ля
рывка и толчка необходима полная концентрация внимания и собранность,  а
Оборин витает где-то, не может сосредоточиться, и результаты  его  неук-
лонно падают.
   Наконец он не выдержал и поделился своими страданиями с приятелем  из
соседнего дома. Тот оказался куда более искушенным  в  непривлекательных
сторонах жизни, ибо рос в неполной семье и с детства был свидетелем лег-
комысленных отношений своей матери с мужчинами.
   - Да она просто-напросто уводила тебя из дома, -  авторитетно  заявил
он Юре. - Ты что, не въехал?
   - Зачем ей меня уводить? - не понял Юра.
   - Ну как это зачем? Чтобы твоя мамка с ее братом трахалась на  свобо-
де. Ты что, маленький, простых вещей не понимаешь?
   - Ты врешь, - сквозь зубы выдавил Юра. - Этого не может быть.
   Приятель расхохотался.
   - Да почему же не может-то? Твоя мать что, не живая? Отец по три  ме-
сяца в поле, а она одна кукует. Все нормально, Юрась, все так делают. Не
бери в голову. Твоя мать еще ничего, стесняется, а моя всю жизнь мужиков
приводила у меня на глазах, я их знаешь сколько насмотрелся.
   У Оборина руки чесались вмазать приятелю за такие слова, но он  сдер-
жался. Сначала нужно спросить у мамы, правда ли  это.  Вспомнилось,  что
Лена почему-то всегда звонила его маме, когда они после долгих  прогулок
возвращались домой, и при этом обязательно указывала, где они  в  данный
момент находятся. Неужели она это делала для того, чтобы мама и дядя Же-
ня могли рассчитать время, одеться и застелить диван? Гадость какая!
   Улучив момент, когда отца не было дома, он подошел к матери.
   - Мама, а почему дядя Женя и Лена больше не приходят к нам в гости?
   - Дядя Женя очень занят, сынок, - спокойно объяснила мать. - На рабо-
те запарка. Ты же видишь, я и сама поздно прихожу, нужно сдавать проект,
а мы не успеваем.
   - А когда папа уедет в экспедицию, запарка кончится? - спросил он.
   По тому, как мгновенно залилось краской лицо матери,  он  понял,  что
приятель не ошибся. Ему стало противно от мысли, что его так легко обма-
нули. Онто, дурак, думал, что нравится Лене, а она, оказывается,  водила
его за собой, как послушного бычка на веревочке. Господи,  он  мечтал  о
ней, лежа по ночам без сна, вспоминал ее  голос,  улыбку,  глаза,  руки,
иногда даже осмеливался представлять себе, каковы на  вкус  ее  губы.  А
она...
   Но даже тогда, в состоянии ужаса и растерянности, ему и в  голову  не
приходило винить в чем-то Лену. Он сам виноват, потому что дал себя  об-
мануть. Сам дурак. Но больше он никому и никогда этого не позволит.
   Сережа приходил к Оборину поиграть в шахматы третью ночь подряд. Нес-
мотря на то что чувствовал себя Юрий не очень  хорошо,  игра  доставляла
ему удовольствие. Сережа был достаточно сильным партнером, и было замет-
но, что он увлекался шахматами всерьез, хорошо знал партии,  разыгранные
когда-то известными спортсменами, но гибкости ему не хватало.  Он  обла-
дал, судя по всему, превосходной памятью, а вот способностей к вариациям
и экспромтам за доской у него не было. Кроме того,  он,  похоже,  быстро
уставал, не мог сконцентрировать внимание одновременно на игре и беседе,
поэтому и во второй вечер проиграл партию, допустив  позорную  ошибку  и
прозевав поставленную Обориным "вилку".
   Видно, разговоры о неоправданно ранних браках и отношениях с женщина-
ми интересовали его не меньше шахмат, потому что и сегодня он после пер-
вых четырех ходов вернулся к волнующей его теме.
   - Знаете, Юрий Анатольевич, иногда приходится поддерживать  отношения
с девушкой, которая не понимает, что мужчина и женщина могут просто дру-
жить. Ей кажется, что должен непременно присутствовать секс, и вот  ста-
раешься, мучаешься, делаешь вид, что без ума от нее. А на самом деле она
просто приятный умный человек, с которым хочется поддерживать товарищес-
кие отношения, а спать с ней совсем не хочется. Но  ведь  если  она  это
поймет, то смертельно обидится, и тогда уж никакой дружбы не  получится.
У вас так бывало?
   - Бывало, - кивнул Оборин. - Должен тебе сказать, что если девушка не
понимает этого, то не такая уж она и умная. С девушками надо  обращаться
умело, поддерживать в них уверенность, что хочешь их постоянно, но  вот,
к сожалению, то одно, то другое мешает. Посидеть и  поговорить  -  пожа-
луйста, а вот побыть наедине негде или некогда. Знаешь хороший прием для
этого? Звонишь и говоришь ей: мол, соскучился, сил нет терпеть, но время
поджимает, сейчас должен бежать туда-то, а потом еще куда-то,  но  между
этими двумя мероприятиями есть "окошко" часа на полтора, давай встретим-
ся, если ты не занята, потому что очень уж я хочу тебя видеть.  Назнача-
ешь ей встречу на улице, подходишь с сияющим лицом, обнимаешь и  полтора
часа отводишь душу в разговорах, коль уж тебе так нравится с ней беседо-
вать. И все. Только ни в коем случае не говори ей, что хочешь с ней  по-
общаться. Обязательно говори, что хочешь именно увидеть. Понял?
   - А они не догадываются? - спросил Сережа.
   - Будешь умно себя вести - не догадаются. Некоторые  вообще  остаются
друзьями на всю жизнь. Замуж выходят, детей рожают, а к тебе на свидание
бегут по первому зову. И когда у них проблемы, тоже к тебе бегут, совета
просят или участия. Ты давай ходи, ты же руку над своим конем уже  минут
пять держишь.
   - Сейчас, - пробормотал Сережа, уткнувшись в доску. - А  у  вас  есть
такие подруги?
   - Конечно. Вот, например, была у меня такая славная девушка Тамара, я
с ней на втором курсе познакомился. Я на юридическом учился,  а  она  на
филологическом, на романо-германском отделении... Слушай, ты  меня,  ко-
нечно, извини, но как ты ходишь? Я же тебе поставлю мат в четыре хода из
этой позиции. Ты что, не видишь?
   Сережа расстроился и даже не скрывал этого.
   - Да, действительно, - огорченно согласился он. - Как это я  просмот-
рел? Сдаюсь.
   Он начал собирать фигуры.
   - Так что Тамара?
   - Тамара? - переспросил Оборин.
   - Ну, вы же рассказывали о Тамаре с романогерманского отделения.
   - Ах, да. Да ничего. Повстречались мы с ней месяца три,  а  потом  на
много лет остались друзьями, вот и все.
   - Как же вам это удалось?
   - Обыкновенно. Да она и сама такая же, как я.  Так  что  рассказывать
особенно нечего. Прости, Сережа, устал я  что-то,  хочу  прилечь.  Давай
расходиться.
   Сережа ушел, заперев за собой дверь. Оборин лег в постель,  но,  нес-
мотря на слабость и усталость, заснуть не мог. Сердце колотилось как бе-
шеное, такой тахикардии у него раньше не было.  Он  принялся  обдумывать
формулировки выводов, вытекающих  из  анализа  эмпирического  материала.
Описание собранной информации он полностью закончил, составил все табли-
цы, провел все необходимые математические расчеты,  которые  обязательны
при работе со статистикой, осталось только  отточить  формулировки  -  и
вторая глава диссертации будет закончена. Мысль плавно перешла  к  тому,
что при такой интенсивности работы он вообще может к Новому году  закон-
чить полностью первый вариант диссертации и отдать ее для обсуждения  на
кафедре. Тогда у него останется целых восемь месяцев для того, чтобы, не
торопясь, устранить замечания, подчистить  все  неровности  и  огрехи  в
тексте и подготовить документы для представления работы в  диссертацион-
ный совет. Целых восемь месяцев до официального окончания срока пребыва-
ния в аспирантуре! Вот когда можно будет отдохнуть всласть. Если бы мож-
но было использовать это время для встреч с Ольгой...
   Засыпал Юрий Оборин с воспоминаниями о том, как хорошо ему  было  се-
годня с Ольгой, и с приятной мыслью о том, что послезавтра он снова уви-
дит ее.
   Ожидая мужа, Настя Каменская извелась от тревоги. Напрасно она втяну-
ла его и брата в свои проблемы, не имела она права этого делать.  Но,  с
другой стороны, выхода у нее не  было.  Ей  хотелось  узнать  как  можно
больше о хозяине синего "Москвича" Викторе Тришкане, и помочь  ей  могли
только Леша и Александр. Конечно, и Коротков делал что мог,  но  у  него
просто не хватает времени на все. Снова мелькнула в голове мысль о Тара-
дине - все равно ведь в Москве сидит, пусть бы делом занялся.  Но  Настя
тут же одернула себя: пока ситуация не прояснилась, пока идет  служебное
расследование, она не должна пользоваться услугами людей Денисова.
   Когда в замке клацнул ключ, она опрометью кинулась в прихожую.  Слава
Богу, живой и невредимый!
   - Аська, мы с тобой разоримся на бензине, - заметил Чистяков,  набра-
сываясь на ужин. - За твоим Тришканом ездить - замучаешься. Но одно мы с
Саней установили точно: на "Москвиче" ездит он сам, ключи никому не  да-
ет.
   - Выходит, это все-таки он меня фотографировал. Хотела бы я знать, на
кой черт я ему сдалась? Зачем он устроил мне это удовольствие?
   Телефонный звонок раздался минут через пять,  как  раз  тогда,  когда
Алексей приканчивал вторую половину жареной курицы, а Настя наливала се-
бе кофе.
   - О, иди, твой звонит, - сказал Леша с набитым ртом. - У  Юрия  Олеши
был девиз "ни дня без строчки", а у этого - ни дня без звонка.
   Настя молча ушла в комнату и сняла трубку.
   - Как вам отдыхается, Анастасия Павловна? - поинтересовался  баритон.
- Правда, приятно не бегать по утрам на работу? А ведь вы могли бы  жить
в таком режиме постоянно, если бы подружились со мной. Будете  спать  до
одиннадцати, пить свой кофе до двух, никуда торопиться не будете. Неуже-
ли вас не интересует такая перспектива?
   - Меня интересует, зачем ваши люди влезли в  мою  квартиру  и  в  мой
компьютер, - сухо ответила она. - Напугать меня они все  равно  этим  не
сумели, а вот разозлить смогли. Вам нравится, когда я злюсь?
   Возникшая пауза ее насторожила.
   - Алло! - позвала она. - Вы меня слышите, доброжелатель?
   - Слышу, - ответил баритон. - Я не понимаю, о чем  вы  говорите.  Кто
залез к вам в квартиру?
   - А это я у вас хотела спросить. Манера-то типично ваша.
   - Это недоразумение. Мои люди такого задания не получали.
   - Вы уж разберитесь, будьте любезны, -  жестко  сказала  Настя.  -  И
завтра мне доложите. А то непорядочек получается.
   Она бросила трубку, не попрощавшись, и звонко расхохоталась.
   - Ты чего? - изумленно уставился на нее Алексей. - Рехнулась? Чего ты
хохочешь?
   - Ой, Лешик, не все спокойно в Датском королевстве. Поклонник-то  мой
прямо поперхнулся от удивления. Видно, кто-то из его людей решил  влезть
в пекло поперек батьки, не дожидаясь команды. А ведь это уже второй про-
кол. Теперь я уверена, что и с фотографиями вышло точно так  же.  Кто-то
хотел выслужиться перед боссом, а вышло только хуже. Боссто собрался ме-
ня этими снимками к рукам прибрать, чтобы я забоялась и стала послушной,
а прихвостень его, похоже, в эти грандиозные планы  посвящен  не  был  и
сделал по своему усмотрению. И в квартиру по собственной инициативе  за-
лез. Вот умора-то!
   - Знаешь, Асенька, чувство юмора у тебя какоето специфическое, -  по-
качал головой Леша. - Тебе звонят по телефону и  угрожают,  а  ты  весе-
лишься.
   Настя мгновенно стала серьезной. Сев за стол напротив мужа, она обеи-
ми руками обхватила чашку с кофе, как делала всегда, чтобы согреть ледя-
ные пальцы. Из-за плохих сосудов она постоянно  мерзла,  и  руки  у  нее
всегда были холодными.
   - Я веселюсь, солнышко, потому что время плакать и бояться кончилось.
Я веселюсь, потому что поняла, что и как надо делать дальше. И даже если
это не приведет к тому результату, на который я  рассчитываю,  хуже  все
равно не будет. А человек, который смог понять, что хуже уже  не  будет,
перестает плакать и бояться и начинает веселиться. У нас есть что-нибудь
выпить?
   Леша внимательно посмотрел на нее. Обычно Настя дома, вне праздников,
пила только мартини перед сном вместо снотворного, но и это  бывало  не-
часто. К спиртному она была равнодушна, водку и коньяк не любила,  впро-
чем, как и различные вина, даже очень хорошие. Кроме мартини, она с удо-
вольствием пила только полусладкое шампанское.
   Он достал из шкафчика бутылку мартини и два высоких стакана, налил  в
каждый понемногу и поставил на стол.
   - За что пьем?
   - За простоту, Лешик. Простота - это самое умное, что придумало чело-
вечество. Даже самая сложная конструкция может быть  выведена  из  строя
простейшими действиями. Вот за эти действия и выпьем.
   Участковый Гаврилюк к вечеру ног не чуял от усталости. Он терпеть  не
мог общегородские мероприятия, особенно такие, как "Гараж". Второй  день
подряд вместе с работниками ГАИ он обходил все автостоянки и  гаражи  на
своей территории, потому что кому-то вступило в голову назначить "Гараж"
для поиска находящихся в розыске машин. В глубине  души  он  не  мог  не
признать, что такие операции давали обычно  неплохой  улов,  потому  что
закрытые гаражи частенько использовались в качестве  перевалочных  пунк-
тов, где ворованную машину полностью разукомплектовывали, перебивали но-
мера на шасси и движках. Но участвовать в этих акциях он страсть как  не
любил. Ходишь целый день, ни поесть толком, ни попить, ни дух перевести.
Гаврилюку было уже под пятьдесят, и такие упражнения были для него тяже-
ловаты. Особенно муторным были для него поиски владельцев закрытых гара-
жей, потому что без них открывать гараж было нельзя. То их нет дома,  то
они дома, но только что пришли с работы и смотрят на тебя волком, потому
что хотят поесть и завалиться на диван перед телевизором, то они пьяны и
крепко спят. Одним словом, сплошная морока.
   - На вашей территории есть еще один большой гараж, -  сказал  старший
из представителей ГАИ. - Проверим его, и на сегодня все.
   Гаврилюк тяжело вздохнул и поплелся к машине, на которой ездил вместе
с гаишниками. Оперативники, занимающиеся розыском автомобилей, ехали  на
другой машине. Гараж, который им предстояло проверять, был действительно
большим, кооперативным, с собственной мойкой и автомастерской. Именно  в
таких чаще всего и творились всякие безобразия. Но у  сидящего  в  будке
сторожа были дубликаты ключей от всех боксов, это Гаврилюк  знал  точно,
потому что со сторожем этим выпито было немало. Стало быть, одно хорошо:
не надо за хозяевами бегать по всей Москве.
   Список находящихся в розыске автомобилей был длинным,  на  нескольких
листах, но зато номера, заведенные в компьютер, были расставлены в  воз-
растающем порядке, поэтому проверять, не находится ли  данная  машина  в
розыске, было несложно. Кроме официального списка, имелся еще один, нео-
фициальный. В нем стояли номера автомобилей, о краже  которых  никто  не
заявлял, но которые почему-то очень интересовали московских  оперативни-
ков. Как только назначили операцию  "Гараж",  так  сразу  же  посыпались
просьбы "поиметь в виду" еще парочку номеров, или "жигуль"  с  царапиной
вдоль правой передней двери, или "Мерседес" с  причудливой  игрушкой  за
лобовым стеклом. Все эти автомобили были вписаны в отдельный список. Был
такой список и у группы, с которой обходил гаражи и  стоянки  участковый
Гаврилюк. Однако надеяться на то, что  какаянибудь  машина  из  неофици-
ального списка будет найдена, не приходилось. Дело  в  том,  что  список
первоначально был у оперативника, возглавлявшего группу, затем перекоче-
вал в папку одного из работников ГАИ, который оставался  "за  старшего",
когда оперативник этот покинул группу и отлучился на три часа  по  своим
делам. У работника ГАИ этот список почему-то все время выпадал из папки,
и в последний раз подобрав его с земли, Гаврилюк не стал его отдавать, а
сложил в четыре раза и сунул к себе в карман. Так будет надежнее,  решил
он, хоть не потеряется. Через полчаса он об этом списке  забыл  начисто.
Справедливости ради следует заметить, что и другие о списке не  вспомни-
ли.
   Осмотр гаража начали с автомастерской, затем проверили мойку, а потом
поднялись по пандусу на самый верх и стали методично,  бокс  за  боксом,
осматривать машины. Примерно через полчаса Гаврилюк полез  в  карман  за
сигаретами и с удивлением вытащил сложенный  вчетверо  список.  "Ах  ты,
черт возьми! - мысленно выругался он. - Как же это я забыл про  него.  И
ведь никто не вспомнил. Молодые, что с них взять".
   Он развернул список и до самого последнего бокса сверял по  нему  все
автомобили. Ничего интересного не попалось.
   Закончив осмотр, они вышли на улицу и стали рассаживаться по машинам.
Гаврилюк с ними не поехал, ему до дому было рукой  подать,  и  он  решил
пройтись пешком. Пройдя полквартала, участковый остановился. Ему не  да-
вала покоя мысль о том, что про список он вспомнил только  тогда,  когда
почти половина боксов была уже проверена. А вдруг в той, первой, полови-
не стоит машина, которую разыскивают оперативники?
   Он очень устал и был голоден, дома лежала жена с тяжелым гриппом, со-
баку выгулять было некому, и бедный пес, наверное, извелся, не  понимая,
почему его с семи утра не вывели пописать. А ведь сын специально предуп-
редил, что придет сегодня поздно, и Гаврилюк обещал выйти с  Филей  хотя
бы часов в пять, чтобы не мучить невинное животное, а сейчас уже полови-
на девятого.
   Он очень хотел пойти домой, тем более и подъезд уже виден, вот он,  в
двадцати метрах отсюда. Но природная добросовестность взяла верх,  и  он
повернул обратно.
   - Ты чего? - высунулся из будки сторож дядя Гриша.  -  Забыл  что-ни-
будь? Или с собой принес?
   Он сделал выразительный жест, щелкнув себя по горлу.
   - Забыл, дядя Гриша. Доставай свои ключи, давай-ка еще разок пройдем-
ся по боксам.
   - По всем? - испугался сторож.
   - Да нет, по первым тридцати.
   - Мне вместо себя посадить некого, а пост оставить не могу,  -  важно
заявил дядя Гриша. - Бери ключи, сам иди.
   Гаврилюк снова поднялся наверх и принялся за осмотр. В  шестом  боксе
стояла машина, указанная в списке. "Ну слава Богу! - подумал он с облег-
чением. - Не зря мучился. Чутье еще осталось". Он проверил все остальные
боксы и, только дойдя до того места, где час  назад  доставал  сигареты,
сложил список и снова спрятал в карман.
   - Дядя Гриша, у тебя шестой бокс за кем числится?
   - Сейчас гляну.
   Сторож полез за толстой потрепанной книгой, долго листал ее, ища нуж-
ную страницу.
   - Шестой за Обориным, - наконец сказал он.
   - Как его полностью?
   - Оборин Юрий Анатольевич, вот тут и адрес его есть, и  телефон.  Бу-
дешь записывать?
   - Буду.
   Записав данные хозяина бокса номер шесть, участковый поспешил  домой.
Жалобный скулеж спаниеля Фили был слышен аж на лестничной площадке. Гав-
рилюк влетел в квартиру, - скинул ботинки и, не раздеваясь, зашел в ком-
нату, где лежала жена.
   - Как ты, Зинуля?
   - Ничего, - слабо улыбнулась жена. - Получше. Сейчас я  встану,  ужин
согрею...
   - Лежи, лежи, - замахал руками Гаврилюк. - Я сам. Сейчас с Филей вый-
ду, потом поужинаю. Ты не вставай.
   Он заскочил на кухню, отломил от длинного французского батона  изряд-
ный кусок, отхватил ножом толстенный ломоть колбасы, сунул ноги в ботин-
ки и вышел гулять с собакой. Пес летел по лестнице  с  такой  скоростью,
словно за ним гналась стая волков.
   Через сорок минут умиротворенный Гаврилюк восседал за столом, на  ко-
тором стояла тарелка с дымящимся борщом. На полу у его ног спокойно  ле-
жал Филя. По телевизору показывали футбольный матч. Жизнь снова казалась
участковому вполне сносной.
   Доев борщ и две порции жаркого, он вымыл посуду, вытер руки  и  снова
достал злополучный список. Рядом с каждой внесенной в него машиной стоял
номер телефона, по которому об этой машине следовало сообщить  в  случае
ее обнаружения. Гаврилюк достал бумажку, на которой были записаны данные
о владельце шестого бокса, и потянулся к телефону.
   Ни разу в жизни Настя не испытывала такого острого чувства  неловкос-
ти, входя в здание на Петровке, 38 и идя по коридорам в  сторону  своего
кабинета. Она работала здесь почти десять лет, знала каждую трещинку  на
стенах, каждое пятнышко на дверях, мимо которых проходила по десять  раз
н