нулась? Уж не думаете ли вы, что он ткнул ее самопиской?
     - Предпочитаю пистолет. Дальше.
     - Я  отступил на шаг. Ведь у меня в  руке была тряпка, а у  него пушка.
Теперь дальше... Только поймите меня правильно: фараонов я на дух не выношу.
Как и вы...  Но все произошло так быстро, что я, сам не сознавая, что делаю,
стал  оглядываться  в  поисках  фараона.  Никого.  Тогда  я  побежал,  чтобы
посмотреть за углом, но тут как раз дали красный, и "кадди" рванул с  места.
Я пытался задержать  какую-нибудь машину, чтобы поехать следом,  но никто не
остановился. Я подумал, что успею нагнать их у  Восьмой авеню, и со всех ног
бросился по  Тридцать пятой улице, но у Восьмой авеню  тоже зажегся зеленый,
так что "кадди" даже не притормозил... Но я успел запомнить номер.
     Он сунул руку в карман штанов, выудил клочок бумажки и прочитал:
     - "Коннектикут. ЮЮ 9432".
     - Отлично, -  Вулф поставил пустую чашку на блюдце. - Вы сообщили  этот
номер полиции?
     -  Я?! - Пит подскочил как ужаленный. - Фараонам? Вы что, за психа меня
держите?  Чтобы я  пошел  в  участок  и выложил все какому-нибудь  паршивому
сержанту? Да ни за какие коврижки! Во-первых,  мне не поверили бы, стали  бы
придираться,  да  еще  потом  взяли  бы на  заметку.  Вам-то  все равно,  вы
признанный сыщик с лицензией и умеете обращаться с ихним братом.
     - Вы так считаете?
     - Еще бы,  это как пить дать! У нас все говорят, что  вы знаете за ними
кучу грязных делишек, вот они вас и боятся, иначе давно бы в порошок стерли.
Ну, а мне рисковать нельзя, хоть я и чист, как стеклышко. Ненавижу фараонов,
но для этого вовсе не обязательно  быть жуликом. Я все твержу  матери, что я
чист, за мной и  вправду  никаких особых  грешков  не водится, но должен вам
сказать, что непросто оставаться честным  в  наше  время.  Ну, ладно, что вы
все-таки думаете о том, что я вам рассказал?
     Вулф ответил не сразу.
     - Мне кажется, что описанный вами случай... несколько туманен.
     - Точно! Вот почему  я  к  вам и  пришел. Я все продумал и  понял,  что
дельце  может  сулить  выгоду,  если за него  взяться  с  умом. "Кадди" этот
темно-серый, прошлого года выпуска. А мужчина тот хоть с виду казался гадом,
точно  говорю вам,  мог бы запросто купить  еще три  таких, как, впрочем,  и
женщина. Она не так стара, как  моя  мать, хотя точно утверждать не  берусь,
потому что моя мать делает всякую грязную и тяжелую работу, а  эта, бьюсь об
заклад, никогда не работала. Потому она и красивая, хотя на левой щеке у нее
царапина. И еще  большие  золотые  серьги  в форме  пауков с  растопыренными
лапами, чистого золота.
     Вулф хмыкнул.
     - Ну,  ладно, - уступил Пит, - как  золотые... Хотя  точно не медные. В
общем,  весь вид  говорил о том, что у них денег куры не клюют, и я рассудил
так: люди  денежные,  тут  можно хоть немного  заработать.  А то  и полсотни
отхватить,  если  правильно действовать.  Ведь  если он  ее  убьет, я  сумею
опознать его и получить  награду.  Я могу рассказать, что она  мне сказала и
как он ткнул ей в бок пистолетом...
     - Вы не видели пистолета.
     - Это не  важно. Если он ее не  убил,  а только вынудил что-то сделать,
или сказать,  или  дать,  я  могу  явиться к нему и,  если он не выложит мне
полсотни, а то и сотню, пригрожу рассказать обо всем кому следует.
     - Это называется шантаж.
     - Ну и пусть. -  Пит стряхнул крошки печенья  с пальцев на поднос.  - Я
все обдумал и  решил встретиться с вами.  В одиночку я с  этим не управлюсь,
вот и подумал подключить вас. Только не забудьте, что в этом деле главный я.
Если думаете,  что  я по дурости  назвал вам номер машины,  до того,  как мы
уговорились об  условиях, то это не так. Я не такой уж безмозглый. Если даже
вы припрете его к стене,  вам все равно без меня не обойтись - ведь только я
могу опознать его, поэтому нее зависит  от меня. Теперь вы  понимаете, что я
не дурак? Ну как, договоримся? Предлагаю поделиться поровну. Идет?
     - Позвольте вам сказать. Пит. - Вулф отодвинул кресло назад и устроился
поудобнее. - Если нам с вами предстоят действовать сообща, то, мне думается,
я   должен  рассказать  вам  кое-что  о  науке  и  об  искусстве  проведения
расследования. Мистер Гудвин, конечно,  запишет все это, потом отпечатает  и
даст вам экземпляр. Но сначала он  должен позвонить. Арчи, ты запомнил номер
машины? Позвони в приемную мистера  Кремера и  продиктуй этот номер.  Скажи,
что,  по твоим сведениям,  эта машина либо ее владелец  или  водитель  имеет
отношение  к  преступлению, которое,  возможно,  произошло в  нашем городе в
последние два часа.  Предложи  им  проверить  машину в  обычном  порядке.  В
подробности не вдавайся. Скажи, что эти сведения пока  не подтверждены и что
справки следует наводить с осторожностью.
     - Послушайте! - Не сдержался Пит. - А кто такой этот Кремер?  Не фараон
ли?
     - Инспектор полиции, -  ответил Вулф. -  Вы  же сами  предположили, что
могло случиться убийство. Там, где убийство,  там  должен быть и труп.  Если
есть  труп,  то его  следует  искать. Пока  он не  найден,  браться за  дело
бессмысленно. Мы  с  вами не  знаем,  где его искать,  поэтому  подкинем эту
задачу полиции.  Я часто использую полицию таким образом. Арчи, ты, конечно,
не станешь упоминать имени Пита, поскольку он не хочет,  чтобы  его взяли на
заметку.
     Я  удалился в  кабинет и  уселся  за  свой стол. Набирая номер телефона
уголовной полиции Манхэттена, я размышлял над тем, что  из тысячи приемов, к
которым прибегает  Вулф,  чтобы сделать себя в  конец  несносным,  наихудший
обычно тот, который  сам Вулф считает остроумным. Когда, переговорив с Пэрли
Стеббинсом, я повесил трубку,  мне  страшно захотелось незаметно улизнуть из
дома, чтобы  посмотреть,  как Москони и Вотрус  орудуют  киями. Но, конечно,
этого нельзя было  сделать,  потому что  Вулф воспримет  мой  уход  за  свою
победу, быстренько  выпроводит  Пита и с  самодовольной улыбкой  уединится с
книжкой. Поэтому я  вернулся в  столовую, сел на место, приготовил  блокнот,
авторучку, и бодрым тоном произнес:
     -  Все  в  порядке,  они извещены. Давайте, выпаливайте вашу лекцию  об
искусстве сыска, только ничего не упускайте.
     Вулф  откинулся назад, оперся о подлокотники  кресла и соединил кончики
пальцев.
     - Вы, конечно, понимаете, Пит, что я ограничу свой рассказ проблемами и
методами работы  частного  детектива,  который зарабатывает  на жизнь  своей
профессией.
     - Угу, - отозвался тот, принимаясь за вторую бутылку кока-колы.
     - Я заметил  у  вас  стремление  к обогащению,  Пит.  Но  вы  не должны
позволять этому стремлению заглушать другие соображения. Конечно, желательно
получать  свой гонорар, но  весьма  существенно знать, что  вы действительно
заработали  его,  а  это  во  многом  зависит  от вашего  эго. Если ваше эго
жизнеспособно и отличается стойкостью, у вас редко будут трудности...
     - А что это такое, мое эго?
     -  Существует   несколько  определений   этого  слова  -   философское,
метафизическое, психологическое, а в наше время еще и психоаналитическое, но
в  том  смысле,  в  котором  я  его  употребляю,  оно  означает  возможность
поддерживать все, что возвышает ваше мнение о самом себе, и глушить все, что
его принижает. Вам ясно?
     - Вроде  бы ясно.  -  Пит  сосредоточенно сдвинул брови. - Это  значит,
довольны ли вы собой или нет?
     - Не совсем точно, но достаточно близко к истине. При здоровом эго наши
чувства...
     - Что значит здоровое эго?
     Вулф скривил губы.
     -  Я  буду стараться прибегать к словам, которые  вы должны знать,  но,
если какое-нибудь слово  будет вам непонятно, прошу вас не перебивать  меня.
Если вы достаточно сообразительны, чтобы стать хорошим детективом, то должны
быть и достаточно сообразительны, чтобы понять значение нового для вас слова
по  контексту,  иначе говоря,  по тем  словам, которые  окружают  незнакомое
слово. Обычно это бывает нетрудно. Сколько вам лет?
     - Двенадцать.
     - Тогда я должен  сделать для вас  скидку. Итак, продолжим.  Никогда не
принимайте гонорар,  который,  по  вашему мнению,  вы не  заработали,  иначе
совесть  ваша  будет запятнана  и ваше эго пострадает.  В  остальных случаях
получайте все, что возможно. Как не следует принимать гонорар, который вы не
считаете  заработанным, так же в обязательном порядке следует брать гонорар,
который вы считаете заслуженным. Никогда не вступайте в переговоры с будущим
клиентом, не узнав о его платежеспособности. Настолько...
     - Но тогда почему... - вырвалось у Пита, однако он тут же осекся.
     - Что "почему"?
     - Ничего... Вот вы ведете переговоры со мной, а я...
     - Это  особый случай. Вас привел  ко мне  мистер Гудвин,  а он является
моим доверенным и высоко ценимым помощником и был бы огорчен,  если бы я  не
отнесся   к  вам  внимательно  и  не  дал  бы  ему  возможности  записать  и
перепечатать  нашу беседу. - Вулф  одарил меня  лицемерным взглядом и  вновь
обернулся  к Питу. -  Это по поводу вашего эго  и гонораров. Что же касается
методов, то они, конечно, должны соответствовать вашему полю деятельности. Я
не  говорю   о  такой   сфере   деятельности,   как   промышленный  шпионаж,
бракоразводные процессы и тому подобные нечистоплотные вмешательства в чужие
дела.  Эго  человека, занимающегося  подобного рода деятельностью, подточено
червями, так что это не для вас. Возьмем, к примеру, кражу. Предположим, что
украден ларец  с драгоценностями,  но его владелица  не желает  обращаться в
полицию, так как подозревает в краже...
     - Лучше давайте возьмем убийство. Мне бы хотелось начать с убийства.
     - Как пожелаете, - Вулф был предельно милостив. - Ты записываешь, Арчи?
     - Еще бы! С высунутым языком.
     - Хорошо. Кража или убийство, в данном случае это не имеет значения, но
вы в первую очередь должны помнить, что  являетесь представителем искусства,
а не  науки.  Роль  науки  в  раскрытии  преступления  бывает значительной и
эффективной,  но она занимает лишь небольшое место  в деятельности  частного
детектива,  который  стоит выше науки.  Любой  человек средних  способностей
может  научиться  обращению  с  кронциркулем,  фотоаппаратом,   микроскопом,
спектрографом  или  центрифугой,  но  он  просто-напросто   является  слугой
следствия. Научное расследование,  каким  бы оно  ни  было выдающимся,  даже
блестящим, никогда не может  сравниться  с внезапным озарением, приходящим к
детективу  и  иногда  вызванным лишь  услышанной  интонаций  или  замеченным
мимолетным  взглядом... Искусство детектива  очень многообразно. К  примеру.
Наружная слежка в Нью-Йорке чрезвычайно трудна. Когда полиция  занимается ею
всерьез, то командирует не меньше трех агентов, и даже при этом они зачастую
оказываются с носом. Но есть  один человек - он часто помогает мне в работе,
его  зовут Сол Пензер,  -  который  просто  гений  слежки,  хотя работает  в
одиночку. Я беседовал с ним по этому поводу и пришел  к заключению, что он и
сам не знает секрета  своего  высочайшего  мастерства.  Это несознательная и
неконтролируемая  работа мозга,  хотя  мистер  Пензер - человек незаурядного
ума. Это некое качество, скрытое в недрах его нервной системы, скорее всего,
конечно,  в черепной коробке. Он  говорит,  что каким-то чутьем в неуловимую
долю секунды вдруг  осознает,  как поступит в  тот или  иной миг объект  его
слежки. Не то, что тот сделал и делает, а именно то, как он еще лишь намерен
поступить.  Мистер Пензер может научить вас всему, что знает и умеет сам, но
вы  никогда не достигнете  его уровня,  если в вас не заложены  те  же самые
качества. Однако  это вовсе  не означает,  что вы не  должны учиться у  него
всему, чему  можете выучиться. Лишние знания никогда  не  помешают. Человек,
который  считает,  что знает все, в действительности не знает ничего. Только
когда вы попытаетесь  воспользоваться  тем,  чему научились,  вы поймете,  в
какой степени можете превратить свои  знания в действия. - Вулф ткнул в меня
пальцем.  - Вот,  например,  мистер  Гудвин. Мне было  бы чрезвычайно трудно
работать без него. Он  незаменим.  Однако его  поведение зачастую зависит от
мимолетных прихотей  и капризов, что, конечно, делало бы его неспособным для
выполнения любого важного задания, не будь у него где-то запрятан (возможно,
в черепной коробке, хотя я в этом сомневаюсь)  мощный  регулятор.  Например,
при  виде миловидной  девушки  у  него возникает  непреодолимая тяга к  ней,
однако  он никогда  не  был женат. Почему? Потому  что  он  знает, что  если
женится,  то  его  реакция  на хорошеньких  девушек, чистая  и  искренняя  в
настоящее  время, будет не только  безнадежно испорчена, но  и окажется  под
надзором верховной власти, которая станет ограничивать  эту реакцию. Так что
самоконтроль, своего рода регулятор, спасает его от бедствия, правда, иногда
на самом краю пропасти. То же самое происходит с большинством его прихотей и
причуд, но  случается, что регулятор самоконтроля не срабатывает вовремя,  и
он терпит  неудачу,  как сегодня,  когда его  потянуло  поддразнить меня,  в
результате чего он лишился возможности пойти... Арчи, который час?
     Я посмотрел на часы.
     - Без восемнадцати девять.
     -  Ого!  -  вскочил Пит.  -  Мне пора! Я  обещал  матери  вернуться без
четверти! До завтра!
     Он  бросился из комнаты. Пока  я  поднялся и вышел в прихожую.  Пит уже
отпер входную дверь и убежал. Я остановился на пороге в столовую.
     - Проклятие, я  надеялся, что он просидит до полуночи,  чтобы вы успели
закончить  вашу лекцию! - сказал я  Вулфу. - А  теперь бильярдный  турнир не
доставит мне никакого удовольствия, хотя я все равно пойду на него.
     И был таков.

     ГЛАВА 2

     На следующий  день,  в среду, я был  довольно  занят.  Владелец фабрики
скобяных изделий  в Янгстауне, штат Огайо,  приехал  в  Нью-Йорк  в  поисках
своего   исчезнувшего  отпрыска,   предварительно  прислав   Вулфу   слезную
телеграмму  с мольбой о помощи. Мы  призвали  Сола Пензера,  Фреда Даркина и
Орри Кэтера, и они принялись за дело. Я не мог отойти от  телефона, принимая
их донесения и отдавая распоряжения.
     В начале пятого нагрянул Пит  Дроссос и изъявил желание повидать Вулфа.
Судя по его  поведению,  он  воздавал  мне должное  как  частному  сыщику  с
лицензией, но вести дела явно предпочитал с моим шефом. Я объяснил, что Ниро
Вулф ежедневно проводит четыре часа - утром с девяти до одиннадцати и днем с
четырех до  шести  - со своими десятью  тысячами орхидей, терзая в  эти часы
Теодора Хорстмана, а не меня, и что в это  время он  практически недоступен.
Пит  изложил  мне  свою точку  зрения, которая  сводилась к тому, что  более
дурацкого времяпрепровождения для детектива  и не выдумаешь, и я не  пытался
его разуверить. Когда  мне наконец  удалось  выдворить  Пита  на  крыльцо  и
запереть  дверь,  я  уже готов  был  признать, что мой владыка  нуждается  в
капельке милосердия.  Худшего  надоедалы,  чем Пит, я  еще не встречал, и он
явно не собирался оставить  нас в покое. Мне следовало сдержать свой порыв и
не навязывать этого юнца в  качестве партнера для игр с Вулфом. Обычно когда
я осознаю, что занимаюсь самоедством, мне помогает  выпивка, так что я пошел
на кухню и пропустил стаканчик  молока. Когда я вернулся в кабинет, зазвонил
телефон - Орри Кэтер докладывал об успехах.
     За ужином ни Вулф, ни Фриц и  виду не показывали, что  вчера между ними
произошла  размолвка. Накладывая  себе  вторую  порцию  блинов  со  свининой
по-датски, Вулф отчетливо пробурчал: "В высшей степени приемлемо",  - оценка
в  его устах  чрезвычайно  щедрая.  Фриц  воспринял  ее  как  должное  и,  с
достоинством склонив голову, прошептал: "Благодарю,  сэр". Так что  когда мы
покончили с  кофе, небо  уже  очистилось  от грозовых туч,  и  Вулф был  так
любезен,  что  даже  пригласил   меня  спуститься  с  ним  в  бильярдную   и
продемонстрировать знаменитый удар Москони, о котором я ему рассказывал.
     Но мне не  довелось  исполнить  его просьбу.  Когда  мы  вставали из-за
стола, в дверь позвонили.  Я, естественно, подумал, что это Пит,  но ошибся.
Посетитель был вдвое крупнее Пита и  куда  более знаком мне  - сержант Пэрли
Стеббинс  из  уголовной  полиции  Манхэттена   собственной  персоной.   Вулф
проследовал в кабинет, и я открыл дверь.
     -  Они  побежали  туда,  -  сказал я сержанту, ткнув большим  пальцем в
сторону.
     - Не паясничай, Гудвин. Я хочу видеть Вулфа. И тебя.
     - Вот он я. Выпаливайте.
     - И Вулфа.
     - Он занят перевариванием блинов со свининой по-датски. Подождите.
     Я прошел в  кабинет, доложил, что Стеббинс  просит аудиенции, терпеливо
дождался,  пока   Вулф  кончит  гримасничать,  получил  распоряжение  ввести
просителя, вернулся в прихожую и выполнил приказание шефа.
     За многие годы установился ритуал  посещения сержантом Пэрли Стеббинсом
кабинета  Вулфа. Если он  приходил вместе с инспектором Кремером, то большое
красное кожаное  кресло перед столом Вулфа занимал,  конечно,  инспектор,  а
Пэрли  довольствовался желтым,  поменьше. Поэтому  когда он являлся один, то
как я  ни пытался  усадить  его в красное кресло, мне  это  не удавалось. Он
всегда  выбирал  желтое. Не  потому,  что считал, будто  сержант  не  должен
занимать  место своего  начальника,  вовсе нет,  вы просто  не знаете Пэрли.
По-видимому, причина тут была иная - то  ли он не хотел сидеть лицом к окну,
то ли просто не выносил красного цвета. Когда-нибудь я спрошу его об этом.
     В тот  день он, как обычно,  пристроился  в  желтом  кресле,  несколько
секунд разглядывал Вулфа, затем повернул шею, чтобы оказаться ко мне лицом.
     -  Вчера  вы звонили  относительно машины -  темно-серого "кадиллака" с
коннектикутским номером "ЮЮ 9432". Почему? По какому поводу?
     -  Я же вам говорил, - пожал я  плечами.  - Мы  получили  непроверенную
информацию,  что  владелец  этой  машины или  ее  водитель  могут  оказаться
замешанными  в какое-либо противозаконное деяние. Я предложил вам проследить
за ней в обычном порядке.
     - Знаю. Какова была эта информация и от кого вы ее получили?
     Я покачал головой.
     - Вы спрашивали об этом вчера, и я оставил ваш вопрос без ответа. То же
самое будет и сегодня. Наш информатор желает, чтобы его не тревожили.
     - Его все равно придется потревожить. Кто он и что он вам рассказал?
     -  Ничем  не могу помочь, - развел я  руками.  - Что  за отвратительная
привычка считать, что по  первому вашему  требованию я  обязан докладывать -
кто,  что  и почему!  Сперва расскажите, что  случилось, и  тогда посмотрим,
захочу ли я отвечать на ваши вопросы. Согласитесь, что это разумно.
     - Да, конечно. - Пэрли пожевал губами - Сегодня в  шесть  сорок вечера,
то есть два  часа  тому назад, под красным  светом  на  перекрестке Тридцать
пятой улицы и Девятой авеню  остановилась машина. К ней подбежал мальчишка и
принялся протирать стекла. Покончив со стеклом на одной стороне, он собрался
перейти на другую, и когда оказался перед машиной, она внезапно рванулась  с
места,  сбила  его и умчалась.  "Скорая помощь"  доставила  пострадавшего  в
больницу, где он скончался. Машину вел мужчина. Он был один. В таких случаях
люди от волнения  никогда ничего не запоминают, но тут сразу двое, женщина и
юноша, назвали один  и тот же номер - "Коннектикут  ЮЮ 9432", а юноша, кроме
того, запомнил, что это был "кадиллак" темно-серого цвета.
     - Как зовут мальчика? Того, которого сшибли?
     - А какая вам разница?
     - Просто так. Интересно.
     - Дроссос. Пит Дроссос.
     - Дьявольщина! Мерзавец!
     - Кто? Мальчишка?
     - Нет. - Я обернулся к Вулфу. - Вы будете говорить или я?
     Вулф прикрыл глаза. Через некоторое время он открыл их, сказал: "Ты", и
снова закрыл.
     Я  рассказал все,  что относилось к делу, включая  и второй визит Пита.
Пожалуй, впервые в  жизни  С