дить одна женщина.
   10. Снабжение необходимым количеством комплектов шашек и домино.
   11.  Приготовление  супа без применения  эссенции  из  медуз  или
других веществ, которые в нем сейчас содержатся
   12.  Назначение Банного комитета с правом претворять в жизнь свои
решения.

                                       Арчи Гудвин, Президент Безил
                                       Грейем, Вице-Президент,
                                       Секретарь и Казначей

   Далее следовали еще четыре подписи.
   Я  остался недоволен. Конечно, для начала это было неплохо, но  в
нашем коридоре размещалось более двадцати человек.
   -  Нам  нужно сегодня же набрать сто процентов голосов, Безил,  -
решительно  заявил  я.  -  Может быть,  ты  хороший  вице-президент,
секретарь и казначей, но ты совершенно никудышный агитатор.  Ты  еще
никого не убедил.
   -  Если  на то пошло, - сказал он, отложив расческу в сторону,  -
то  ты  допустил  три ошибки. Пункт девятый нужно  сократить,  убрав
последнее требование. Они просто не допустят, чтобы женщина шаталась
по  камерам.  Пункт двенадцатый вообще никуда не  годится.  Даже  на
свободе человеку не нравится, когда суют нос в его дела, в тюрьме же
это  чувство развито особенно. Но самое скверное, что ты предлагаешь
за  каждого завербованного в наш союз по десять центов. Ты  согласен
увеличить плату до двадцати пяти центов?
   - Ну, что ж... - Я подсчитал в уме сумму. - Идет.
   -  А  в  скорлупку  играть не хотел! Вот дела...  -  Он  встал  и
подошел ко мне. - Дай-ка мне этот документ.
   Я  вырвал из блокнота листок и протянул ему. Он подошел к двери и
выстучал на решетке условный сигнал.
   Через  минуту  появился тощий надзиратель, и Безил  принялся  ему
что-то нашептывать. Я встал и подошел поближе, чтобы послушать.
   -  Предложение  платить за каждого завербованного в  союз  десять
центов  изменяется,  - говорил Безил. - Теперь  платим  по  двадцать
пять. Скажи всем, что в полдень истекает последний срок вступления в
союз,  после  чего прием будет прекращен. Скажи, что  наш  лозунг  -
Братство, Всеобщее Избирательное Право и Свобода. Скажи...
   - Всеобщее издевательное право?
   -  Да нет... Ладно, скажи просто - Братство и Свобода. И если  им
по   вкусу  наши  требования,  то  единственный  путь  добиться   их
выполнения  -  это  вступление в СЗКО,  который  уже  организован  и
функционирует.  Если  же  они не согласятся  вступить  в  союз,  все
останется по-прежнему. И не забудь - наш президент заплатит тебе  по
двадцать пять центов за каждого, кого тебе удастся сагитировать.
   - Без трепа?
   -  Спрашиваешь!  Обожди  секунду.  Раз  уж  ты  теперь  являешься
доверенным  лицом,  то имеешь право вступить в союз.  Только  ты  не
получишь за это двадцать пять центов. Это неэтично. Верно я  говорю,
президент Гудвин?
   - Совершенно верно.
   - 0'кэй. Вперед, тощий! Помни, что полдень - последний срок.
   Безил сел на койку и достал расческу.
   -  Значит,  говоришь, что я никудышный агитатор? -  саркастически
осведомился он.
   -  Пожалуй, как агитатор - выше среднего, - признал я. - Но  зато
как казначей - так себе. Ты склонен превышать кредиты.
   Я  до  сих  пор  не знаю, сколько членов насчитывал  СЗКО  в  пик
своего  расцвета. Утром тощий надзиратель завербовал четверых  новых
членов, и я заплатил причитавшийся ему доллар. К десяти часам в союз
вступило еще четверо, и он получил второй доллар, но затем  я  выбыл
из игры, так как за мной пришли и увели на очередное свидание. Безил
предложил,  чтобы я на всякий случай оставил ему деньги.  Я  сказал,
что  нужно  доверять  своему президенту , но тем  не  менее  признал
наличие смысла в его предложении и раскошелился.
   Капитан  Барроу, по-прежнему невозмутимый, ждал меня  у  кабинета
старшего  надзирателя. Он сухо указал мне, куда  идти,  и  провел  в
другое крыло, к той самой двери, в которую я входил во вторник  днем
в сопровождении Осгуда и Вульфа. Мы оказались во владениях окружного
прокурора. Уодделл сидел за столом, прищурившись, что придавало  его
тучной фигуре еще более внушительный вид.
   Я подошел к столу и без особых церемоний обратился к Уодделлу:
   - Вас разыскивает Ниро Вульф.
   - Сядьте! - прорычал Барроу.
   Я  сел и принялся демонстративно чесать бедро, потом плечо, бок и
руку.
   - Ну так что? - спросил Уодделл. - Вы переменили свое мнение?
   -  Да,  -  ответил я. - Переменил. Прежде я думал,  что  те,  кто
выступают с речами и пишут книги про тюремные реформы, не более  как
сентиментальные тупицы, теперь же...
   - Смените пластинку, - рявкнул Барроу. - И прекратите скрестись!
   -  Советую вам быть серьезнее, - жестко сказал Уодделл. -  У  нас
есть  данные, что вы скрываете важные сведения по делу об  убийстве.
Они нам нужны. - Он стукнул кулаком по столу и нагнулся ко мне. -  И
мы их получим.
   -  Извините,  - я улыбнулся. - Прошу прощения. Моя голова  занята
одной  новой  идеей,  и я не могу больше ни о чем  думать,  даже  об
убийстве.
   Я  стер улыбку с лица и, указывая на прокурора пальцем, заговорил
насколько возможно угрожающе:
   -  Ваша голова тоже скоро будет очень занята. Не думайте, что вам
удастся   легко  отделаться,  СЗКО  уже  набирает  силу.   Как   вам
/.-` "(bao, если вас вышвырнут отсюда?
   -  Прекратите  ломать  комедию! Неужели  вы  думаете,  что  Осгуд
управляет этим округом? И что такое СЗКО?
   Я знал, что он спросит, и внушительным тоном поведал:
   -  Союз  Заключенных  Кроуфилдского Округа. Я  его  президент.  К
полудню в союз вступят сто процентов заключенных.
   Наши требования включают...
   Я  замолчал  и  приготовился к отражению атаки, поскольку  Барроу
вскочил  и сделал несколько шагов в мою сторону, а по выражению  его
лица  мне  показалось,  что  он  собирается  меня  ударить.  Но   он
остановился и медленно произнес:
   -  Не  пугайтесь, здесь я все равно не мог бы этого  сделать.  Но
для  процедур есть помещение внизу, в подвале. Зарубите это себе  на
носу и бросьте валять дурака.
   -  Если  вы  и  впрямь  настроены на серьезный  лад,  -  пожал  я
плечами, - то я вам кое-что скажу. Если вы хотите, конечно.
   - Вы скоро поймете, как серьезно мы настроены.
   -  Хорошо.  Во-первых, если вы надеетесь меня запугать  подвалом,
то  вы  слишком  глупы  и  даже  не заслуживаете,  чтобы  вас  потом
оплакивали.  Это  противоречит здравому  смыслу,  обстоятельствам  и
моему  собственному желанию. Во-вторых, насчет комедии. Вы  сами  ее
начали  вчера  днем. У вас нет никакой логики. Есть, конечно,  люди,
которых вы можете заставить расколоться своими угрозами, но  как  вы
думаете,   сколько  времени  я  сумел  бы  продержаться  в  качестве
доверенного помощника Ниро Вульфа, будь я таким, как они?  Взгляните
на  меня.  Неужели  вы не видите разницы? В-третьих,  о  сложившейся
ситуации. Все настолько просто, что даже я это понимаю. Вы  думаете,
что  мне  известно что-то такое, о чем должны знать и вы,  поскольку
подозреваете  меня  в  убийстве, а я  утверждаю  обратное.  Что  мне
остается делать при таких обстоятельствах? Держать рот закрытым. Что
можете  сделать  вы?  Вы  можете  только  арестовать  меня  и  потом
освободить под залог с обязательством явиться по первому требованию.
Если  вернуться  к вопросу о комедии, то вы это заслужили,  так  как
сами  вели себя, как последние шуты. - Я поднял руки ладонями вверх.
- Вы не устали от моей речи?
   Барроу посмотрел на Уодделла. Окружной прокурор произнес:
   -  Мы  не думаем, что вам известны многие интересующие нас факты,
-  мы  в этом уверены. Так что это не комедия. Мы ждем, пока вы  нам
все расскажете.
   - Мне нечего рассказывать.
   -  Вы  понимаете, какому риску подвергаетесь? Вы  советовались  с
адвокатом?
   - Мне это не требуется. Вы же слышали, что я сказал.
   -  Об  освобождении под залог? Я воспротивлюсь этому.  Если  вашу
просьбу  все-таки удовлетворят, то залог будет настолько велик,  что
окажется вам не по карману.
   -  Чепуха.  Сумма роли не играет. Отец моей сестры  -  богатейший
швейный магнат.
   - Ваш отец?
   -  Я сказал, отец моей сестры. Родственные отношения в моей семье
вас  не  касаются,  не говоря уж о том, что они слишком  сложны  для
вашего  понимания.  Кстати,  он  еще  заодно  и  отец  моей  матери,
поскольку,   говоря  этой  ночью  по  телефону,  моя   сестра   была
одновременно и моей матерью. Но он не мой отец, так как я никогда  с
ним не встречался.
   Барроу выгнул шею, испытующе глядя на меня.
   -  Не  знаю,  - начал он сомневающимся тоном, - может  быть,  нам
следует показать его доктору Сакетту?..
   -  Это  обойдется  нам в пять долларов, а он  того  не  стоит,  -
возразил  Уодделл. - Отведи его назад, в камеру.  А  если  он  опять
начнет  валять  дурака со своим СЗКО, прикажи Олли  посадить  его  в
одиночку.
   Тут  дверь распахнулась и вошел Ниро Вульф. Он выглядел ухоженным
и  отдохнувшим,  в  чистой желтой рубашке с коричневым  галстуком  в
полоску, но в нечищенных ботинках. Я сразу обратил внимание  на  все
mb( подробности и тут же начал яростно чесать ногу.
   Он остановился и спросил:
   - Что ты делаешь? Что случилось?
   - Ничего. Просто у меня зуд.
   - Посмотри на свой пиджак! На брюки! Ты что, спал в них?
   -  А  вы  думаете, я спал в шелковой пижаме? Очень  рад,  что  вы
пришли,  приятно вас видеть. Мы здесь очень мило болтали.  Они  меня
как  раз  послали... вы знаете куда. Вы говорили с моей  мамой?  Она
убита горем.
   -  Фу!  -  пробормотал  он, поздоровался  с  остальными  и  обвел
глазами комнату. Затем он шагнул к Барроу и вежливо сказал:
   -  Извините, капитан, но вы сидите на единственном стуле, который
способен меня выдержать. Надеюсь, вы согласитесь пересесть?
   Барроу  открыл рот, затем закрыл его, встал и пересел  на  другое
место.  Вульф благодарно кивнул, уселся и устремил серьезный  взгляд
на окружного прокурора.
   -  Вас  трудно  найти,  сэр, - заметил  он.  -  Вчера  вечером  я
затратил на это несколько часов, Я даже подозреваю, что вы  от  меня
скрывались.
   - Я был занят.
   -  Вот  как?  Это  к чему-нибудь привело? Барроу  издал  какой-то
гортанный звук. Уодделл снова нагнулся вперед.
   -  Послушайте, Вульф, - сказал он нехорошим тоном. - Я  пришел  к
заключению,  что с вами можно только зря терять время. Что  я  узнал
для  себя  полезного  из  вашего разговора с Бронсоном?  Ничего.  Вы
водили меня за нос. Вы говорите, что я от вас скрывался! Все, что  я
могу  для вас сейчас сделать, - это дать совет: или прикажите вашему
человеку во всем признаться, или сделайте это сами.
   -  Вы  слишком  возбуждены,  - тяжело  вздохнул  Вульф.  -  Вчера
капитан Барроу, сегодня - вы. Слишком уж вы впечатлительные люди.
   -  Достаточно впечатлительные, чтобы понимать, когда нас водят за
нос.  Мне  это  не  нравится.  И вы ошибаетесь,  если  думаете,  что
покровительство  Осгуда  позволяет  вам  делать   все,   что   забла
горассудится. Может быть, раньше Осгуд и был хозяином в этом округе,
но не теперь. Не исключено, что его ждут неприятности.
   -  Понимаю, - умиротворяюще сказал Вульф. - Это, конечно, чепуха,
но,  судя  по слухам, вы придерживаетесь версии, будто сына  мистера
Осгуда  убил  Бронсон  и что убийство Бронсона  было  актом  мщения.
Мистер  Уодделл, это же детский лепет. Я даже отказываюсь  вам  что-
либо  объяснять, настолько нелепо это выглядит. Таким же ребячеством
я  считаю  ваше  заявление, что я полагаюсь на положение  и  влияние
мистера  Осгуда, дабы защититься от нападок. Если я и буду  иметь  с
вами дело...
   -  Не утруждайтесь, - рявкнул Уодделл и вскочил на ноги. - Я бы с
великим удовольствием запер и вас вместе с Гудвином. Убирайтесь вон.
В  следующий раз я буду слушать вас на суде. Отведите Гудвина назад,
капитан.
   -  О нет, - по-прежнему мягко произнес Вульф. - Только не это.  Я
не  поленился  прийти сюда только из-за мистера Гудвина.  Выслушайте
меня.
   - С какой еще стати?
   -  Потому  что я знаю, кто убил Клайда Осгуда и Говарда Бронсона,
а вы - нет.
   Барроу  выпрямился.  Уодделл  выпучил  глаза.  Я  ухмыльнулся   и
пожалел,  что  со мной нет Безила - уж шеф-то угадал бы,  под  какой
ложкой горошина.
   -  Более  того, - спокойно продолжал Ниро Вульф, - у  вас  крайне
мало  шансов  это  узнать  и абсолютно никаких  шансов  найти  этому
доказательства.  При  данных  обстоятельствах  ваш   долг   -   меня
выслушать.
   - Вас выслушает судья, - выкрикнул Барроу.
   -  Фу!  Стыдитесь,  капитан! Вы пытаетесь запугать  меня  тем  же
способом, что и мистера Гудвина? Я просто скажу судье, что  пошутил.
Если он окажется таким же идиотом и задержит меня, я уплачу залог, и
что вы тогда будете делать? Вы беспомощны. Заверяю вас...
   - Это блеф! - взорвался Уодделл.
   -  Ну  что  вы,  сэр! Не забудьте о моей репутации, -  поморщился
Вульф. - Я слишком ее ценю.
   - Вы говорите, что знаете, кто убил Клайда Осгуда? И Бронссона?
   - Да.
   -  Тогда,  клянусь Богом, я выслушаю вас. - Уодделл  сел,  поднял
телефонную трубку и резко приказал: - Пришлите Филлипса.
   - Филлипса? - удивленно поднял брови Вульф.
   - Стенографиста. Вульф покачал головой.
   -  О  нет.  Вы  меня  неправильно поняли. Я  пришел  за  мистером
Гудвином. Он мне нужен.
   -  Он  нам тоже нужен. Мы его подержим у себя. И я повторяю, если
вы захотите внести залог, я буду решительно противиться.
   Дверь  открылась,  и появился прыщавый молодой  человек.  Уодделл
кивнул ему, он уселся, открыл блокнот и приготовился писать.
   Не обращая внимания на это представление, Вульф сказал:
   -  Ближе к делу. Мне нужен мистер Гудвин. Если бы вы не прятались
от  меня вечером, он бы мне уже помогал. Предлагаю вам два варианта.
Первый. Вы немедленно освобождаете мистера Гудвина, с его помощью  я
быстро  получаю недостающие доказательства и доставляю их вам вместе
с  убийцей,  живым  или мертвым. Второй. Вы отказываетесь  выпустить
мистера   Гудвина.  Без  его  помощи  я  с  большим  трудом   соберу
доказательства. Уверен, что газета "Кроуфилд Дейли" с  удовольствием
сообщит   своим   читателям  о  том,   что   убийцу   нашел   я,   и
налогоплательщики  поймут, что они зря платят жалованье  блюстителям
закона. Вам повезло, что вы задержали мистера Гудвина. В ином случае
я  не  стал бы к вам обращаться. - Вульф вопросительно посмотрел  на
окружного прокурора. - Ваш выбор, сэр?
   - Я по-прежнему считаю, что это блеф, - заявил Уодделл.
   - Что ж... - Вульф пожал плечами.
   -  Вы  сказали,  что  знаете, кто убил Клайда  Осгуда  и  Говарда
Бронсона. Вы имеете в виду, что это сделал один человек?
   -  Так  дело  не  пойдет. Вы это узнаете  лишь  после  того,  как
освободите  моего помощника, причем только тогда, когда я  сам  решу
проинформировать вас.
   - Через год-два?
   - Раньше. Скажем, в течение двадцати четырех часов.
   -  И  вы  действительно знаете, кто убийца, и  у  вас  есть  дока
зательства?
   - Первое - да. А доказательства у меня будут.
   - Какие?
   -  Говорю  вам, так не пойдет, - покачал головой Вульф.  -  Я  не
собираюсь играть в кошки-мышки.
   - У вас будут убедительные доказательства?
   - Неопровержимые.
   Уодделл  откинулся  на  спинку  стула  и  потянул  себя  за  ухо.
Наконец, он обратился к стенографисту:
   - Дай мне свой блокнот и уходи.
   Тот  повиновался.  Уодделл помолчал еще с минуту,  потом  жалобно
спросил Барроу:
   - Что делать, капитан?
   - Не знаю, - Барроу поджал губы.
   -  Десяток  ваших людей не смогли ничего откопать, а этот  мудрец
знает,  кто  убийца. Так он во всяком случае утверждает.  -  Уодделл
вздернул подбородок и повернулся к Вульфу:
   -  Когда  вам удалось это узнать? Гудвин никак не мог вам помочь.
Мы  его  взяли сразу после того, как было обнаружено тело  Бронсона.
Клянусь, если вы блефуете...
   -  Я  знал, кто убил Клайда Осгуда, еще в понедельник ночью. Знал
с  той минуты, как увидел морду быка, и знал мотив убийства. Так  же
обстояло дело и с Бронсоном - все было очевидно.
   -  Вы  знали  все это, когда во вторник днем сидели в этом  самом
кресле и разговаривали со мной, окружным прокурором?
   -  Да.  Только  тогда у меня не было доказательств.  Точнее,  они
были, но их уничтожили. Теперь мне предстоит найти им замену.
   - Какие доказательства были уничтожены?
   -  Об  этом - в другой раз. Уже почти одиннадцать часов, и нам  с
мистером  Гудвином пора идти. Нам надо работать. Кстати, я не  хочу,
чтобы нам докучали слежкой. Это бесполезно. К тому же, если я увижу,
что за нами следят, я сочту себя свободным от всех обязательств.
   -  Вы  даете  мне  честное  слово, что  не  увильнете  от  своего
обещания?
   -  Только  не  честное слово. Мне не нравятся эти слова.  Слишком
часто ими пользовались нехорошие люди и запачкали их. Я даю вам  мое
слово.  Но я не могу болтать с вами целый день. Насколько я понимаю,
моего  помощника  арестовали законным  порядком,  и  я  хочу,  чтобы
освободили его так же законным путем.
   Уодделл  выпрямился и потянул себя за ухо. Он хмуро посмотрел  на
мрачное лицо Барроу и потянулся к телефонной трубке.
   -  Фрэнк?  Спроси судью Хатчинса, могу ли я заскочить к  нему  на
минутку.
19
   - Может, мне сходить поискать его? - предложил я.
   - Нет. Мы подождем, - ответил Вульф.
   Мы  сидели в комнате павильона, где находилась дирекция  ярмарки,
но  не  в  той,  где мы встречались во вторник с Осгудом.  Маленькая
комнатка  была  тесно  загромождена столами, полками  и  стульями  и
завалена  бумагами. Был полдень. Выйдя с Вульфом из здания  суда,  я
поразился, увидев на стоянке наш "седан". Вульф объяснил,  что  один
из  осгудовских  работников привез его сюда, и велел  мне  ехать  на
выставку.   Сначала  мы  заехали  в  главный  выставочный  павильон,
осмотрели  орхидеи и опрыскали их раствором. Вульф нанял  служителя,
который должен был ухаживать за ними до субботы и проследить  за  их
упаковкой  и  отправкой после закрытия выставки. Затем мы  прошли  в
комнату,  где,  по  словам  Вульфа, должны  были  встретиться  с  Лу
Беннетом, и принялись его ждать.
   -  Если хотите знать мое мнение, - сказал я, - то нам лучше всего
добраться  до  Нью-Йорка,  а может быть,  махнуть  через  границу  в
Вермонт и укрыться в какой-нибудь заброшенной шахте.
   - Прекрати.
   -Я  изучал ваше лицо в течение десяти лет и беру на себя смелость
утверждать,  что не верю в существование доказательств,  которые  вы
обязались представить в течение двадцати четырех часов.
   - Я тоже.
   - И все же вы думаете их заполучить?
   - Да.
   Я уставился на него.
   -  Пока  доказательств нет, - продолжал он. - Быка сожгли. Ничего
не  осталось,  чтобы продемонстрировать мотив убийства  Клайда.  Что
касается  Бронсона, то и в этом случае шериф зашел в тупик.  Никаких
отпечатков пальцев, кроме твоих, на его бумажнике. Никто не  помнит,
когда  он зашел в загон. Никто не видел его в чьем-либо обществе.  И
никаких  мотивов.  Из  Нью-Йорка - мы  прослеживали  его  телефонный
звонок - тоже ничего нет, да и быть не может. Абсолютный вакуум. При
данных обстоятельствах остается только... А! Доброе утро, сэр.
   Вошел  секретарь Национальной гернсейской лиги, прикрыл за  собой
дверь  и  приблизился  к  нам. Он выглядел,  как  человек,  которого
оторвали  от  дел, но казался менее раздраженным, чем  накануне.  Он
поздоровался и присел, явно не собираясь надолго задерживаться.
   -  Спасибо,  что  пришли, - сказал Вульф. - Мы понимаем,  что  вы
заняты.   Просто  удивляешься,  сколько  существует  способов   быть
занятым.  Надеюсь,  мистер  Осгуд сказал  вам  по  телефону,  что  я
собираюсь  обратиться к вам с просьбой от его имени? Я буду  краток.
Сперва о деле. Картотека Лиги хранится в вашей конторе в Фернборо, в
ста  десяти  милях  отсюда.  Аэроплан мистера  Стертеванта,  который
занимается  частной перевозкой пассажиров, способен слетать  туда  и
обратно за два часа. Так?