тра.  Ведь  это  идеальное
устройство судьбы никому не нужного крошки-племянника. Обычная  история,
- он постучал по записке пальцем. - Булавка была английская?
   - Нет, обычная.
   - Вы сказали, что записка была приколота к одеялу. В каком  месте?  У
ног?
   - Думаю, да, но я не уверена. Я достала ребенка из  одеяла  до  того,
как заметила записку. Вулф повернулся ко мне.
   - Арчи, сколько бы ты дал за то, что это была женщина,  если  учесть,
что ребенок подвергался опасности уколоться булавкой?
   Я думал три секунды.
   - Не хватает данных. Где именно была булавка? Во что был одет  младе-
нец? Насколько опасно местонахождение булавки? Грубо говоря -  десять  к
одному, что это была женщина. Вряд ли кто-то даст десять за мужчину.  Но
я только отвечаю, а не бьюсь об заклад.
   - Я тоже, - он повернулся к миссис. - Я не думаю, что ребенок лежал в
одеяле голым.
   - О, нет. На нем было даже слишком много одежды:  свитерок,  плисовая
шапочка, такой же комбинезончик, рубашка, нижняя рубашка,  прорезиненные
штанишки, пеленка. И еще ботиночки.
   - А булавки еще были?
   - В мокрой пеленке. По-моему, он был в ней несколько часов. Я сменила
ее до прихода доктора - мне пришлось для этого воспользоваться  наволоч-
кой. Я прервал ее:
   - Готов держать пари, если вас интересует мое мнение. Могу дать двад-
цать за то, что булавку к одеялу прикалывала женщина, но одевала его  не
она.
   Никаких комментариев со стороны Вулфа не было.  Он  повернул  голову,
чтобы взглянуть на часы. До ленча оставался  час.  Затем,  по-моему,  он
втянул носом весь воздух, который был в комнате -  а  воздуха  тут  было
достаточно много - выдохнул его ртом и сказал:
   - От вас потребуется получить больше информации,  гораздо  больше,  и
мистер Гудвин сделает это так же хорошо, как и я. Мое  дело  -  выяснить
личность матери. Но не доказывать с максимальной долей вероятности,  что
ваш муж был отцом ребенка. Так?
   - Но... конечно, если вы... нет, я просто скажу "да".
   - Прекрасно. Есть еще одна формальность - задаток.
   - Конечно, - она протянула руку к сумочке. - Сколько?
   - Не имеет значения, - он отодвинул от стола стул и встал, -  доллар,
сотня, тысяча. У мистера Гудвина будет к вам много вопросов. Прошу  меня
извинить.
   Он миновал дверь, ведущую в холл, и повернул налево к кухне. На  ленч
предполагалось мясо косули, запеченное в горшочках - одно из  небольшого
количества яств, из-за которого у него с нашим поваром Фрицем  существо-
вали постоянные разногласия. Они были едины в вопросе использования сви-
ного сала, анчоусного масла, кервеля, петрушки, лаврового листа, майоне-
за и сливок, а спор разгорался из-за лука. Фриц был за него, а Вулф  ка-
тегорически против. Все шансы были за то, что их беседа пройдет на повы-
шенных тонах и, прежде чем перейти к разговору с миссис Вэлдон, я закрыл
и без того звуконепроницаемую дверь, а когда вернулся к моему письменно-
му столу, Люси Вэлдон протянула мне тысячу долларов.

   2

   В тот же день без четверти пять я находился на совещании в кухне Люси
Вэлдон на Западной Одиннадцатой улице. Я стоял, опираясь на холодильник,
и держал стакан молока. Миссис Вера Доуд - кухарка, которая, судя по  ее
габаритам, съедала все, что готовила, сидела на стуле. Это она  снизошла
к моей просьбе о молоке. Мисс Мэри Фолтц - служанка в форменном платье -
была, несомненно, весьма привлекательна лет десять назад,  но  и  теперь
еще не оскорбляла глаз. Она стояла напротив меня, спиной к раковине.
   - Нуждаюсь в помощи, - сказал я и отпил молоко.
   Я не пренебрег разговором с Люси Вэлдон перед ленчем, но нет  необхо-
димости вспоминать обо всем, что я записал - приведу лишь некоторые  за-
писи, которые я сделал с ее слов: нет ни одного человека, который  нена-
видел бы ее или имел повод, чтобы подстроить грязную шутку -  обременить
подкидышем. Ее отец и мать были на Гавайях - остановились там  во  время
кругосветного путешествия. Ее женатый брат жил  в  Бостоне,  а  замужняя
сестра в Вашингтоне. Ее лучшая .подруга - Лена Гютри, которой она  пока-
зывала записку (двумя другими были доктор и адвокат) считала, что  ребе-
нок похож на Ричарда Вэлдона, но у Люси было свое мнение. Она не собира-
лась давать младенцу имя, пока окончательно не решится его оставить. Мо-
жет быть, она назовет его Моисеем, ибо никто так и не ведал, кто был от-
цом Моисея - при этом она улыбнулась. Ну и так далее. Я узнал имена пяти
гостей, которые были на уик-энде в доме  Хафта  в  Вестпорте  двадцатого
мая. Еще я вытянул из нее имена четырех женщин, с которыми  ее  муж  мог
иметь связь в апреле прошлого года. И еще дюжину мужчин,  которые  могли
знать о развлечениях Дика больше, чем его вдова. Троих я отметил  особо:
Лео Бингхем - продюсер на телевидении, владелец ТВ-компании, Вилли  Крэг
- литературный агент и Юлиан Хафт -  издатель,  глава  "Парфенон-Пресс".
Этого вполне достаточно для начала.
   А сейчас я проводил совещание с миссис Доуд и мисс  Фолтц  на  кухне,
потому что с людьми гораздо легче говорить там, где они привыкли  разго-
варивать. Когда я сказал, что нуждаюсь в помощи,  миссис  Доуд  прищури-
лась, а мисс Фолтц взглянула на меня скептически.
   - Речь идет о ребенке, - сказал я и сделал глоток  молока.  -  Миссис
Вэлдон показала его мне наверху. Мне он показался слишком толстым,  даже
заплывшим жирком, а его нос, как пуговка. Правда, не  забывайте,  что  я
всего-навсего мужчина.
   Мисс Фолтц скрестила руки на груди. Миссис Доуд сказала:
   - Ребенок вполне нормально развит.
   - Я полагаю, что так оно и есть. Скорее всего тот, кто его положил  в
вестибюле, рассчитывал, что миссис Вэлдон оставит его у себя. Неизвестно
сделает она так или нет, но она ведь просто хочет знать, откуда он взял-
ся, и для этого наняла детектива. Его зовут Ниро Вулф. Может, вы  о  нем
слыхали?
   - Он с телевидения? - спросила мисс Фолтц.
   - Не будь дурой, - сказала миссис Доуд. - Как же он может быть  отту-
да? Он настоящий сыщик. - Она обратилась ко мне: - Я слыхала о нем. И  о
вас. Ваша фотография была в газете около года назад. Я запамятовала ваше
имя... нет, мне  следовало  бы  сразу  вспомнить,  когда  миссис  Вэлдон
объявила: "Гудвин". Вы - Арчи Гудвин. У меня хорошая память на  имена  и
лица.
   - Хорошо, - сказал я и отпил молока. - поэтому я нуждаюсь в вашей по-
мощи. О чем я должен подумать в нашем случае? О том, что  есть  какая-то
причина, по которой ребенок был подкинут в этот дом, а не в какой-нибудь
иной. Какая же может быть причина? Первой может быть то, что некто живет
в этом доме и хочет, чтобы ребенок был рядом. Поэтому Ниро Вулф  спросил
вашу хозяйку: не могла ли одна из женщин, что живет здесь, родить четыре
месяца назад?
   Они запротестовали, но я успокоил их:
   - Теперь вам понятно, - сказал я, не повышая голоса, - почему я  нуж-
даюсь в вашей помощи. Я ведь рассказал вам, что детектив  задал  естест-
венный вопрос. А вы сразу вспыхнули. Но попытайтесь  на  миг  вообразить
себя в роли детективов. Миссис Вэлдон ответила, что ни одна  из  вас  не
могла родить четыре месяца назад. Разумеется, детективы задают следующий
вопрос: может у одной из вас есть родственница, скажем, сестра,  которая
родила малыша, но не имеет средств его  воспитывать?  Ответить  на  этот
вопрос труднее. Нам, детективам, придется попотеть. Придется разыскивать
ваших родственников и друзей, мучить их вопросами и это будет стоить ку-
чи денег и времени, но я ответ получу, не сомневайтесь.
   - Вы можете его получить, не выходя отсюда, - сказала миссис Доуд.  -
Уверен, - я кивнул. - Мне это и требуется. Суть в том, что вы не  должны
обижаться на миссис Вэлдон за то, что она попросила вас побеседовать  со
мной. Если вы наняли детектива, вы должны дать ему  возможность  порабо-
тать. Если одна из вас знает, откуда взялся ребенок, и хочет,  чтобы  он
был обеспечен - прямо скажите об этом. Если даже миссис Вэлдон не  оста-
вит его у себя, то она устроит его в хороший дом. И все, что не подлежит
разглашению, останется между нами. В противном случае я начну трясти ва-
ших родственников и знакомых...
   - Моих трясти не обязательно, - заявила миссис Доуд.
   - И моих, - присоединилась к ней мисс Фолтц.
   Я и сам предполагал, что это не обязательно. Конечно, не всегда полу-
чишь правдивый ответ, глядя и оценивая выражение лица, но иногда  можно,
чем я и воспользовался. Так вот: выражение лиц этих особ ясно  дало  по-
нять, что их не занимает проблема - принять  предложение  миссис  Вэлдон
или позволить мне приступить к расследованию. Допив молоко, я обсудил  с
ними всех действующих лиц и сообщил им, что я удовлетворен.
   Лифт в этом доме был более исправный и бесшумный, чем у Вулфа в  ста-
ринном особняке на 35-ой Западной улице, но я поднялся пешком, поскольку
всего один марш лестницы отделял меня от комнат, в которых меня поджида-
ла миссис Вэлдон. Ее покои были больше нашего кабинета вместе  с  прихо-
жей. Здесь не было ничего  современного,  кроме  ковра  и  телевизора  в
дальнем углу. Остальная мебель, должно быть, относилась к прошлому  веку
- впрочем, я не специалист. Хозяйка лежала на оттоманке, в руках журнал,
рядом переносной бар - час назад  его  не  было.  Она  переоделась.  При
встрече с Вулфом она была в элегантном рыжеватом  в  коричневую  полоску
костюме. Она надела облегающее серое платье, короткое, без рукавов  -  к
началу моего визита. А  теперь  на  ней  было  светло-голубое,  шелковое
платье. Как только я вошел, она отложила журнал в сторону.
   - Я выяснил, - сказал я, - их смело можно вычеркнуть из списка.
   - Вы уверены?
   - Абсолютно.
   - Вы затратили на это не так много времени. Как вы действовали?
   - Не могу раскрывать профессиональных тайн, пока не  отчитаюсь  перед
мистером Вулфом. Скажу одно: они вели себя как надо, и у вас по-прежнему
есть служанка и кухарка. Я позвоню вам утром, если у вас появятся идеи.
   - Сейчас я собиралась выпить мартини. Не  хотите  ли  присоединиться?
Или что-нибудь покрепче?
   Уходя из кухни, я посмотрел на часы. Зная, что вечернее свидание Вул-
фа с орхидеями задержит его в оранжерее до шести часов, а так же  помня,
что одной из моих функций является понять женщину, с  которой  мы  имеем
дело и, кроме того, заметив джин марки Фоллансби, я  подумал,  что  могу
быть более общительным. Поэтому я согласился, сообщил,  что  предпочитаю
пять к одному, на что она ответила: "отлично". Когда все было  приготов-
лено и я сел на оттоманку, мы выпили понемногу, и она сказала:
   - Я хотела бы кое-что узнать...
   - Да? - Она молчала. - Вообще, вы зря переводите на меня  этот  прек-
расный джин. Я только что выпил стакан молока.
   Она меня не слышала! Она даже не заметила, что я заговорил. Она смот-
рела на меня, но меня не видела. Как следовало  это  понимать?  Наконец,
она сказала:
   - Давайте попробуем... Вы сделаете глоток из моего стакана,  а  я  из
вашего... Не возражаете?
   Я не возражал. В мои намерения входило понять ее. Она протянула  свой
стакан мне, а я протянул ей мой. Чтобы не смотреть ей в лицо, я  перевел
взгляд на ее плечо и руку, которые были отнюдь не хуже.
   - Не знаю, почему я вдруг захотела сделать это, - сказала  она.  -  Я
никогда не делала этого ни с кем, кроме него... С тех пор, как  Дика  не
стало... Теперь я вдруг почувствовала потребность в этом обычае.
   Мне следовало держаться профессионально, а простейший путь к этому  -
ввести в игру Вулфа...
   - Мистер Вулф говорит, - сказал я, - что никто не  в  состоянии  доб-
раться до реальной причины чего-либо.
   Она улыбнулась.
   - Но наверху, когда вы смотрели на ребенка, вы делали это  так  мило,
что любая женщина назвала бы вас Арчи. Я не кокетничаю с вами. Вы не об-
ладаете даром гипноза?
   - Нет, - я глотнул мартини. - Успокойтесь.  Обмен  глотками  -  всего
лишь старинный персидский обычай. Что же до  того,  что  вам  захотелось
назвать меня Арчи - так это мое имя.  Что  касается  кокетства,  флирта,
ухаживания... Флиртуют мужчины и женщины. Кокетничают и лошади. Ухажива-
ют и попугаи. Кокетничают даже устрицы, но у  них  это  проходит  как-то
специфически.
   Я замолчал. Она встала, поставила в бар наполовину  пустой  стакан  и
сказала:
   - Когда будете уходить, не забудьте о своем чемодане, - и вышла.
   Ну и ну! Я сидел, пока не закончил мартини. Поставил стакан в бар.  И
отбыл. Внизу в, холле я взял маленький чемодан, который она упаковала за
пару часов до того.
   Достать такси в этой части города в это время - все равно, что  выта-
щить десятку к восьмерке и валету, а мне нужно было пройти  всего  двад-
цать четыре коротких квартала и четыре длинных, да и чемодан был легкий,
и я отправился пешком. Я рассчитывал прийти до того, как Вулф  спустится
в кабинет.
   Было 5:54, когда я поднялся на крыльцо  нашего  старинного  особняка,
открыл ключом дверь, прошел в кабинет, поставил чемодан на  мой  стул  и
открыл его. Когда послышался шум лифта, все вещи были разложены на столе
Вулфа и почти полностью заняли его поверхность. А когда  Вулф  вошел,  я
сидел за своим столом, занятый бумагами. Он остановился, что-то  провор-
чал, я повернулся к нему на своем вращающемся стуле.
   - Какого черта ты здесь все это разложил?
   Я встал и занялся демонстрацией:
   - Свитер, шапочка, комбинезон. Обе рубашки. Одеяло. Ботиночки. Пелен-
ка и штанишки. Вам следует воздать должное клиентке, что  она  сохранила
именно пеленку! Няню она нашла только на следующий день. Пеленку  миссис
Вэлдон, должно быть, выстирала сама! Меток прачечной и магазинных  ярлы-
ков нет. Свитер, шапочка, комбинезон и ботинки имеют фабричную марку, но
я думаю, что это ничего не даст. На одном предмете есть  то,  что  может
пригодиться. Но если вы сами не обратите на это внимание, то не стоит  и
говорить.
   Он сел за свой стол.
   - Служанка или кухарка?
   - Они вычеркнуты из списка. Хотите подробности?
   - Нет, если ты удовлетворен.
   - Я - да. Но если мы потерпим неудачу в остальном, мы проверим и их.
   - Что еще?
   - Во-первых, есть живой ребенок. Так что она его не выдумала. В  вес-
тибюле ничего примечательного, на дверях нет замка, наверх  ведут  всего
четыре ступеньки, любой мог зайти и выйти. Было бы напрасной тратой вре-
мени и денег клиентки пытаться найти свидетеля, который видел бы  входя-
щего туда человека семнадцать дней назад, вечером. Я не включил  в  нашу
беседу женщину, убирающую в доме, так как если бы это был ее ребенок,  у
нас с вами был бы совсем другой разговор. И я не включил няню, поскольку
ее наняли через агентство на следующий день. В детской,  которая  раньше
служила спальней, на полу чудный текинский ковер. Как вы знаете,  сведе-
ния о коврах я когда-то получил от вас, а о картинах от  мисс  Роуэн.  В
гостиной - Ренуар и, возможно, Сезанн. Клиентка пьет джин  Фоллансби.  Я
допустил небольшую оплошность.
   - Какую оплошность?
   - Она толкнула меня и я пролил джин на брюки.
   Он внимательно посмотрел на меня.
   - Расскажи-ка поподробнее.
   - Зачем? Я на нее не в обиде.
   - Еще бы! У тебя есть какие-нибудь предложения?
   - Да, сэр. Дело выглядит довольно  безнадежным.  Если  мы  ничего  не
добьемся, то через пару недель вы можете сообщить ей, что это мой  ребе-
нок. В вестибюль положил его я. И если она сможет выйти за  меня  замуж,
то оставит ребенка у себя. Что касается матери, то я могу...
   - Заткнись.
   Одним словом, я так и не решил вопрос о матери. Он взял свитер и  ос-
мотрел его. Я откинулся на спинку стула, скрестил ноги и наблюдал. Он не
вывернул свитер наизнанку, а это значит, что осмотр, был  поверхностным,
и он еще вернется к этой вещи. Он отложил свитер и взял шапку. Когда  он
дошел до комбинезона, я стал наблюдать за его лицом, но не нашел на  нем
никаких признаков того, что он что-то заметил. Я повернулся на  стуле  и
достал с полки, где у нас стоят телефонные  справочники,  "Манхеттенские
желтые страницы". То, что мне было нужно, я нашел в разделе "Одежда  для
детей", которая занимала четыре с половиной страницы. Я было потянулся к
телефону, но тут же отдернул руку. Он мог обратить на это внимание, про-
должая осмотр. Нужно было дать ему шанс без подсказки с моей стороны.  Я
поднялся, прошел в холл, а потом на третий этаж в свою комнату, где наб-
рал нужный номер телефона. Я получил то, что предполагал в  такое  время
дня - никакого ответа. Я попытал счастья по номеру, принадлежащему  зна-
комой мне женщине, матери троих детей, но она не смогла мне помочь, лишь
сказала, что должна взглянуть на комбинезон. Итак, приходилось ждать ут-
ра. Я спустился в кабинет.
   Вулф развернул свой стул и держал комбинезон так, чтобы на него падал
яркий свет. В руке у него было самое сильное увеличительное стекло,  ка-
кое нашлось в нашем доме. Я подошел и спросил:
   - Что-нибудь нашли?
   - Возможно, - он отложил увеличительное стекло.  -  Пуговицы.  Четыре
штуки.
   - Что вы о них скажете?
   - Не подходят к комбинезону. Подобная одежда выпускается  миллионными
партиями вместе с пуговицами. Но эти пуговицы не массового производства.
Материал похож на конский волос, хотя, возможно, они  из  синтетического
волокна. Они отличаются размером и формой и не могли быть сделаны  маши-
ной в большом количестве.
   Я присел.
   - Поздравляю.
   - Я думал, ты уже рассмотрел их.
   - Да, но без лупы. Вы, конечно, видели на комбинезоне фабричную марку
"Херувим". Это марка фирмы "Резник и Спиро", по  адресу  -  37  Западная
улица, 340. Я только что звонил им, но никто не  ответил  -  сейчас  уже
больше шести. Мне это будет стоить пятиминутной прогулки утром, если  вы
не хотите, чтобы я разыскал Резника и Спиро сейчас.
   - Сходишь утром. Должен ли я извиниться, что втянул тебя в эту  исто-
рию?
   - Мы распутаем это дело, - сказал я и встал, чтобы взять лупу и  ком-
бинезон.

   3

   В "Манхеттенском торговом центре" имеется все: от изысканных  мрамор-
ных дворцов до дыр в стенах. Там нет только места для  прогулок,  потому
что большую часть времени вы попадаете в закоулки без тротуаров,  обегая
мелочные лавки, но это прекрасная тренировочная площадка для  прыжков  и
уверток, оживляющих наши рефлексы. Если в тридцать лет вам удалось выйти
оттуда живым и невредимым после часового пребывания там,  то  вы  можете
считать себя в безопасности в любом месте земного шара. Во всяком случае
я чувствовал себя весьма удовлетворенным, когда в десять  утра  в  среду
подошел к дому 340 на 30-ой улице.
   Но начались сложности. Я пытался объяснить все как можно лучше  моло-
денькой женщине в окошке, потом мужчине в приемной четвертого этажа,  но
они не могли понять, зачем я здесь нахожусь, не желая ничего купить, ни-
чего продать и не нуждаясь ни в какой работе. Наконец,  я  объяснил  все
человеку за конторкой, имевшему отсутствующий вид. И он не  мог  понять:
почему вопрос, пришиты ли пуговицы на комбинезоне Резником и Спиро,  так
для меня важен... После поверхностного осмотра комбинезона он  лишь  из-
рек, что Резник и Спиро никогда не пользовались подобными  пуговицами  и
не воспользуются никогда.
   - Вы не знаете какую-нибудь  фирму,  выпускающую  такие  пуговицы?  -
спросил я.
   - Не имею понятия.
   - Но хоть когда-нибудь вы видели подобные пуговицы?
   - Слава богу, нет! - Может быть вы определите: из чего  они  сделаны?
Он снова склонился над комбинезоном.
   - Какая-то синтетика... но из чего они - может знать только дух  свя-
той. - Он вдруг улыбнулся широко и по-человечески весело. - Может  звать
и император Японии. Он скоро прибудет к нам. Спросите у него.
   Я поблагодарил его, сунул комбинезон в бумажный пакет и ушел.
   В моей записной книжке находились адреса еще пятнадцати фирм, так или
иначе связанных с пуговичным делом. Одна из них была всего в шестидесяти
шагах отсюда вниз по улице. С нее я и начал.
   Спустя девяносто минут после посещения четырех фирм, о пуговицах  во-
обще я знал немного больше,