теплицы в шесть часов, и жалованье-то он мне
платит, а коли мне вздумается потратить день на собственные нужды, все равно
я обязан  соблюдать приличия, то есть не занимать не свое время.  От четырех
до шести я могу  спокойно  гулять, ходить  в кино, развлекаться, но далее...
Короче  говоря,  такси доставило меня домой с опозданием на  десять минут. А
когда я вылезал  из машины, за такси остановилась машина, которую я сразу же
узнал.  Из  нее вышел человек, которого  я  тоже  не мог  не узнать: высокий
солидный  тип  с  красной  физиономией,  который не  расставался  со  старой
фетровой шляпой даже в жаркий августовский день.
     Когда он подошел ко мне, я воскликнул:
     - Будь я неладен! Вы, собственной персоной?
     Не обратив на меня внимания, он окликнул моего шофера:
     - Где вы подцепили этого парня, а?
     Очевидно, шофер узнал Кремера, потому что ответил довольно уважительно:
     - На углу Сорок второй и Лексингтона, инспектор.
     - Олл-райт, поезжай.
     И ко мне:
     - Мы поедем.
     Я покачал головой:
     - Я  избавлю вас  от неприятностей.  У мистера Вулфа  новая книга,  нет
никакой надобности  его раздражать. Галстук был прислан  мне, а  не ему,  он
нич