предан своему Лидеру и готов ради него на все.
   После того как впервые Слава Соломатин попал в команду Лидера  в  ка-
честве студента, ему почти всегда поручались участки, связанные с наукой
и образованием. Случайность ли это была или чья-то воля - сказать  труд-
но, но куда бы ни последовал за своим Лидером Соломатин, ему приходилось
заниматься высшими учебными заведениями и научно-исследовательскими  уч-
реждениями, либо работая в них на должностях  начальника  отдела  кадров
или освобожденного секретаря парторганизации, либо курируя их  по  линии
партийных органов. Поэтому взвешивая свои небогатые возможности  оказать
Президенту помощь в предвыборной борьбе, Соломатин остановился именно на
чеченских проблемах, а не на вопросах экономики. Дело в том, что в  сто-
личных научных учреждениях у него были хорошие  связи  и  обширные  зна-
комства. А в том, что делать всю работу будут именно научные учреждения,
а не сами комиссии, созданные Президентом, Вячеслав Егорович  не  сомне-
вался ни одной минуты. Такова была практика еще в застойные времен,  та-
кой она осталась и сейчас.
   Дальше ему пришлось делать выбор между институтами, которые будут ра-
ботать на комиссию Президентского совета, и теми, откуда  будут  черпать
гениальные идеи министры по главе с Премьером. Члены Президентского  со-
вета в большинстве своем люди не служивые - ученые, специалисты, экспер-
ты. Академики и профессора. Демократы и либералы. Борцы за права челове-
ка и строители правового государства. Соломатин  отдавал  себе  отчет  в
том, что управы на них он не найдет.
   А вот с министрами дело обстоит по-другому. Вячеслав Егорович,  рабо-
тавший много лет назад в аппарате столичного горкома партии  как  раз  в
отделе, который руководил наукой, неплохо знал московские  научно-иссле-
довательские учреждения и представлял себе  довольно  четко,  где  может
вестись работа над интересующими его проблемами. И основная  масса  этих
институтов оказалась по вполне  понятным  причинам  подчиненной  минист-
рам-силовикам. Ясное дело, где же в  первую  очередь  изучать  чеченскую
войну, как не в институтах, работающих на Министерство обороны, МВД, ФСБ
и Министерство по чрезвычайным ситуациям.
   В этих ведомствах, как бы они ни назывались раньше, влияние партийно-
го контроля всегда было особенно сильным, и найти там знакомых не предс-
тавляло для Соломатина ни малейшего труда. Сауляк еще из колонии не  вы-
шел, еще последние дни досиживал на нарах, а Соломатин уже весь  расклад
знал. Наиболее перспективными для его целей представлялись ему два  инс-
титута, один из которых был подчинен МВД, другой - Министерству по чрез-
вычайным ситуациям. В обоих работали специалисты-конфликтологи, а  проб-
лемы, подобные чеченскому кризису, разрабатывались  в  рамках  отдельных
больших тем, в авторские коллективы которых входили политологи, социоло-
ги, юристы, войсковики, экономисты и даже психологи и  психиатры.  Одним
словом, в этих двух институтах проблема изучалась комплексно,  широко  и
тщательно, чего нельзя было сказать о других научных учреждениях, интел-
лектуальный потенциал которых находился  в  распоряжении  членов  прави-
тельства.
   Далее следовало определить, в каком из двух  институтов  есть  больше
шансов на успех. Тут Вячеслав Егорович знал, куда смотреть и из чего де-
лать выводы. Руководители одного из институтов - люди старой закалки, то
есть те,  кто  сформировался  в  шестидесятых-семидесятых  годах,  когда
царствовали принципы: кто первый доложил - тот  расторопнее,  кто  более
приятные новости доложил - тот выбивается в любимчики. Но был  и  третий
принцип, который вообще-то был на самом деле главным: кто доложил первым
- тот и прав.
   В другом же институте начальник (именно  начальник,  а  не  директор,
поскольку оба учреждения подчинялись  военизированным  ведомствам  и  их
сотрудники носили на плечах погоны), так вот, начальник там был из пожи-
лых, зато заместители у него все были не старше  сорока  двух  -  сорока
трех лет и в одобрении своего министра и всего правительства в целом со-
вершенно не нуждались. У них была интересная научная работа, ученые сте-
пени докторов наук и звания профессоров, двадцать лет выслуги за  плеча-
ми, что позволяло получать пенсию, и в  случае  взаимного  недовольства,
которое могло бы возникнуть между ними и руководством министерства,  они
с легкостью снимали погоны и начинали, свободно  вздохнув,  зарабатывать
деньги чтением платных лекций и написанием разоблачительных  публицисти-
ческих статей в газетах и журналах. Эти молодые заместители-ученые ни за
что не станут вырывать друг у друга итоговый документ, чтобы  именно  за
своей подписью направить в комиссию, которой руководит Премьер.
   Поэтому Вячеслав Егорович остановил свой пристальный взор на том  на-
учном учреждении, где средний возраст руководящего состава был куда  вы-
ше. Начальник там, правда, успел  ухватить  зубами  докторскую  степень,
когда начала распространяться практика защиты по докладу и  совокупности
работ. Нормальную, полновесную диссертацию ему бы никогда в жизни не на-
писать, это знали все, поэтому тихо посмеивались, когда начальник  вышел
на защиту, а когда через неделю после защиты он  не  таясь  стал  искать
знакомства, чтобы выбить себе звание академика хоть какой-нибудь  акаде-
мии, все уже ржали в голос и передавали новость друг другу как  похабный
анекдот. Это было время, когда стали появляться во множестве всякие раз-
ные академии, раздававшие звания академиков направо и налево. Звания эти
никого ни к чему не обязывали, прибавки к зарплате не давали и  ценность
научного руководства аспирантами не повышали. Но есть же  люди,  которым
приятно под документом или иным каким письмом поставить короткое "Акаде-
мик Холуйкин". Ну и пусть себе ставят на доброе здоровье, пусть тешатся.
Пользы нет, но и вреда, однако, тоже никакого.
   У пожилого начальника-академика было четыре заместителя, то  есть  на
самом деле их было больше, но занимавшихся наукой - четверо, потому  как
они возглавляли каждый свое подразделение, состоявшее из отделов,  лабо-
раторий и секторов и имевшее собственную научную проблематику. Замов  по
кадрам, по тылу и прочих Соломатин не считал. И на момент первой полови-
ны февраля 1996 года ситуация выглядела следующим образом.
   Начальник-академик решил догулять солидный кусочек отпуска, оставший-
ся у него с прошлого года, и уехал в Приморье в ведомственный санаторий.
Исполнять обязанности вместо себя он оставил одного из четырех  замести-
телей, руководивших научно-исследовательскими подразделениями. А  именно
- шестидесятидвухлетнего кандидата наук Прибылова, который уже лет двад-
цать, как считалось в народе, дописывал докторскую. Когда поступила  ко-
манда из министерства срочно готовить развернутый аналитический материал
с перечислением вариантов выхода из чеченского кризиса, исполняющий обя-
занности начальника института  Прибылов  передал  поручение  руководства
другому заместителю начальника, в подчинении которого как раз и  находи-
лась группа политологов-конфликтологов, разрабатывающая  соответствующую
тематику. Этот второй заместитель по фамилии  Сергун  был  чуть  моложе,
всего пятидесяти семи лет от роду, тоже имел кандидатскую степень  тыся-
челетней давности и упорно распространял слухи о докторской, которую  он
вот-вот представит к защите, но руководил наукой он уже так  давно,  что
руководить научился просто классно, зато напрочь забыл, что такое наука.
   И как правильно рассудил многоопытный  Вячеслав  Егорович  Соломатин,
вопрос на уровне руководства упирался только в одно: кто подпишет итого-
вый документ. Заместитель начальника института, под чьим  непосредствен-
ным руководством он подготовлен? Заместитель начальника института,  офи-
циально исполняющий обязанности начальника? Или сам начальник,  которого
в Москве нет и в ближайшее время не ожидается, но ведь ради  такого  де-
ла...
   Из своего опыта Соломатин вынес твердое убеждение: чем больше  народу
вовлечено в конфликт, тем проще манипулировать конфликтующими, не  давая
им достичь соглашения и компромисса. В этой связи первое, что нужно было
сделать, - известить мирно отдыхающего в Приморье начальника о срочном и
очень ответственном задании, свалившемся на институт. Разумеется, Вячес-
лав Егорович не стал делать это лично, зачем  же  демонстрировать  всему
миру свою заинтересованность. Но так или  иначе,  начальникакадемик  про
задание узнал и тут  же  кинулся  звонить  Прибылову,  исполняющему  на-
чальственные обязанности.
   - Игорь Николаевич, я сегодня же вылетаю в Москву,  -  деловым  тоном
заявил он. - Соберите на завтра, на шестнадцать часов,  всех  заместите-
лей, пригласите... - Тут он назвал  несколько  фамилий  главных  научных
сотрудников. - Создадим рабочую группу по подготовке документа, я сам ее
возглавлю.
   Прибылов чуть не поперхнулся от ярости. Откуда шеф узнал? А он-то так
рассчитывал, пока начальник отдыхает, отправить документ за  своей  под-
писью. Конечно, он, Прибылов, не дурак, насчет рабочей  группы  он  тоже
сразу допер. Ведь в чем смысл-то? Непосвященный и не поймет  с  ходу.  А
смысл в том, что научные работники, хорошо разбирающиеся в проблеме, до-
кумент, конечно, напишут, сделают его как конфеточку, подготовят  сопро-
водительное письмо на бланке института, мол, направляю вам аналитический
материал по проблеме, с уважением - и.о. начальника Прибылов. И человек,
который этот документ получит, что  подумает?  Правильно.  Он  подумает:
толковые ребята в этом институте работают, молодцы. Вот! Ребята,  сукины
дети, молодцы, а он, Прибылов? То-то же. Поэтому нужно обязательно  соз-
давать рабочую группу и самому ее возглавить. То есть нужно собрать всех
руководителей и ведущих ученых института и объявить,  дескать,  получили
мы сложное и ответственное задание от  нашего  родного  министерства,  а
оно, в свою очередь, от нашего же родного  Премьера.  Посему  приказываю
(хорошо всетаки, что ведомство военизированное!) создать рабочую  группу
в составе: я, любимый, а дальше перечислить сотрудников того отдела  или
сектора, который вышеозначенной проблемой занимается, и еще  пару-тройку
маститых профессоров туда включить. Технология подготовки документа  бу-
дет той же самой: научные сотрудники - от младшего до главного  -  будут
сидеть день и ночь и тереть мозги, потом сделают документ и принесут лю-
бимому. Любимый прочитает и даже сделает  вид,  что  поправит  документ.
Поправлять Прибылов умел,  впрочем,  начальник-академик  тоже.  Поправка
заключалась в том, что на некоторых страницах абзацы  менялись  местами,
слово "такой" менялось в ряде случаев на слово "столь" (например, "такой
резкий перелом" превращался в "столь резкий"), а выражение "по сути" за-
менялось словосочетанием "по существу". Потом  документ  перепечатают  с
учетом сделанных поправок, но самое главное даже не это. Самое главное -
в сопроводительном письме будет написано:  направляю  вам  аналитический
материал, подготовленный рабочей группой под руководством кандидата наук
Прибылова. Вот оно, зерно золотое. И большой босс, получивший этот доку-
мент, посмотрит на него и скажет: "Умный человек этот Прибылов. И коман-
ду толковую собрал, и на работу их сумел мобилизовать, и сам,  видно,  в
проблеме разбирается". Что, собственно, и требовалось доказать. То  есть
устроить.
   Рабочую  группу  создали,  и  возглавил  ее,  разумеется,   сам   на-
чальник-академик. Прибылов с таким положением вещей смиряться не  желал.
Он слишком долго сидел в замах и хотел уже наконец хоть немного пожить в
начальниках. И Прибылов отправился в министерство  к  своему  знакомому,
имеющему доступ в самые "верхние" кабинеты.
   Поговорили о посторонних вещах - племянник Прибылова в этом году  за-
канчивал школу и хотел поступать в ведомственный вуз, посему  заботливый
дядюшка интересовался у своего высокопоставленного  знакомого,  началось
ли уже оформление личных дел абитуриентов и можно ли начинать  проходить
медкомиссию. Под конец он тяжко вздохнул и покачал головой.
   - Ведь завалит наш шеф всю работу, вот ведь что обидно! Такие  ребята
толковые и грамотные в нашем институте работают, но разве под его  руко-
водством может что-нибудь получиться?
   - Погоди-ка, - обеспокоился министерский чиновник, - ты - о чем?
   - Да о начальнике нашем. Понимаешь, он давно чуял, что такое  задание
могут нам спустить, поэтому быстренько оформил отпуск и уехал  подальше.
Он же знал, что не справится. Он ничего в этом вообще не понимает, а по-
казать боится. Каждый раз, когда ему документ на отправку  приносят,  он
его неделями держит, а знаешь почему? Потому что ни слова не понимает  в
том, что написано, и ужасно боится, что там что-нибудь не так. Так  вот,
он и в Приморье уехал именно сейчас, чтобы документ по  Чечне  не  гото-
вить. И нашелся идиот, который ему сообщил, что задание  пришло.  Предс-
тавляешь, каково ему? Он-то рассчитывал, что якобы ничего и знать не бу-
дет, а когда вернется, ему доложат, что, мол, было указание, подготовили
документ. А ежели в документе что не так, так это без него делали, он не
виноват, а с подчиненных взыщет. Удобно, правда? Ну вот, а теперь-то ему
что делать? Раз сообщили, уже не прикроешься, что не знал. Сел  в  само-
лет, прилетел лично руководить, задание все-таки первостепенной важности
для нашей страны, никуда не денешься. Рабочую группу  создал  под  своим
руководством. А сам валидол сосет и с ужасом следующего утра ждет. Жалко
человека, ведь не хотел он ввязываться в эту работу,  честно  признается
сам себе, что не тянет. И кто, интересно, так его подставил?
   - Почему подставил? - возразил чиновник. - Никто твоего начальника не
подставлял. Вполне естественно доложить руководителю о том, что его под-
разделение получило задание. Что ты видишь в этом закулисного?
   - Да в том-то и дело, что на время его отпуска начальник - я. Я,  по-
нимаешь? И я как руководитель вполне в курсе того, что происходит в моем
институте. И я, а не кто-то в министерстве, должен решать, о  чем  сооб-
щать находящемуся в отпуске начальнику, а о чем - нет. Мы же с ним дого-
ворились еще месяц назад, что как только возникнет вероятность получения
такого задания, он тут же оформляет отпуск и уезжает, а  документ  будет
готовить рабочая группа под моим руководством, потому что я в этой проб-
лематике все-таки разбираюсь, в отличие от него. Если он будет в Москве,
то никто не поймет, почему не он сам возглавляет  группу  по  подготовке
такого важного для всей страны документа. А так - никаких вопросов. Ну и
зачем его поставили в известность, можешь ты мне  объяснить?  Его  же  в
угол этим звонком загнали. Он не может после такого сообщения оставаться
в санатории, он обязан отреагировать, немедленно приехать  и  возглавить
рабочую группу. Что он и сделал. И кому от этого лучше?
   - Не понимаю, чего ты так переполошился, - пожал плечами чиновник.  -
Если ему по статусу положено группу возглавить - пусть официально  возг-
лавляет, а все материалы будешь готовить ты, если  ты  в  этом  разбира-
ешься. Все так делают, не вижу проблемы. Всю жизнь имя руководителя сто-
яло только номинально, никогда начальники сами ничего не делали.
   - А вот это фиг вам, - спокойно ответил Прибылов. - У меня докторская
на выходе, мне внедрения нужны, да и репутация тоже. Если я группу возг-
лавляю, то об этом есть приказ, и этот факт всегда можно подтвердить.  А
если официально группой руководит шеф, то мне  с  этого  никакой  пользы
нет. Я, милый мой, уже не в том возрасте, чтобы на дядю пахать. Так  что
имей в виду, задание наш институт провалит. Опозоримся мы перед всем ми-
нистерством, а министерство - перед правительством.
   - Странно ты рассуждаешь, - заметил чиновник. - Ведь институтом  сей-
час руководишь ты, ты - исполняющий обязанности  начальника.  И  ты  так
спокойно говоришь мне, что твой  институт  не  выполнит  задание  минис-
терства и правительства? Иными словами, что ты плохой начальник и с  ру-
ководством институтом не справляешься?
   - Если начальник я, то и группу должен возглавлять я, - твердо сказал
Прибылов. - И в этом случае я лично отвечаю за качество итогового  доку-
мента и могу тебе гарантировать, что он будет четким и толковым. А  если
группу возглавляет наш академик, то вы как люди порядочные должны подго-
товить приказ об отзыве его из отпуска. И тогда документ будет  провален
не под моим руководством, а под его. Вы поймите, вы  же  не  только  его
подставляете, но и меня тоже. Вы не даете мне возглавить группу и  орга-
низовать работу по подготовке документа, и  ответственность  за  неудачу
собираетесь возложить на меня же. Милый мой, у вас ничего не треснет  от
таких роскошных управленческих решений?
   - Вообще-то ты прав, - задумчиво протянул чиновник.
   На следующий день начальник-академик окольными путями  узнал,  что  в
связи с подготовкой документа по  чеченскому  кризису  кто-то  в  минис-
терстве очень активно интригует против института. Академик начал нервни-
чать, информация приходила к нему разрозненная и противоречивая, а сроки
подготовки документа были достаточно сжатыми... По лицу Прибылова он ви-
дел, что помощи и поддержки от него не дождется.  Вся  надежда  была  на
Сергуна, другого заместителя, в подчинении которого работали  политологи
и конфликтологи, готовящие документ.
   Петр Павлович Сергун тоже хотел поучаствовать в дележке пирога. Прав-
да, интерес у него был не такой  грубо  шкурный,  как  у  Прибылова,  но
все-таки был. Петр Павлович хотел возглавить собственное научное направ-
ление и встать во главе группы специалистов,  которые  будут  заниматься
только проблемами в рамках этого направления. Никакие другие проблемы не
были ему интересны, и заниматься ими он не хотел ни  за  деньги,  ни  за
должности. Он жаждал славы ученого, и слава эта виделась ему только  как
результат создания и утверждения самостоятельного научного  направления,
разрабатывающего проблемы социальных конфликтов в полиэтнических  социу-
мах. Разумеется, ему  тоже  очень  хотелось,  чтобы  в  сопроводительном
письме было написано, что документ подготовлен рабочей группой под руко-
водством кандидата наук Сергуна. Потому что потом, когда он начнет  про-
бивать создание собственной лаборатории или даже  института,  все  будут
говорить: это тот самый Сергун, который подготовил документ  для  Прези-
дента; это тот Сергун, который давал консультации по вопросам  прекраще-
ния войны в Чечне; это те ребята, которые с Сергуном работали,  это  его
школа. Тогда и институт будет свой собственный, и финансирование, и кад-
ры.
   Но как сделать, чтобы имя Сергуна попало в  сопроводительное  письмо,
он не знал. И придумать ничего не мог.
   В тот день он возвращался домой на метро, на дорогах была гололедица,
и он не рискнул утром брать машину. Было уже довольно  поздно,  четверть
одиннадцатого, но отойдя от здания института несколько метров, он  обер-
нулся и поднял глаза на окна пятого этажа - они светились, значит,  сот-
рудники еще работают. Конечно, это было не в диковинку, примерно  раз  в
месяц на них сваливалось из министерства что-нибудь  "пожарное",  и  все
работали не считаясь со временем, потому что у всех на плечах были пого-
ны и всем им можно было сказать: пока работа не будет сделана, домой  не
уйдете. Они и не уходили, старались, пахали.
   Институт находился в центре Москвы, в гуще кривых,  плохо  замощенных
переулков, где то и дело не горели фонари и перспектива попасть в яму  и
сломать ногу была более чем реальной. От института можно было попасть  к
трем разным станциям метро, но путь до них был одинаково длинен и неудо-
бен.
   Петр Павлович полностью сосредоточился на том, что было  у  него  под
ногами, внимательно вглядываясь в тротуар и стараясь не поскользнуться и
не споткнуться, поэтому не заметил, откуда взялся этот  мужчина.  Не  то
на