я,  глядя,  как
легко и быстро он отделяет мясо от чешуи. - У меня всегда половина  мяса
пропадает.
   - Это потому что у вас ногти длинные, они мешают.
   - Это точно, - вздохнула Настя. - Из-за маникюра приходится приносить
жертвы.
   - Ну так не приносите, кто  вас  заставляет?  Сами  выдумываете  себе
сложности, а потом с упоением их преодолеваете и хотите при этом,  чтобы
вам сочувствовали.
   - Ага, - улыбнулась она. - Хотим. Мы же ради вас стараемся, ради муж-
чин. Это вы хотите, чтобы мы были красивыми и холеными, а нам самим  это
сто лет не нужно. Что вы все время оглядываетесь? Ищете кого-то?
   - Наших наблюдателей. Вы так увлеклись едой, что забыли о своих  обя-
занностях, и мне приходится выполнять их вместо вас.
   Настя промолчала, делая вид, что увлеченно борется с копченой  сосис-
кой при помощи тупого ножа и кривозубой вилки. Она давно уже  "сфотогра-
фировала" всех, кроме Короткова, который в пивнухе не появился. И  могла
бы дать голову на отсечение, что Павел солгал. Он не их высматривал. Па-
рень в волчьей шапке появился всего на мгновение, убедился, что они мир-
но потягивают пиво, и вышел на улицу,  теперь,  наверное,  мерзнет  там,
ожидая, когда они выйдут. Парочка из серой "Волги" сидела далеко от них,
у Насти за спиной, и для того, чтобы их видеть, Павлу не нужно было вер-
теть головой, достаточно было просто поднять глаза. Так кого же  он  тут
высматривал? Очень интересно.
   - Между прочим, вы мне обещали рассказать, как вы отличаете правду от
лжи, - внезапно сказал Сауляк.
   Еще интереснее. Что это с ним? Откуда такая резкая перемена? К вечеру
второго дня он вдруг решил стать  милым  и  разговорчивым?  "Осторожней,
Настасья, - сказала она себе. - Павел Дмитриевич чтото затевает. Или на-
оборот, до сего момента он чувствовал какую-то опасность и напрягался, а
теперь она миновала, и он расслабился. Что произошло? Что? Думай,  доро-
гая моя, думай, соображай быстрее, а то нарвешься на очередной сюрприз".
   - Расскажу, - пообещала она. - А что мне за это будет?
   - А что вы хотите?
   - Чтобы вы мне тоже что-нибудь рассказали.
   - Слушайте, вы корыстны до неприличия.
   - Не-а. - Она весело помотала головой. - Просто люблю  поторговаться.
Но в виде исключения поделюсь с вами опытом бесплатно. Вы мне  симпатич-
ны, Павел Дмитриевич, хотя вообще-то вы ужасная бука. Но сначала я  поп-
рошу вас принести мне еще одну сосиску. Как вы правильно заметили, я  не
только корыстна, но еще и прожорлива. Возьмите деньги.
   Павел молча поднялся и стал пробираться к стойке. Настя с ужасом  ду-
мала о еще одной порции не в меру острой еды. Но ей хотелось  непременно
отправить Павла через весь зал, чтобы проверить свои подозрения. Ей нуж-
но было понаблюдать за ним со стороны. Так и  есть,  он  кого-то  искал,
причем не среди посетителей, а из числа обслуги. Подойдя  к  стойке,  он
несколько раз кидал взгляд на служебный ход, откуда то и дело появлялись
разного возраста мужчины в не первой свежести  белых  куртках,  обходили
столики, собирая пустые кружки и грязные тарелки, приносили и ставили на
стойку огромные подносы с чистой посудой, выносили заказанные  посетите-
лями горячие блюда. Зачем он привел ее сюда? У него здесь есть  сообщни-
ки, при помощи которых он рассчитывает от нее отделаться?  Маловероятно.
Они оказались в этом городе совершенно случайно. Но каких только случай-
ностей не бывает... Может, как раз именно в этом городе у Сауляка и есть
дружки. Ведь это он предложил пойти на прогулку. И сойти на  этой  оста-
новке предложил тоже он. И идея заглянуть в этот бар  принадлежала  ему.
Что ж, Настасья, готовься к неприятностям. Остается надеяться только  на
то, что Коротков где-то поблизости, поможет, если что.
   Павел вернулся и поставил перед ней тарелку  с  очередной  вызывающей
отвращение сосиской.
   - Ваш аппетит сослужит вам плохую службу, - заметил он. - Вы  запихи-
ваете в себя все без разбора. Не боитесь за свою печень?
   Так, значит, у него печень не в порядке. Спроецировался, как  сказали
бы психологи. Если бы у него был гастрит или язва, он бы спросил про же-
лудок. У кого что болит, тот о том и говорит.
   - Боюсь, - кивнула Настя, ничуть при этом не покривив  душой.  Острое
копченое мясо с острым же соусом действительно внушало ей  страх.  -  Но
ничего не могу с собой поделать, люблю острое.
   Тут уж она солгала. Острое она не любила. Именно потому, что  боялась
приступов гастрита. Но в этой забегаловке диетпродукты в меню предусмот-
рены не были, а послать Павла через весь зал к стойке нужно было  обяза-
тельно.
   - Я честно отслужил, теперь рассказывайте.
   "О, у него и юмор прорезался! Семимильными шагами двигаемся  по  пути
прогресса. Ох, не к добру это", - подумала Настя.
   - Понимаете, Павел Дмитриевич, ошибка  большинства  людей  состоит  в
том, что  они  пытаются  оценивать  суть  сказанного.  Человеку  скажешь
что-нибудь, а он начинает прикидывать, правда это" или нет.  Это  непра-
вильно.
   - Да ну? А как правильно?
   - Сейчас объясню. Оценивать нужно не слова, а факты.  Человек  сказал
вполне конкретную фразу, и правда состоит в том, что он счел  нужным  ее
сказать. Понимаете разницу?
   - Не совсем.
   - Тогда покажу на примере. Вы общаетесь  с  женщиной,  ухаживаете  за
ней, или она за вами ухаживает, и вот она вам говорит,  что  любит  вас.
Вы, как и подавляющее большинство мужчин, пытаетесь понять,  правду  она
говорит или лжет. Занятие пустое и бесперспективное. Посмотрите на это с
другой стороны. В данной конкретной ситуации эта женщина сочла нужным  и
правильным сказать вам, что любит вас. Постарайтесь  додуматься,  почему
она это сказала. Мотивы, лежащие в основе ее поступка, и будут  правдой.
Правда в данном случае состоит в том, что ей  нужно,  чтобы  вы  думали,
будто она вас любит. Зачем ей это нужно? Чтобы расположить вас к себе  и
чего-то от вас добиться. Разжалобить вас. Вынудить вас уложить ее в пос-
тель. Заставить вас совершить какое-то действие в ее пользу. Или, наобо-
рот, не совершать чего-то. Спектр мотивов, которые могут лежать в основе
ее поступка, очень богатый, и ваша задача - правильно этот мотив опреде-
лить. Еще раз подчеркиваю, совершенно не важно, любит ли она вас на  са-
мом деле. Важно только то, что она считает нужным при определенных  обс-
тоятельствах вам об этом сказать. Теперь понятно?
   - Оказывается, вы не только прожорливы, но и  циничны,  -  усмехнулся
Сауляк. - Впечатляющий набор душевных качеств.
   - Я не циничная, а просто трезвомыслящая, - возразила Настя. - Давай-
те рассмотрим другой пример. Мы с вами знакомы уже два дня. За  эти  два
дня вы не баловали меня пространными беседами,  задали  мне  минимальное
количество вопросов, а на мои вопросы отвечали скупо  и  односложно.  Вы
думаете, я из этого сделаю вывод, что вы вообще человек неразговорчивый,
неконтактный и необщительный? Да ничего подобного. Дура бы я была,  если
бы так подумала.
   - А какой вывод вы сделали?
   - Я решила, что вы хотите произвести на меня впечатление замкнутого и
неразговорчивого человека. И теперь моя задача - понять, зачем  вам  это
нужно. Если я это пойму, значит, я узнаю правду.
   - И у вас есть варианты?
   На лице Павла проступила заинтересованность. Не  напускная,  а  самая
настоящая.
   - Масса. Вариант первый. Я вам категорически не  нравлюсь,  я  чем-то
вас очень сильно раздражаю, и вы просто  хотите  поменьше  со  мной  об-
щаться. Хотите, чтобы я не приставала к вам с разговорами и с  дурацкими
вопросами. Вариант второй. Вы не имеете ничего против меня лично, но  вы
плохо себя чувствуете и вам трудно разговаривать.  Вы  не  хотите  жало-
ваться на нездоровье, поскольку я вам человек совершенно посторонний,  а
ваше хорошее воспитание плюс мужская гордость  не  позволяют  вам  жало-
ваться посторонней женщине на недомогание. Вариант третий. Вы хотите ме-
ня спровоцировать, раздразнить меня своей сухостью, уклончивостью и  за-
гадочностью и заставить вспылить и потерять над собой контроль. Этот ва-
риант может быть верен в том случае, если вы мне не доверяете и  считае-
те, что я вас обманываю, что я не та, за кого себя выдаю, и от меня  ис-
ходит какая-то опасность. Вариант четвертый. Вы действительна молчаливая
бука. Есть еще пятый, шестой и седьмой варианты. Но я полагаю, что изло-
женного вполне достаточно, чтобы вы поняли основную мысль. Важны не сло-
ва, а стоящие за ними мотивы и побуждения.
   - И в каком же варианте, по-вашему, кроется правда?
   Лицо его как-то неуловимо изменилось, но Настя никак не могла понять,
что с ним произошло. То ли его действительно заинтересовал  разговор,  и
маска холодного безразличия незаметно сползла,  уступив  место  обычному
любопытству. То ли он умело притворяется, чтобы она не заметила ту, дру-
гую произошедшую с ним перемену. А может быть, один из названных вариан-
тов оказался слишком близок к правде, которую он хотел бы скрыть, и  его
это испугало?
   - Еще не знаю, - как можно беззаботнее ответила она. - Для того чтобы
это выяснить, надо или достаточно долго наблюдать за вами, или проводить
какие-то специальные проверочные действия. Я этим  заниматься  не  буду.
Мое дело - доставить вас по назначению. А копаться в вашей душе  мне  не
интересно.
   - Если следовать вашему методу, то я должен именно  так  подходить  к
вопросу о вашем образовании? То вы мне заявляете, что вы -  актриса,  то
утверждаете, что закончили физмат. Следует ли из этого вывод, что вы ме-
ня дезинформируете специально, чтобы заставить поломать голову?
   - Это только один вариант. У вас что, других нет?
   - Вы глупы и неопытны и не запоминаете собственную ложь.
   - Браво! Что еще?
   - Вы действительно актриса, но когда-то учились  на  физико-математи-
ческом факультете.
   - Вы способный ученик, Павел Дмитриевич. Примите мои  комплименты.  И
где же правда?
   - По крайней мере, у меня есть возможность это выяснить  без  больших
трудозатрат. У вас есть карандаш или ручка?
   Настя открыла сумку и протянула ему шариковую ручку. Павел вытащил из
пластмассового стакана салфетку и написал на ней длинное уравнение.
   - Пожалуйста, продемонстрируйте свое знание математики, - сказал  он,
протягивая салфетку Насте.
   Она быстро просмотрела длинный ряд символов и цифр, потом взяла  руч-
ку, зачеркнула один символ и написала над ним другой.
   - Насколько я понимаю, ваш - пример должен выглядеть вот так. Это  же
задачка из книги Пойа "Математика и правдоподобные рассуждения",  верно?
Я ее сто раз решала. Так что, записывать ход рассуждении  или  на  слово
поверите?
   - Поверю. - Сауляк взял салфетку, скомкал ее и сунул в пепельницу.  -
Теперь осталось проверить, действительно ли вы актриса.
   - Ну, это уже сложнее, - рассмеялась Настя. - Поскольку вы по образо-
ванию технарь, то вопрос с математикой решился просто. А как вы намерены
проверять мое актерское мастерство?
   - Я подумаю. Если вы наелись, может быть, пойдем?
   Понятно. Здесь нет того, кого он ищет. Сейчас он поведет ее  еще  ку-
да-нибудь.
   - Куда? - невинно спросила она. - На улице тридцать градусов  мороза.
Вы что же думаете, я силой своего актерского таланта могу заставить себя
умирать от жары в такой холод? Мне даже система Станиславского не  помо-
жет.
   - Пойдем еще куда-нибудь. Мне здесь надоело.
   Найдем другое заведение.
   Они поднялись, застегнули куртки и стали пробираться к  выходу.  Двое
из "Волги" тоже засобирались. У них оставалось еще по пол кружки пива, и
Настя краем глаза видела, как они допивали янтарную  жидкость  огромными
торопливыми глотками.
   А что, не пропадать же добру, коль уплачено.
   После жаркой душной пивнухи стоящий на улице  мороз  показался  Насте
приятной свежей прохладой. Они прошли буквально  несколько  метров,  она
даже не успела начать мерзнуть в полное удовольствие, когда Павел шагнул
в сторону и толкнул дверь еще одного заведения. Это тоже  оказался  бар,
но уже не пивной. Здесь обстановка была куда более цивилизованная, и по-
тише, и почище, и даже было где куртку повесить.  Народу,  правда,  тоже
было немало, но им удалось найти свободный столик.
   - Зачем мы сюда пришли? - с недоумением  спросила  Настя,  когда  они
уселись. - Вы же не пьете ни кофе, ни спиртное. А здесь кроме алкоголя и
кофе ничего нет.
   - Можно взять сок. А вы кофе любите, вот и пейте на здоровье. И  кам-
пари здесь есть.
   - Вы что, решили сделать мне приятное?
   - Не хочу пользоваться вашими бескорыстными  одолжениями.  Вы  честно
рассказали мне про то, как отличить правду от лжи, и  я  должен  с  вами
расплатиться, если уж не деньгами, то хотя бы тем, что буду потакать ва-
шим желаниям.
   - Пашенька, вы - прелесть, - расхохоталась Настя.
   На его лице впервые за два дня мелькнуло какоето слабое подобие улыб-
ки.
   - Я оценил ваши самоотверженные усилия по моему спасению и раскаялся.
Не хочу, чтобы вы считали меня неблагодарным. Я действительно  признате-
лен вам за то, что вы приехали меня встретить, хотя, может быть, это  не
очень заметно. Что вам принести?
   - Кофе, пирожное и мартини. Если мартини нет, тогда кампари.
   Она протянула ему несколько купюр.
   - И не забывайте о себе. Я понимаю, вас коробит оттого, что я  каждый
раз даю вам деньги, но вам придется с этим  смириться.  Просто  помните,
что это не мои деньги, а моего нанимателя. И платит он их не мне за кра-
сивые глаза, а фактически вам. Вы ему нужны, и он готов на это потратить
неограниченные суммы. Так что вы имеете на эти деньги  такие  же  права,
как и я.
   Он слегка кивнул и отошел. Настя не спускала с него глаз. Так и есть,
он снова начал оглядываться,  при  этом  смотрел  не  столько  на  вход,
сколько на дверь служебного хода. Совершенно точно, он кого-то ищет. Ко-
го-то, кто, по его представлениям, должен работать в районе этой улицы в
недорогом заведении. Бармен? Мойщик посуды? Кулинар? Швейцар?  Официант?
Грузчик? Или кто-то из хозяев? Любопытно, много ли на этом проспекте по-
добных заведений. Так и придется ходить из одного в другое?  Черт  знает
что. Ничего не попишешь, надо делать вид, что она верит в его  благород-
ные порывы. Нельзя быть слишком умной и не в  меру  наблюдательной.  То,
что она ему демонстрирует, пока вполне укладывается в особенности мышле-
ния человека с математическим образованием. Вот в  этих  рамках  и  надо
держаться.
   Павел вернулся, и Настя сразу поняла: что-то случилось. Лоб его снова
был в испарине, губы сжаты в узкую полоску,  глаза  полузакрыты.  Нашел,
что ли?
   Ей он принес чашку кофе, эклер и стакан с  мартини,  себе  -  бутылку
пепси-колы. Принимая у него из рук чашку,  она  случайно  коснулась  его
пальцев. Они были ледяными.
   - Пашенька, мне начинает нравиться ситуация, когда вы  демонстрируете
мне свою благодарность, - произнесла она как ни в чем не бывало.  -  Что
еще я должна сделать, чтобы вы продолжали оставаться таким же милым?
   Он не ответил. Теперь Сауляк снова сидел скрестив  руки  на  груди  и
закрыв глаза. Лицо опять стало сероватым и болезненным,  как  недавно  в
гостинице.
   - Павел Дмитриевич, вы меня слышите? Вам нехорошо?
   Он медленно поднял веки и отрицательно покачал головой.
   - Я в порядке.
   - Вид у вас совсем больной. Что с вами?
   - Я же сказал, я в порядке.
   Опять-снова-сначала! Только что был вполне  нормальным  собеседником,
даже шутить начал, еще немного - и улыбаться бы стал. И вдруг такая  пе-
ремена. Руки его сжались в кулаки с такой силой, что  костяшки  побелели
и, казалось, вот-вот должны были прорвать тонкую кожу.
   - Ну как хотите, - пожала плечами Настя, надкусывая эклер.  -  Будете
продолжать строить из себя принца в изгнании?
   Сауляк маленькими глоточками отпивал из стакана пепси-колу,  уставив-
шись невидящими глазами кудато в угол зала. Настя обернулась, но  ничего
интересного не увидела. Она поймала себя на мысли, что даже забыла поин-
тересоваться преследователями. Два дня показали, что  Сауляк  был  прав:
тактику она избрала правильную. Кардинальных мер к ним применять не  бу-
дут, по крайней мере пока. Но что их ждет в Москве - неизвестно. Поэтому
расслабляться нельзя, нужно играть в затеянную ею игру до победного кон-
ца, до того момента, пока она не сдаст Павла с рук на руки генералу  Ми-
наеву.
   - Вы правы. - Внезапно он поставил стакан на стол и поднялся.  -  Мне
действительно нехорошо. Мне нужно выйти.
   - На воздух?
   - В туалет. Вы можете быть спокойны, я никуда не сбегу. Если меня  не
будет слишком долго - не волнуйтесь, это со мной бывает.
   - Я не могу отпустить вас одного.
   - Я же сказал - я никуда не денусь.
   - А ваши доброжелатели? Или вы о них забыли?
   - Возьмите их на себя. Вы же считаете себя великой актрисой.
   Настя видела, что ему  действительно  плохо.  И  понимала,  что,  как
только они расстанутся, он может стать очень уязвимым.  Что  же  делать?
Конечно, можно встать возле входа в туалет, но если  эти  парни  захотят
туда войти, она не сможет их остановить.
   - Идите, - кивнула она, вставая.
   Они вместе дошли до выхода из зала. Павел вышел в  холл  и  пошел  по
направлению к туалету, а Настя повернулась и подошла к столику, за кото-
рым сидели двое из серой "Волги".
   - Ребята, дайте выиграть тысячу долларов, - заявила она,  плюхнувшись
на свободный стул и без разрешения вытаскивая  сигарету  из  лежащей  на
столе пачки.
   - Простите? - вздернул брови мужчина постарше,  который  вчера  возле
колонии сидел в машине на пассажирском месте.
   Второй, помоложе, щелкнул зажигалкой и дал ей  прикурить.  Глаза  его
при этом были прикованы к двери, из которой только что вышел Сауляк.
   - Пашка утверждает, что видел вас вчера в  Самаре,  причем  несколько
раз, и что вы летели в одном самолете с нами. А я говорю, что у него ма-
ния преследования. Понимаете, - она понизила голос и глупо хихикнула,  -
он немножко не в себе, ему всюду крысы мерещатся. В общем, мы  поспорили
на тысячу долларов, что он вас там не видел.
   - Конечно не видел, - быстро произнес мужчина постарше. - Мы в Самаре
не были, ему показалось.
   - Ага, мы местные, - подтвердил второй.
   - Ну вот и я о том же. Говорю ему, чтоб лечился, а он ни в какую. Ду-
мает, я хочу его в дурдом запихнуть. Думает, мне его деньги нужны. А за-
чем мне? У меня своих миллионов выше крыши, не  знаю,  куда  их  девать.
Кстати, дружочек, - она полезла в сумку, вытащила  кошелек  и  протянула
младшему купюру, - пойди-ка принеси мне выпить.  Сдачу  можешь  оставить
себе за хлопоты. Возьми мартини, только, смотри, не сухой,  а  "бьянко".
Не перепутай, детка.
   - Пашка - это ваш муж? - осторожно полюбопытствовал старший.
   - Объелся груш, - фыркнула Настя.
   Ответ был пошлым, но в данной ситуации единственно правильным. Ни да,
ни нет, понимай как хочешь.
   - И давно он у вас такой подозрительный?
   - А черт его знает. - Она сделала выразительный жест рукой. -  Я  его
два года не видела, он срок мотал.  Только  вчера  освободился.  Слушай,
отец, а птенчик у тебя миленький. Воспитанный такой, вежливый. Я  б  ему
отдалась, пожалуй. Сколько ему лет?
   - Двадцать шесть.
   - У-у-у, - разочарованно протянула она, - для меня староват. Я  дума-
ла, ему лет девятнадцать - двадцать. Старше двадцати мне уже не годится.
   - А вам самой-то сколько? - не сдержал усмешку ее собеседник.
   - Много, отец. Почти столько же, сколько тебе. Тебе ведь  под  сорок,
верно? Вот и мне столько же.
   "Птенчик" вернулся и поставил перед ней стакан с напитком. Настя отх-
лебнула и скорчила удовлетворенную мину.
   - То, что надо. Спасибо, детка. Короче, ребята, я на  вас  полагаюсь.
Если он опять начнет зудеть, я вместе с ним к вам подойду, вы  уж  подт-
вердите, что ему привиделось, лады? А то он мне своей манией преследова-
ния всю плешь проел.
   - Конечно, - закивали оба. - Подтвердим, не сомневайтесь.
   Павел все не возвращался, и Настя начала нервничать. У н