я бы  этого
не делала. Все выглядит следующим образом. Эти люди не только  работают  в
моей программе, но они к тому же и  друзья.  Конечно,  между  ними  бывают
споры, возникают трения, что  вполне  естественно  для  людей,  работающих
вместе, даже когда их двое, тем более если их пятеро или шестеро. Но они -
друзья,  а  это  главное.  -  Она  говорила  в  таком  темпе  и  с  такими
интонациями, как будто находилась в эфире. - Это  просто  ужасно.  Мы  все
помним, как пришел доктор и осмотрел его, потом сказал, что ничего  нельзя
трогать и никому нельзя уходить. Так можете ли  вы  всерьез  ожидать,  что
кто-нибудь из них или, если вы включаете и меня, кто-нибудь из нас скажет:
да, я дал ему стакан с ядом.
     - Содержимое бутылки также было отравлено.
     - Хорошо, пусть так. Разве можно ожидать, по кто-то  из  нас  скажет:
да, я видел, как один мой друг давал стакан и  бутылку,  и  назовет  этого
друга.
     - Так, значит, вы согласны со мной, по все вы лжете?
     - Ни в коем случае. -  Мисс  Фрейзер  была  слишком  серьезна,  чтобы
улыбнуться. - Это настолько обычная  процедура,  по  никому  не  пришло  в
голову отмечать и запоминать детали. Потом  был  шок,  смятение,  приехала
полиция, возникло напряжение, так по  мы  просто  плохо  все  это  помним.
Ничего удивительного здесь нет. Я бы как раз удивилась, если бы кто нибудь
запомнил детали. Например, если бы мистер Трауб смог уверенно сказать, что
мистер Стронг поставил стакан  и  бутылку  перед  мистером  Орчардом.  Это
доказывало бы только одно: мистер Трауб ненавидит мистера Стронга, по меня
бы очень поразило. Я не верю, чтобы один из нас ненавидел кого-то другого.
     - Но это не означало бы, - сухо пробормотал Вульф, -  что  кто-нибудь
из вас обожал мистера Орчарда и отвергал как чудовищную мысль убить его.
     - Господи, да кто же мог захотеть убить его?
     - Не знаю. Это как раз то,  для  выяснения  чего  я  и  нанят.  Если,
конечно, яд попал  к  тому,  кому  предназначался.  Вы  говорите,  что  не
удивлены, но я удивлен. Меня удивляет, как полиция не арестовала всех вас.
     - Черт возьми, они чуть было не сделали этого, - мрачно сказал Трауб.
     - Я была уверена, что они заберут меня, - заявила Мадлен  Фрейзер.  -
Это пришло мне в голову, как  только  доктор  произнес  слова  "цианид"  Я
думала не об этом стакане и бутылке и даже не о том, как это отразится  на
моей программе, а о смерти мужа. Он  умер  шесть  лет  назад,  отравившись
цианидом.
     Вульф кивнул.
     - Газеты не обошли вниманием этот факт. Значит, это было первое,  что
пришло вам в голову?
     - Да, когда врач сказал о цианиде. Быть может, вы этого  не  поймете,
но так оно и было.
     - Со мной произошло то же самое,  -  вступила  Дебора  Коппел  тоном,
подразумевавшим, что здесь кого-то  в  чемто  напрасно  обвиняют.  -  Мисс
Фрейзер была замужем за моим братом. Я видела его сразу после смерти. А  в
тот день я увидела Сирила Орчарда и... Она остановилась. Глядя  на  нее  в
профиль, я не мог видеть ее глаз, но видел сжатые  пальцы.  Через  секунду
она продолжала: - Да, это сразу же пришло мне в голову...
     Вульф нетерпеливо перебил ее.
     - Ясно. Не буду притворяться, что я доведен до  белого  каления  тем,
что  вы,  закадычные  хорошие  друзья,  не  в  состоянии  вспомнить,   что
произошло. Если бы вы вспомнили и рассказали полиции, я бы не получил этой
работы. - Он посмотрел на стенные часы. - Уже двенадцатый час.  Я  немного
надеялся, что мне удастся,  собрав  вас  всех  вместе,  вбить  клин...  Но
кажется, это невозможно. Вы слишком влюблены  друг  в  друга.  Мы  попусту
потратили время. Я не  получил  ничего,  даже  микроскопического  фактика,
которого не почерпнул бы до этого из газет. Может, мне и не Удастся ничего
сделать, но все же я намерен попытаться. Кто из вас проведет  ночь  Именно
столько времени - может быть, меньше или больше - мне  придется  потратить
на каждого из вас, и я хочу начать сейчас. Кто из вас останется?
     Явных добровольцев не было.
     - Господи! - запротестовала Элинор Венс. - Опять то же самое!
     - Мои клиенты, - сказал Вульф, - это ваш наниматель, корпорация,  где
вы работаете, и ваш спонсор. Мистер Медоуз?
     - Я должен отвести мисс Фрейзер домой, - сказал Билл.  -  Потом  могу
вернуться.
     - Я довезу ее, - предложил Талли Стронг.
     - Это глупо, - раздраженно фыркнула Дебора Коппел.  -  Я  живу  всего
лишь в квартале от нее, и мы можем взять такси.
     - Я поеду с вами, - предложила Элинор Венс. - Сначала  забросим  вас,
потом такси довезет меня.
     - Я поеду с вами, - настаивал Талли Стронг.
     - Но ведь ты живешь за городом.
     - Примите меня в расчет, - сказа Билл Медоуз. - Я могу вернуться сюда
через двадцать минут. Слава богу, завтра среда.
     - Во всем этом нет необходимости, - авторитетно  вступил  в  разговор
президент "Хай спота" Он покинул кушетку и стоял среди  кандидатов,  также
поднявшихся со своих мест. - Моя машина ждет у дома,  и  я  могу  подвезти
всех, кому по пути. Вы можете остаться  здесь  с  Вульфом,  Медоуз.  -  Он
повернулся и сделал шаг к столу. - Мистер Вульф, этот вечер не произвел на
меня  большого  впечатления.   Он   практически   не   произвел   никакого
впечатления.
     - На меня тоже, - согласился Вульф. - Перспективы весьма туманные.  Я
бы предпочел отказаться от дела, но и  вы,  и  я  связаны  соглашением.  -
Увидев, по некоторые из собравшихся потянулись в холл, он повысил голос: -
Еще одну минуту, если позволите. Я хотел бы назначить время для  встреч  с
вами. Первого из вас я жду завтра с одиннадцати до часу дня, следующего  с
двух до четырех. потом вечером с половины девятого  до  двенадцати  и  еще
около полуночи. Не могли бы вы разобраться с этим до того, как уйдете?
     С моей помощью им это удалось, и  я  занес  в  блокнот  рзультаты  их
дискуссии. На это ушло время, но они были закадычными друзьями, и спора не
возникло. Единственное, по омрачило их отбытие, произошло, когда  Оуэн  не
упустил возможности подколоть меня насчет того, по на лице Вульфа не  было
видно ни пластыря, ни пореза. По крайней мере не касаться этой темы у него
могло бы хватить приличия.
     - Я ничего не говорил о его лице, - холодно сказал я ему. - Я сказал,
что он порезался во время бритья. Он  брил  ноги.  Я  так  понял,  что  вы
собираетесь фотографировать его в шотландской юбке.
     Оуэн от злости начисто лишился дара речи. Полное  отсутствие  чувства
юмора.
     Когда остальные удалились, Билл Медоуз был  удостоен  чести  сесть  в
кресло из красной кожи. На маленький  столик  у  подлокотника  я  поставил
вновь наполненный  стакан,  а  Фриц  принес  поднос  с  тремя  сандвичами,
сделанными из хлеба его  собственного  приготовления.  Один  с  нарезанной
крольчатиной, второй с  солониной  и  третий  с  деревенской  ветчиной.  Я
устроился за  отдельным  столом  с  блокнотом,  точно  такой  же  тарелкой
сандвичей, как и у Билла, кувшином мопока и стаканом. У Вульфа было только
пиво. Он никогда не ест ничего между ужином и завтраком.  Это  давало  ему
повод утверждать, что он не  потолстел  за  пять  лет,  что,  впрочем,  не
соответствовало действительности.
     Одно  удовольствие  наблюдать,  как  Вульф  разбирает   по   винтикам
какого-нибудь мужчину, впрочем, и женщину  тоже.  С  другой  стороны,  это
может заставить вас заскрежетать зубами. Если вы  точно  знаете,  что  ему
нужно, а он беззвучно крадется к жертве, чтобы не спугнуть ее, следить  за
ним - искреннее удовольствие. Но если ему ничего конкретно не нужно  и  он
занимается непонятными вещами, копается в одной  яме,  заьем  переходит  к
другой, потом возвращается к первой и, по  вашему  мнению,  оказывается  в
тупике, время идет и сандвичи и молоко давно кончились, то рано или поздно
наступает момент,  когда  вы  уже  не  заботитесь  о  том,  чтобы,  зевая,
прикрывать рот рукой, уж не говоря о том, чтобы подавлять зевоту.
     Если бы в четыре часа утра в среду Вульф еще раз начал  расспрашивать
Билла Медоуза о его связях с людьми, играющими на скачках, или  о  любимых
темах определенных лиц, когда они говорят не о  работе,  или  о  том,  как
попали на радио и насколько им эьо  нравится  я  или  кинул  бы  в  Вульфа
блокнот, или пошел на кухню налить себе еще молока. Но он  не  стал  этого
делать. Он отодвинул кресло и привел себя в вертикальное  положение.  Если
кто-нибудь хочет знать, что записано в моем блокноте, то  может  прийти  в
мой кабинет в любое время, когда я не занят, и почитать его  -  доллар  за
страницу. Но должен предупредить, что он выбросит деньги на ветер.
     Я проводил Вульфа к выходу. Когда я вернулся в кабинет, там  убирался
Фриц. Он всегда ложится спать после Вульфа. Фриц спросил меня:
     - Солонина была сочной, Арчи?
     - Господи! - воскликнул я. - Ты что,  думаешь,  я  помню  о  событиях
такой давности! Сколько дней назад это было!
     Я повернул рукоятку сейфа и обратился к Вульфу:
     - Сдается мне, мы еще даже не вышли  на  старт.  Что  вы  собираетесь
делать утром? Позвать Сола, Орри, Фреда и Джона? Для чего?  Почему  бы  не
послать их следить за Андерсоном?
     - Я не собираюсь тратить деньги, пока не пойму, что  хочу  купить,  -
мрачно сказал Вульф. - Даже если это деньги клиентов. Если  бы  отравителя
можно было найти путем установпения мест, где продается  цианистый  калий,
или иных источ ников, где его могут  достать  эти  люди,  то  этим  должен
заниматься мистер Крамер и двадцать тысяч его молодцов.  Без  сомнения,  в
этом направлении они сделали все, что  могли.  Так  же  как  и  во  многих
других. Иначе он не звонил бы мне, взывая о помощи. Единственный  человек,
которого я хочу увидеть сегодня утром, -  это...  Кто,  кстати,  придет  в
одиннадцать часов?
     - Деби. Мисс Коппел.
     - Ты мог бы сделать так, чтобы сначала шли мужчины, на случай если бы
удалось разобраться до того, как мы перейдем к женщинам. -  Он  подошел  к
двери в холл. - Спокойной ночи.



                                    7

     Если тридцать три часа спустя, в четверг, кто-нибудь захотел  узнать,
как продвигаются дела, он смог бы удовлетворить свое любопытство, заглянув
в столовую и понаблюдав за поведением Вульфа за обедом. Последний  состоял
из кукурузных оладий с осенним медом, сосисок и салата.  Обычно  во  время
еды Вульф общителен, разговорчив,  любит  пошутить.  На  сей  раз  он  был
замкнут, раздражителен и мрачен. Фриц до смерти разволновался.
     В среду мы с одиннадцати до часу разговаривали с мисс Коппел, с  двух
до четырех - с мисс Фрейзер, с мисс Венс - с половины девятого  вечера  до
одиннадцати и с  Натаном  Траубом  -  начиная  с  полуночи.  В  четверг  с
одиннадцати до обода у нас был Талли Стронг.
     В результате у нас появились сотни исписанных страниц, но  в  них  не
было ничего существенного.
     Конечно, были  заполнены  некоторые  пробелы,  но  чем?  Нам  удалось
добиться ряда признаний, но в чем! Билл Медоуз и Нэт Трауб  признали,  что
часто играют на скачках. Элинор  Венс  признала,  что  ее  брат  занимался
гальванопластикой и она знала, что он  постоянно  пользуется  материалами,
содержащими цианиды. Мадлен Фрейзер признала: трудно поверить, что  кто-то
подсыпал яд в одну из бутылок, не заботясь,  кому  она  достанется.  Талли
Стронг признался, что полиция обнаружила отпечатки  его  пальцев  на  всех
четырех бутылках. Он объяснил это тем, что, пока врач возился  возле  тела
Сирила Орчарда, он, Стронг, испугался, по не все в порядке с "Хай  спотом,
продукцией одного из ведущих спонсоров. В панике он схватил четыре бутылки
с идиотской идеей спрятать их куда-нибудь подальше. Мисс Фрейзер  и  Трауб
отобрали их у него и снова поставили на стол. Признание было сделано ловко
и объясняло, почему полицейские не  смогли  выжать  ничего  из  отпечатков
пальцев.
     Дебора Коппел призналась, что прекрасно разбирается  в  цианидах,  их
применении, воздействии, симптомах, дозах и в том, где их  можно  достать,
поскольку читала о них после того, как шесть лет назад умер  ее  брат.  За
все это время Вульф лишь дважды выказывал признаки явного неудовольствия -
оба раза, когда речь заходила о гибели Лоуренсаи Коппела. В первый раз  он
спрашивал о нем у его сестры, Деборы, затем у Мадлен Фрейзер,  его  вдовы.
Подробности этого дела, естественно, стаи  лакомым  куском  для  газет  на
прошлой неделе, поскольку  одна  деталь  -  цианид  -  совпадала  в  обоих
случаях. Одна из газет дошла до того,  по  опубликовала  статью  какого-то
знатока, усомнившегося, действительно  ли  тогда  произошло  самоубийство,
хотя до этого подобный вопрос не возникал.
     Однако Вульф волновался не по этой причине. Смерть  Лоуренса  Коппела
произошла в его доме в городишке под названием Флитвилл в  штате  Мичиган.
Вульф хотел знать, не жил ли неподалеку от Флитвилла  человек  по  фамилии
Орчард,  или  имевший  родственников  с  такой  фамилией,  или   сменивший
впоследствии фамилию на Орчард. Не знаю, почему ему пришло  в  голову,  по
это очень важно, но он явно выжимал  эту  идейку  досуха,  а  затем  снова
начинал выкручивать до скрипу. Он провел так много времени,  выясняя  этот
вопрос с Мадлен Фрейзер, что к четырем часам, времени своей послеобеденной
встречи с орхидеями, расспросил ее лишь о бегах.
     За эти день, ночь и утро мы с Вульфом не только  беседовали  с  этими
пятерыми. Мы  обсуждали  великое  множество  способов,  которыми  разумный
человек может достать цианид. Мы говорили о том, как  легко  добраться  до
бутылок в холодильнике радиостудии, о целесообразности выбивания некоторой
информации - например, об отпечатках пальцев - из инспектора  Крамера  или
сержанта Перли Стеббинса. Это  дало  примерно  те  же  результаты,  что  и
беседы. Кроме того, было два звонка от Крамера, а также от  Лона  Коэна  и
других. И еще были уточнены детали по организации визита к нам  профессора
Ф.О.Саварезе.
     С приглашением Нэнсили Шеперд мы зашли в тупик. Мы знали о  ней  все:
ей шестнадцать лет, живет вместе с родителями в доме 829 по Виксли-авеню в
Бронксе, у нее светлые волосы и карие глаза, а отец ее работает на складе.
Телефона у них не было, и в четыре часа в среду, когда от  нас  ушла  мисс
Фрейзер, а Вульф отправился в свою оранжерею, я взял из  гаража  машину  и
поехал в Бронкс.
     Дом 829 по Виксли-авеню был тем  самым  местом,  где  люди  живут  не
потому, что им этого хочется, но потому, что  вынуждены  там  жить.  Этому
дому вполне следовало бы устыдиться собственного вида - и,  возможно,  так
оно и было. Я  нажал  кнопку  у  фамилии  Шеперд  -  никакого  эффекта.  Я
спустился в  подвальный  этаж  и  раздобыл  дворникаЕго  внешность  вполне
соответствовала виду дома. Он сказал, что это надо было  делать  раньше  -
звонить в квартиру Шепердов. Вот уже три дня, как их нет. Нет,  уехали  не
все. Только миссис Шеперд и девчонка. Он не знал куда - и вряд ли это  еще
в доме мог бы ответить на этот вопрос. Кое-кто считал,  что  они  сбежали,
другие утверждали, по их сцапали полицейские. Лично он подозревал,  по  их
уже нет на белом свете. Нет, мистер Шеперд жив-здоров. Он уходит на работу
в половине седьмого, а возвращается после пяти.
     Взглянув на свои часы, я увидел, по сейчас пять часов десять минут. Я
предложил этому несусветному созданию доллар, чтобы  он  погулял  немножко
перед домом, но он взглянул на меня так, что я сразу понял: я выбросил  на
ветер по крайней мере восемьдесят центов из денег клиентов.
     Ждать долго не пришлось. Когда возник Шеперд, я понял, чти совершенно
напрасно отвлекал дворника от его важных дел: простого описания хватило бы
вполне. Тот, кто разрабатывает  лица,  в  данном  случае  начисто  утратил
чувство пропорции. Шеперд уже собирался войти в дом, но я вырос перед  ним
и спросил без особой учтивости:
     - Мистер Шеперд?
     - Прочь! - прорычал он.
     - Меня зовут Гудвин, и я  работаю  на  Мадлен  Фрейзер.  насколько  я
понял, ваши жена и дочь...
     - Прочь!
     - Но я только хотел...
     - Прочь!
     Он  не  касался  меня  руками  и  не  оттеснял  плечом,  но  каким-то
непонятным образом прошел мимо меня в вестибюль и вставил ключ в  замочную
скважину. У меня было  с  десяток  возможных  вариантов  схватить  его  за
шиворот,  дать  в  челюсть  и  так  далее,  но  это  дало  бы  мне  только
эмоциональную подзарядку и не принесло желаемых  результатов.  Было  ясно,
что если он не хочет сказать,  где  находится  Нэнсили,  в  сознании,  то,
оказавшись в нокауте, он просто не сможет этого сделать. Я спасовал.
     Я вернулся на Тридцать пятую улицу, оставил машину у дома,  прошел  в
кабинет и позвонил Мадлен Фрейзер. Трубку взяла Дебора Коппел.  Я  спросил
ее:
     - А вам известно, что Нэнсили исчезла вместе с мамашей?
     - Да, - сказала она, - известно.
     - Вы не упомянули об этом, когда были  здесь  сегодня  вечером.  Мисс
Фрейзер также не сделала этого днем.
     - Но ведь не было причины говорить об этом. Нас никто не спрашивал.
     - Вас обеих спрашивали о Нэнсили.
     - Но не о том, где она сейчас находится.
     - В таком случае я вам задаю этот вопрос: где она сейчас находится?
     - Я не знаю.
     - А мисс Фрейзер?
     - Нет. Никто из нас не знает.
     - Откуда вы узнали, что она уехала?
     - Она позвонила мисс Фрейзер и сказала, что уезжает.
     - Когда?
     - Это было... Это было в воскресенье.
     - Она не сказала, куда отправляется?
     - Нет.
     Вот и все, чего  мне  удалось  добиться.  Я  повесил  трубку,  сел  и
задумался. С одной стороны, был шанс, что Перли Стеббинс будет  в  хорошем
настроении и бросит мне кость,  тем  более,  что  Крамер  потратил  немало
двадцатипятицентовиков, звоня нам. С другой стороны, если  бы  я  попросил
его об этом, о захотел бы поторговаться, а мне было нечего ему предложить.
Поэтому, когда я подошел  к  телефону,  я  позвонил  не  в  полицию,  а  в
"Газетт".
     Лон Коэн лениво ответил на звонок. Он поинтересовался, не  решил  что
я, что свободный орган прессы открыл для меня кредит.
     Я фыркнул.
     -  В  один  прекрасный  день,  дружище,  ты  получишь  от  нас  нечто
сногсшибательное, При наших  темпах,  скажем,  через  полгода.  Но  газета
должна стоять на службе общества, и я хочу этими услугами воспользоваться.
Ты знаешь, что Нэнсили Шеперд и ее мать испарились?
     - Конечно. Ее отец очень расстроился, потому по  оказался  замешан  в
деле об убийстве. Черт возьми, он чуть  не  укокошил  двух  фотографов.  У
папаши есть характер
     - Да, я встречался с папашей. Что он сделал с  женой  и  дочкой?  р4е
закопал их в укромном месте?
     - Отправит их  из  города.  Как  нам  стало  известно,  с  разрешения
Крамера, и, конечно, Крамер знает куда, но  помалкивает.  Естественно,  мы
считаем, что это произвол. Нельзя же допускать, чтобы  американский  народ
держали в неведении и вводили в  заблуждение.  Ты  должен  получить  свое,
поскольку мы буквально  несколько  часов  назад  уз  ее  мать  -  в  отеле
"Амбассадор" в Атлантик-Сити в номере с гостиной, спальней и ванной.
     - Ты не сказал одного. Кто платит за номер?
     Лон Коэн не знал. Он согласился: недопустимо, по американский  народ,
представителем которого я являюсь, не  проинформирован  по  этому  важному
вопросу, и, прежде чем повесить трубку,  пообещал  что-нибудь  обязательно
сделать для исправления положения.


     Когда Вульф спустился в кабинет, я ввел его в курс событий.  К  этому
времени нам еще оставалось побеседовать с троими, но уже стало  ясно,  что
потребуется все наше воинство. Поэтому Вульф  приказал  мне  связаться  по
телефону с Солом Пензером. Сола  не  было  на  месте,  но  час  спустя  он
перезвонил.
     Сол Пензер работает по найму. У него нет кабинета, да  он  ему  и  не
нужен. В деле Сол настолько хорош, по  требует  и  получает  вдвое  больше
того, по обычно платят  людям  его  профессии.  К